Обряд примирение кровников среди чеченцев Турции

« Под горою укроет могила меня, 

И забудет жена, что любила меня. 

Станет насыпь могилы моей просыхать — 

И забудешь меня ты, родная мать, 

Как заглушит трава все кладбище вконец, 

То заглушит и скорбь твою, мой старый отец. 

И сестра моя станет, наплакавшись власть. 

Жить, как будто без брата на свет родилась ! 

Только старший мой брат — настоящий джигит — 

Будет помнить обо мне, пока не отомстит. 

И покуда не ляжет со мной под горой, 

Обо мне не забудет и брат мой второй : !.. 

(Старинная чеченская песня). 

Обычай кровной мести, бытовавшийся среди северокавказских горцев, и в особенности среди чечено-ингушского народа из тьмы веков, сохранился без существенных изменений по сегодняшний день среди чечено-ингушей турецких поданных.

Предки турецких чечено-ингушей переселились в бывшую Оттоманскую империю в мае 1865 года после окончания завоевания Россией Северного Кавказа. На территории современной Турецкой Республики проживает около 10.000 душ чечено-ингушей. Турецкие чечено-ингуши главным образом населяют районы северо-восточной части Турции и небольшими колониями живут в городах Истамбул, Анкара и Сивас. 

Несмотря на то, что среди основного турецкого населения (40 мил.) чечено-ингуши являются каплей воды в большом озере, многие чечено-ингуши принимают активное участие в обществено-политической жизни Турецкой Демократической Республики (десятки офицеров в армии, инженеры, доктора, учителя, купцы и т. д.). 

Чечено-ингуши, полноправные граждане Турции, живущие в небольших аулах занимаются земледелием и скотоводством. Живут в довольстве, вдоволь едят белый пшеничный хлеб, запивая его ароматным турецким чаем... Хотя в некоторых турецких чечено-ингушских аулах еще не имеют « лампочек Ильича » и разных телевизоров и им подобных « культурных » вещичек », но жизнь их свободна и вольготна, как жизнь горных орлов, чего нельзя сказать об их собратьях чечено-ингушах, проживающих на Кавказе, после 20-летнего « Сталинского вавилонского плена » в далеких казахстанских степях, вернувшихся недавно на земли своих предков, оставив половину своих собратьев лежать в песчаных бурханах... 

...Для меня, по от меня не зависящим причинам, лишенного возможности увидеть зеленые берега синеокого Терека, где впервые я увидел Божий свет, в поздней осени моей жизни, нет ничего на свете милее и радостнее, чем услышать родную материнскую речь, видеть и наслаждаться обычаями и обрядами, сохранившиеся среди турецких чечено-ингушей, куда я каждый год отправляюсь в качестве желанного гостя... 

Летом 1975 года, я был свидетелем и участвиком примирения кровников среди турецких чечено-ингушей. 

...В глубине Сиваских гор, в заоблачных высотах, как ласточкино гнездо приютился чеченский аул Бозкурт («Серый волк»). Аул имеет 70 дворов. По середине аула, выделяясь своим размером от плоскокрыших домиков аула, стоит небольшая мечеть с высоким минаретом, откуда 5 раз в день разносится заунывный, гортанный призыв муэдзина, зовущий жителей аула к очередному намазу (молитве). На южном склоне горы, окружающем аул, раскинулось сельское кладбище — где покоятся прахи отцов и дедов бозкуртинцев. При чем могилы с памятниками из гранита, утопают среди высоких тополей и грустных кипарис... 

— Весною 1961 года, между жителями этого аула Хусейном Чанга из рода « Макажой » и Ибрагимом Калган из рода «Галгай» произошла ссора. Причиной ссоры являлся спор, возникший меясду этими жителями из-за поливной воды из горного ручья, протекающего вблизи посевов этого аула. 

— Как часто это случается ссора могла окончится простой перебранкой — более разумный из спорщиков мог бы уступить и дело окончилось бы миром... Между прочим скажем, что Хусейн и Ибрагим являлись троюродными братьями по материнской пинии... Увы, Ибрагим, который первым хотел полить свой засеянный участок картофеля, в гневе сказал Хусейну: «Ты бы чем спорить со мною — лучше искал бы кровь своего отца»... 

Добавим, что отец Хусейна, Муни лет 15 тому назад был убит неизвестным во время большой ссоры в ауле, при невыясненных обстоятельствах... 

— Слова Ибрагима, бропленные им в адрес Хусейна, вывели последнего из себя. Хусейн выстрелом из пистолета смертельно ранил Ибрагима. Добавим, что несмотря на то, что огнестрельное оружие строго запрещено турецкими законами, большинство чечено-ингушей пренебрегают законом... 

— После этого Хусейн стал абреком, полтора года был в бегах. Через полтора года, надоев скитаться как волк Хусейн отдался в руки турецких властей и был осужден на 20 лет турецкой тюрьмы. В 1974 году, по амнистии, при правительстве Бюлента Эджевита, 

он вышел досрочно на свободу. 

— Закон законом. Но чеченцы имеют свой закон... закон жестокой кровной мести, к сожалению еще бытующий в век атома !.. 

Хотя Хусейн и просидел в тюрьме 13 лет, но род им убитого Ибрагима считал своей священной обязанностью искать кровь своего родича, т. е. убить Хусейна. В старинном чечено-ингушском неписанном правовом кодексе есть параграфы, где иногда, но очень редко допускается прощение кровника (например, если убийство произошло нечаянно, или убийство произошло из за осквернения женской чести и т. д.)... 

Весь род Хусейна вынугкден был покинуть свои сакли, жить в гостях у других родов в отдаленных от Бозкурта чечено-ингушских аулах... 

Читатель сам подумает, какие последствия в экномическом отношении несет иметь кровников среди чеченского населения... 

После выхода из тюрьмы Хусейна, его родичи начали подготавливать акт примирения со своими кровниками Шансы на то, что род Калган пойдет на примирение с родом Макажой были очень маленькие... — Дело в том, когда смертельно раненого Ибрагима с поля привезли домой, то он так мучительно страдал от раны, нанесенной ему Хусейном, что всю ночь кричал, что его стоны и крики эхом отдаваясь по близлежащим горам, слышны были в каждой сакле Бозкурта. На утро Ибрагим скончался. При чем Ибрагим всю ночь звал на помощь своего старшего брата, Махмада, который в тот трагический день находился в гостях у своих друзей турок... Махмад, услышав о случившемся немедленно приехал домой и застал своего брата Ибрагима уже мертвым. И над трупом своего брата клялся именем Аллаха, что никогда не проститъ Хусейна... 

...В темную ночь июля 1975 года, дом Махмада был окружен со всех сторон толпою в 200 человек. Став на колени, призывая Аллаха на помощь, распевая мусульман-ские религиозные псалмы : Аллах окбар, Аллах шукур. Приди нам несчастным на помощь. Тебе все возможно, что человеку невозможно » и т. д. мы простояли на коленях сею ночь... 

...Окружившие дом Махмада были чечено-ингуши из нейтральных родов, собранные родичами Хусейна из дальних чечено-ингушских аулов. В большинсвте это были почтенные старики, муллы, хадлси (т. е. люди совершившие паломничество в Мекку) и другие более менее порядочные люди, чьим голосам прислушиваются простые чеченцы и ингуши. 

...В июле рано рассветает.. Когда мы постояли на коленях, довольно долго это было в 4 часа утро, на балкон дома вышел старший в роде Калган, почетный, всеми уважаемый старик Тахир, участник первой мировой войны с турецкой стороны на Кавказском фронте... 

Вслед за стариком Тахиром с опущенными головами вышли 7 человек, в том числе старший брат погибшего Ибрагима, Махмад, муж;чина лет 40. Вышедшие на балкон, обозревая толпу сидящую на коленях, что то между собою говорили, их голоса не возмож;но было слышать из за усулившегося пения. 

— Вдруг, как по команде, из среды сидящих на коленях людей, стали на ноги человек 20. — Это были последователи секты « зикристов » известного в прошлом веке на Кавказе шейха Кунта-Хаджи. Они образовали круг и начали стремительный круговой танец дервишей. Слышны были истошные крики « Лаилаха Иллалах », « Лаилаха Иллалах », « Яаллах », « Яаллах »... С каждой ми нутой усиливался такт их кружения. Некоторые кружившиеся в этом бешенном танце вошли в экстаз, с пеной у рта они походили на людей готовых вот вот упасть в обморок... 

— Минут пять продолжалась эта сцена. Золотые лучи солнца, медленно восходящего из за близлежащего горного кряжа, осветили усталые, бледные и стоянием на коленях утомленные лица стариков. В этот момент Тахир высоко поднял правую руку — толпа моментально затихла. Танец зикристов прекратился. 

Тахир тихим, но четким голосом обратился к собравшимся со следующими словами: Достопочтенные чечено-ингушские мужи, салам вам! Ради нас грешных создавшегося,ради того, перед Кем мы все скоро предстанем и ради вас — сливков чечено-ингушского народа славных наследников Турпала- Нохчо, я торжественно заявляю вам и Аллаху, что отныне я и мои люди прощаем Хусейну кровь бедного нашего брата Ибрагима, да покоится душа его в райских чертогах Аллаха и пусть он, безвинно погибший наслаждается среди прекрасных гурий седьмого небесного свода. 

...После этих слов Тахира раздались громкие, напоминавшие рев голодных волков крики благодарности толпы, благодаривше достопочтенный славный род "Галгаев"... 

Несколько седобородых старцев, во главе с 90 летним ветераном турецко-греческой войны, жителем аула Чардак, Махматмирзой Сардалом, на груди которого ярко сияла медаль золотая, за доблесть, по маленьким ступенькам поднялись на балкон дома, где стояли старейшина рода Галгай Тахир и его люди. Поочередно всех их обняв и громко от собравшихся поблагодарив за оказанную честь и милость, они снова спустиилсь вниз. 

В эту минуту до толпы дошли призывы муэдзина к первому дневному намазу (молитве). Вся толпа народа, во главе с Бозкуртинским муллой Раясапом совершила утреннюю молитву. После намаза вся собравшаяся толпа, во главе с Тахиром, распевая религиозные мусульманские псалмы, степенно, не спеша двинулась к сельскому кладбищу. 

...Легкий, свежий угренний ветерок, с чудным запахом дикорастущих альпийских цветов, обдавал наши лица... 

Подходя к ограде сельского кладбища,можно было заметить, что то белое, лежащее неподвижно на одном из могильных холмов... 

Забегая вперед, скажем, это « белое », был никто иной, как убийца Ибрагима, несчастный Хусейн. С вечера, скупанный мулой, завернутый в новый белый саван, как бы для похорон, Хусейн был отнесен сердобольными ж;ителями Бозкурта на кладбище, где он и лег на могилу им убитиго Ибрагима. Всю ночь Хусейн пролежал на могиле, в охсидании своей участи... 

Когда процессия вошла за ограду кладбища, Тахир быстрыми шагами направился к могиле своего родича Ибрагима. Увидев там лежачего Хусейна он быстро из за пазухи достал небольшие ножницы и медленно разрезал саван на две половины. Потом громко сказал Хусейну : Встань! Снимаем с тебя кровь Ибрагима т. е., прощается ему... Медленно, как мертвец бледный, с длинной бородой и волосами Хусейн встал с могилы и обнял старца Тахира. 

— В этот момент, как гром с неба раздался оглушительный рев вокруг стоящей толпы — «Аллах велик и Его пророк Свят» Ему, Бесконечно Милосердному хвала и слава. Аминь! 

После этого Хусейн поочередно обнял остальных родичей им убитого Ибрагима. ...С кладбища арод направился прямо в сельськую меечть, где снова, уже полуденный, совершиил намаз. 

Из мечети люди расходились по разным домам Бозкурта, где их огкидал сытный обед. Родственники Хусейна постарались на славу угостить участников примирения достойным обедом. Был зарезан один бык. 3 барана и бесчисленное количество домашней птицы. 

После сытного угощения, немного отдохнув, участники этого примирения Кровников, разъехались по своим дальним аулам. 

Я в начале этой статьиписал, что обычай кровной мести сохранился без существенных» изменений среди турецких чечено- ингушей... Надо заметить, что лет 50 тому назад, среди чечено-ингушей, живущих на Северном Кавказе, после примирения, существовал обычай, что голову прощаемого выбривал старший брат пострадавшего. Кроме того, если у убитого была в живых мать, то прощенный убийца, должен был сосать грудь матери им убитого, после этого он становился как бы взамен им убитого — сыном. При чем это была не простая церемония. Прощенный становился действительно сыном, со всеми отсюда вытекающими обязанностями и долгом в отношении новой матери и ее остальных родичей !.. 

Эльти Теми-Хан 

Лунд. Декабрь 1975 год. 

checheninfo.ru