>АЗЕРБАЙДЖАН. Конфликт вокруг Нагорного Карабаха странным образом встроен в реалии армянского общества. Оценки официальной власти существенно отличаются от реальной ситуации, не отражая адекватного отношения к проблемам межнациональных отношений, войны и мира. Народы Азербайджана и Армении по природе своей неконфликтны, близки друг другу ментально, имеют схожие системы ценностей.
Но армянские политики неизменно рассматривают конфликт в контексте национальной победы, а не межобщинной трагедии, умалчивая, каким испытаниям подвергаются межнациональные отношения, в том числе за пределами Южного Кавказа. К примеру, ни одна провокация, в том числе наиболее вопиющие выходки представителей армянской диаспоры Калифорнии в период июльских боестолкновений на армяно-азербайджанской границе, не была осуждена ни одним армянским политиком. Даже когда полиция Лос-Анджелеса принесла извинения азербайджанской общине, армянская дипломатия не стала комментировать сам факт преступной деятельности представителей диаспоры.
В Ереване будто не осознают, что от неурегулированного конфликта могут пострадать люди, которые живут за тысячи километров от Карабаха. Это и есть реальное отношение к проблеме мира - будущее армяно-азербайджанских отношений в Ереване представляется чем-то вторичным.
Армянская культурная доктрина утвердилась в том, что Армения давно решила карабахский вопрос, "выиграв" войну, теперь дескать очередь за международным признанием, чем безуспешно занимается дипломатия. Усилия, которые прикладывает Ереван для скорейшего урегулирования проблемы - не более чем риторика, за которой по существу скрываются конкретные финансовые интересы. "Элиты" так называемой НКР или ереванские политики вполне удовлетворены тем, что армян Карабаха уже давно не волнует непризнанный статус. Для бытовых нужд и выезда за границу можно получить паспорт гражданина Армении буквально за один день.
Когда речь заходит об урегулировании карабахского конфликта, власти в первую очередь уделяют внимание формированию у населения "правильного" восприятия проблемы. Существует определенный список тем, которые можно обсуждать, и тех, о которых в принципе не принято говорить. Сложно представить, что глава армянского внешнеполитического ведомства Зограб Мнацаканян или премьер Никол Пашинян вслух будут о говорить специфических факторах, значительно усложняющих процесс карабахского урегулирования. К ним можно отнести тесное переплетение (вплоть до слияния) в зоне конфликта интересов государственных субъектов, организованной преступности и финансовых монополий.
Когда власти не говорят о чем-то действительно важном, можно предположить, что они проводят дифференциацию информации, определяя "не имеющую общественной важности". В случае армянской политики, которая в быту и на международной арене представлена абсолютно разной риторикой, происходит сознательное изъятие из общественного обсуждения ряда ключевых вопросов, от которых во многом зависит имидж всей армянской власти.
Самое отвратительное проявление подобного политического лицемерия заключается не в фальшивой приверженности миру, а в том, что созданная в условиях неурегулированного конфликта действительность (в том числе блокада), воспринимается как естественная, и сквозь такую призму армянство смотрит на историю межнациональных отношений. Это позволяет распространять откровенную чушь об исторических корнях напряженности в армяно-азербайджанских отношениях.
