Чечня и Ингушетия. Административная граница: мифы и реальность

Хамзат Умхаев: Примерные ответы на основные вопросы, возникающие у общественности по территориальному разграничению между Чечней и Ингушетией

Через различные газетные и книжные издания, а также в Интернете российской общественности навязывается точка зрения ингушской стороны о принадлежности Республике Ингушетии территории Сунженского и части Малгобекского районов, временно находящихся в административном управлении данной республики. В подтверждение приводятся многочисленные «доказательства» этого тезиса. Рассмотрим наиболее популярные из них.

О затеречных Наурском и Шелковском районах

Некоторые ингушские общественно-политические деятели заявляют о том, что современные Наурский и Шелковской районы якобы были включены в состав Чечено-Ингушетии как своего рода компенсация за отторгнутый от республики Пригородный район. Это абсолютно не соответствует действительности.

Как известно, Наурский, Каргалинский и Шелковской районы были включены в состав Чечено-Ингушетии в 1957 году из упраздненной Грозненской области, а не из Ставропольского края. В 1963 году Шелковской район, уже в составе ЧИАССР, был укрупнен за счет упраздненного Каргалинского района.

Ни в одном документе о включении Наурского, Каргалинского и Шелковского районов в Чечено-Ингушетию нет и намека на то, что это сделано в качестве компенсации за отторгнутый Пригородный район.

Все эти районы были присоединены к Чечено-Ингушетии в связи с коренным изменением государственной политики в области административно-территориальной организации национальных окраин, которая началась еще в 30-х годах прошлого столетия.

Так называемая политика «коренизации» республик была заменена на политику «интернационализации». Для «разбавления» не совсем «благонадежных», на взгляд союзного центра, титульных народов северокавказских республик было принято решение о присоединении к ним отдельных русскоязычных (казачьих) районов соседнего Ставропольского края и бывшей Грозненской области.

Кроме Чечено-Ингушетии, северные районы бывшей Грозненской области были включены в Республику Дагестан (Караногайский, Кизлярский и Крайновский районы, представляющие всю затеречную зону современной Республики Дагестан, одна треть площади всей республики), в Ставропольский край (Ачикулакский и Каясулинский районы).

До этого из состава Ставропольского края к Северной Осетии был присоединен Моздокский район, к Кабардино-Балкарии – Прохладненский район, к Карачаево-Черкесии – полоса казачьих земель бывшего Баталпашинского района, к Адыгейской АО были присоединены Гиагинский район, часть Майкопского района, а также сам Майкоп.

Возникает естественный вопрос: причем тут компенсация за Пригородный район, о чем пишут ингушские авторы, если территориальное приращение, в качестве казачьих районов, наравне с Чечено-Ингушетией получили Дагестан, Северная Осетия, а чуть раньше – Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Адыгея, одним словом, практически все северокавказские республики?

В результате всех этих трансформаций доля так называемых титульных групп в составе населения северокавказских республик резко сокращается. Так, доля адыгейцев в составе населения Адыгейской АО снизилась в связи с приращением с 55,7% до 23,1%; карачаевцев и черкесов в составе Карачаево-Черкесии – с 81,3% до 60,7% и с 70,3% до 38,2% соответственно; кабардинцев и балкарцев в составе населения Кабардино-Балкарии – с 76,3% до 64,1%; осетин в составе Северной Осетии – с 84,2% до 50,3%.

О какой компенсации может идти речь, если ингуши из Пригородного района могли возвратиться и жить в местах своего прежнего проживания, также, как и остальные чеченцы и ингуши на территории Чечено-Ингушетии (кроме отдельных горных районов)? Несомненно, различные препятствия возвращающимся из ссылки в Пригородный район ингушам со стороны местных властей чинились. Но разве они не чинились в той же Чечено-Ингушской АССР или Республике Дагестан, где чеченцы-аккинцы до сегодняшнего дня не могут вернуться к своим родным очагам?

О виновности государства и компенсации за многочисленные страдания депортированных народов начали говорить только после принятия 26 апреля 1991 года Закона «О реабилитации репрессированных народов», а до этого чеченцев и ингушей по-прежнему считали предателями и дезертирами, а возвращение из ссылки считали непростительной ошибкой руководства СССР во главе с Н. С. Хрущевым.

Басни о затеречных районах бывшей ЧИАССР, а теперь – Чеченской Республики, якобы полученных в виде компенсации за Пригородный район, придуманы самими ингушами, чтобы хоть как-то обосновать свои претензии на земли бывшего Сунженского округа, присоединенного к Чеченской АО еще в 1929 году.

О так называемом «подарке» Д. Дудаева ингушам

Среди чеченцев до сих пор гуляет миф о подаренных Д. Дудаевым ингушам Сунженском и Малгобекском районах Чечни. Это не так.

Никаких территориальных преференций Д. Дудаев ингушам не делал. Восстановлением в 1992 году упраздненного после депортации чеченского народа в Среднюю Азию и Казахстан Галанчожского района, он, как чеченец-орстхоевец, совершенно точно обозначил границу между Чечней и Ингушетией в горной части, существовавшую на момент их объединения в 1934 году.

Кроме того, Д. Дудаев и Президент Республики Ингушетия Р. Аушев 29 марта 1994 года подписали межреспубликанское соглашение «О пересмотре государственной границы между Чеченской Республикой – Ичкерия и Республикой Ингушетия».

Первый пункт данного соглашения гласил буквально следующее: «Образовать государственные комиссии сторон по пересмотру границы между Чеченской Республикой – Ичкерия и Республикой Ингушетия, взяв за основу переговоров границу 1934 года, существовавшую на момент объединения Чеченской автономной области и Ингушской автономной области в единую Чечено-Ингушскую автономную область…»

В результате целого года очень тяжелой и кропотливой работы общественности, ученых, различных органов государственной власти и соответствующих республиканских комиссий Чечни и Ингушетии была достигнута договоренность по основополагающему вопросу – о необходимости взять за основу переговоров по территориальному размежеванию административную границу, существовавшую на момент объединения двух братских республик в 1934 году.

С ингушской стороны данное соглашение подписал не кто-нибудь, а практически единогласно избранный Президент Республики Ингушетия, наделенный высочайшей ответственностью за принимаемые решения. Кто в Ингушетии может сказать, что он больший патриот своего народа, чем Руслан Аушев?

А в протоколе совместного заседания Государственных комиссий по выработке проекта Соглашения о границе с ингушской стороны стоят подписи прокурора республики, председателя госкомитета по земельной реформе и землеустройству, 1-го заместителя главы администрации Сунженского района и представителя ингушского духовенства.

Последний шаг в этом деле – официальная ратификация этого соглашения – была сорвана начавшейся в декабре 1994 года военной операцией российских войск по так называемому восстановлению конституционного порядка в Чечне.

Об орстхойском факторе

С ингушской стороны часто слышны заявления о том, что значительную часть ингушского населения составляют орстхойцы, в связи с чем, как они считают, их претензии на Сунженский и Малгобекский районы являются вполне обоснованными.

Таким образом, вопрос о принадлежности тех или иных вайнахских обществ к чеченскому или ингушскому народу, кто бы что ни говорил, становится вопросом границы между Чеченской Республикой и Республикой Ингушетия.

Орстхой – это один из основных тукхумов (фратрий) чеченского народа, с XVII века проживавший как в предгорных районах, так и на территории современного Сунженского и Малгобекского районов. Орстхой одними из первых среди вайнахских обществ выселились на плоскость и вместе с другими чеченскими племенами начали вновь осваивать равнинные территории, вынужденно покинутые ими в результате татаро-монгольского нашествия и походов Тимура Хромого. В конце XVII – начале XVIII века орстхой приняли ислам и с остальными равнинными чеченцами стали распространять его среди родственных горных вайнахских обществ.

Во время Кавказской войны территория проживания орстхойцев – Малая Чечня, как и все чеченские земли, входила в теократическое государственное образование горцев Кавказа – имамат Шамиля, в качестве отдельного наибства. Совместное освоение плоскости, принятие ислама и общая национально-освободительная борьба окончательно консолидировало орстхойцев с другими чеченскими племенами и они стали составной частью чеченского общества.

В то же самое время более поздний (относительно чеченцев) выход на плоскость, исповедование язычества, переход на сторону царской России и откровенное обслуживание ее интересов разделили ингушей-назрановцев со своими единокровными собратьями.

Что касается орстхойского языка, то одним из исследователей орстхойского наречия является доктор филологических наук М. Р. Овхадов. Он на основе полевых научных материалов классифицировал язык орстхойцев как «орстхойский говор галанчожского диалекта чеченского языка». (Овхадов М. Р. «Основные лексические особенности орстхойского говора галанчожского диалекта чеченского языка». Грозный, 1983, с.77-78).

Орстхойцы, наравне с другими чеченскими обществами, мужественно сражались за свою свободу и независимость с царскими войсками. Значительная часть из них после окончания Кавказской войны выселилась в Турцию по идеологическим (религиозным) соображениям. Оставшаяся часть, с целью освобождения их земель для казачьих станиц, царской администрацией была расселена по оставшимся чеченским и ингушским селам.

На месте орстхойско-чеченских сел по реке Сунжа и низовьям Ассы, с целью жесткого военно-полицейского контроля над чеченскими плоскостными селами, было построено несколько казачьих станиц и хуторов, из которых был образован Сунженский казачий округ в составе Терской области. После установления Советской власти на Тереке Сунженский округ на правах автономии вошел в состав Горской АССР. В июле 1924 года он вышел из Горской республики и образовал одноименный автономный округ как отдельную административную единицу.

В 1929 году Сунженский округ был упразднен. Большая часть – южная (станицы Слепцовская, Троицкая, Карабулакская, Нестеровская, Вознесенская, Ассиновская и хутора Давиденко, Акки-Юрт, Чемульга) – вошла в состав Чеченской автономной области, а меньшая часть – северная (станица Терская и хутора Нижние Бековичи, Предмостный, Майский, Октябрьский), отошла к Моздокскому району Терского округа.

С этих пор, вот уже в течение 73 лет большая часть Сунженского округа, вошедшая в состав Чеченской АО, является неотъемлемой частью Чечни. Не считают же наши ингушские коллеги, что факт объединения Ингушетии с Чечней в 1934 году, сам по себе, предполагает переход Сунженского района под юрисдикцию Ингушетии?

Если наши оппоненты имеют в виду факт преобладания ингушского населения в большинстве населенных пунктов Сунженского района, ставшее итогом целенаправленной миграционной политики за последние 25-30 лет, то это не является необходимым условием отнесения его к Республике Ингушетия. Не стало же наличие в нескольких восточных и южных областях Украины русскоязычного большинства основанием отнесения этих территорий к России?

Пользуясь тем, что некоторую часть орстхойцев, оказавшуюся в пределах ингушских территориально-административных образований, чиновники волюнтаристским образом записали ингушами, хотя на самом деле последними являются только «г1алг1ай», отдельные ингушские авторы делают необоснованные заявления о принадлежности этого общества к ингушам. Если в бытность единой Чечено-Ингушетии этот вопрос редко кем ставился в такой плоскости, то с образованием отдельной Ингушской Республики он стал чрезвычайно актуальным.

То, что часть орстхойцев, проживающая на территории современной Ингушетии, формально записана ингушами, вовсе не означает, что ингуши могут претендовать на территорию бывшего Сунженского округа. Орстхойцы Ингушетии как раз и живут на своих отцовских землях. Часть Пригородного района, примерно половина Назрановского района и большая часть Малгобекского района являются исконными орстхойскими землями. Ни один ингуш до военного вторжения царской России на Кавказ не селился на данной территории без разрешения орстхойцев.

Так что чеченцы с таким же успехом вправе предъявлять претензии непосредственно к ингушам, которые заняли орстхойские земли на территории современной Ингушетии.

Орстхойцы в большом количестве живут практически во всех районах Чеченской Республики и считают себя неотъемлемой частью чеченского народа. Это галайцы, ялхаройцы, мержойцы, цечойцы и другие представители орстхойского тукхума чеченского народа.

Но это все исторические изыски. Главное в том, что южная часть территории бывшего Сунженского округа (современный Сунженский район без объединенного с ним ингушского Галашкинского района, а также северо-восточная часть Малгобекского района) вместе с г. Грозным, официально, соответствующим постановлением ВЦИК РСФСР (протокол №82 от 5 ноября 1928 года), были включены в состав Чеченской, а не Ингушской автономной области.

Данное решение было принято исходя из того, что эти районы исторически всегда являлись частью Чечни. Никаких решений об их изъятии из состава Чечни после этого не принималось. В течение 1927-1928 годов административной комиссией при Президиуме ВЦИК РСФСР на месте были решены все пограничные споры и граница между Чечней и Ингушетией в целом были признана с обеих сторон. Все это наглядно демонстрируют многочисленные документы того времени.

Таким образом, претензии Республики Ингушетия на территорию Сунженского округа, вошедшего в состав Чеченской АО в 1934 году, не имеют никаких оснований и юридически ничтожны.

О договоренности между А-Х. Кадыровым и М. Зязиковым

В качестве одного из «аргументов» в пользу того, что так называемые спорные территории являются ингушскими, наши оппоненты приводят соглашение о разделе Сунженского района, якобы подписанное А-Х. Кадыровым и М. Зязиковым в 2003 году.

Как известно, 23 марта 2003 года в Чечне был проведен всенародный референдум по принятию Конституции Чеченской Республики и законов о выборах Президента и Парламента ЧР. В проекте Основного Закона ЧР, опубликованном в СМИ, в перечне входящих в республику районов был назван и Сунженский район. С жалобой в Москву по этому поводу обратились депутаты Народного Собрания Республики Ингушетия. Обращение на имя Президента РФ В. Путина от 13 февраля 2003 года было подписано Председателем Народного Собрания РИ Р.С. Плиевым.

За две недели до проведения референдума, 10 марта 2003 года, Глава администрации ЧР А-Х. Кадыров встретился с Президентом РИ М. Зязиковым. Ингушская сторона настойчиво добивалась исключения названия Сунженского района из перечня административных районов ЧР, указанных в пункте 5 статьи 59 проекта Конституции ЧР, вынесенного на общенародный референдум.

Ахмат-Хаджи Кадыров категорически не согласился с такой постановкой вопроса и упоминание Сунженского района в Конституции ЧР было сохранено. Между руководством двух братских республик была достигнута устная договоренность временно сохранить статус-кво существующих условных границ, до принятия Конституции и проведения выборов Президента и Парламента ЧР.

В соответствии с этой договоренностью, населенные пункты Сунженского района с большинством ингушского населения временно оставались за Республикой Ингушетия, а населенные пункты с большинством чеченского населения (с. Серноводское и ст. Ассиновская) – за Чеченской Республикой.

Кроме того, с просьбой отложить на время рассмотрение данного вопроса к руководству республики обратился и федеральный центр.

Таким образом, никакого официального соглашения между А-Х. Кадыровым и М. Зязиковым, закрепляющего территорию Сунженского и части Малгобекского районов за Республикой Ингушетия, как бы это ни хотелось представить некоторым ингушским чиновникам, не было и быть не могло. Одно то, что А-Х.Кадыров, несмотря на сильное давление не только с ингушской стороны, но и со стороны федерального центра, не исключил из проекта Конституции ЧР название Сунженского района, говорит о многом.

Об «устоявшихся» границах и проведенных референдумах и выборах

Глава Республики Ингушетия Ю-Б. Евкуров, пытаясь хоть как-то обосновать свою позицию о необходимости сохранения территории современного Сунженского (без Галашкинского района) и северо-восточной части Малгобекского районов в составе Республики Ингушетия, говорит о каких-то «устоявшихся» границах и прошедших в данных районах различных выборных процедурах, проведенных избиркомом республики. Более того, он старается запугать общественность возможным конфликтом в случае изменения существующего положения дела.

Ю-Б. Евкуров не должен забывать, что у ингушского народа, кроме территориальных разногласий с чеченской стороной, которые мы в любом случае разрешим по-братски, есть еще и неразрешенная проблема по возврату незаконно отторгнутых территорий Пригородного района. Говоря об «устоявшихся» границах с Чеченской Республикой, Глава Ингушетии должен помнить, что таким же образом «устоявшимися» являются и нынешние границы Республики Ингушетия и Северной Осетии Алания.

Кроме того, точно так же, как властями Республики Ингушетия был проведен ряд выборов и референдумов на территории Сунженского и части Малгобекского районов, различные выборные процедуры, организованные избиркомом Северной Осетии, не раз проходили и на территории Пригородного района. Но это вовсе не значит, что Пригородный район теперь должен стать осетинским.

О каком возможном конфликте между чеченцами и ингушами ведет речь Ю-Б. Евкуров? Как может требование чеченской стороны честно, в рамках российского законодательства определиться с пограничной межой между двумя республиками, привести к конфликту (кстати, со стороны ингушей такие требования выдвигались не раз и к конфликту не приводили)? Чеченцы добиваются объективного, юридически обоснованного решения этого вопроса, в то время как ингушская сторона, в основном, руководствуется лишь эмоциями.

Кто такие ингуши и когда они появились в Сунженском районе?

Вся история ингушского народа, сложившегося из нескольких западных вайнахских обществ, до вхождения его в подданство России то ли в 1770, то ли в 1810 году – это часть истории единого народа, состоящего из союза вольных вайнахских обществ.

Вот что пишет об ингушах Г. Вертепов: «Под именем ингушей известна народность чеченского племени, состоящая из нескольких отдельных групп или обществ, которые входили в состав бывшего Ингушского округа Терской области. К ним относятся: джераховцы, кистины (кисты), галгаевцы (галагаевцы), назрановцы и галашевцы. Все эти названия придуманы русскими и даны каждому обществу по имени важнейших аулов (селений), долин, гор или рек, на которых они обитают… Кистинское общество в настоящее время называется Мецхальским, а Галгаевское поделилось на два – Цоринское и Хамхинское» («Ингуши». Сборник статей и очерков по истории и культуре ингушского народа. Г. Вертепов. «Ингуши». Саратов, 1996, с. 154-155).

В свою очередь, исследователь П. Зубов описывает их таким образом: «Ингуши сами себя называют Ламур, т.е. горный житель, а от соседских народов называются Ингуши и Галгаевцы. Обитают в небольших аулах, расположенных на предгорьях, перерезанных возвышенными равнинами, по обоим берегам Сунжи, от самого ее истока до р. Назрана, по левому берегу р. Осай или Шадгира, от развалин древней церкви до Карабулакского аула; по обеим берегам Кумбелея, от самого ее истока в Джерахском ущелье до Елисаветинского редута, и по обеим сторонам реки Терека, от Владикавказской крепости до впадения в Терек р. Пог» (П.Зубов. Книга о карабулаках, с. 161-162).

По мнению известного чеченского историка Далхана Хожаева, «основу ингушской народности составили выходцы из горных обществ г1алг1ай (кхаькхаллой), цхьорой и фаьппий (джейрахомецхальцы), по русским источникам ближние кисты, имевшие общее самоназвание «г1алг1ай» и «ломурой» (Д. Хожаев. «Расселение вайнахских народов в XVIII-XIX веках». Рукопись. Грозный, 1990 г., с. 1-24; Журнал «Нийсо», 1990, № 3-4, с. 23-27).

Отдельные ингушские политические и околонаучные деятели заявляют о том, что территория Сунженского округа испокон веков была заселена ингушами. Хотя сам этноним «ингуши» появился лишь в конце XVIII века.

История Сунженского округа напрямую связана с продолжавшейся несколько десятков лет Кавказской войной. Территория чеченского тукхума орстхой в ходе многолетнего российско-чеченского военного противостояния была насильственно, выражаясь современной терминологией, зачищена от своих коренных обитателей (практически все населенные пункты были полностью уничтожены, а основная часть из оставшихся в живых переселена в Турцию, другая часть – расселена по разным аулам). На «освобожденной от туземцев» территории, по всем канонам колониальной войны, была выстроена цепь военных укреплений – крепостей, так называемая Сунженская казачья линия. Она должна была отделить покоренную (мирную) плоскостную часть Чечни от непокоренной предгорной и горной (немирной).

Для поселяемых здесь казаков из Дона и Кубани требовались земли. Как известно, казачество, в свободное от исполнения своих воинских обязанностей время, вело оседлый образ жизни и занималось земледелием и скотоводством.

Таким образом, освоенные в течение нескольких столетий равнинные чеченские земли были насильственно экспроприированы у своих хозяев и отданы во владение российской военно-полицейской касты – казачества. Как пишет М. Базоркин : «Для обеспечения Терского казачества землей требовались конфискованные чеченские земли, которые добывались за счет выселяемых орштхойцев» (М.М. Базоркин. «История происхождения ингушей». Нальчик, 2002, с. 126).

Как считает И. Сигаури, «большая часть территории арштхоевцев в настоящее время вошла в состав Ингушетии, но произошло это в несколько этапов. После выселения большей части арштхоевцев-карабулаков в Турцию (1865 год) началось широкое расселение выходцев из Г1алг1ая на землях этого тукхума (при поддержке царских властей), которые позднее составили Галашкинский район. Тогда же в составе современных ингушей оказалась и часть представителей чеченского тайпа Галай.

Что касается арштхоевских земель на плоскости, то они первоначально были переданы сунженским казакам, а затем в составе Сунженского округа в 1928 году переданы Чечне. В настоящее время большая часть этого района фактически входит в состав Ингушетии» (И. М. Сигаури. «Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времен», т. 5, Москва, 2005, с. 386).

«Заселение ингушами земель высланных в Турцию карабулаков началось в последней четверти XIX века. Например, в Галашки переселилось 168 дворов представителей обществ г1алг1ай и цхьорой из Хамхинского и Цоринского обществ, в Мужичи – 300 дворов, Алкун – 49 дворов» (Хожаев Далхан. «Расселение вайнахов в XVIII–XX веках». Журнал «Нийсо» (Справедливость), 1990 год, № 3-4).

Как пишет Г. Вертепов, «в различных местах Сунженского отдела и Владикавказского округа Терской области насчитывается несколько мелких ингушских хуторов, по преимуществу на землях частных владельцев, где ингуши живут в качестве сторожей, а иногда и арендаторов» (Вертепов Г. Ингуши: Историко-статистический очерк // Терский сборник: Приложение к Терскому календарю на 1892 год. Владикавказ, 1892, с. 71; Без прошлого нет будущего. Сборник статей. Нальчик, 2005, с. 140).

До конца 50-х годов прошлого века ингушей в Сунженском районе практически не было. По переписи населения 1926 года на территории Сунженского округа (Сунженский и часть Малгобекского районов) проживал всего лишь 301 человек ингушской национальности.

После возвращения из ссылки в 1957 году ингуши целенаправленно стали подселяться в казачьи станицы и несколько чеченских сел Сунженского и Малгобекского районов. Так, например, по данным переписи населения 1959 года в Сунженском районе проживало 1792 ингушей, 2933 чеченца и 34057 русских (казаков). По переписи населения 1989 года ингушей стало уже 26550 (15-ти кратное увеличение), чеченцев – 13047, русских (казаков) – 19245. По переписи населения 2010 года количество всего русскоязычного населения во всей Ингушетии составило всего лишь 3215 человек.

Даже в районе Назрани, не говоря уже о Сунженском районе, ингуши впервые появились только в начале XIX века. Процесс выселения ингушей на плоскость, по мнению Д. Хожаева, проходил таким образом: «В XVIII веке галгаи мигрируют на запад и спускаются по ущелью р.Терек (на север, через ущелье реки Ассы, их не пускали на плоскость карабулаки) в местечко Ангушт, заняв территории между правобережьем р.Терек и по берегам реки Камбилеевки (Тарская долина). Согласно документам второй половины XVIII века, ингуши занимали территорию между р.Тереком (правобережьем) и верховьями р.Сунжи (левый берег), где после ухода малокабардинцев основали совместно с карабулаками Ахки-юртовские хутора (период между 30-60 годами XVIII века). Во второй половине XVIII века ингушами было основано с. Заур у входа в Дарьяльское ущелье» (Хожаев Далхан. «Расселение вайнахов в XVIII–XX веках». Журнал «Нийсо» (Справедливость), 1990 год, № 3-4).

Тарская долина, куда выселилась часть западных вайнахских обществ, была отрезана от Чеченской долины Яндырско-Назрановской возвышенностью. Это было одной из причин (в отличие от других – естественной), способствовавшей процессу разделения двух частей единого народа. Как известно, царскими властями проводилась целенаправленная политика по расколу единого вайнахского народа (христианизация ингушей, возведение крепостной линии, разделяющей две части одного народа, административное подчинение разным округам и т. д.). В связи с чем ингушская часть вайнахского народа оказалась изолированной от основной части своих соплеменников и в большей степени сохранила свои тайповые, во многом языческие, обряды и традиции, которые чеченцами, уже в течение продолжительного времени придерживавшихся жестких мусульманских канонов, во многом были утеряны.

Переселение ангуштинцев в местность Назрань происходило в начале XX века.

Как писал комендант крепости Владикавказ генерал-майор Дельпоццо 13 июня 1810 года генералу от инфантерии Булгакову: “…по собранным мною достоверным сведениям, следующее свидетельство является справедливо: ингушский народ хотя и имел жительство свое в окружности сей крепости не в дальнем расстоянии, но совершенно верен Российскому правительству никогда не был… потом, выйдя в теснейший союз с кабардинцами и чеченцами, переселились все на место, именуемое Назрань, в расстояние отсель за 32 версты, приняли от них мулл, построили мечети, приступили к исповеданию Мухаммеданского закона и обязались как чеченцам, так и кабардинцам по условию платить подати” (АКАК об Ингушетии и ингушах. Назрань, 1995, с. 70).

История государственности чеченцев и ингушей

О государственности чеченцев и ингушей, после распада аланского государства, можно говорить только с ноября 1917 года, когда сразу же после свершения Великой Октябрьской социалистической революции была провозглашена Горская республика. В нее входили бывшие Терская и Дагестанская области, а также Абхазия. Председателем правительства Горской республики стал чеченский землевладелец и нефтепромышленник Абдул-Меджид (Тапа) Чермоев.

Одновременно был заключён союз между Горским правительством Союза объединённых горцев и Войсковым правительством Терского казачьего войска и создано объединённое Терско-Дагестанское правительство, в которое вошла большая часть членов Горского правительства. Пост председателя правительства в нем также сохранился за Тапой Чермоевым.

Признанная Турцией Горская республика оказалась нежизнеспособным организмом и после так называемого «владикавказского погрома» в марте 1918 года бежала из Владикавказа. В мае 1918 года Горская республика преобразовывается в Республику горцев Северного Кавказа со штаб-квартирой в Темир-Хан-Шуре. В мае 1919 года она ликвидируется окончательно.

Совсем непродолжительной была и судьба провозглашенной большевиками в марте 1918 года Терской советской республики. Она пала под натиском деникинцев в феврале 1919 года.

В ноябре 1920 года в городе Владикавказ состоялся Съезд народов Терека, на котором было принято решение о создании Горской автономной советской социалистической республики на базе бывшей Терской области, которое было утверждено соответствующим постановлением ВЦИК РСФСР от 20 января 1921 года. В Горскую АССР вошли следующие округа: Нальчикский, Владикавказский, Назрановский, Сунженский, Грозненский и вновь образованные Карачаевский, Балкарский и Дигорский. Сюда также вошли города Владикавказ – столица ГАССР и Грозный, которые административно не входили ни в один из вышеназванных округов.

Однако внутренние противоречия привели к скорому распаду республики. Первой из состава Горской республики выходит Нальчикский округ. На его базе образуется Кабардинская автономная область. Это ведет к постепенному распаду всей республики. От нее один за другим отходят Карачаевский, Балкарский, Чеченский округа и город Грозный. В июле 1924 года оставшаяся часть Горской АССР ликвидируется.

Чеченская автономная область была образована 30 ноября 1922 года на территории бывших земель Грозненского и Веденского округов, части Сунженского и Моздокского отделов Терского округа и небольшой части Дагестана и Грузии (Р-79, ед. хр. 92, лл. 26-70). Постановлением Президиума ВЦИК РСФСР от 8 марта 1926 года в Чеченской автономной области были образованы 14 округов на правах района: Асламбековский, Веденский, Галанчожский, Гудермесский, Итум-Калинский, Надтеречный, Ново-Чеченский (с центром в ст. Михайловской), Ножай-Юртовский, Петропавловский, Урус-Мартановский, Чеберлоевский, Шалинский, Шароевский, Шатоевский.

7 мая 1924 года была образована Ингушская АО в составе Ачалукского, Горного, Назрановского округов. Постановлением Президиума ВЦИК РСФСР от 8 марта 1926 года в Ингушской автономной области учреждены следующие районы (округа): Галашкинский, Назрановский, Пригородный, Пседахский (Систематическое собрание законов РСФСР, т. 1, с. 273).

Сунженский (казачий) округ был образован 7 июля 1924 года как автономная административная единица. В него входили следующие населенные пункты: ст. Терская с хут. Октябрьским, Майским, Предмостовым и Нижние Бековичи, которые после упразднения Сунженского округа вошли в Моздокский район Терского округа, а также станицы Слепцовская, Нестеровская, Троицкая, Вознесенская, Карабулакская, Ассиновская с хут. Давыденко, Акки-Юрт, Чемульга, вошедшие в 1929 году, после ликвидации Сунженского округа, в состав Чеченской автономной области, образовав Сунженский район с центром в ст. Слепцовской (Р-264, ед. хр. 136, 283, 98, лл. 1, 2, 13, 26, 28, 64, 144).

В течение 1927-1928 гг. административной комиссией при Президиуме ВЦИК РСФСР на месте в Чеченской автономной области были разрешены все пограничные споры (Р-264, ед. хр. 129, л. 144).

На 1930 год в Чеченской автономной области на учете состояло 173 сельских совета и 11 районов: Веденский , Галанчожский, Гудермесский, Итум-Калинский, Надтеречный, Ножай-Юртовский, Петропавловский, Сунженский, Урус-Мартановский, Шалинский, Шатойский (Р-79, ед. хр. 92, лл. 13, 25). Таким образом, как мы видим, Сунженский район еще с 1929 года являлся составной частью Чеченской АО.

14 марта 1934 года Чеченская и Ингушская АО были объединены в одну Чечено-Ингушскую АО, в которую кроме чеченских районов вошли следующие ингушские районы: Ачалукский, Галашкинский, Назрановский, Пригородный районы (Р-268, ед. хр. 271, 489, лл. 1, 6).

5 декабря 1936 года Чечено-Ингушская АО преобразовывается в Чечено-Ингушскую Автономную Советскую Социалистическую Республику.

23 февраля 1944 года чеченцы и ингуши были незаконно депортированы. 7 марта 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Чечено-Ингушская АССР была ликвидирована.

22 марта 1944 года была образована Грозненская область в составе РСФСР.

9 января 1957 года вышел Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области».

Большая часть Пригородного района и небольшая северо-западная часть Малгобекского района ЧИАССР осталась в пределах Северной Осетии.

С 1957 по 1991 годы чеченцы и ингуши были в единой Чечено-Ингушской АССР.

1 ноября 1991 года Д. Дудаев объявил о создании отдельной Чеченской Республики – Ичкерия.

4 июня 1992 года Верховным Советом Российской Федерации был принят Закон «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации», который был утвержден Президентом РФ Б. Ельциным.

Для решения вопросов, связанных с образованием Ингушской Республики, в том числе и территориальных, статьей 4 Закона Российской Федерации «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации» от 4 июня 1992 года №2927-1 был установлен переходный период до марта 1994 года. Но из-за обострения внутриполитической ситуации в Чечне, а затем и началом военных действий в декабре 1994 года, вопрос с определением границ был отложен. И так продолжалось до сегодняшнего дня.

Об обвинениях чеченцев в передаче Северной Осетии Пригородного района

С момента образования Чечено-Игушской АССР на должности 1-го секретаря рескома КПСС – фактического руководителя субъекта, не было ни одного чеченца и ингуша. Но в данном случае это не имело принципиального значения, так как представители титульных наций, назначенные на эту должность, просто вынуждены были бы, в рамках жесткой партийной дисциплины, проводить политику, исходящую из вышестоящих партийно-государственных органов. И хотя авторы письма в качестве проводников антинациональной политики в республике называют имена номенклатурных работников из числа чеченцев и ингушей, мы знаем, что от них мало что зависело, более того, они сами являлись заложниками этой системы.

Оказывается, во всех бедах ингушей был виноват председатель Оргкомитета по восстановлению ЧИАССР Муслим Гайрбеков. Вот что пишут авторы известного письма ингушской интеллигенции в ЦК КПСС 1972 года: «Бывший председатель Совета министров ЧИАССР М.Г. Гайрбеков, занимая ответственный пост в руководстве республики, своим отношением к Ингушетии объективно осуществлял политику, направленную на ликвидацию ингушей как нации.

Он согласился с предложением передать Северной Осетии Пригородный район, составляющий более половины ингушских земель и аулов и даже не поставил перед правительством вопроса о том, что власти Северной Осетии, нарушая Указ Президиума Верховного Совета СССР, не разрешают ингушам туда вернуться.

Он великодушно согласился на передачу Осетии ингушских земель в Малгобекском районе.

Под его руководством упразднены ингушские районы Галашкинский (Первомайский), Ачалукский, Пседахский, которые были присоединены к казачьим и чеченским районам.

В согласии с осетинскими националистами он осуществил план, по которому Моздокский район и ингушские земли Пригородного района, без ингушей, были присоединены к Северной Осетии, а взамен их он получил для расселения чеченцев горных районов на равнине – Каргалинский, Шелковской и Наурский районы Ставропольского края».

Примерно такой же перечень голословных обвинений против М. Гайрбекова предъявляет и ряд других ингушских деятелей.

Серьезные, но голословные и по-детски наивные обвинения в адрес выдающегося государственного деятеля всего чечено-ингушского народа.

По меньшей мере, глупо было бы полагать, что вопрос передачи Пригородного и части Малгобекского районов из ЧИАССР в состав Северной Осетии решался председателем оргкомитета по Чечено-Ингушской АССР Муслимом Гайрбековым. Его согласия на это отторжение не требовалось.

Вопрос передачи территорий Чечено-Ингушетии Северной Осетии был решен задолго до назначения М. Гайрбекова на эту должность на самом высоком уровне власти бывшего Советского Союза. Ведь об этом пишут и сами авторы послания в ЦК КПСС, говоря о заговоре Кобулова и Берии против ингушского народа.

Посмотрим на Указ Президиума Верховного Совета РСФСР №721/4 от 9 января 1957 года «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области», в строгом соответствии с которым должен был действовать М. Гайрбеков или любой другой человек, будучи на его месте.

Так вот, в этом указе однозначно говорится: «Включить в состав Чечено-Ингушской АССР: … Из Северо-Осетинской АССР – город Малгобек с пригородной зоной, Коста-Хетагуровский (Назрановский – авт.) район и северо-восточную часть Правобережного (Пригородного – авт.) района» – и все! Вся остальная территория, переданная СОАССР из состава ЧИАССР в связи с депортацией чеченцев и ингушей и ликвидацией Чечено-Ингушской АССР в 1944 году в соответствии с этим Указом должна была остаться в составе Северной Осетии.

А что касается «передачи Осетии ингушских земель в Малгобекском районе», то дальше в Указе прописано: «Поручить Президиуму Верховного Совета Северо-Осетинской АССР и Организационному комитету по Чечено-Ингушской АССР внести на утверждение Президиума Верховного Совета РСФСР описание границы между Северо-Осетинской АССР и Чечено-Ингушской АССР с учетом упразднения территориальной разобщенности Моздокского района с основной территорией Северо-Осетинской АССР».

Как мы видим, Указ прямо предписывает передачу части территории ЧИАССР Северной Осетии для «моздокского коридора», а не спрашивает на то у кого-либо разрешения. Разве Гайрбеков, который был лишь председателем Оргкомитета по восстановлению Чечено-Ингушской АССР, мог выйти за рамки Указа Президиума Верховного Совета РСФСР?

Несмотря на то, что Гайрбеков был большим патриотом своей республики, он, как и большинство членов Оргкомитета (в том числе и ингушских), был вынужден смириться с потерей Пригородного района, с твердой уверенностью в том, что со временем вопрос возвращения района республике будет решен положительно.

Разве не с этой надеждой вернулись ингуши на свою родину, а не остались в знак своего несогласия с таким решением в местах своей ссылки? Любой человек из числа чеченцев и ингушей, ответственный за судьбу своего народа, в тех условиях вынужден был бы поступить таким же образом. Ведь на заседаниях высшего партийного руководства страны самым серьезным образом обсуждался вопрос о восстановлении автономии Чечено-Ингушетии не на своей исторической родине, а на территории Казахской ССР. Даже в высших партийных и советских органах, не говоря уже об их низовых звеньях, всерьез считали, что чеченцев и ингушей великодушно простили, а не реабилитировали.

По поводу же того, что «под его (Гайрбекова – авт.) руководством упразднены ингушские районы Галашкинский (Первомайский), Ачалукский, Пседахский, которые были присоединены к казачьим и чеченским районам», то это не совсем так.

По всей видимости, авторы имеют в виду процесс укрупнения отдельных районов, который был проведен во всей Чечено-Ингушетии, в том числе и районах компактного проживания чеченцев.

Да, Галашкинский район (после депортации 1944 года переименованный в Первомайский), действительно, был упразднен. Часть Галашкинского района осталась в Назрановском районе, а часть вошла в Сунженский и Ачхой-Мартановский районы. Но все эти три района были территорией единой Чечено-Ингушской АССР. Интересно, почему ингушские депутаты, если они были так озабочены упразднением ингушского Галашкинского района, категорически выступили против его восстановления, когда этот вопрос был поставлен на одном из заседаний Верховного Совета ЧИР в 1990 году?

В свою очередь, Ачалукский и Пседахский районы (кстати, Пседах – это чисто чеченское селение, основанное на бывшей территории Малой Кабарды свыше 200 лет тому назад) никуда не были присоединены, а в полном составе вошли в Малгобекский район, который до настоящего времени входит в состав Республики Ингушетия.

Таким образом, никакого «присоединения к казачьим и чеченским районам» каких-либо ингушских районов не было. Наоборот, Сунженский район, являвшийся с 1929 года составной частью Чечни и никогда не входивший в состав Ингушетии, авторы письма намерены включить в состав предлагаемой ими в конце своего послания будущей Ингушской Республики.

Суть всех этих безосновательных обвинений М. Гайрбекова заключается в том, что 5 небольших ингушских районов были преобразованы в 3 более крупные. Если в большем количестве районов есть какая-то польза для ингушей, то они смело могут назвать каждое свое село отдельным районом.

Из территории бывшей Ингушской АО в составе современной Чеченской Республики находится всего лишь с. Бамут с окрестностями, а из территории бывшей Чеченской АО в составе нынешней Республики Ингушетия до сих пор остается подавляющая часть Сунженского и северо-восточная часть Малгобекского районов. Вот и судите сами – что к чему было присоединено.

И вообще, какие претензии по вопросам территориально-земельных преобразований в Чечено-Ингушетии могут быть к Председателю Совета Министров ЧИАССР М. Гайрбекову, если эти вопросы входят в компетенцию Верховного Совета ЧИАССР. А Председателем Президиума Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР тогда был ингуш И. Алмазов.

О каком согласии «с осетинскими националистами», в соответствии с которым М. Гайрбеков передал Северной Осетии Моздокский район, пишут авторы письма, если этот район не входил в состав Чечено-Ингушетии, чтобы М. Гайрбеков (если даже этот вопрос был в его компетенции) мог его куда-то передавать? Передали-то его из Ставропольского края. Кроме того, автономные республики, по конституции, не имели права принимать самостоятельно такие основополагающие решения. Это была прерогатива руководства РСФСР и СССР.

Хамзат Умхаев,помощник Уполномоченного по правам человека в ЧР

checheninfo.ru