Абдуссалам Тутгиреев – сподвижник Кунта-Хаджи.

Настоящая статья впервые в чеченской историографии посвящена жизни и деятельности сподвижника великого шайха Кунта-Хаджи – Абдуссалама Тутгиреева, талантливого арабиста, религиозного и политического деятеля Чечни 60-х гг. XIX в., составителя и автора рукописи «Ответы изобильного устаза на вопросы черпающего мурида». Как известно, учение Кунта-Хаджи, изложенное в данном трактате, оказало и продолжает оказывать огромное влияние на формирование общественного сознания и менталитета чеченского народа. При этом мы не касаемся вопросов содержания кавказского суфизма и специфики суфийского учения Кадырийя, вследствие их достаточной исследованности.

Семья Тутгиреевых, происходившая из тайпа Мелардой, имела богатую историческими личностями генеалогию. Они – выходцы из княжеского рода Турловых, были уважаемы в Алхан-Юрте не только по причине знатного происхождения, а преимущественно из-за своего благопристойного образа жизни. Набожность, благородство, храбрость, умеренность в потребностях, готовность помочь нуждающимся – вот неполный список добродетелей, за кои они пользовались авторитетом среди односельчан.

Основателем собственно фамилии Турловых, как показывают исследования Т. Айтберова и Я. Ахмадова, был князь Турло (чеч. «ТIурло»), сын Каракиши из общества Гумбет (чеч. Мелардой) в Дагестане, происходивший из рода хунзахских ханов (восходившего по легенде к роду Пророка Мухаммада (а. с. а. с.), представители которого с незапамятных времён переселились из арабских стран на Кавказ). Три сына Турло: Загашдука, Алибек и Алихан Турловы, с племянником Кучбаром (чеч. Хушпар) к середине XVII в. переселились в Чечню (то ли по приглашению местного населения, то ли по праву первой заимки). Они поселились в центре Чеченской равнины, где было основано селение Чечен-Аул.

После смерти Алибека Турлова владетелем Чечен-Аула стал его сын князь Бартихан (Бердыхан) Алибеков-Турлов. Затем по наследству власть перешла в руки его сына князя Айдемира Бердыханова (он был старшим князем Чеченского владения в 30–40-х гг. XVIII в.). У Айдемира Бердыханова было три сына: Арсланбек (вариант: Расламбек), Бартыхан и Мухаммад (Мамат). Младший из братьев, Мамат Айдемиров, является отцом князя Нурмамата (чеч. Нурмохьмад) Маматова – приглашенного на правление в аул Чахкери (был основан не позднее середины XVII века выходцем из Шатоя Бахамад-Али).

Сын Нурмамата – князь Алхан Нурмаматов в 1782 году выехал из Чахкери и основал на р. Сунже селение Алхан-Юрт. Сын Алхана – Леча, после смерти отца долгие годы был старшиной Алхан-Юрта. Сын Лечи Алханова – Тутгира Лечиев был одним из храбрых воинов периода имамата Шамиля. В семье Тутгиры в 1260 году Хиджры (1844 г.) и родился герой нашего повествования Абдуссалам Тутгиреев  .

Абдуссалам был первенцем у своих родителей Тутгиры и Созы, а потому самым любимым ребёнком в семье. У него было два брата: Абдуссубур и Абдулкудус, а также сестра Маржан. У их дяди по отцу Саламгири (чеч. Солангира) было трое детей: сыновья Яхъя, Дуда (ЧIучIа) и дочь Холбат .

Абдуссалам с детства выделялся среди родных и двоюродных братьев незаурядным умом и тягой к грамоте. В горской арабской школе (хьуьжар) он с раннего возраста выучил арабский и тюркский письменные языки. Рано потеряв отца и дядю, Абдуссалам с юных лет зарабатывал себе кусок хлеба, переписывая и сшивая для продажи рукописные книги (чеч. – жайна) по арабской и тюркской грамматике для муталимов, обучающихся в начальных горских школах того времени. Таким образом, он помогал матери Созе поставить на ноги младших братьев и сестру, а также осиротевших детей дяди Саламгири, которых все жители Алхан-Юрта со временем стали принимать за племянников Абдуссалама.

Совсем ещё малышом Абдуссалам познакомился со своим именитым родственником, которого называл дядей (ваша) – Кунтой-Хаджи Кишиевым из Илисхан-Юрта, которого все уважали за праведный образ жизни. Тот был частым гостем в их селе: останавливался на ночлег у своих муридов – Салама Мусалаева и Ломаки (Ламха) Мусаева – по дороге в Ингушетию и обратно. Абдуссалам очень привязался к святому угоднику и с жадностью вслушивался в его проповеди о религии, зикре и правилах поведения в обществе. Учение шайха Кунта-Хаджи было так близко его духовному миру, что в 17 лет Абдуссалам уже стал одним из его векилей  . В селении Алхан-Юрт тогда набралось до 300 приверженцев нового религиозного толка  . Молодой человек уже сам стал вести проникновенные проповеди среди адептов тариката Кадырийа. Его часто стали замечать рядом с шайхом Кунта-Хаджи, под диктовку которого он писал письма разным адресатам. Праведнику нравился почерк и изысканный слог Абдуссалама. Действительно, сын Тутгиры был не по годам одарённым и грамотным человеком. Удивительно, но юноша Абдуссалам показал себя таким высокой учености богословом, что согласно документам, был кадием «кавказской деревни Алхан-Юрт» . Учёный Вахит Акаев называет Абдуссалама Тутгиреева личным секретарём Кунта-Хаджи.

Закончилась Кавказская война. Наступила долгожданная мирная жизнь. В 19 лет Абдуссалам Тутгиреев женится. Молодая супружеская пара строит большие планы на будущее. Вскоре у них должен был родиться ребёнок. И, казалось бы, чего ещё нужно молодой семье, чтобы построить своё счастье! Но беда стучится в дом, когда её не ждёшь…

Несмотря на то, что проповеди Кунта-Хаджи имели исключительно мирный характер, возросший авторитет шайха серьезно насторожил царскую администрацию на Кавказе. По их мнению, только что замиренный край, в любой момент мог вооружиться и пойти за такой сильной личностью против России. В связи с этим, по указанию наместника Кавказа, великого князя Михаила Николаевича Романова, 3 января 1864 года шайх Кунта-Хаджи и его брат Мовсар были арестованы. Спустя три дня репрессиям были подвергнуты также пять ближайших сподвижников Кишиева – Гушмазука-Хаджи и Тарко Вагапов из Гойты, Абдуссалам Тутгиреев из Алхан-Юрта, Ковранука Талебов из Гехи и Телип Вагапов из Старых Атагов. Арестантов через станицу Екатериноградскую  , этапным порядком направили в город Новочеркасск – столицу Войска 

Донского…

Абдуссалама обвинили в том, что он является одним из главных распространителей учения «Зикр» и отправили в бессрочную ссылку. Исполняющий должность начальника Среднего военного отдела, генерал-майор князь Туманов 7 января 1864 года писал в рапорте командующему войсками Терской области: «…Заарестованы и отправлены в Екатериноград, для содержания на тамошней гауптвахте, вперед особого приказания Вашего Превосходительства, векиля нового учения зикры: Гойтинского аула муллы Гошмазуко Хаджи и Тарко; Алхан-Юртовского аула Абдусалам Тутгиреев; Гехинского аула Корнай Талебов и Старо Атагинского аула Телип; все они жители Урус-Мартановского наибства» . 

Арестанты 8 января 1864 года были доставлены в Екатериноград  . Их заточили на полковую гауптвахту. Об этом 14 января 1864 года докладывает командир Горского казачьего полка:

«…Пять человек политических преступников, именно жители: Гойтинского аула Гуш Музуко Хаджи и Тарко, Алхан-Юртовского Абду Салима Тутгиреев, Гехинского аула Корнай Толебов и Атагинский житель Телип, 8-го числа в Екатериноград прибыли и содержутся на Полковой гауптвахте вверенного мне полка; при чем доношу, что помещения на гауптвахте имеется не более как еще на пять человек» .

Денежного довольствия каждому назначили по 6 копеек серебром в сутки  . Кроме того, пяти векилям Кунта-Хаджи было «куплено в пищу два барана» за 4 рубля серебром .

Известие об аресте шайха Кунта-Хаджи, его брата Мовсара и пяти векилей произвело волнения в народе. 14 января 1864 года, до 3000  приверженцев учения Кишиева из разных уголков Чечни собралось в с. Герменчук. Они сложили огнестрельное оружие и намеревались мирным маршем пойти в Шали, где, по их мнению, содержались арестанты, и потребовать от властей освобождения заключённых лидеров зикристов. «Предводимые фанатиками, не вынимая оружия, но надеясь лишь на сверхъестественную силу отсутствующего Кунты и помощь неба, с молитвами и пляскою пошли [они] на наши батальоны», – писал начальник Аргунского округа А. Ипполитов  . Но опасавшиеся нового восстания, царские войска по приказу генерал-майора князя Туманова, 18 января 1864 года расстреляли мирную демонстрацию кунтахаджинцев .

После открытия войсками залпового огня по ним, зикристы осознав, что дело мирным путём уже не решится, выхватив кинжалы, бросились врукопашную. Это кровавое побоище под Шалями назвали «Кинжальным боем». Орудия и огнестрельное оружие регулярных царских войск взяли верх над неорганизованной толпой чеченцев. Зикристы отступили, оставив на поле брани более 150 человек убитыми  . Среди них пал также один из ближайших друзей Абдуссалама – Исхак Хурукиев из Бухун-Юрта (Алды).

«Главные зачинщики и подстрекатели в Шалинском деле» были арестованы 1 февраля 1864 года. Это Джантемир Джанбиев из Истису (49 лет), Чиммирза (Джаммирза) Таумурзаев из Гельдыгена (52 года) , Чага Ций (Уциев) из Шалажи (56 лет), Эльмурза Султамирзаев из Урус-Мартана (45 лет), Лота Гайтебеков (Айкбиков) из Бачи-Юрта (33 года), Ильяс Арсангиреев из Центороя (40 лет), Эдыш Беецы (Бациев) из Шали (28 лет), Хасай Джанхотов из Шали (28 лет) и Ахтахан Хамзатов из Шали (30 лет). Шайхи Салам Мусалаев из Алхан-Юрта, Косум (Мачик) Базоев из Валерика и Хамзатхан Дундуев из Илисхан-Юрта тогда скрылись от властей. Но вскоре они тоже были задержаны и препровождены в ссылку.

Пока в Чечне происходили эти бурные события, Абдуссалам Тутгиреев и его соратники находились в заключении в станице Екатериноградской и не знали, что творится дома. Духовный наставник зикристов Кунта-Хаджи Кишиев и его брат Мовсар, высланные чуть ранее, 19 января 1864 года были доставлены в город Новочеркасск и заточены в стенах Новочеркасского тюремного замка.

1 февраля 1864 года, главный лекарь Екатериноградского военного госпиталя Лебедев выписал Абдуссаламу Тутгирееву свидетельство о состоянии здоровья, в котором врач одним росчерком пера сделал арестанта взрослее своего возраста на 16 лет и рекомендовал его к каторжным работам. Ознакомимся с документом: «По отношению командира горского казачьего полка от 31 января за № 134, Контора Екатериноградского военного госпиталя свидетельствовала состояние здоровья содержащегося на полковой гаубтвахте   чеченца Абду-Солима-Тутгиреева, по освидетельствовании которого оказалось: по видимому ему лет 36 от роду, посредственного телосложения от природы, не имеющий никаких болезненных припадков, а потому Контора госпиталя заключила, что он Абду-Солима-Тутгиреев, к крепостным работам способен. В удостоверение чего и дано это свидетельство за надлежащим подписом и приложением казенной печати февраля 1 дня 1864 года. Ст. Екатериноградская. Главный лекарь, коллежский советник (подпись). Смотритель госпиталя, штабс-капитан (подпись)». Внизу круглая гербовая печать с двуглавым орлом  .

Начальник Терской области 14 февраля 1864 года отправил предписание командиру Горского казачьего полка – немедленно отправить узников-зикристов из Екатеринограда по этапу «в виде арестантов и за строгим караулом» в г. Новочеркасск  . Во исполнение этого предписания, 16 февраля 1864 года пять соратников Кунта-Хаджи были отправлены в указанный город  . На освободившееся место 20 февраля из Грозненской гауптвахты в станицу Екатериноградскую были высланы девять векилей Кунта-Хаджи: Джантемир Джанбиев, Чиммирза Таумурзаев, Чага Ций, Эльмурза Султамирзаев, Лота Гайтебеков, Ильяс Арсангиреев, Эдыш Беецы, Хасай Джанхотов и Ахтахан Хамзатов  .

Абдуссалама вместе с четырьмя единомышленниками в конце февраля 1864 года доставили в Новочеркасск. В тюремном замке этого города с 19 января томились в заточении шайх Кунта-Хаджи и Мовсар Кишиевы. Тяжесть ссылки для арестантов облегчилась, когда они встретились в застенках со своим духовным наставником. Здесь у Абдуссалама Тутгиреева зародилась идея написать религиозное сочинение, заложившее письменную основу учения Кунта-Хаджи Кишиева.

Абдуссалам пишет об этом: «Когда мы попали в руки шайтана и христианского народа, и нас отдалили от своих братьев и родных очагов, у меня появилась возможность проводить время с господином того времени (Хаджи). Я незамедлительно стал извлекать пользу от этих встреч… начиная от месяца Зуль-Хиджжа до Жумадиль-Ахира  . Аллах ниспослал дни, обильные дождём Своего милосердия, и в светлое время этих дней я находился рядом с Хаджи, а также мы сидели с ним вместе короткое время во мраке ночи.

Я стоял за Хаджи во время его молитв. Разделял с ним скромную трапезу. В это время по воле Аллаха я стал заменять ему чадо любящего отца.

Для тебя (ты бери, о мурид) результат того, что я собрал у него в виде ответов на вопросы. Я записал это для того, чтобы создать веское основание о его караматах (величии) для задающихся вопросами, а также в качестве яркого доказательства для его муридов о совершенном святом. Я назвал эту книгу «Ответы устаза, проповедующего веру, на вопросы мурида, стремящегося познать религию» .

Анна Зелькина переводит эти строки в несколько ином варианте: «…Я собрал эти сведения и перевел с аджама (здесь – чеченского языка. – А. З.) на арабский язык, находясь в ссылке 29 рамадана 1281 г. (25 февраля 1865 г. – А. З.)  ..., после того, как мы попали в руки народа неверных и сатаны. Когда они изгнали нас с родины, удалив от сородичей, наш учитель (араб. устаз), величайший из шейхов (араб. – шайх ал-маша›их), когда-либо совершивших хадж в священные города (Мекку и Медину. – А. З.), рассказал нам удивительные истории..., подавая нам примеры, подобающие знатоку мусульманского права (араб. – фикх) и отвечая [на наши вопросы]. Я сопровождал его в ссылке семь месяцев... и записал все, что слышал от него, пока был с ним, чтобы все это послужило ясным свидетельством того, что он был совершенный шейх, и дало его ученикам (араб. – мурид) верное доказательство его святости (араб. – аулийа’). Я назвал эти свои записки «Ответы всеведущего учителя на вопросы пытливого ученика» (араб. – «Аджвибат ал-устаз ал-муфид ли-маса›ил ал-мурид ал-мустафид»), изложив все, что я слышал от него, полностью, без каких бы то ни было сокращений» .

Третью версию перевода находим у Ш. Ш. Шихалиева: «Я сопровождал своего шайха семь месяцев в его поездке, начиная с месяца зу-л-хиджжа до джумада-л-ахир. Сколько раз мы вместе находились в пути! Сколько раз мы останавливались по ночам! Сколько раз мы молились вместе! Сколько раз мы трапезничали вместе, и я ощущал его духовную силу! Я рядом с ним был как сын возле своего любимого отца. А он относился ко мне как к своему младшему сыну. Я собрал все, что слышал из его ответов на то, что я спрашивал у него и привел это в порядок, чтобы было оно для бедняг явным указанием на его явную чудодейственную силу (карамат), а для муридов очевидным доказательством совершенства его святости. Я назвал это сочинение «Ответы устаза на вопросы мурида» . 

Такие разночтения в переводах возникли видимо из-за того, что существует несколько вариантов книги, написанной Абдуссаламом. В своем труде Андарбек Яндаров ссылается на трактат «Ответы Кунта-хаджи мюридам, записанные Абсаламом» из Рукописного фонда Чечено-Ингушского научно-исследовательского института истории, языка и литературы  . Ш. Ш. Шихалиев пишет о Табасаранском и Курахском списках этого сочинения, обнаруженных в Дагестане археографической экспедицией под руководством А. Р. Шихсаидова в 2006 и 2009 годах  . Кроме указанных рукописей, чеченский арабист Асламбек Салгириев обнаружил старопечатное издание этой работы, вышедшей в свет в 1330 году хиджры (1912 г.) в городе Эль-Кунейтра (Сирия). Также в прессе Чеченской Республики в последние годы появлялись сообщения видного богослова Сулеймана-Хаджи Аутаева и профессора Явуса Ахмадова о новом рукописном варианте книги Абдуссалама, имеющей даже оттиск личной печати великого шайха  . Здесь необходима тщательная сверка, которая становится возможной с выявлением нами подлинных писем Абдуссалама. 

В своём трактате Абдуссалам Тутгиреев просит читателя простить его за недочёты и упущения, возможные в рукописи, в силу своего совсем ещё юного 19-летнего возраста. Кроме того, он сетует на то, что ему было тяжело писать, «оказавшись в плену у неверных, опороченным, изгнанным в самый отдалённый из городов и в кандалах брошенным в тюрьму». Далее Абдуссалам пишет о своей участи: «Если бы я рассказал братьям по вере всё, что нас постигло, какие сильные испытания и мучения нам пришлось вкусить, их сердца разорвались бы, они сошли бы с ума и слёзы ручьём потекли бы по их щекам» . Эти строки кратко и ёмко дают нам представление о тех нечеловеческих условиях, в которых приходилось отбывать срок наказания каторжникам из Чечни за свои религиозные воззрения, цинично названные царскими администраторами «фанатическим учением Зикры». Многие не выдерживали такие превратности судьбы и умирали. Первым из ссыльных зикристов 20 апреля 1864 года в больнице Новочеркасского тюремного замка скончался Ильяс Арсангиреев из Центороевского аула, предок Ахмат-Хаджи и Рамзана Кадыровых .

Согласно предписания командующего Кавказской армией № 309 от 23 февраля 1864 года шайха Кунта-Хаджи вместе со своими приверженцами планировалось отправить по этапу из Новочеркасска в г. Тамбов, для дальнейшего распределения по местам ссылки . Управляющий Канцелярией по управлению кавказскими горцами Главного Штаба Кавказской армии подполковник Черкесов отношениями от 23 апреля 1864 года за № № 757 и 759 поставил в известность Правителя Канцелярии Начальника Терской области о том, что Министр внутренних дел, отзывом от 20 марта 1864 года за № 2087, уведомил, что МВД сделано распоряжение о поселении «жителя Чеченского округа Ших-Кунты» под надзором полиции в Новгородской губернии без срока, а также жителей: селения Алхан-Юрта Абду-Салама Тутгиреева, аула Гехи Карнай Талебова и Старо-Атагинского аула Телипа в Смоленской губернии, тоже без срока.

23 июня 1864 года арестантов отправили из Новочеркасска в Тамбов . Оттуда их путь пролегал через Москву. Согласно распоряжения наместника Кавказского и назначения Министерства Внутренних Дел, 16 декабря 1864 г. было решено содержать Абдуссалама Тутгиреева под гласным надзором полиции в городе Смоленске . Абдуссалам пишет, что во время смерти наследника российского престола Цесаревича Николая Александровича Романова они (арестанты) были в Москве . Наследный принц скончался 12 (24) апреля 1865 года в городе Ницце (Франция). Получается, что Абдуссалама в это время ещё не доставили в Смоленск.

За время ссылки Абдуссалама Тутгиреева дома в Чечне произошли следующие изменения. Его жена летом 1864 года родила дочь по имени Кесира. Так как мужа сослали в бессрочную ссылку, она жила вместе с ребёнком у своих родителей. В 1865 году брат Абдуссалама – Абдуссубур был убит. Кровник во избежание мести эмигрировал в Турцию. Для отмщения за убийство брата, Абдулкудус Тутгиреев 20 июня 1865 года вместе с двенадцатой партией переселенцев под командой подпоручика Тер-Асатурова, в числе 266 семейств жителей Малой Чечни, уезжает в Османскую империю . Позже к нему туда выедут мать Соза и сестра Маржан .

Абдуссалам ещё не знает об этих событиях. С 1865 года он проживает под гласным надзором полиции в городе Смоленске. Шайх Кунта-Хаджи с 3 февраля 1865 года находится в уездном городе Устюжна Новгородской губернии . Семья Кунта-Хаджи тоже, в составе 18-ой партии переселенцев из Чеченского округа под командой 2-го Волгского полка поручика Кармова, 7 июля 1865 года переселилась в Турцию. В списке лиц, вошедших в восемнадцатую партию, под номером 25 была записана семья брата Кунта-Хаджи: Висха Кишиев, его жёны Дечы и Кесилат, сын Дебык, дочери Малейкат, Ханижат и Седум. Под номером 26 записана семья старшего сына Кунта-Хаджи: Магома Конта-Хажиев, его жена Милтой, дочь Хадижат. У него было две лошади и одна арба. Под номером 27 находим второго сына, жену и дочь Кунта-Хаджи: Моула Кунта-Ходжиев, сестра его Эсет, мать Седа, племянник Долай. У этой семьи – 2 арбы, 5 голов рогатого скота и 1 лошадь. Под номером 28 следовало два сына, дочь и жена сосланного Мовсара Кишиева: Хасай Моусуров, его брат Дасай, сестра Кибиса, мать Сетау. У них было: 2 арбы, 6 голов рогатого скота и 1 лошадь. Под номером 107 числилась семья зятя Кунта-Хаджи: Мусокай Хадаев, жена Субар (дочь Кунта-Хаджи), сын Таштурка, дочери Басай и Саубика. У них была 1 арба, 3 рогатого скота и 1 лошадь  . В 1865 году, по пути следования в Выборг, Мовсар Кишиев совершил побег и уехал в Турцию, к своей семье.

23 сентября 1865 года начальник Терской области генерал-адъютант Лорис-Меликов, за отсутствием Главнокомандующего Кавказской армией, пишет рапорт генерал-адъютанту Карцову: «Родственники чеченцев, сосланных за последование учению Зикры, переселяясь в нынешнем году в Турцию, обращались ко мне с просьбою о разрешении сосланным соединиться с своими семействами.

Не находя с своей стороны препятствий к удовлетворению упомянутой просьбы, я прошу ходатайства Вашего Превосходительства о разрешении упомянутым в прилагаемом при сём списке сосланным зикринцам переселиться в Турцию, с тем однако же условием, дабы они были отправляемы для этого с мест настоящего их пребывания, прямо к одному из портов Черного моря, не следуя через Терскую область». В прилагаемом к этому рапорту списке были: Ших-Кунта, брат его Мавсур, Гушмазуко-Хаджи, Тарко, Абдуссалам Тутгиреев, Корнай Талебов, Телип, Джантемир Джанбиев, Чанмурза Таумурзаев, Чаго Ций, Эльмурза Султамирзаев, Лота Айкбиков, Ильяс Арсангиреев, Эдыш Беецы (Бециев), Хасой Джанхотов, Ахтахан Хамзатов, Хамзат-Хан Дундуев, Салам Мусаев (Мусалаев), Бага Суриев.

Из указанного списка двоих уже не было в живых: Ильяс Арсангиреев из Центороя скончался 20 апреля 1864 года в Новочеркасском тюремном замке  , а Бага Суриев из Агишты – 27 января 1865 года в Кронштадском морском военном госпитале  . Ахтахан Хамзатов из Шали умрёт 10 апреля 1866 года в Бендерском военном госпитале  . Позднее к списку сосланных зикристов был присоединён шайх Молла Мачик (Касум Базоев) из Валерика, который тоже скончался 26 августа 1867 года в Бобруйском военном госпитале от чахотки  . Попавшие впоследствии в Сибирь, на Карийские золотые промыслы, каторжане Чиммирза Таумурзаев из Гельдыгена умер 9 апреля 1876 года, а Чаго Ций (Уциев) из Шалажи – 27 мая 1878 года.

После прибытия Абдуссалама под надзор полиции в г. Смоленск, о нём была составлена следующая справка: «Абду-Салама Тутгиреев 30 лет  , чеченец, за распространение и поддержание в народе фанатического учения зикры, принявшего под видом религиозных обрядов политическое направление, по распоряжению наместника Кавказского и назначению Министерства Внутренних Дел выслан в город Смоленск с 16 декабря 1864 г. По незнанию русского языка ничем не занимается, содержание от казны не получает. По недавнему поступлению под надзор требует присмотра» .

Вопреки сведениям из этой справки, Абдуссалам Тутгиреев получал от казны кормовых по 6 копеек серебром в сутки и на квартиру по 1 рублю 20 копеек в месяц  . Но этих денег крайне не хватало ему даже на еду, не говоря уж об одежде. Мало того, сославшись на 558-ю статью 2-й книги 15-го тома Свода законов уголовных, власти урезали ему кормовые до 5 копеек в сутки. Смоленский губернатор пишет, что по этой причине «Тутгиреев действительно стесняется в содержании себя, ибо он, получая кормовых по 5 копеек в сутки, не может иметь ни квартиру, ни устроить себе даже необходимой одежды и по незнанию им русского языка, не способен ни к какому ремеслу. Тут-Гиреев на Кавказе имеет брата, сестру и мать; во время бытности его под надзором, ни в чем предосудительном не замечен и вел себя всегда хорошо» .

В надежде на облегчение своей тяжёлой участи, Абдуссалам 3 Шаабана 1282 г. х. (10 (22) де- кабря 1865 г.) пишет письмо на арабском языке в адрес императора Александра Николаевича и его супруги императрицы Марии Александровны, в котором в изысканном стиле и красочной восточной манере просил об амнистии себе и своим товарищам 

В марте 1866 года Тутгиреев, озабоченный судьбой Кунта-Хаджи, пишет новое прошение, дошедшее до адресата 21 марта 1866 года, входящий № 249: «Его Высокоблагородию господину Смоленскому полициймейстеру. Состоящего под надзором полиции чеченца Абду-Салама Тут-Гирея.

Прошение.

Осведомился я, что родной мой дядя чеченец Ших-Кунт сослан под надзор полиции Новгородской губернии в город Устюж. Ваше Высокоблагородие, дядя мой Ших-Кунт находится в преклонных летах и совершенно слабого здоровья, более не понимающий вовсе русского языка, в одиночестве, из одной тоски безвременно может его постигнуть смерть; сострадая горестному положению моего дядя я осмеливаюсь прибегнуть к стопам Вашего Высокоблагородия и всепокорнейше просить начальничьего ходатайства о переводе дяди моего Ших-Кунта из города Устюжа в город Смоленск. Это одно милосердие начальства может только оживить наш горестный быт, и мы беспрестанно за оказанное нам великодушие будем молить Всевышнего о благоденствии Вашего Высокоблагородия. Марта (без числа) дня 1866 года. К сему прошению состоящего под надзором полиции чеченца Абду-Салама Тут-Гирея, а вместо его неграмотного по русской грамоте расписался коллежский регистратор Григорий Белоусов» .

Прошение это попало на стол Новгородскому губернатору, который пишет своё мнение в Департамент полиции исполнительной МВД: «Возвращая присланную при отношении от 7 ноября 1866 г. за № 9952 просьбу чеченца Абду-Салама-Тут-Гирея, о переводе в город Смоленск для совместного с ним жительства находящегося под надзором полиции в городе Устюжне, родного дяди его, чеченца Ших-Кунта, отданного под надзор Устюжской полиции вследствие отношения Департамента полиции исполнительной от 20 марта 1864 г. № 2085 на бессрочное время, ведет себя, как удостоверяет Устюжское уездное полицейское управление, очень хорошо и местных препятствий к переводу его в Смоленскую губернию не встречается» .

Управляющий МВД князь А. Б. Лобанов-Ростовский тоже приложился к этому ходатайству и написал Новгородскому губернатору: «Покорнейше прошу Ваше В-во разрешить находящемуся под надзором полиции в Новгородской губернии Кавказскому уроженцу Ших-Кунту отправиться, на собственный счет, этапным порядком, не вроде арестанта, в город Смоленск, для совместного жительства, под надзором же, с состоящим под таковым в этом городе племянником его чеченцем Абду-Салама Тут-Гиреем, с тем, чтобы Ших-Кунт по прибытии в Смоленск был доставлен к Смоленскому Губернатору, которому вы не оставите сообщить все имеющиеся сведения об означенном горце»  .

В соответствии с этими мнениями высокопоставленных лиц, директор Департамента полиции исполнительной, барон Велио послал ответ начальнику Смоленской губернии: «Министерством ВД разрешено находящемуся под надзором полиции в Новгородской губернии Кавказскому уроженцу Ших-Кунту отправиться в город Смоленск для совместного жительства под надзором же, с состоящим под таковым в этом городе племянником его чеченцем Абду-Саламе Тутгиреем» . Однако, это решение не было исполнено…

В надежде на снисхождение, Абдуссалам Тутгиреев 1 (13) июля 1866 года (30 Сафара 1283 г. х.) отправляет императору очередное проникновенное и обстоятельное прошение о помиловании на арабском языке. Это письмо уникально тем, что в нём приводится подлинный возраст Кунта-Хаджи Кишиева. В силу данного обстоятельства, думаю, стоит отвести место в нашей публикации для ознакомления с выдержками из указанного эксклюзивного документа в переводе того времени:

«Прошение на имя Его Величества Государя Императора. Чеченец Абдус-Селям Тутгири, кадий кавказской деревни Алхан-Юрт просит:

/Первая часть прошения, за подписью просителя, заключает в себе поздравления и молитвы по случаю помолвки Его Высочества Государя Наследника/.

Вот просьба, с которою я, чеченец Абдус-Селям Тутгири, обращаюсь к Его Величеству Государю Императору, владыке Вселенной: Мне от роду 23 года и нахожусь я, за совершение обряда зикр, в заключении в крепости Грозной. Ныне я водворён и живу в городе Смоленске, под надзором полиции. В Смоленск я прибыл 16 декабря 1864 года   и пребывал в сём городе на бессрочном жительстве с справедливым начальником полициймейстером Майдановичем. Изучив тем временем русский язык, я мог составить себе понятие о высокой Твоей справедливости, о могуществе Твоём, об удивительной дисциплине Твоих войск и о порядке, господствующем во всём Твоём государстве…

В два года пребывания моего в России я получил сведений более чем в 20 лет на Кавказе. Я чувствую, что вырос умом, что я был слеп и что только в настоящее время прозрел. В настоящее время я понимаю, что одно только невежество и несчастие могут возбуждать к возмущению против Тебя и что счастие и мудрость состоят в беспрекословном повиновении и любви к Тебе. С тех пор я неустанно молил Бога о продлении Твоего царствования и прилежно занимался изучением русского языка, чтобы как можно ближе ознакомиться с требованиями законов и основаниями правосудия.

Вдруг прибыло письмо из Петербурга от 27 мая 1866 г. за № 10177 от Управления Иррегулярных войск, в котором объявляется нам, что наши семейства отправлены в Турцию и спрашивается, не желаю ли я ехать туда же, к моему семейству. Я согласился и дал в этом подписку Губернскому Правлению города Смоленска, которое в свою очередь отправило оную в Управление Иррегулярных войск в С. Петербурге, при отношении от 17 июня № 12187. В согласии моём я имел единственную цель, видеться с матерью, сестрами и братьями, но чтоб содержать в Турции моё семейство, на это я не имею никаких средств. Лучше мне умереть, чем жить в Турции без всяких средств к существованию. Я сознаюсь, что виновен; но Ты более милостив, чем я виновен.

Умоляю Тебя смилостивиться надо мною. Прости меня, и позволь вернуться в родную страну. Этой милости я прошу для себя и для дяди моего Кунта Хадж, живущего в Новгородской губернии и уезде в г. Устюге под надзором полиции…

Я и дядя мой будем счастливы, если нам назначут местопребыванием одну из Кавказских крепостей и нам достаточен один только вид родной нашей страны. Дяде моему 63 года  . Ему также нет никакой возможности ехать в Турцию. Единственное его желание – жить и умереть в родной стране. Умоляю Твоё Величество справиться обо мне у начальства Смоленска, чтоб убедиться в моём поведении.

Жительствующий в г. Смоленске, под надзором полиции, Абдус-Селям Тутгири. 30 Сафара 1283 года»  .

Прошение Абдуссалама Тутгиреева было рассмотрено и принято решение, что возвращение его на Кавказ невозможно  . Потеряв надежду на великодушное помилование, Абдуссалам попытался заключить сделку с царскими властями. При условии, если ему разрешат вернуться на родину, он обещал открыть в горах Чечни залежи серебряной руды, которые были обнаружены им и его приятелем Исхаком Хурукием во время совместных путешествий.

Относительно этого неожиданного сообщения Тутгиреева, Смоленский полицмейстер Василий Никифорович Майданович 26 августа 1866 года пишет секретное послание на имя наместника Кавказа, великого князя Михаила Николаевича, с очень лестным отзывом об Абдуссаламе. Чиновник подчёркивает, что «горец этот, одаренный от природы умственными способностями и любознательностию, … в короткое время выучился говорить и читать по русски» и, что он заслуживает доверия.

Не дождавшись ответа на свой рапорт, Майданович продолжает вести переписку, с целью реабилитации понравившегося ему ссыльнопоселенца. При помощи полицмейстера, Абдуссалам Тутгиреев 10 декабря 1866 года дал официальные показания, в котором заявил о нежелании выехать в Турцию.

«Зная деспотическое правление этого государства, – пишет Абдуссалам, – и то бедственное положение, в котором находятся переселенцы, я, пользуясь всеобщею радостью России, по случаю помолвки Государя Наследника, осмелился с благоговением просить Государыню Императрицу быть предстательницею за меня пред Государем Императором: да дарует Он прощение моим заблуждениям и дозволит возвратиться с семейством на родину, где я даю торжественный обет пред Всемогущим Богом пребыть навсегда верным подданным Его Величества и стараться передать моим соотечественникам, чтобы они соделались достойными тех благоденствий, которыми Россия наслаждается при благодушном правлении Царя-Освободителя. (Подпись по-арабски)» .

Более того, не имея официальной реакции на свои письма, Майданович решил действовать в обход и 17 декабря 1866 года пишет по поводу Абдуссалама письмо фрейлине супруги наместника Кавказа Е. П. Эйлер: «Ваше Превосходительство, Милостивая Государыня Елисавета Павловна!

Один из кавказских горцев, высланных в Смоленск под надзор полиции, объявил мне, что им с товарищем, когда они были на родине, открыты серебряные прииски в горах, неизвестных еще русским; но они по ненависти к русским решились никому и никогда не говорить о них; – теперь же получив совершенно другое понятие о русских и чистосердечно раскаиваясь в своих заблуждениях против них, просил меня довести до сведения Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича об этих, как он говорит, богатых приисках. Заявление горца, известного мне за правдивого и честного, заслуживает доверия. 26-го августа настоящего года в секретном рапорте за № 6 я имел счастие повергнуть обстоятельство это на благоусмотрение Его Высочества, адресуя донесение в собственные руки; – но прошло почти 5-ть месяцев, а распоряжения никакого не последовало; между тем родные этого горца переселясь в Турцию, просят о присоединении его к ним; переписка об этом давно идет; может быть его скоро отправят туда и тогда открытие приисков может не осуществиться.

Не осмеливаясь повторять моего донесения, но как истинно русский, считая дело это важным, могущим послужить ко благу нашей родины, я решился покорнейше просить Ваше Превосходительство – не изволите ли признать возможным узнать о судьбе моего рапорта, достиг ли он своего назначения? И также великодушно простить меня, если я неуместною прозьбою обезпокою Вас. Чрезвычайно сожалею, что имея честь представляться Вашему Превосходительству в Смоленске не доложил об этом.

Я почел бы себя счастливым, если бы показания горца вполне оправдались и если бы мне дозволено было лично представить его Великому Князю.

С глубочайшим высокопочтением и совершенною преданностью имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейший слуга Василий Майданович, полициймейстер Смоленска. 17 декабря 1866 года, г. Смоленск» .

Теперь дело сдвинулось с мёртвой точки. Князю Туманову было поручено произвести негласное дознание на предмет, до какой степени справедливо заявление Абдуссалама о существовании в горах Чечни серебряной руды. В своем отчете на имя начальника Терской области Михаила Тариеловича Лорис-Меликова от 14 февраля 1867 года, князь Туманов пишет, что согласно донесению начальника Чеченского округа полковника Муравьева, «чеченец Исхак Хурукиев, на которого ссылается Абдул-Салам, в бывшем под аулом Шали деле 18-го января 1864 года убит» . 3 февраля 1867 года Майдановичу был послан ответ, в котором писалось, «что горцы часто делают подобные заявления, но при исследованиях оказывается, что они указывают различные, вовсе даже не металлические соединения, признавая их сами за руду, или такие руды, разработкою которых не стоит заниматься, по бедности содержания металла, и что поэтому прибытие Тутгиреева на Кавказ, сопряженное с немалыми для казны расходами и могущие не принести никакой пользы, не может быть разрешено» .

Однако переписка не оказалась бессмысленной. Она по крайней мере подтолкнула власть предержащих обратить внимание на нужды Тутгиреева. 27 января 1867 года из Министерства финансов к Министру внутренних дел приходит уведомление, что А. Тутгирееву будет отпущено 1 рубль 50 копеек в месяц на наём квартиры  . 25 июля 1867 г. князь А. Б. Лобанов-Ростовский получает письмо, отправленное ему 21 июля за № 4961: «Управляющий Министерством Финансов, свидетельствуя совершенное почтение Его Сиятельству князю Алексею Борисовичу 5, имеет честь препроводить при сем прошение состоящего под надзором полиции в городе Смоленске Кавказского уроженца Абдул-Салама Тут-Гиреева Милардовича, об отпуске ему денег на заготовление одежды и покорнейше просит о сообщении по сему предмету отзыва, с возвращением приложения» .

7 сентября 1867 года за № 16474 исправляющий должность   Смоленского губернатора А. Тунков пишет в Департамент полиции исполнительной МВД, что Милардовичу производится на содержание по 15 копеек в сутки и на наем квартиры 1 рубль 50 копеек в месяц, и что он, по отзыву Смоленского полицмейстера, имеет возможность устроить себе одежду из получаемого содержания .

21 октября 1867 года, исправляющий должность начальника Среднего военного отдела Терской области полковник Муравьев, в рапорте генерал-майору князю Туманову пишет: «…Возвратить на родину Абдусалама Тутгиреева, по важности преступления, за которое он сослан, я не нахожу возможным, а полагал бы отправить его в Турцию, куда переселились все ближайшие его родственники, как то: мать Соза, брат Абдул   и сестра Маржан; на прежнем же месте жительства Тутгиреева, в Алхан-Юртовском ауле, остались только два его племянника: Ахья и Чучу Салам-гиреевы  , последний с женою Дзейбат, и племянница Холбат; все они переселиться в Турцию не желают и я прошу об оставлении их здесь» .

Наконец Абдуссалама Тутгиреева освобождают из-под стражи и отправляют в Турцию. 30 ноября 1868 года за № 11209 из Департамента полиции исполнительной МВД на имя начальника Смоленской губернии поступает отношение: «Государь Император, по ходатайству Его Императорского Высочества Главнокомандующего Кавказскою Армиею, Всемилостивейше соизволил на переселение состоящего под надзором полиции в Смоленской губернии Кавказского уроженца Абду-Салим Тутгиреева, согласно его желанию, в Турцию, с тем, чтобы он не был отправлен, даже и на время, в Терскую область, а следовал бы из настоящего места его пребывания в Одессу, для отправления в Трапезунд на одном из пароходов казенных или Русского общества пароходства и торговли» .

Смоленский губернатор Николай Петрович Бороздна, 21 февраля 1869 года за № 3088 пишет ответ в Департамент полиции исполнительной Министерства внутренних дел:

«Вяземское уездное полицейское управление на предписание Губернского Правления, последовавшее по отношению Департамента полиции исполнительной от 30 ноября 1868 года, за № 11209, донесло, что состоявший под надзором полиции в городе Вязьме, кавказский уроженец Абду-Салим Тутгиреев, управлением отправлен 11 февраля, при открытом листе за № 212, по этапу, не в роде арестанта, в город Одессу, на распоряжение Одесского Градоначальника, которому о сем Управление и донесло того ж 11 числа февраля за № 214.

О чем имею честь уведомить Департамент полиции исполнительной.

Губернатор (подпись)» .

В 1869 году Абдуссалам Тутгиреев был переправлен из Одессы в турецкий порт Трапезунд. Переселившись в Османскую империю, он присоединяется к своей семье. Однако жена его с дочкой Кесирой осталась на родине. Не дождавшись возвращения мужа домой, она много лет спустя выйдет замуж за жителя Урус-Мартана. Повзрослевши, дочь Абдуссалама стала искусной швеей, изготавливала бешметы (чеч. гIовталш) и дарила их родственникам по отцу – потомкам Яхья и Чучу Саламгиреевых, в память о своём родителе, которого ей так и не суждено было увидеть. Кесира была замужем в Новых Атагах.

В Османской империи Абдуссалам Тутгиреев одно время жил в селении Раасуль-Айн (чеч. «Раъсул-Iайн» – ныне город Рас-эль-Айн на севере Сирии, у самой границы с современной Турцией). В этом селении 27 Рамадана 1288 года (10 декабря 1871 г.) он завершил литературную обработку трактата (чеч. «жайна») под названием «Аджвиба ал-устаз ал-муфид ли масаил ал-мурид ал-мустафид» («Ответы изобильного устаза на вопросы черпающего мурида»), в котором приводятся ответы шайха Кунта-Хаджи Кишиева на 14 вопросов религиозного характера  .

В районе Рас-эль-Айн чеченские переселенцы компактно расселились в 12 населенных пунктах. Там проживали также семьи Кунта-Хаджи, Мовсара и Висхи Кишиевых. Со ссылкой на арабскую рукопись XIX века, написанную одним из мухаджиров Ахтаханом, сыном Айсанболата из Хоттуни, Курбахажиев И. пишет в своей статье, что в результате эпидемий и голода там умирало в день по несколько чеченцев-мухаджиров. Это продолжалось в течение двух лет, «в результате чего от многотысячного населения чеченских сел уцелело очень мало людей». Сыновья Кунта-Хаджи скончались в Рас-эль-Айне и похоронены там.

Автор рукописи пишет о дальнейшей участи мухаджиров: «Все, кто уцелел из нашего села, собрав свой скромный скарб, кто на повозке, а кто пешим, отправились на север, в сторону Турции. После многодневного, долгого и утомительного пути мы достигли турецкой провинции Адана… Однако многие из добравшихся сюда чеченцев не смогли перенести жаркий климат, и почти половина умерли. Уцелевшая половина понемногу акклиматизировалась… Нас поселили в области Аданы, в Джейханском районе в селах Ярым Бююк, Хажи Мирзабей, Дикилиташ, Сарыбохча и Анаварза». Кишиевы жили в Хажи-Мирзабее. Там похоронены Мовсар, Висха и Седа. Сыновья Мовсара – Хаши, Даши и Дулай, а также сын Висхи Дебиг и дочь Судум позже переселились в соседний Дикилиташ. Автор рукописи (тептара) Ахтахан, сын Айсанболата, женился на внучке Кунта-Хаджи – Сабихе, дочери Субар и Шахбаза  .

Вот такие сведения о трагической судьбе переселенцев в Турцию нам даёт рукопись Ахтахана. Документ этот заслуживает тщательного исследования. Быть может, он прольёт свет также на судьбу такой незаурядной личности, как Абдуссалам Тутгиреев. Пока же нам не удалось установить дату и место его смерти. Может он тоже скончался в Рас-эль-Айне в годы эпидемии. А может, переселился вместе с остальными чеченцами в Турцию и прожил долгую, плодотворную жизнь. На эти вопросы нам ещё предстоит найти ответы, исследуя старинные источники, включая арабографические рукописи, русские и турецкие архивные документы. 

Источники

1.Архивное управление Правительства Чеченской Республики (АУП ЧР), ф. 236, оп. 2, д. 283.

2.АУП ЧР, ф. 236, оп. 2, д. 284.  3. АУП ЧР, ф. 236, оп. 2, д. 285.  4. АУП ЧР, ф. 236, оп. 2, д. 295.

5.АУП ЧР, ф. 236, оп. 2, д. 296.

6.АУП ЧР, ф. 236, оп. 14, д. 3.

7.АУП ЧР, ф. 236, оп. 14, д. 9.

8.Государственный архив Калужской области (ГАКО), ф. 785, оп. 1, д. 312.

9.Государственный архив Новгородской области (ГАНО), ф. 138, оп. 1, д. 2356.

10.Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 14719, оп. 3, д. 756.

11.Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 1286, оп. 25, д. 1144.

12.Центральный государственный архив Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А), ф. 12, оп. 6, д. 1246, т. 1.

13.ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д. 1247.

14.ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д. 1248, т. 1.

15.ЦГА РСО-А, ф. 19, оп. 1, д. 10.

16.ЦГА РСО-А, ф. 19, оп. 1, д. 16.

17.Центральный государственный исторический архив Грузии (ЦГИАГ), ф. 7, оп. 8, д. 5.

18.ЦГИАГ, ф. 416, оп. 3, д. 619.

литература и периодика

1.Айтберов Т. М. Аваро-Чеченские правители из династии Турловых и их правовые памятники XVII в. (гумбетовцы в средневековой и новой истории Северо-Восточного Кавказа). Махачкала, 2006.

2.Акаев В. Х. Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение. Грозный, 1994.

3.Аутаев С.-Х., Ахмадов я. Слово великого шей- ха // Вести республики. № 72 (2005) от 12 апреля 2013 г.

4.Ахмадов я. З. Очерк исторической географии и этнополитического развития Чечни в XVI–XVIII веках. М., 2009.

5.Ахмадов я. Печать шейха. Публикация от

26.07. 2012 г. в ИА «Чеченинфо». Источник: РуКавказ 

// http://rukavkaz.ru/articles/comments/2433/

6.Духаев А. Мученики за веру // Вести Республики. № 91 от 25 мая 2011 г.

7.Зелькина А. Учение Кунта-Хаджи в записи его мюрида. // Этнографическое обозрение. № 2. 2006.

8.Иласхан-Юртара Хьажийн жайна («Книга Хаджи из Илисхан-Юрта»). На чеченском и арабском языках / Сост. М. А-Х. Асхабов. Без места издания, 1998.

9.Ипполитов А. П. Учение «Зикр» и его последователи в Чечне и Аргунском округе // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. II. Тифлис, 1869.

10.Курбахажиев И. В поисках потерянной святыни… // Шейх, устаз, овлия Кунта-Хаджи Кишиев / Сост. Р.-Х. Ш. Албагачиев. Нальчик, 2013.

11.Шихалиев Ш. Ш. Арабографические сочинения Кунта-Хаджи Кишиева в Дагестане // Шейх, устаз, овлия Кунта-Хаджи Кишиев / Сост. Р.-Х. Ш. Албагачиев. Нальчик, 2013.

12.яндаров А. Д. Суфизм и идеология нацио- нально-освободительного движения. Алма-Ата: Наука, 1975.

 А. И. ДУХАЕВ, начальник отдела научно-исследовательской работы и информационно-поисковых систем

checheninfo.ru