ЧЕЧНЯ. 23 и 31 января по всей России прокатились акции протеста, связанные с арестом оппозиционера Алексея Навального и выходом его фильма о предполагаемом дворце президента России Владимира Путина в Краснодарском крае. Люди выходили на улицы, несмотря на риск задержаний, избиений, административных и уголовных дел. Акции прошли даже там, где до этого протестная активность не наблюдалась. Северный Кавказ в этом плане не стал исключением, но сказать, что жители региона массово поддержали всероссийский протест, нельзя. В южной части России самые заметные акции протеста прошли в Краснодаре и Ростове-на-Дону. Там на улицы вышли тысячи.
Митинги в городах Северо-Кавказского федерального округа были либо малочисленными, либо почти сразу же заканчивались задержаниями. Так произошло в Ставрополе и Махачкале, где в январских акциях в общей сложности приняли участие несколько десятков человек. Без массовых задержаний обошлось на акциях в Элисте и Астрахани. В кубанских Анапе и Сочи, ставропольском Пятигорске и кабардино-балкарском Тырныаузе проводились точечные задержания. О митингах в Северной Осетии и Ингушетии не сообщалось. Хотя потенциал социальной активности в этих регионах есть. Например, весной 2020 года жители Владикавказа устроили акцию против режима самоизоляции, а в ингушском Магасе в 2018-2019 годах проходили массовые протесты из-за соглашения об изменении границы с Чечней. В Чечне, где инакомыслие жестко преследуется, а чиновники регулярно отчитываются чуть ли ни о стопроцентном уровне доверия президенту Владимиру Путину, возможность проведения протестных митингов равна нулю. Поэтому учитывать отсутствие акций в Грозном для оценки социальных настроений в регионе нельзя.
"Кавказ не видит социальной поддержки". Малочисленность январских протестов в республиках Северного Кавказа связана с давлением на активистов и отсутствием их поддержки со стороны жителей остальной России, считает дагестанский политолог и главный редактор РИА "Дербент" Милрад Фатуллаев.
"У нас очень легко могут расправиться с протестующими, обвинив их в экстремизме. То есть сразу цепляется "исламский фактор" со всеми вытекающими последствиями. Это раз. Во-вторых, следствие по участникам протестов у нас всегда достаточно закрытое, и многие правозащитные организации России к этим процессам не подключаются. Активность Навального мы здесь тоже не наблюдаем. То есть Кавказ не видит социальной поддержки со стороны России, например, по тем людям, которых пытают. Поэтому Кавказ не включается в эти протесты, даже если в душе поддерживает их. Люди знают, что они окажутся самыми беззащитными в Российской Федерации, вот и все. Это главная причина того, почему социальная активность на Северном Кавказе ниже, чем в среднем по России", – заявил Фатуллаев .
При этом протестные настроения на Северном Кавказе довольно высоки, а причины недовольства населения те же, что и в остальной России, подчеркивает политолог.
"Есть те, кто поддерживают Навального, - продолжает он. - Есть те, кто не поддерживают персонально его, но согласны с его позицией касательно коррупции, несменяемости власти. Третья категория – это те, кто недоволен своим положением и положением, в котором находится страна. Как и в целом по России, люди говорят, что они выступают не столько за Навального, сколько против ситуации, когда строятся дворцы, а другие, простите, на мусорных свалках копаются в поисках еды. В Дагестане темой протестов очень интересуются, особенно в молодежной среде. В университетах ведут беседы о том, что Навальный - это "агент Запада", что поддерживать его не нужно, на митинги выходить не нужно. Поэтому, если и были апатичные студенты, которые мало интересовались происходящим, не знали о протестах, то на лекциях их проинформировали".
Пропаганда часто припоминает Алексею Навальному участие в "Русских маршах" и поддержку кампании с лозунгом "Хватит кормить Кавказ". Но, по мнению Фатуллаева, попытки обвинить оппозиционера в национализме на Северном Кавказе сейчас мало кого волнуют.
"90% местного населения о высказываниях Навального по Северному Кавказу вообще не слышали, а большинство из оставшихся 10% уже забыли об этом. Помнят только некоторые журналисты, политологи, наблюдатели. Тем более, что Навальный говорил об этом в определенном контексте, имея в виду не отделение территорий Северного Кавказа, а отказ от бесконтрольного финансирования местных князей, которые пилят эти деньги, когда до людей, до социальных проектов мало что доходит", – подытожил Фатуллаев.
"Популярен и на Северном Кавказе тоже". Однозначного ответа на вопрос о том, почему январские митинги на Северном Кавказе были не такими массовыми, как в остальной России, нет. Об этом в комментарии для Кавказ.Реалии заявил главный редактор издания "Кавказский узел" Григорий Шведов.
"Давайте начнем с самого начала. Дело в том, что Навальный открывал штабы на юге России, но не на Северном Кавказе. Предполагаю, что его команда с самого начала не планировала открываться в Махачкале, Нальчике (столицы Дагестана и Кабардино-Балкарии - Ред.) и других национальных республиках. Про Чечню я вообще молчу. Они, наверное, лучше знают, что у них с поддержкой в этих регионах. Хотя, например, в Дагестане можно было бы существовать, и нашлись бы люди, которые бы их поддержали, чтобы открыть штаб. Но они этого делать не стали. Это то, с чего нужно начинать. Но да, действительно выходить на акции в Махачкале гораздо опаснее, чем в Ставрополе или в городах Кавмингруппы. В национальных республиках все сложнее, потому что там люди запуганы. Нельзя рассматривать национальные республики в отрыве от того контекста, в котором они существуют. Например, в отрыве от массового судебного преследования ингушских активистов", – говорит главред "Кавказского узла".
По мнению Шведова, как бы на Северном Кавказе ни относились к Навальному, именно он является катализатором протестов в регионе.
"Есть известный тезис, что Навальный не сильно популярен на Северном Кавказе. Я этот тезис не разделяю. Я считаю, что Навальный довольно популярен и на Северном Кавказе тоже. "Кавказский узел" беседовал с людьми, и многие нам говорили и на видео, и анонимно, что они выходят не за Навального, а вообще против несправедливости. Тем не менее, я считаю, что на самом деле Навального многие поддерживают и выходили 21 и 31 января именно за него. Готовы ли люди об этом прямо говорить? Многие пока не готовы. Но это, как мне кажется, не меняет сути дела. Так или иначе люди выходят на улицы именно в те дни, когда проходили акции протеста в поддержку Навального", – заключил Шведов.
"Исламский фактор". Российский политолог, исламовед Алексей Малашенко разделяет мнение, что в случае преследований участники протестов на Кавказе рискуют остаться без защиты. По словам собеседника редакции, жители остальной России готовы поддержать кавказские республики, но "чисто по-советски – на своих кухнях".
Среди других причин отсутствия повсеместных протестов в регионе Малашенко называет отстраненность жителей Северного Кавказа от связанной с Навальным повестки – в виду собственных проблем. И эти проблемы в каждой республике разные, указывает политолог.
"Это разные общества, разные миры. Дагестан – одно, Кабардино-Балкария – другое, Чечня – третье, Северная Осетия – четвертое и так далее. Поэтому, когда мы говорим про Северный Кавказ, нельзя обобщать этот регион, – поясняет Малашенко. – Волна протестов сюда еще не дошла. И потом, на Северном Кавказе есть совсем другие проблемы. Для местных жителей январские протесты - не самое важное, для них Навальный - это что-то отстраненное. Кроме того, вы уж меня простите, но Кавказ пережил такое, включая чеченские войны, что здесь есть определенная усталость среди населения".
Проблемы для российской оппозиции в отсутствии протестов на Кавказе исламовед не видит. Напротив, по его мнению, оппозиция опасается массово вовлекать жителей национальных республик в митинги из-за рисков исламской радикализации протеста.
"Если на Северном Кавказе начнется реальный социальный протест, он примет исламскую форму, потому что по большей части это все же мусульманский регион. Поэтому тут очень двойственная ситуация. И оппозиции, включая того же Навального, не выгодно, чтобы здесь произошла радикализация протеста. Иначе власти выставят это в том свете, что вот, смотрите – исламские радикалы. Если в остальной России грозят западными агентами, на Северном Кавказе будут страшить исламским терроризмом. Там очень тяжелое положение, и обвинять местное общество в пассивности я бы категорически не стал. Очень жалко людей, но как им там высказать свое недовольство? Как там заявлять о протесте? Как там требовать справедливости? Пока выхода я не вижу", – заявил Малашенко.
"Сегодня он – жертва". Ингушский правозащитник Магомед Муцольгов не исключает радикализации протеста на Северном Кавказе. Однако, по его мнению, эта угроза связана не с религией, а с действиями российских властей.
"Многие думают, что в Ингушетии люди боятся чего-то и не выходят на акции, потому что за решеткой сидят лидеры протеста. Это неправда. Просто старшее поколение (те, кто стоял впереди на митингах 2018-2019 годов) всегда пыталось уберечь молодежь. Мы знаем, как важно доказать и показать, что ненасильственные методы очень важны, что ими тоже можно что-то изменить. Но, к сожалению, власть делает все, чтобы произошла радикализация, чтобы люди взяли в руки оружие, чтобы снова произошло кровопролитие. Власть сама подталкивает молодежь к этому, она показывает, что методы ненасильственного протеста неэффективны. Любой выход на акцию на Северном Кавказе сопряжен со смертельной опасностью. Мы же знаем, как силовики приезжают разгонять митинги с автоматами, снайперскими винтовками и гранатами", - напоминает Муцольгов.
Говоря о Навальном, правозащитник отмечает, что, несмотря на противоречивое отношение к российскому оппозиционеру и неготовность выходить за него на митинги, жители Северного Кавказа относятся к нему однозначно – как к жертве политических репрессий. "Сегодня он – жертва. И для нас это важно, потому что мы сами каждый день сталкиваемся с беззаконием", – подчеркивает правозащитник.
