Был у нартов старый, но плохой обычай. ... Когда мужчина становился таким дряхлым, что не мог уже вытащить тремя пальцами меч из ножен, не мог сесть без чужой помощи на коня, не мог натянуть лук, чтобы подстрелить дичь, не было уже у него силы, чтобы надеть на ноги ноговицы, чтобы держать грабли в руках, чтобы сложить копну сена, не было уже у него силы, чтобы не дремать, охраняя стадо, — сажали этого дряхлого старца в плетеную корзину и выносили из селения. Выносили и поднимали на вершину Горы Старости. К плетеной корзине приделывали большие каменные колеса и пускали корзину вниз по обрыву — в пропасть. Так поступали со стариками. И со старухами поступали точно так же.
Настало время, когда отец Бадыноко, Бадын, превратился в глубокого старца, дряхлого и бессильного.. Это не было удивительным, ибо и голову самого Бадыноко время успело немного посеребрить. Бадыноко любил своего отца, которого он узнал, уже будучи юношей, мучился из-за того, что должен своими руками столкнуть отца в пропасть, но что ему оставалось делать, если у нартов нарушение обычая считалось позором? Разве позор не страшнее смерти? Скрывая свою печаль, сплел Бадыноко из хвороста корзину, посадил в нее отца, поднял Бадына на вершину Горы Старости, приделал к корзине два огромных каменных колеса и сказал:
— Отправляю тебя, отец, на гибель. Не меня вини, а нартский обычай. Прощай!
Бадын ничего не сказал в ответ, и от его молчания стало тяжелее горе Бадыноко. Он толкнул корзину, и она покатилась дорогой смерти. Все ближе и ближе она подходила к пропасти, все чаще и чаще билось сердце Бадыноко. У самого края пропасти корзина внезапно остановилась, зацепившись за пень. Ветер стал ее качать над бездной, белая борода Бадына развевалась на ветру, и старик не выдержал, засмеялся.
— Отец, чему ты смеешься? — спросил Бадыноко.
Бадын, не переставая смеяться, ответил:
— Я подумал, что, когда ты одряхлеешь и твой сын сбросит тебя с Горы Старости, твоя корзина тоже заце пится, быть может, за этот самый пень. Разве это не смешно?
Добрый смех отца, приговоренного к смерти, ранил Бадыноко в самое сердце. Он подбежал к отцу и сказал, как человек, принявший твердое решение:
— Пусть нарты делают со мной, что хотят, но я не отправлю тебя по дороге смерти!
— Если хочешь знать правду, сын мой, — ответил старик, — то я не очень большой охотник болтаться без дела на том свете. Верно то, что бесполезная жизнь — хуже смерти. Но разве я не в силах принести людям пользу? Я не могу работать, но зато могу думать!
Бадыноко вытащил отца из корзины, сбросил корзину в пропасть, а отца отнес в горную пещеру. Положив его на травяное ложе, он сказал старику:
— Отец! Здесь и живи, живи тайно, чтобы никто не узнал о тебе: иначе нарты разгневаются на меня за на рушение обычая. А я каждую неделю буду приносить тебе еду.
Так шло время. Бадын жил в пещере, а Бадыноко приносил ему каждую неделю пищу.
Случилось так, что не уродились плоды в Стране Нартов. И в следующем году плодовые деревья не дали урожая. И еще год прошел, а плодовые сады оставались голыми. Ни единого яблока, ни единой груши не было в нартских садах.
Однажды настал день, когда Бадыноко понес пищу отцу. Проходя мимо реки, он заметил три яблока, которые плавали в воде. "Отнесу эти яблоки отцу", — подумал Бадыноко и влез в реку. Но яблоки нырнули в воду и исчезли. Бадыноко опечалился, и печаль не сошла с его лица даже тогда, когда он вступил в пещеру. Это заметил старый Бадын. Он спросил:
— Чем ты опечален, сынок?
— Взяла меня досада,— сказал Бадыноко.— Когда я шел к тебе, увидел я в реке три яблока. Хотел я их принести тебе, но едва я залез в воду, — яблоки исчезли.
— Не печалься из-за этого, сын мой. Только впредь не ищи яблок в реке. Ходи с поднятой головой, — най дешь яблоки.
Так поучал Бадын своего сына. Бадыноко простился с отцом. Долго бродил он по лесам и ущельям, бродил с поднятой головой. Забравшись в лесную чащу, он увидел яблоню и грушу. Они стояли у самой реки. На каждом дереве росло по одному плоду. Бадыноко сорвал оба плода и принес их нартам. Обрадовались нарты, посеяли семена этих плодов, и снова яблони и груши расцвели на нартской земле.
Прошло много времени, и новое горе постигло нартов: начался падеж скота. Смерть унесла всех баранов, осталось только несколько овец. Испугались нарты: исчезнут с лица их земли все овцы и бараны, ибо как могут дать потомство оставшиеся овцы, если погибли все бараны? Собрались нарты на свою Хасу, но ничего не могли придумать. Между тем овец становилось все меньше. Тревога охватила Страну Нартов. Эту тревогу Бадын прочел в глазах своего сына, когда тот принес ему пищу. Старик спросил:
— Почему так пасмурен твой взгляд? Может быть, тебе надоело заботиться обо мне?
— Я радуюсь заботе о тебе,— ответил Бадыноко.— Но мало радости в Стране Нартов. Был падеж, погиб скот, осталось только несколько овец, но как они дадут потомство, если нет баранов?
— Не горюй, Бадыноко, — сказал старик. — По гони оставшихся овец на то место, где Амыш пас первых баранов. Увидишь, что через год овцы дадут потомство.
Бадыноко знал то пастбище, где давным-давно, когда на земле появились первые бараны, пас свою отару Амыш, покровитель животных. На это высокогорное пастбище и пригнал Бадыноко нартских овец. Овцы понюхали землю, на которой паслись первые бараны — предки всех нынешних баранов, и спустились в селение. На следующий год каждая из них принесла по три, по четыре, а то и по пять ягнят. Так в Стране Нартов опять появились отары овец.
Прошло много времени, и снова горе посетило нартов: во время уборки урожая выпал небывалой силы град и побил все просо. Остались нарты без проса, даже без семян проса. Нарты не знали, как помочь своему горю. У Бадыноко осталось еще с прошлого года немного проса. Он поджарил его и отнес отцу. Старый Бадын много лет жил в пещере, не видя друзей, вдали от нартов, и потому каждое посещение сына было для него радостью. Но увидев, что сын принес ему мало проса, он огорчился и сказал с обидой:
— Видно, я тебе надоел, если ты принес мне такую крохотную горсточку проса!
— Не обижайся, отец, — промолвил Бадыноко. — У нартов горе: град побил весь урожай проса, даже семян у нас не осталось. Не знаем, как нам быть, что делать.
— Не надо горевать, — ответил Бадын. — Запряги волов и вспаши все дороги, по которым Тхаголедж возил первое просо, вспаши старый ток бога плодородия.
Бадыноко запряг волов и поехал на ток Тхаголеджа, проехал по всем дорогам, по которым бог плодородия возил просо. Зерна проса, которые рассыпались после первой на земле молотьбы, дали чудесный урожай. Снова появилось в Стране Нартов просо, и, собрав его, устроили нарты санопитие. Первую здравицу нарты произнесли в честь Бадыноко, спасшего Страну Нартов от гибели плодов, овец и проса. Воздав хвалу Бадыноко, нарты спросили его:
— Скажи нам, Бадыноко, как ты нашел яблоко и грушу, как ты устроил так, чтобы овцы дали потомство, хотя все бараны погибли, как ты получил обильный урожай проса, не посеяв зерен?
Бадыноко вышел на середину Хасы Нартов и сказал:
— Нарты, не моя это заслуга!
— Чья же? — удивились нарты.
— Поклянитесь, что вы не разгневаетесь, не выхватите мечей из ножен, и я вам поведаю всю правду.
Эти слова Бадыноко еще более удивили нартов, и они воскликнули.
— Клянемся!
— Тогда узнайте правду, — начал Бадыноко. — Во мне так сильна любовь к моему отцу, что я не мог убить его. Я скрыл его в пещере и каждую неделю приношу ему пищу. Это мой отец, белобородый Бадын, научил меня, как поступить, когда погибли наши плодовые сады, наш скот и наше просо. Если снова расцветают в Стране Нартов яблоки и груши, если снова пасутся на наших лугах отары овец, если снова собирают нарты обильные урожаи проса, то это не моя заслуга, а заслуга моего отца. Я только исполнял его мудрые советы. А если бы я спустил его с Горы Старости по дороге смерти, то мы лишились бы и плодов, и овец, и проса.
Выслушав Бадыноко, нарты воскликнули:
— Да продлятся твои годы, нарт Бадыноко, ты — гордость своего отца, гордость Страны Нартов!
Порешили нарты: отменить старый обычай, ибо он плох, не увозить дряхлых стариков на вершину Горы Старости, не бросать их в пропасть по дороге смерти, а лелеять их старость и слушаться их мудрых советов.
Так ввел Бадыноко в Стране Нартов новый обычай. Это был хороший обычай, и старики жили с тех пор до самого предела своей жизни, наставляя нартов мудростью и благословляя Бадыноко. Но сам Бадыноко не дожил до дней старости, ибо он погиб от стрелы коварного Джилахстана.
checheninfo.ru
