Американцы о войне в Чечне

 Отрывок из книги И.Попова:  "Война будущего"

*****

Американские военные эксперты очень внимательно и критично изучают опыт действий российской армии в городских условиях в Чеченской кампании. Военные действия в Чечне, по их мнению, являются прообразом будущих столкновений между регулярными вооруженными силами и иррегулярным противником, типичным примером войны четвертого поколения. Соединенные Штаты, как отмечают американские военные эксперты должны быть готовы к такого рода действиям в будущем, поэтому российский (и чеченский!) опыт имеет универсальное значение.

В наставлении сухопутных войск США FM 3-06 «Операции в городе», изданном в июне 2003 года, прямо записано: «Российский опыт действий в Чечне в 1994 году продемонстрировал все возрастающую важность операций в городской местности. Чеченские повстанцы, после неудачи противостоять российским войскам за пределами города, решили превратить город Грозный в поле боя. Лидеры чеченских разгромленных формирований осознали, что боевые действия в городской местности предоставляют им наилучший шанс для успеха. Сложность боевых действий в городе и очевидные преимущества в обороне нейтрализовали их численное и техническое отставание. Городской ландшафт обеспечил чеченцам защиту от огня, гарантировал их линии коммуникаций, скрыл их позиции и маневр. Получив все эти преимущества, предоставленные городом, меньшие по размеру и слабые в техническом отношении вооруженные силы решили воевать именно на урбанизированной местности» .

Американские военные эксперты практически сразу после первой декабрьской 1994 года операции российских войск в Грозном дали свои первые комментарии. Летом 1995 года в бюллетене «Strategic Forum» № 38 Института национальных стратегических исследований Университета национальной обороны США был опубликован анализ Лестера Грау «Российская тактика действий в городе: уроки сражения за Грозный» . Л. Грау считается одним из опытных и авторитетных военных специалистов по России и вооруженным силам РФ, поэтому к его мнению в США отнеслись серьезно.

В соответствии с постулатами советской военной науки, утверждает Л. Грау, широкомасштабные наступательные операции должны вестись в быстром темпе, при этом незащищенные города подлежат взятию, а подготовленные к обороне населенные пункты – должны обходиться. Военная кампания в Чечне поставила эти устоявшиеся представления «с ног на голову».

Российское военное командование рассматривало чеченскую кампанию в качестве «еще одного марша против Праги или Кабула», где местные вооруженные силы оказывали лишь символическое сопротивление. Когда первое новогоднее наступление российских войск было отбито, пишет американский эксперт, «русские вместо того, чтобы организовать и подготовить военную операцию против чеченской столицы, послали в город для проведения полицейской акции наспех собранные разношерстные силы. Результатом стал полнейший провал».

Из неудачных первых уроков военной операции в Чечне, как считает Л. Грау, русские извлекли несколько важнейших уроков.

Прежде всего, штурм городов требуется готовить. Город должен быть изолирован, «ключевые объекты» на окраинах населенного пункта должны быть захвачены, жилые и промышленные районы – взяты под контроль. Войска противника должны быть разбиты, минные поля сняты, оружие – собрано, а в городе необходимо установить полный контроль (например, в форме комендантского часа).

Разведка играет критически важную роль в операциях в городе. Перед началом военной операции у российского военного командования не было карт мелкого масштаба (1:25000), доступ к снимкам аэрофоторазведки и космической разведки был ограничен.

Концептуальные установки российского командования не соответствовали современной реальности. Л. Грау пишет: «Русские использовали штурмовые группы и штурмовые отряды для действий в городе. Эти формирования показали себя неэффективными. Лучшим решением было все же использовать существующие подразделения, усиливая или укрепляя их в соответствии с требованиями обстановки.

Российский опыт действий в Грозном показал большую потребность частей и подразделений в оружии ближнего боя, прежде всего ручных гранат, дымовых гранат, ручных гранатометов и огнеметов, а также специального оснащения (веревок, крюков, сборных лестниц и т.п.). В борьбе со снайперами противника и огневыми точками на верхних этажах зданий с лучшей стороны зарекомендовали себя зенитные установки и вертолеты, но никак не танки. Эффективным оказался опыт применения прожекторов и разнообразных пиротехнических устройств для ослепления противника.

Артиллерия на подступах к городу вела огонь на максимальных дистанциях, однако внутри города артиллерия чаще и эффективнее использовалась для ведения огня прямой наводкой.

Одной из самых эффективных систем оружия, применяемых в боевых действиях в городе, Л. Грау считает РПГ-7 - очень легкий, дешевый и простой гранатомет, созданный в СССР еще в 1961 году и теперь производимый в разных странах мира .

Проанализировав опыт Анголы, Сомали, Афганистана и Чечни, американский эксперт пришел к выводу: «Ручной противотанковый гранатомет РПГ-7 является одним из самых распространенных и эффективных систем оружия в современных конфликтах. РПГ-7 широко применяется регулярной пехотой и партизанами, будь то для уничтожения американских вертолетов «Блэкхок» в Сомали, или российских танков в Чечне, или опорных пунктов правительственных войск в Анголе».

РПГ-7, эффективная дальность огня которого достигает 300-500 м, является чрезвычайно важной системой огневой поддержки мелких подразделений, действующих в городе. Его эффективность тем выше, чем ближе находится противник, то есть в ситуациях, когда применение артиллерии и авиации невозможно из-за опасности поражения своих же войск. А именно такая ситуация является типичной для действий внутри города.

Уроки первой чеченской кампании российской армии критически проанализировал летом 1999 года капитан американской армии Чэд Руп . В журнале «Armor» он подробно остановился на тактике действий чеченских боевиков в декабре 1994 – феврале 1995 гг. Вслед за другими авторами Ч. Руп приводит недостатки в подготовке и действиях российских войск в той операции: слабая разведка, отсутствие необходимых для командиров карт города Грозного, недооценка противника. Американский специалист констатирует: «Русские ожидали, что плохо подготовленные банды из числа гражданских жителей сдадутся без боя. Оружие не было заряжено, а солдаты во время атаки просто спали в кормовых отсеках бронетранспортеров».

Чеченцы сформировали большое число ударных групп в составе 3-4 человек. В эти группы входил гранатометчик с РПГ-7, пулеметчик, подносчик боеприпасов и снайпер. Ударные группы объединялись в более крупные военизированные формирования – боевые группы численностью в 15-20 бойцов. Каждая из этих чеченских боевых групп «сопровождала» одну российскую колонну бронетехники на всем пути ее движения через город. Ударные группы рассредоточивались по всей длине российской бронеколонны, и в удобном месте (узкая улочка, завалы и разрушения по обочинам дороги) по сигналу одновременно выводили из строя первую и последнюю машину колонны. После этого начинался организованный расстрел российской колонны.

Российское военное командование вскоре поняло, что действовать в прежнем боевой порядке опасно, и стало производить передвижения в составе комбинированных колонн, в состав которых обычно входили: один танк, две БМП или БТР и пехотное подразделение для «очистки» зданий вдоль маршрута движения колонны.

Резкую критическую оценку действиям российских войск в ходе первых боев за Грозный дал В. Гоулдинг. В серьезной теоретической статье в журнале «Parameters» он приводит анекдот (в котором, как он считает, есть доля правды) о том, как готовилась российская операция в конце 1994 года. В. Гоулдинг пишет: «Два полковника из Генерального штаба получили задание отправиться в государственный архив для сбора исторической информации о вооруженном конфликте на Северном Кавказе. Несмотря на попытки архивных сотрудников направить их к полкам с важной информацией, вскоре стало ясно, что полковники вполне удовлетворены популярными брошюрами общего характера. Поэтому и не удивителен полномасштабный крах российской разведки» .

Другим серьезным критиком российского опыта боевых действий в Чечне стал майор Норман Кулинг. По его мнению, в ходе первой операции в Грозном в 1994 году российская армия действовала крайне неумело. Разведка российской армии недооценила мобилизационный потенциал чеченских боевиков в Грозном, в результате чего 6 тысячам российских солдат противостояли 15 тысяч чеченцев. Мировой опыт показывает, что наступательные военные действия в городе можно вести при соотношении сил 6:1 в пользу атакующих. Реальное соотношение сил в Грозном тогда было 1:2,5 в пользу обороняющихся. Таким образом, изначально военная операция была обречена на провал.

Колонна Майкопской бригады двигалась не в боевом, а в походном порядке. Боевики пропустили колонну в узкие городские улицы и внезапно атаковали ее. В течение 72 часов 80% солдат и офицеров российской бригады были выведены из строя. Потери бригады в материальной части достигли 20 танков из 26 и 102 БМП и БТР из 120 имевшихся.

По данным Н. Кулинга, в ходе первой военной кампании в Чечне около 6 тысяч российских военнослужащих были убиты, 1,2 тысячи пропали без вести. Потери чеченских боевиков составили 2-3 тысячи убитыми и 1,3 тысячи пропавшими без вести. Потери мирного населения достигли 80 тысяч убитыми и 240 тысяч ранеными. Большинство жертв было зафиксировано во время боев в Грозном .

С оценками и позициями предыдущих американских авторов полностью солидаризируется Тимоти Томас, подполковник американской армии в отставке, один из наиболее авторитетных военных экспертов по России. В 1999-2000 гг. в нескольких военных журналах он опубликовал серию статей, рассматривавших уроки чеченских боев для ведения боевых действий в городе .

Автор выделяет пять важнейших уроков первой чеченской кампании российской армии:

Знать досконально и глубоко своего противника. Т. Томас приводит некоторые факты, свидетельствующие о «полном непонимании русскими ни чеченской культуры, ни специфики местности проведения операций». В частности, российское военное командование не только проигнорировало «глубокое чувство ненависти, которое оставило в чеченских душах столетнее господство русских», но и не смогло понять культурных особенностей региона – в частности, «адат» (кодекс чести, основанный на мести); племенную организацию чеченского общества.

Не предполагать, а готовиться, готовиться и еще раз готовиться. По мнению Т. Томаса, российская сторона накануне конфликта сделала несколько ошибок, основанных на предположениях, а не на точном знании обстановки. Так, воля чеченцев бороться была явно недооценена; переоценена собственная способность организовать и провести сложную операцию; неадекватно оценено состояние боевой готовности российских войск, направленных в Чечню.

Правильно выбирать вооружение. Чеченские боевики имели на вооружении гранатометы, сотовые телефоны, коммерческие системы металлоконтроля, средства телевидения и Интернет. Российские войска в своем арсенале больше полагались на автомат Калашникова, гранатометы, огнеметы (по эффективности сравнимые с 152-мм артиллерийскими орудиями). Обе стороны широко применяли снайперов, что имело серьезный боевой и морально-психологический эффект.

Приспосабливать тактику действий к обстановке. Ведение боевых действий в городе вынуждало обе стороны творчески подходить к выбору тактики своих действий. Чеченцы предпочитали так называемую «оборону без обороны», то есть не сосредоточивались на удержании отдельных опорных пунктов или оборонительных позиций, а предпочитали вести маневренные действия, наносить удары в неожиданном для российских войск месте. Боевики часто и успешно прибегали к «переодеванию» в гражданскую одежду, что позволяло им уходить от преследования, исчезать, «растворяться» среди мирного населения. Они широко применяли мины, фугасы и мины-ловушки, скрытно минируя российские блок-посты и места дислокации российских подразделений. Тактика действий российских войск заключалась, в основном, в методичном штурме городов – дом за домом, квартал за кварталом и последующей «зачистке» занятых районов.

Заранее решать проблемы поддержания надежной связи. Плохая связь была одним из главных недостатков российской армии в Чечне. В звене взвод-рота-батальон в начале конфликта система связи была организована крайне плохо. Это усугубилось первоначальным решением не прибегать к засекречивающей аппаратуре связи, что позволило чеченским боевикам быть в курсе планов и намерений российской стороны, а иногда и прямо вмешиваться в российские радиосети. Качество связи оставляло желать лучшего, а связисты с переносными радиостанциями были приоритетными целями для чеченских снайперов.

По мнению Т. Томаса, опыт боевых действий в Чечне вовсе не исчерпывается только уроками, сформулированными выше. Однако главное, что необходимо помнить военным специалистам, как отмечает американский автор, «нет двух операций в городе, похожих друг на друга».

Операция российских войск по овладению городом Грозный в 2000 году уже организовывалась и проводилась с учетом ошибок предыдущей кампании 1994-1995 гг. По мнению Т. Томаса, многие прошлые ошибки были устранены. Так, вместо лобового штурма города тяжелой бронетехникой, российские войска использовали бронетехнику для окружения города и его полной изоляции. Вслед за этим в город были направлены несколько сотен снайперов, которые имели задачу уничтожения живой силы противника и ведения разведки. Впервые российские войска децентрализовали управление своей артиллерией: она стала решать задачи в интересах передовых подразделений, поражая противника на дальних дистанциях, что существенно снизило потери среди российских войск. Улучшилась система связи. Более того, политическим руководством России были предприняты успешные шаги по завоеванию общественного мнения внутри страны; второй раунд пропагандистской войны (в отличие от ситуации 1994-1995 гг.) оказался за Москвой. Военное командование организовало и провело несколько успешных психологических операций на поле боя. Так, по радио местным жителям были указаны несколько маршрутов выхода из осажденного города. Этим воспользовались боевики, которые под видом местных жителей попытались скрыться. Однако российское военное командование ожидало такого исхода и направило выход боевиков по нужному маршруту на заранее подготовленные минные поля и засады.

Американские военные специалисты подходят к изучению российского опыта ведения боевых действий в Чечне творчески. Отставляя в сторону политические моменты, они сопоставляют свои вооруженные силы с российскими в том смысле, что в будущих войнах и конфликтах им придется столкнуться с теми же проблемами и трудностями, с которыми сталкиваются российские войска на Северном Кавказе. Именно поэтому в Пентагоне внимательно анализируют все успехи и неудачи российской стороны.

По итогам первой неудачной российской военной кампании Винсент Гоулдинг сделал вывод: «Безусловно, русские дали множество примеров того, как не следует вести боевые действия в городе на всех уровнях. Командиры американских частей не могут предаваться чувству самоуспокоения по поводу того, что они никогда не пошлют своих солдат в бой без решения командования, четкого формулирования боевых задач и необходимых карт. Суть дела состоит в том, что чеченцы показали себя достойными противниками и выиграли – возможно, и не совсем «честно» по нашим стандартам – но все-таки выиграли. Их успех значительно более важный феномен для изучения, чем российский провал, так как это – то, с чем могут встретиться американские войска в подобной обстановке в будущем. Сравнивать себя с русскими – непродуктивно, если это служит только цели удовлетворения нашего чувства собственного превосходства. Хотя в этом чувстве и есть истина, однако главный вопрос заключается в том, насколько мы лучше русских» .

Несмотря на многочисленные (объективные и субъективные) критические оценки российского опыта в Чечне, в американские уставы вошли некоторые положительные примеры действий российской армии. В наставлении FM 3-06 отмечается:

«Во время конфликта 1994-1995 гг. в Чечне российские войска сталкивались с трудностями отличия чеченских повстанцев от мирного населения Грозного. По внешнему виду их отличить было нельзя, поэтому чеченские боевики могли свободно ходить по городу, неожиданно исчезать и так же внезапно появляться вновь, стреляя из подвалов, окон или темных переулков. Для выявления боевиков российские войска начали проверять плечи мужчин на предмет наличия синяков и ушибов (результат стрельбы из оружия) и их предплечья в поисках подпалин или ожогов (результат попадания стреляных гильз). Они внимательно рассматривали и обнюхивали одежду подозреваемых на предмет остатков пороха. Для выявления чеченских артиллеристов российские солдаты проверяли складки и манжеты рукавов одежды в поисках масляных пятен от снарядов и мин. Они заставляли чеченцев выворачивать карманы, проверяя их на наличие серебристо-свинцового налета – результата хранения в карманах патронов в россыпи. Гранатометчики и минометчики чеченцев выявлялись российскими солдатами по наличию на их одежде ниток хлопчатобумажной ветоши для чистки оружия. Командный состав армии США нуждается в развитии подобных хитроумных методов выявления угрозы» .

Опыт действий американских вооруженных сил в Ираке в ходе и после военной операции против Саддама Хусейна показал, что военное командование США постаралось максимально учесть положительный и отрицательный опыт российских войск в Чечне.

*****

checheninfo.ru