На границе Кавказа Цесаревича Александра встретил наместник Кавказский, князь Воронцов. «Всюду» - рассказывает очевидец - «расположенные по дороге войска кричали «Ура!» форты салютовали пушечными выстрелами, и тьма туземных всадников гарцевали вокруг его экипажа, издавая радостные крики и стреляя из ружей. Все они были в блестящих нарядах: сотни стальных кольчуг и щитов, луков и стрел в богатых колчанах, золотое шитье, галуны - это все блестело на солнце. Под железными шлемами с длинными сетками, мужественные лица дышали восторгом».
Этика русского воинства формировалась в сердце коренной России и в казачьей среде. В мае 1811 года по указу Екатерины II в знак уважения к подвигам, неоднократно оказанным Черноморским Казачьим войском, была сформирована лейб-гвардия «Черноморская казачья сотня». Эту дату и принято считать моментом зарождения «Собственного Его Императорского Величества Конвоя», предназначенного для охраны императрицы. Первоначально «сотня» состояла преимущественно из донских казаков и занимала исключительное положение среди гвардейских частей Русской Армии.
Во все времена отважными охранниками считались представители народов Северного Кавказа — служба при дворе русского царя воспринималась как высокая честь. Так третий сын непримиримого Шамиля, Мухаммад Шафи, шестнадцать лет служил в конвое Александра II, а в отставку вышел убелённым сединами генерал-майором и настоящим ветераном гвардии. Известно, что сам имам воспринял такой поворот в судьбе сына с гордостью.
В январе 1827 года в царствование Императора Николая Павловича создается Рота дворцовых гренадер 120 ветеранов гвардейских полков - солдат и унтер офицеров. Годом позже, как штатное подразделение, предназначенное для несения конвойной службы при высочайшем дворе, из кавказских горцев был сформирован лейб-гвардии Кавказско-Горский полуэскадрон. Именно эти события сыграли значительную роль в формировании зарождавшейся системы госохраны, как первого профессионального постоянно действующего специального подразделения для охраны императора «Собственного Его Императорского Величества конвоя».
Известен следующий исторический факт: Николай I во время своего визита во Владикавказ в 1837 г. встречался с вайнахами-карабулакцами. Выбрав из толпы великана свирепого вида с длинным кинжалом, положил руку ему на плечо и сказал переводчику: "Передайте этому народу, что они дурно себя ведут, и чтобы они, пока продолжается мое благоволение к ним, постарались как можно скорее исправиться". Старший карабулак сказал, что они боятся возможного принуждения к перемене веры. Николай показал на свой горский конвой: «У меня все веры терпимы, и вот ваши дети могут передать вам, что и у них в Петербурге есть мулла».
Что касалось традиций и обычаев, джигитов не пытались переучивать или ограничивать, а наоборот, понимали необходимость особого похода. Взвод горцев под командой ротмистра Султана-Азамат Гирея (потомка крымских ханов), прибыл в Петербург в мае 1829 года, в составе 3 обер-офицеров, 1 эффендия, 6 юнкеров (унтер-офицеров), 40 оруженосцев и 23 служителей. В него включили князей и узденей Кабарды, представителей знатных фамилий чеченцев, кумыков, лезгин, ногайцев и других кавказских народов. Наибольшим было представительство кабардинцев — 12 человек. Они считались королями джигитовки: на полном скаку пролезали под брюхом лошади, метко стреляли из луков.
Александр Бенкендорф составил правила для бойцов особого назначения: «Не давать свинины и ветчины... Строго запретить насмешки дворян и стараться подружить горцев с ними... и маршировке не учить, стараясь, чтобы горцы с охотой занимались этим в свободное время... Телесным наказаниям не подвергать: вообще же наказывать только при посредстве прапорщика Туганова, которому лучше известно, с каким народом как обращаться... Эффендию разрешить посещать горцев, когда он желает, даже в классах... Чтобы во время молитвы горцев дворяне им не мешали... Наблюдать, чтобы не только учителя, но и дворяне насчет веры горцев ничего худого не говорили и не советовали переменить ее...».
Пребывание горцев в Дворянском полку сыграло положительную роль. В июне 1830 года с Кавказа в Петербург прибыли 40 юношей. В последующем в военно-учебные заведения столицы ежегодно принималось в среднем по 30 человек. В середине 1830-х гг. также сформировалась новая традиция, сохранявшаяся вплоть до 1917 г. Из состава Терской казачьей сотни Конвоя начали набирать личных телохранителей Царя.
Позже состав императорского конвоя не раз увеличивался, изменялось соотношение в нём представителей разных народов: добавились представители Закавказья. Так, первый взвод лейб-гвардии Кавказского эскадроны был образован из родовитых грузин; принимали в конвойные войска и знатных армян. В одном традиция была неизменной: царский конвой состоял из русских казаков и кавказских джигитов.
В 1832 году в составе конвоя появилось новое подразделение, предназначенное исключительно для охраны Царя — Команда кавказских линейных казаков. Позже, в 1836 и 1839 годах, были сформированы Команда лезгин и Команда мусульман. Они подчинялись командиру лейб-гвардии Кавказско-Горского полуэскадрона. Срок службы в командах устанавливался четырехлетний.
Много славных битв, героических подвигов, преданной службы до последнего вздоха помнит история конвоев. Но 30 марта 1917 года, в связи с известными всем революционными событиями в нашей стране, этот конвой был расформирован, оставив нам в наследство пример того, как великая единая цель служения государству соединяет и сплачивает разные национальности.
