В русской фразеологии данной теме посвящена докторская диссертация учёного-фразеолога В.П. Жукова (Жуков, 1967) и целый ряд специальных исследований лингвистов Ю. Трифонова (1979), М.М. Копыленко (1973), И.Я. Лепешева (1988), А.Ф. Алефиренко (1993, 1999) и других учёных.
Неразработанность и неизученность основных функций фразеологизма и слова в нахском языкознании приводит, на практике, при употреблении норм правописания, к парадоксальным явлениям.
В чеченской фразеологии, на современном этапе развития языка, происходит процесс интенсивного расширения семантических границ экспрессивной окрашенности, и он связан, в первую очередь, с обновлением состава ФЕ, структурно-семантических изменений в составе компонентов ФЕ, их сочетаемостью друг с другом, подвижной устойчивостью и варьированием. Данный процесс становится наиболее актуальным материалом для решения одного из самых сложных и универсальных проблем в чеченском языкознании – функции назначения фразеологизма и слова. В языковой письменной практике не всегда функции назначения фразеологизма и слова автономны. Перемещение определённого пласта ФЕ в состав слов и наоборот носит диалектический характер, и связано оно с разнообразием сфер употребления языка. Но есть случаи, когда этот процесс происходит в силу индивидуально-субъективных и грубых нарушений принятых и существующих грамматических норм правописания слов, но которые в учебниках изучения языка (часто по вине составителей и авторов) носят расплывчатый и противоречивый характер. В конце 80-х и в начале 90-х годов учёные-языковеды З. Джамалханов и Я.Вагапов в газете «Ленинан некъ» (впоследствии газета «Даймохк») выступили с целой серией научных статей с корректировками правил правописания слов чеченского языка. Но эти ценные высказывания не были услышаны и приняты во внимание составителями школьных грамматик и учебных пособий данного языка. Что касается грамматики чеченского языка для вузов, то она более тридцати лет не переиздаётся: в 1971 году вышло последнее издание «Современного чеченского языка» (сост. А.Д. Тимаев). В произведениях чеченской литературы с конца 80-х годов перемещение некоторых ФЕ в состав лексики в основном наблюдается в виде слитного написания составных глаголов, в применении разных (порою, противоречивых и взаимоисключающихся) форм написания слов. Наше замечание основывается на анализе корректур изданий одних и тех же произведений чеченской литературы и орфографического описания лексики в словарях чеченского языка разных периодов. Вот некоторые примеры:
1. Орфографическое написание слов в произведениях, изданных в разные периоды.
Эти же слова во 2-м издании романа «Еха буьйсанаш» (1990) представлены уже в ином орфографическом написании, например: «тIаьлхигдаьлла» – (стр. 224), «дуьхьалветтара» – (стр. 76), «тентакбаьлла» – (стр. 210), «чIанабоккхуш» – (стр. 211), «хьалаиккхира» – (стр. 213), «бIаьрг ма-кхийтти» – (стр. 498), «цIетоьхначу» – (стр. 95), «Нохчийнчу» – (стр. 82), «Шела чувуьйлира» – (стр. 127), «ма-ваггIара» – (стр. 328), «ма-вовззара» – (стр. 276), «ма-боху» – (стр. 117), «дегI ма-дду» – (стр. 71), «ма-моьтту» – (стр. 76), «голатухучохь» – (стр. 553) и др.;
б) орфографические «инновации», ставшие нормой правописания в некоторых произведениях чеченской литературы последних лет: «петоьхна», «хин-коьртехь», «йишхаьлла», «бIаьрнегIарш», «юьхьдуьхьал», «босбаьхьана» – (С. Дакаев. «Генара аьзнаш». – Грозный, ж. «Орга», 2005, N1, стр.12); «деладуьхьа» – (Хь. Бурчаев. «Йагин комаьршалла». – Грозный, ж. «Орга», 2005, N1, стр. 23); «делкъахан» – (Л. Яхъяев. «Давийнарг» – Грозный, ж. «Орга», 2005, №1, стр. 41); «набкхетийта» – (Я. Хасбулатов. «БIаьхойн навкъа», ж. «Вайнах») и др.
Все вышеприведённые слова в «Чеченско-русском словаре» А. Мациева (1961) пишутся по-иному: пен тоха – (стр. 339), хин корта – (стр. 449), йиш хила – (стр. 202), бIаьрг-негIар – (стр. 81), юьхь-дуьхьал – (стр. 543), бос бан – (стр. 71), делан дуьхьа – (стр. 129), наб кхетийта – (стр. 310).
2. В словарях чеченского языка разных периодических изданий.
а) в «Чеченско-русском словаре» А. Мациева (1961) и в «Нохчийн меттан нийсаяздаран дошам» – (Словарь правописания чеченского языка) Д.З. Джамалханова и И.Ю. Алироева (1991) с незначительными изменениями соблюдается одинаковый принцип правописания следующих слов (т.е. раздельное и дефисное написание): салам дала – (стр. 363), ахI баха – (стр. 46), аштаркх-котам – (стр. 46), аьчк-пхьар – (стр. 48), бала хьега – (стр. 52), балха хIотта – (стр. 53), берах хила – (стр. 62), бехк билла – (стр. 64), бIаьра хьежа – (стр. 80), вон лела – (cтр. 93), гарт-аьлла – (стр. 94), говр-ворда – (стр. 104), дабагIа дан – (стр. 120), дашо пхьар – (стр. 132) и др. (Мациев, ЧРС, 1961);
б) эти же слова в словаре «Дош» А. Исмаилова (2005) представлены в слитном написании: салам дала – (стр. 234), ахIбаха – (стр. 21), аштаркхкотам – (стр. 22), аьчкпхьар – (стр. 24), балахьега – (стр. 27), балхахIотта – (стр. 27), бераххила – (стр. 27), бехкбилла – (стр. 36), бIаьрахьежа – (стр. 46), вонлела – (cтр. 53), гартаьлла – (стр. 56), говрворда – (стр. 60), дабагIадан – (стр. 73), дашопхьар – (стр. 83) и т.п. Почти все соматические ФЕ с компонентами дог – «сердце», куьг – «рука», ког – «нога», юьхь – «лицо» и др. в словаре А. Исмаилова «Дош» (2005) на основе слитного правописания, т.е. соединения двух компонентов представлены как слова. Таких орфографических различий в словарях А. Мациева (1961) и А. Исмаилова (2005) сотни. С точки зрения лексико-семантической структуры, приведённые нами выше словосочетания из романа А. Айдамирова «Еха буьйсанаш» (изд. В 1972 г.) и «Чеченско-русского словаря» А. Мациева (1961), а также из «Орфографического словаря чеченского языка» Д.З. Джамалханова и И.Ю. Алироева (1991) являются ФЕ, а в иных, трансформированных, формах написания этих словесных комплексов, приведенных в романе А. Айдамирова «Еха буьйсанаш» (изд. в 1990 г.), в произведениях С. Дакаева, Х. Бурчаева, Я. Хасбулатова, Л. Яхъева и словаре «Дош» А. Исмаилова, по морфологическим признакам являются словами, что противоречит их лексико-семантическому содержанию. Сам автор словаря «Дош», А. Исмаилов, объясняет различные формы написания слов в своей работе тем, что «в чеченском языке существуют очень много слов, правописание которых сомнительно в связи с неустоявшимися орфографическими нормами языка» (2005:52).
Использование ФЕ вместо слов в чеченском языке, на наш взгляд, прежде всего связано с непропорциональным соотношением количества ФЕ и слов в самом языке и особенностями употребления ФЕ в устной речи, а также с медленным развитием функциональной (книжной) стилистики, что обусловило относительный перевес ФЕ среди средств художественной выразительности в письменном чеченском языке. В данном аспекте следует отметить универсальную способность вспомогательных глаголов чеченского языка -ван, -дан, -бан, -ян и их лексико-синтаксические сочетания с другими частями речи, приводящие к образованию новых слов. Причём, ряд ФЕ в чеченском языке, в основном, выполняют функции прямого значения слов, типа: бIаьрг тоха – «глаз + ударить» – посмотреть; окинуть взглядом; Iадика ян – «прощание + делать» – проститься; Iуьйре ян – «утро делать» – завтракать, заканчивать утренние дела и др. В орфографическом строении эти ФЕ представляют собой словосочетания из раздельных компонентов, перемещение их в состав лексики и обратно носит нередко мотивированный характер.
Если сопоставить количество ФЕ и слов в словарях чеченского и родственных ему нахско-дагестанских языков с количественным содержанием тех же единиц в словарях неродственных языков, как русского или французского, на основе сравнительно-сопоставительного анализа можно сделать вывод, что многие иберийско-кавказские языки, особенно чеченский, в силу своего генетического развития, обладают более высокой степенью содержания фразеологичности. Например, состав представленного лексического и фразеологического материала в соответствующих словарях во многих иберийско-кавказских языках примерно таков: 20 тыс. слов – в лексических словарях и 3 тыс. ФЕ – во фразеологических словарях, или 7 слов на 1 ФЕ. Следует учесть и то, что в лексических словарях данных языков представлена, по мнению авторов, основная лексика, чего нельзя сказать о содержании фразеологических словарей. Во фразеологическом словаре чеченского языка (ЧРФС, 1992) нам не удалось представить и третьей части собранного фразеологического материала, по условиям тогдашней дирекции издательства и требованию руководства республики (ЧИАССР).1
Сравним: в 17-томном академическом «Словаре современного русского литературного языка» (1957-1965) включены 120 480 слов, и в «Большом толковом словаре русского языка» (Кузнецов, 2001) почти такое количество – 130 тысячи слов, а в наиболее полном «Фразеологическом словаре русского литературного языка» проф. А.И. Фёдорова (1997) – 12 тыс. ФЕ. Данное издание, по мнению составителя, «задумано как максимально полное справочное пособие по русской идиоматике и фразеологии» (Фёдоров, 1997: 5).
Это 12-13 слов на 1 ФЕ в процентном отношении. Естественно, речь не идёт о составе и резерве всего фразеологического фонда языка, в данном случае мы имеем в виду только экспрессивно окрашенную фразеологию разговорного стиля, что составляет основу любого корпуса фразеологического словаря. Можно предположить, что русский и другие мировые языки, языковая роль которых на мировой арене неизмеримо шире и существенна, развивались, в основном, путём обогащения своего лексического состава, а языки малых народов в орбите доминирующей роли другого языка – больше за счёт пополнения и развития фразеологии. Указанное языковое свойство в обозримом виде чётче проявляется в анализе письменной речи чеченского языка. К примеру, почти на каждой странице произведений А. Айдамирова, М. Мусаева, I-Хь. Хамидова, С. Бадуева, С. Курумовой, Х. Ошаева, Ш. Окуева и многих других писателей чеченской литературы не является редкостью употребления 10-15 ФЕ, а то и больше. Собранный нами полевой материал так же подтверждает наличие такой же высокой частоты и плотности употребления ФЕ и в устной речи чеченского языка. Таким образом, данный вопрос вступает в плоскость изучения природы генезиса чеченского языка в аспектах его внутренних и внешних комплексов коммуникативно-прагматических связей. Если учесть специфику становления и развития чеченского языка в условиях доминирующей роли русского языка во всех сферах государственных органов республики, то можно заключить, что одной из основных причин непропорционального соотношения фразеологии и лексики в чеченском языке является неполная востребованность его на государственном уровне. Как следствие такого языкового процесса, часто эквивалентами слов и их значений в чеченском языке используются ФЕ, а причиной такой заменяемости является нехватка слов в языке. Именно искусственное и планомерное притеснение (правильнее было бы сказать, вытеснение) чеченского языка из сфер нужд официальной жизни и лишения его де-факто статуса государственного языка за все годы как в составе Российской империи, так и в СССР, а затем – в Российской Федерации, как это ни парадоксально, привело к интенсивному развитию фразеологии. В данном случае, как было сказано, мы подразумеваем ФЕ разговорного стиля, нормы употребления которых отличаются относительно большей свободой, непроницаемостью для экспансии другого языка и менее подвержены архаизации. Высказывая такую мысль, осознавая её субъективность и, в определённой мере, гипотетичность, мы понимаем, что можем вызвать очень авторитетные возражения, и тем не менее, убеждены в том, что в современном чеченском языке больше фразеологизмов, чем базисной (исконной) лексики. Можно предположить, что одним из основных свойств генезиса чеченского языка является преобладание в количественном отношении общеупотребительной фразеологии над общеупотребительной лексикой. Разумеется, в данном высказывании мы имеем в виду не степень активности употребления ФЕ и слов в устной речи и частоту их динамичного функционирования в письменных текстах различной коммуникации, а численность указанных единиц в чеченском языке. Более аргументированное определение количественного соотношения фразеологизмов и слов в чеченском языке зависит от дальнейшего решения в нахском языкознании проблемы разграничения ФЕ и слова в лексикографическом составе и их функции назначения в речи. Анализ текстов письменных источников чеченского языка приводит к мысли, что проблема разграничения функций фразеологизма и слова может быть решена только с учётом всех особенностей, характерных для фразеологической системы самого языка, а именно: высокой плотности употребительности фразеологизмов, частоты повторяемости их в речи, мотивированной потребности дублирования ФЕ наряду со словами, их подвижной устойчивости и т.п.2
Нам представляется более правильным и приемлемым лексико-синтаксический принцип классификации языка, заложенный в основу «Чеченско-русского словаря» А. Мациева (1961), несмотря на его недостатки. Именно этот принцип был соблюден и составителями «Сhechen-English and English-Chechen Dictionary» – Ж. Николс и А. Вагаповым (2004). К сожалению, в силу специфики поставленных нами проблем, в данной работе мы не можем даже имплицитно представить реферирование научных взглядов зарубежных учёных-лингвистов: Р. Эккерта, Б. Лафлёра, Ю. Плэна, А. Исаченко, А. Вурмы, В. Кипорского, Ж. Греепа, Б. Клавела, Ф. Оттена, Б. Комрие, В. Фрейдмана, Ж. Николс, Ф. Кортландта, З. Хандела, Н. Эванса, Д. Петерсона, В. Шулзе, Ж. Гоода и других, чьи исследования несомненно заслуживают широкой популяризации и представляют большую научную ценность в изучении данного вопроса. К сказанному можно добавить также и отсутствие работ указанных учёных в российских библиотеках и недостаточное знание нами многих европейских языков.
Завершая круг наших замечаний, мы приходим к следующим выводам:
1. При определении функций фразеологизма и слова в чеченском языке нужно учесть основной спектр содержания генезиса фразеологии и лексики самого языка.
2. Очевидна необходимость усовершенствования лексико-синтаксического принципа классификации чеченского языка, в котором должны быть чётко определены грамматические нормы слитного и раздельного написания слов и обоснованы разграничения между словами и словосочетаниями. К примеру, чтобы части слов писались слитно, а отдельные слова в словосочетаниях – раздельно.
3. С точки зрения лексико-синтаксического принципа написания слов наиболее правильным представляется в наховедении орфографическое оформление чеченского языка в «Чеченско-русском словаре» А.Мациева (1961).
4. Разграничение функций назначения фразеологизма и слова должно стать неотъемлемой частью компьютерной обработки и языковых программ чеченского языка, которых, к сожалению, не существует в нахском языкознании. Приятное исключение составляет «Сhechen-English and English-Chechen Dictionary» проф. Жоханны Николс и Арби Вагапова.
1 В советскую эпоху издание подобных словарей считалось серьёзным препятствием в проведении коммунистической языковой политики по сближению и слиянию всех наций в формате одной нации советского общества. Поэтому сбор, отбор и публикации словарных материалов языков национальных меньшинств в СССР обычно проводились в строго ограниченном объёме. – Д.Б.
2 За 25 лет работы над сбором фразеологических материалов (1980-2005 гг.) мы составили 59,5 тыс. карточек паспортизации с 13420 отдельными ФЕ. В основном, мы подвергли анализу почти все письменные источники чеченского языка, которые хранились в Центральной республиканской библиотеке им. А.П. Чехова, которая впоследствии, ещё в первую российско-чеченскую войну (1994-1996 гг.), была полностью уничтожена. – Д.Б.
Литература:
1. Алироев И.Ю. История и культура чеченцев и ингушей. Грозный, 1994.
2. Бенневист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М.,1995.
3. Вагапов А.Д. Этимологический словарь чеченского языка. Грозный, 2004.
4. Джавахадзе Н.В., Чиковани Г.Д. Чеченская тейпа. Адат. Традиции и современность. Тбилиси-Москва. 2003.
5. Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков. Сравнительный словарь b-k/.М., 1971.
6. Ильясов Л. Чеченский тейп. сб. Чеченская республика и чеченцы. История и современность. М., 2006.
7. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М., 1963.
8. Мамакаев М. Чеченский тайп (род) в период его разложения. Грозный, 1973.
9. Мациев А.Г. Чеченско-Русский словарь. М.,1961.
10. Мальсагов Д.Д. О некоторых непонятных местах в «Слове о полку Игореве». сб. Ингуши. Саратов, 1996.
11. Рак И.В. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. СПб-М., 1998.
12. Ригведа. Мандалы 1 - 4. М., 1989.
13. Харадзе Р. Некоторые стороны сельско-общинного быта горных ингушей. КЭС. Тбилиси, 1968.
14. Хасиев С.А. О социальном содержании института «тайп» чеченцев (18-нач. 20 века). Вопросы политического и экономического развития Чечено-Ингушетии (18-нач.20 века.) Грозный, 1986.
15. Сулейманов А. Топонимия Чечни. Грозный, 2006.
16. Чокаев К.З. Вайн мотт - вайн истори. Грозный, 1991.
