Магомедов А.Г. Соотношение категории грамматических классов дагестанско-нахских языков с этнокультурным развитием их носителей

Другая группа – организации, не имеющие классификатора v-. В этой группе все организации множественного числа, за исключением организации в андийском. В аваро-андо-цезских и нахских языках их структуры укладываются в трехчленную структуру ГКb — ГКj — ГКr/d; в даргинском, лакском и языках лезгинской группы – в двухчленную структуру ГКb — ГКr/d.

Организации первой и второй группы автономны во всех (за исключением андийского) дагестанско-нахских языках.

Организации структуры ГКv — ГКj — ГКb первой группы представляются практически застывшими.

Квалифицировать одноклассные организации свидетельством затухания категории грамматических классов невозможно. Во-первых, единственный в них классификатор при именах в форме множественного числа в классных словах говорящими воспринимается живым переменным показателем, подобно другим показателям при этих именах в форме единственного числа; во-вторых, двухклассная ГКr — ГКb организация множественного числа в ботлихском воспринимается разделением имен на названия живого (одушевленного) и названия неживого (неодушевленного). Это при понимании семасиологического разделения [кто?] – человек, [что?] – все остальное. Двухклассная организация ГКr — ГКb множественного числа в ботлихском восходит к одноклассной организации аварского типа с классификатором r- при всех именах в форме множественного числа.

Грамматические классы в дагестанско-нахских языках – категория, постоянно самовозобновляющаяся.

Генеральное в разделении имен на классы – понимание содержания [кто?]. В современных дагестанско-нахских языках [кто?] — [человек (в совокупности его общественных отношений)]. Полагать его такое понимание исходным в одной из древнейших грамматических категорий в этих языках, естественно, не приходится, т. к. оно является отражением определенного уровня социального развития носителей языка, который вряд ли можно предполагать одним и тем же у носителей современных дагестанско-нахских языков и в состоянии их этноязыкового единства в глубокой древности.

Язык, как явление социальное, представляет органическое единство своих основных функций: средства коммуникации и средства развития мышления. Он отражает в своих реалиях действительность существования его носителей, коллективное восприятие этой действительности и формирующиеся на нем мировоззренческие представления, отражающие процесс поступательной социальной и культурной эволюции данного человеческого коллектива. Элементы этих представлений способны сохраняться бесконечно долго, органически вплетаясь в структуру новых представлений и не вступая с ними в противоречие. Грамматический строй языка формируется как отражение системных связей функционального единства языка как средства коммуникации членов данного человеческого коллектива и как средства развития их коллективного мышления. В виде грамматических категорий в языке выражается то, что составляет основу взаимосвязи его основных функций. Отсюда устойчивость грамматического строя языка как системы и способность к сохранению отраженной через его категории действительности социального развития его носителей.

Разделение в языке данного человеческого коллектива имен на “классы” предполагает сложившуюся в данном коллективе реальность социального разделения на “классы”, т. е. cуществование социальной иерархии его членов, а следовательно, и отношений господства – подчинения, личностей с высоким общественным престижем, устойчивыми общественными функциями. На основе таких отношений формируются представления о богах, сверхъестественных образах, более могущественных, чем демоны и духи предрелигии, более индивидуальных, наделенных более отчетливыми функциями, имеющих личное имя, более определенную и более широкую сферу деятельности. Это мировоззренческие представления в форме религии: свидетельство социальной дифференцированности общества, выделившихся функций управления и определившейся роли их носителей (жрецов, вождей). Божество – объединение людей не по родоплеменному, а территориальному признаку (владению божества).

Для того чтобы получить системное отражение в структуре языка данного коллектива это восприятие действительности существования должно быть отражено в коллективном мышлении говорящих на данном языке, а следовательно, быть всеобщей значимости, признания, широты и постоянства функционирования в представлениях человеческого коллектива об окружающей действительности и силах, от которых представляется зависимым их благополучие и само существование. Следовательно, в основе разделения имен на “классы” мы вправе предполагать представления о функциях управления и разделение имен на названия обладающих функциями управления и названия всего остального.

Бинарной системе семасиологического разделения имен соответствовала бинарная же система его морфологического выражения:

ГКv — [божества (носители функций управления)] [кто?],

ГКr/d — [все остальное] [что?].

В итоге всестороннего системного анализа всего многообразия организаций морфологического разделения имен на классы и соотношения их с пониманием содержания семасиологического разделения на [кто?] и [что?], обобщения и осмысления полученных результатов, становление категории грамматических классов дагестанско-нахских языков в их современном состоянии предстает, во-первых, следствием мер, направленных на поддержание соответствия морфологического разделения имен на классы пониманию содержания их семасиологического разделения, а во-вторых, непрерывным поступательным процессом, сохраняющим преемственность на всем протяжении от зарождения в состоянии дагестанско-нахского единства периода становления у его носителей производящего уклада хозяйствования и мировоззренческих представлений в форме религии, предположительно на рубеже VI-V тыс. до н. э., и до ее состояния в современных дагестанско-нахских языках.

В соответствии с характером изменений в понимании содержания [кто?] в становлении систем разделения имен на классы выделяются три основных этапа.

Первый этап: от понимания [кто?] — [божества (носители функций управления)] до понимания [кто?] — [человек (в совокупности его социальных отношений)]. Этот этап демонстрирует непрерывный поступательный характер общественного развития носителей дагестанско-нахского языкового единства. По пониманию содержания [кто?] на заключительной стадии этого этапа: [человек (в совокупности его социальных отношений)] оно может рассматриваться как достигшее в социальных отношениях уровня раннеклассового общества.

Бинарной системе семасиологического разделения имен [кто?] — [что?] на первом этапе соответствует бинарная система морфологического разделения имен ГКv — ГКr/d до тех пор, пока [кто?] распространяется на названия мужчин: верховные служители культов божеств, вожди, мужчины привилегированных сословий – выражение почтительного отношения. Соответствие это нарушается с распространением [кто?] на женщин привилегированных сословий. Под [кто?] теперь понимают [человек (в совокупности его социальных отношений)] и для них в систему морфологического разделения имен вводится классификатор b-, но используется он только при названиях [женщины привилегированных сословий] [кто?]. Бинарная система морфологического разделения имен ГКv — ГКr/d усложняется в трехклассную ГКv — ГКb — ГКr/d, которой завершается существование морфологического разделения имен на классы как единой организации дагестанско-нахского языкового единства.

Второй этап. Понимание [человек (в совокупности его социальных отношений)], достигнутое [кто?] к концу первого этапа, оказывается реинтерпретированным в [человек (биологический вид)] и разные классификаторы при названиях мужчин и названиях женщин привилегированных сословий воспринятым их разделением по биологическому полу – свидетельство глубокого снижения уровня культуры носителей дагестанско-нахского языкового единства по отношению к уровню предшествующего этапа. Процесс этот на южной и северной территориях распространения дагестанско-нахского языкового единства протекает по разному.

На северной территории он носит, по всей видимости, кризисный характер. Это следует из того, что в систему морфологического разделения имен здесь введен классификатор названий женщин как биологического вида человека и трехклассная система усложнена в четырехклассную ГКv — ГКj — ГКb — ГКr/d. Классификаторы имен [кто?] стали пониматься классификаторами названий мужчин и названий женщин как биологического вида человека. На южной территории система морфологического разделения имен сохранилась трехклассная: ГКv — ГКb — ГКr/d. Классификатор v- в ней осознан классификатором названий мужчин как биологического вида человека. Классификатора названий женщин как биологического вида человека в ней нет.

Третий этап. Понимание [кто?] реинтерпретировано в [человек (в совокупности общественных отношений)]. Это свидетельствует о новом росте в культурном развитии населения региона.

Две наиболее характерные особенности морфологического разделения имен этого этапа:

а) сложившиеся системы морфологического разделения имен ГКv — ГКb -ГКr/d и ГКv — ГКj — ГКb — ГКr/d сохраняются как системы морфологического разделения имен в единственном числе. Это системы, лишенные внутренних возможностей саморазвития. Для множественного числа формируются самостоятельные системы, генеральное в которых разделение имен на названия [человек (в совокупности общественных отношений)] [кто?] и названия [все остальное] [что?]. Использованы классификаторы существующих систем, за исключением классификатора v- ;

б) формирующиеся на третьем этапе системы морфологического разделения имен на классы наглядно демонстрируют развитие начавшегося на втором этапе процесса распада дагестанско-нахского языкового единства на современные дагестанско-нахские языки.

Рассмотренные этапы становления систем разделения имен на классы дагестанско-нахских языков соотносимы с основанными на археологических исследованиях представлениями об этнокультурном развитии автохтонного населения Северо-Восточного Кавказа со времени перехода его к производящему укладу хозяйствования на рубеже VII-VI тыс. до н. э.

Тезисы докладов 9-го Международного коллоквиума

 Европейской ассоциации кавказоведов. - Махачкала, 1998.

checheninfo.ru