«У врат Кавказа на часах сторожевые великаны». Святые камни

Для защиты от иноземных и внутренних врагов ингуши строили боевые оборонительные башни, необычная архитектура и качество постройки которых до сих пор удивляют современного человека.

Древние памятники культуры все еще таят в себе много загадок. Из века в век в горах складывался особый архитектурный стиль, отличающийся широтой композиционных форм, изгнанием всего лишнего. Мастерство передавалось по наследству. Первоначально, на рубеже раннего и позднего средневековья, строились жилые башни в два-три этажа из неотесанного камня на известковом растворе. Каждый этаж имел свое назначение: первый - хлев, второй-третий - жилье для семьи. На втором этаже были очаг и спальня, а на третьем - чаще кунацкая, комната для друзей. Посредине башни воздвигался каменный столб с выступами для межэтажных перекрытий.

В последующем, с изменением социальных отношений, стали сооружать боевые башни, высотой достигающие 30 метров, в 5-6 этажей. Они уже были более узкие и имели коническую форму. Строили их в неприступных местах для охраны близлежащих аулов.

Строительство боевой да и жилой башни обставлялось весьма торжественно. Первые ряды камней обагряли кровью жертвенного барана. Все строительство должно было продолжаться не более года. Заказчик башни должен был хорошо кормить мастера. По поверьям ингушей, все несчастья приносит голод. И если мастер падал с башни от головокружения, хозяина обвиняли в жадности и изгоняли из аула. «Человеку при жизни нужна башня, после смерти склеп» - так гласит народная пословица. Когда в старину выдавали девушку замуж, то ее родители осведомлялись, имеет ли жених башню и родовой склеп. Выбор места для постройки сопровождался гаданием. На намеченном месте ставили на ночь чашу, до краев наполненную водой. Если к утру уровень воды в чаше поднимался, это считалось дурным признаком, и приходилось искать другое место. Существовал еще и такой обычай. Перед строительством башни землю поливали молоком: если оно не просачивалось, то почва для фундамента считалась достаточно крепкой: если же молоко просачивалось, землю рыли еще глубже.

В Ингушетии насчитывается около ста архитектурных комплексов с численностью от 10 до 70 строений в каждом.

Создан Государственный историко-архитектурный музей-заповедник под открытым небом, хотя режим его содержания вряд ли соответствует званию «заповедник». Дело в том, что в знаменитые застойные годы горная Ингушетия, находясь в изоляции от районного и республиканского центров, подвергалась различным экспериментам. В начале 80-х годов по решению Политбюро ЦК КПСС здесь, рассекая заповедник надвое, была проложена автодорога.

В результате крупномасштабных дорожно-строительных работ по прокладке Кавказской перевальной железной дороги и подъездной автотрассы памятникам и природе был нанесен сокрушительный урон. До настоящего времени не ликвидированы последствия этой деятельности, не возмещен причиненный громадный ущерб, а автодорога даже не достроена.

Особо критической оценки заслуживает громоздкая система ЛЭП,. часть которой возведена непосредственно на территории музея-заповедника.

Ужасающую картину представляют собой домики заброшенных селений с памятниками архитектуры. Везде несметное количество мусора, грязи. Нередки случаи использования памятников под загоны для скота.

Варварство началось не сегодня. Началось с того, что в двадцатые годы и позже был организован ряд экспедиций, которые совершенно бесконтрольно, по своему усмотрению проникали в так называемые «солнечные могильники» (склепы), ворошили в них мумифицированные трупы, отчего те рассыпались в прах, извлекали из захоронений монеты, предметы утвари и обихода, древнее оружие и увозили все это с собой, порою вместе с человеческими черепами. Часть изъятого поступала в музеи, а часть, и большая, терялась в частных коллекциях. В след за этими экспедициями могильники стали посещать и любители легкой наживы. А с 1944 года, после выселения ингушей, памятники древности в значительной степени подверглись разрушению, так как никакой охраны не было.

Что же делать? Подход к этому вопросу должен быть комплексным. В этом деле должны принимать участие учреждения культуры, туристические фирмы, реставраторы. К сожалению, нередки факты, когда отреставрированный памятник не используется и не охраняется, хозяйского глаза за ним нет. Памятник разрушается и очень скоро требует нового ремонта. Вообще в горной Ингушетии свыше 70 процентов архитектурных комплексов в ближайшие 100-150 лет подлежат только консервации.

Подход к использованию того или иного памятника архитектуры должен быть комплексным. Например, можно воссоздать интерьер в боевых и жилых башнях Эрзи, Фуртоуг, Джейрах, Эгикал, Пуй, Озиг и др. В одной из жилых башен организовать музей археологии и этнографии на материалах данного региона. Здесь же можно наладить для туристов питание из национальных блюд. Ко всем указанным объектам имеются подъездные дороги. Практическое использование памятников очень рентабельно, затраты на их восстановление быстро окупятся и не только обеспечат содержание обслуживающего персонала, но и принесут немалый доход.

Почему бы для консервации, реставрации и инвентаризации памятников не привлечь молодых энтузиастов, не создать отряды из студентов Ингушского госуниверситета? Да и другой молодежи нашлось бы много.

У каждого ингуша есть родовое село, где жили его предки. А если учесть культ почитания предков и мест их проживания, напрашивается вопрос: кто же будет наводить порядок в сотнях заброшенных селений, если не они сами?
В целом же, на мой взгляд, состояние сегодняшних дел может коренным образом улучшить только немедленная разработка государственной комплексной программы по охране, использованию и исследованию местных древностей и природы, как это сделано в соседней Грузии.

И когда-нибудь, может быть, наши древние башни предстанут перед современниками такими, какими их увидел М. Ю. Лермонтов:

И башни замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы - 
У врат Кавказа на часах
Сторожевые великаны.

М. Озиев

checheninfo.ru