ЧЕЧНЯ. История и любовь к религии, сохранившаяся в реликвиях

ДАЙДЖЕСТ:

М. Садулаев - Фотожурналист

ЧЕЧНЯ. Со времен царской войны свою родину стали покидать наши соотечественники в поисках покоя от бесконечных войн и лучшей доли в жизни. Первые волны массовой эмиграции были более ста лет назад. Наши соотечественники кто пешком, а кто на арбах прихватив свой скудный скарб тронулись в далекие и малоизвестные края, о которых знали лишь понаслышке от паломников, совершавших хадж в священную Мекку. Не все выдерживали тяжелую дорогу в неизвестность. Недоедание, лишения, болезни косили переселенцев в дороге, а порой и в противостоянии бандитам тоже погибали.

Как бы тяжело не было в пути, а после и в обустройстве среди арабов, сейчас потомки первых вайнахских мухаджиров живут в Турции, Сирии, Ираке… Но больше всего вайнахские мухаджиры обосновались в Иордании и сохранили родной язык.

Я много раз думая о наших соотечественниках проживающих в арабских странах предполагал, что возможно у них сохранились раритетные вещи имеющие большую ценность для истории нашего народа. Видать такие мысли были не у меня одного. Как то один наш журналист, побывавшим в Иордании перед развалом союза, в разговоре с местным чеченцем задал именно такой вопрос, на что тот ответил, что в арабские страны чеченцы переселились в те годы от безысходности и они особо не имели ценных вещей…

Но как говорится «не все золото что блестит». Оказывается наши соотечественники сохранили некоторые уникальные вещи. Убедиться в этом мне удалось в конце февраля этого года в Иордании, где мне удалось побывать в составе чеченской делегации благодаря нашему соотечественнику и организатору этой поездки Аделю Аднану.

Адель в небольшом городе Зарки, основанный чеченскими мухаджирами, познакомил меня с 86 летним Фахро сыном Ахмада из тейпа эйткалой. Фахро, как и старшее поколение проживающие в Иордании, говорит на родном языке без привычного для других иорданских чеченцев арабским акцентом. Живет он один в небольшом домике на своем земельном участке в центре города Зарка, где устроил типа стоянки автомобилей и существует за счет денег, которые дают ему владельцы автомобилей за стоянку. Фахро помнит всю свою родословную, многих своих и не только своих родственников, может часами рассказывать о первых годах проживания вайнахов в Иордании, о трудностях выпавших на их долю, о вооруженных стычках с некоторыми агрессивно настроенными арабами. Но меня познакомили с Фахро не ради того, чтобы он рассказал историю переселения чеченцев в арабские страны, а ради тех нескольких вещей, которые когда то принадлежали шейху Кунта Хаджи и его дочери Эсет.

Мать у Фахро была ингушка из рода Полонкоевых. Своего дедушку по матери он не помнит. Знает что звали его Алсбек, а его отца (прадеда Фархо по матери) звали Джанчо.

У моей матери было много двоюродных братьев и сестер – говорит Фахро – У нее было 6 тёть , сестры её матери. Одна тетя матери часто приезжала из Сирии к нам в гости. Она владела несколькими языками помимо родного. И часто рассказывала как они переселялись в Сирию с родного Кавказа. По дороге, после Турции уже на территории Сирии, умерла ее мама и родственники не пожелали похоронить ее среди пустыни. Голодный ребенок плакал и чтобы его как то успокоить прикладывали к груди мертвой матери… Когда они доехали до селения Джовлани, где жили кабардинцы, которые обосновались там на много раньше вайнахов, кабардинцы похоронили покойную на кладбище, нашли кормящую мать и воспитали ее… Звали ее Айшат. Прожила она в одиночестве и без детей почти до ста лет, свободно говорила на чеченском и ингушском диалектах, так же владела кабардинским, турецким, арабским и курдским языками.

Многие ингуши были последователями учения Кунта Хаджи. Возле голанских высот было село Кхунайтира, которое оккупировали евреи. В этом селе у ингушей было много вещей Кунта Хаджи, которые они берегли. Много раз чеченцы из Иордании собирали деньги и посылали мою мать в Сирию, чтобы она привезла клочок материи из его одежды. Когда евреи начали оккупацию голанских высот, местное население вынуждено было покинуть в спешке свои дома. У моей матери было много двоюродных братьев, и некоторые из них в моменты военного затишья ходили в свои дома за своими вещами, но в основном за вещами Кунта Хаджи. Двоюродный брат матери со своим сыном два раза ходили в оккупированное село, но в третий раз они оба погибли от разорвавшейся мины. Часть вещей Кунта Хаджи и его дочери, которые привезли двоюродный брат матери со своим сыном, по воле судьбы оказались у меня. 

В Сирии очень много вещей было Кунта Хаджи, но после оккупации они пропали без вести. Эти вещи оккупантам и другим народам не представляло ценности как для нашего народа. Вещи, которые удалось вывезти и сохранить, очень любила моя бабушка, мама моей матери. Она часто брала в руки кувшин (кIудал), гладила. Так же на видном месте держала кумган и небольшой русский самовар. Со слов моей бабушки эти вещи принадлежали дочери Кунта Хаджи Эсет, а башлак самому Кунта Хаджи. 

Моя мать берегла эти вещи и я берегу их, потому что это история вайнахского народа и имеет для нас большую ценность. Ко мне приходили некоторые люди и просили дать их вывезти в Чеченскую республику. Но я не дал, потому что боялся, что их не будут беречь как берегли мы и они пропадут. А сейчас я давно уже не молодой человек, здоровье сильно подводит, зрение ухудшилось, мне необходимо лечиться и я боюсь, что эти вещи, ради спасения которых погибли мои дядя со своим сыном, могут пропасть. Я слышал, что глава Чеченской республики Рамзан Кадыров собрал большую коллекцию вещей пророков, их сподвижников и наших эвлияов. Видя как Кадыров оберегает эти вещи, периодически выставляет на всеобщее обозрение и люди могут их видеть, я подумал, что если эти вещи попадут в его коллекцию они точно не пропадут. Но я не хочу передать их кому нибудь или людям от Рамзана Кадырова. Я хочу передать их сам лично в руки Рамзану Кадырову, когда он приедет к своему другу королю Иордании.

Источник: Вайн Керт

checheninfo.ru

Добавить комментарий

Первый день недели

Отправить комментарий