Галерея Илеса Татаева

Илес Татаев – творец. И творец он большой. В чем? Открывает и показывает нам тайны природы, которые, не будь его и его творчества, мы никогда бы не увидели и не вообразили. К его творчеству трудно подобрать эпитеты - надо просто созерцать эти фантастические скульптуры, сами собой играющие симфонии, и молча удивляться, как зачиналась красота, музыка, сама необъятная Вселенная. Из науки мы знаем, что Вселенная расширяется спиралью, она кружится. Вот так, словно на наших глазах, кружатся, расширяясь узлами, творения Татаева. Я лично горжусь, что Татаев – мой земляк. Никто не увидел и не открыл в дереве то, что открыл он, это первоначало зарождения жизни, отраженное, овеществленное резцом гения в дереве.

По «обыкновенной» профессии Татаев - кинорежиссер. Снял много хороших художественных и документальных фильмов о своем народе. Он - первый наш профессиональный режиссер. Его фильмы были приняты зрителем, демонстрировались за рубежом, они принесли ему известность, славу, премии, дипломы, титулы. По ним мир узнавал нас, чеченцев. Но все же это его творчество было обыкновенным, потому что режиссеров, снявших много хороших фильмов, - сотни и тысячи. Необыкновенным, неожиданным, потрясающим, неповторимым предстает перед нами художник в другом своем творчестве, которое, в отличие от профессиональной деятельности, он называл просто увлечением. Этот титанический труд, великое призвание считались у него досугом, «отпуском» от главной профессии. То, с чем он проводил этот свой «досуг», не совсем дерево, а кап – не частый в природе наплыв, нарост на стволах и корнях деревьев, в поисках которого Татаев исходил леса страны от Кавказа до Сибири. 

Открытое им в этом материале, сотворенное из него, – поразительно. Не просто талант, одаренность, а только вдохновленный на это свыше может выразить эту фантастичность, узреть великую гармонию природы в ее первоначальности. Ничего подобного не было не только в нашем национальном искусстве, но и во всем мировом. Тут Илеса Татаева не с кем сопоставить, ассоциировать его творчество с творчеством кого-либо, ибо оно абсолютно уникально, эксклюзивно. Правда, невольно напрашивается сравнение его с Сальвадором Дали, хотят тот работал кистью. Но Илес Татаев не искажает природу, не ломает ее линии, не «борется» с нею, не «покоряет» ее, он – ее чернорабочий, помощник, соавтор. Глядя на его творения, убеждаешься, что природа избрала его из миллионов нас и уполномочила открыть, показать нам ее тайну. Чтобы он мог исполнить эту миссию, она щедро поделилась с ним своей гениальностью. Поэтому творчество чеченца Татаева поражает и русского, и француза, и англичанина, и американца... и еврея... и турка... - любого, кто с ним соприкасается. И будь Татаев французом... испанцем... англичанином... евреем... американцем.., о нем говорил бы мир, а так французы... англичане... евреи... американцы тихо скупают его шедевры в свои частные коллекции... только вряд ли наших – чеченских – миллионеров упрекнешь в том, что они потратились на приобретение творений своего соотечественника, чтобы сохранить их в нашем национальном доме, для наших детей и внуков. 

Странный немножко народ мы, мягко говоря. Не дано нам почему-то восхищаться тем, что перед нашими глазами, не умеем мы этого, а если это сотворено одним из нас – еще больше не умеем. Только за мебель из ДСП - заплатим последние деньги, если кто-нибудь скажет нам, что она модная, и стародавние легенды будем рассказывать друг другу с восхищением… Разве что, когда спорим с кем-нибудь, доказываем, что у нас было то-то и есть то-то... Но то, что было и есть, надо подлинно видеть, подлинно уважать, уметь подлинно восхищаться им, подлинно любить. Башни у нас есть старинные, кто только ни писал из нас о них, кто ни гордится ими... а все - разваленные, ни один из нас не поднял и камня их, не поставил на место... а слово «возрождение» нам нравится... в который раз возрождаемся...

А об Илесе надо бы большую книгу написать, исследование. Видишь его работы - и чувство, что так рождалась первая материя... видишь, как сворачивается первая капля, семя, зарождая в себе первую жизнь...

Сам Илес – тоже странный человек – для себя одни названия дает своим творениям, другим же говорит: «Назовите, как хотите», и случайные люди дают этим шедеврам искусства случайные названия. Так, скульптура, которую он называет «Мыслитель», названа «Атомным взрывом», «Рождение Венеры» - «Чашей изобилия»... Это плохо, конечно, но для Татаева главное – творить. Подписывать свои работы так, как он называет их сам, ему не позволяют опасения, что его неправильно поймут. Не об этом бы, конечно, думать большому мастеру, но Илес хронически страдает этим давно утерянным творческими людьми (да и не творческими, пожалуй), чувством. На подобные замечания отвечает: «Неудобно как-то». Но называть вещи своими именами все равно надо. 

Творить гениальные вещи и называть их «декоративными вазами», «дюймовочками» просто нельзя. Эти работы не для интерьера, не для декораций, это искусство, и его надо уважать. Следует отметить, что Татаев создает не только скульптуры, но и великолепные картины из капов, которые украсили бы любую выставку великих мастеров прошлого и настоящего. Многие его скульптуры – своеобразный символ плодородия. И он, как творец их, знает об этом, значит, и называться они должны по своей фактуре. Изображение порождающего начала природы, не только у нас на Кавказе, но и в древней Передней Азии, Индии, Греции, во многих других регионах земного шара, было символом оплодотворения. К нему совершали поломничество... Дионис в древнегреческой мифологии, древнеиндийский Шива и т. д. Оправданность подобного символа подтверждал и мудрец буддийской мифологии Упоманью. Вот эту символику мужского и женского начала зарождения жизни и несут в себе работы Татаева, ибо все, что рождается, должно быть зачато, это закон природы, равно обязательный и для мотылька, и для человека... для яблока... для всего сущего в этом мире,. Одна из его совершенных скульптур, названная «Эмбрион жизни» (могла бы называться и Зарождением Вселенной), и отражает это начало...

Другая композиция получила название «Планета Земля», хотя следовало бы назвать так, как называет ее сам Илес - «Холокост»...

В его работах много символики, ассоциативности, аллегории, иносказания, мифологии, есть своя «доза» мистики - есть все, без чего не может быть искусства. По сути, каждая работа Татаева - материализованная в дереве сутра, в которой древнеиндийская литература лаконично и образно излагала религиозные и философские знания, глубокие учения...

Разговор о таком художнике должен быть большой, в масштабе его большого и самобытного творчества, вести его должны специалисты-искусствоведы. Сказанное тут - лишь предложение начать этот разговор, еще это и предложение нам самим уметь видеть и ценить то, что творят выдающиеся деятели нашей национальной культуры. Потому что это и есть наше духовное, именно то большое, чем мы должны гордиться. О творчестве Татаева и написано немало, сняты фильмы, выставки его работ проводились в Москве, в знаменитой Третьяковской галерее, в зарубежных странах, но, как ни странно, эти работы не выставлялись на его родине, их не видел народ, чью культуру представляет миру их автор. Можно сослаться на то, что были тому и объективные причины. А может, именно в свете этих «объективных» и надо было показать его народу эти работы, потому что есть в них излучение света жизни, ее вечности, целительная космическая энергия, красота, облагораживающая человеческую душу, сменяющая в ней отчаяние надеждой. Нет для сердца человека более целительного «профилактического мероприятия», чем соприкосновение с красотой. И сердце нашего народа нуждается сегодня в этом.

Верно и замечательно образно назвал искусство Татаева выдающийся ученый нашего времени академик Е. Велихов: «Это искусство, созданное энергетикой Вселенной, это больше, чем искусство, это сама философия космической энергии». И право, творчество Татаева – это великая мысль природы, ее неисчерпаемая философия, ее образ и символ, выраженные гением в дереве.

Ю. Сешил, журнал "Нана". 

checheninfo.ru