Чеченские мотивы Муслима Магомаева

Торжественная церемония открытия памятника народному артисту СССР, певцу прошла 15 сентября в центре Москвы на пересечении Елисеевского и Вознесенского переулков

На церемонию пришли более двух тысяч человек, в том числе представители московских властей, друзья и земляки певца, поклонники его таланта. Памятник был открыт под звуки песни в исполнении М.Магомаева «Ты моя мелодия».

«Сегодня Муслима с нами нет, но поверьте, в каждом доме Азербайджана звучит его музыка. В Баку свято чтут имя Муслима Магомаева», — сказал во время открытия памятника министр культуры и туризма Азербайджана Абульфас Караев.

Однако память о Муслиме Магомаеве чтят не только в Азербайджане. Мало кто сегодня знает, что род Магомаевых берет свое начало из старинного чеченского селения Старые Атаги.

Родовые корни

В Чечне Муслима Магомаева всегда считали за своего. А как же иначе — здесь, в горах, находится родовое селение Магомаевых, а имя его знаменитого деда, выдающегося чеченского и азербайджанского композитора Абдул Муслима Магомаева, и сейчас открывает любые двери.

Родился Абдул Муслим Магомаев 6 сентября 1885 года в Грозном в семье бедного чеченского кузнеца-оружейника Магомета Магомаева из тейпа (рода) вашендорой. Родители его происходили из селения Старые Атаги. В семье Магомета Магомаева было три дочери и трое сыновей. Абдул Муслим не случайно увлёкся музыкой: он вырос среди людей, которые любили её. Старший брат мальчика Малик был прекрасным музыкантом, играл на флейте, гармони. Кстати, его «Лезгинка Шамиля» до сих пор популярна в Чеченской Республике. Он и стал для Абдул Муслима первым учителем музыки.

Еще ребёнком Абдул Муслим научился играть на гармони, пытался подбирать на ней народные мелодии. Много позже, когда он стал знаменитым композитором, в его творчестве стали явно прослеживаться чеченские фольклорные мотивы. Именно поэтому, хотя Абдул Муслим жил и творил в Азербайджане, в Чечне считают его своим. Ведь в его музыке живёт душа народа…

В обстоятельствах кончины деда Муслима Магомаева много неясного. Он умер в 37-м, через два года после того, как написал и поставил оперу о становлении советской власти в Азербайджане, за что получил массу благодарностей и отличий. По официальной версии от скоротечной чахотки. Однако есть основания полагать, что Магомаев был репрессирован и расстрелян. Кстати, и местом его кончины был не Баку, а Нальчик, где в конце 30-х было организовано несколько пересыльных тюрем для политически неблагонадёжных.

Любовь к музыке в семье Магомаевых передавалась от поколения к поколению. Сын композитора Магомет Магомаев был театральным художником, любил петь, сам себе аккомпанировал на рояле. Его жена Сайшет Ахмедовна Кинжалова была драматической актрисой. Вот в такой семье в 1942 году родился Муслим Магомаев. Он никогда не видел деда, а отец маленького Муслима погиб за три дня до взятия Берлина.

Чеченские мотивы

В 1962 году, еще в самом начале своей музыкальной карьеры, молодой певец приехал в Грозный. Но, помыкавшись в гостинице около года, Муслим вернулся в Баку.

Считал ли сам себя Муслим Магомаев чеченцем? Вот что ответил сам певец на этот вопрос в одном из последних своих интервью:

— Чтобы не было кривотолков по этому поводу, я специально отвел этой теме главу в моей книге «Любовь моя — мелодия».

— Книга редкая, — сказал он. — Дарю. Здесь вы найдёте ответы на все ваши вопросы!

«…А потом в моей жизни зазвучали чеченские мотивы — своеобразное попурри из концертных успехов, гастрольных набегов на аулы под скрежет старого автобуса, двухнедельного молчания из-за того, что пропал голос… — пишет Муслим Магомаев. — Началось всё с приезда в Баку журналиста из Грозного Башира Чахкиева и его коллег. Они собирали материалы о моём деде для музея, который хотели открыть в своем городе.

Естественно, они познакомились и со мной, потом стали предлагать мне поехать поработать в Грозненской филармонии, посмотреть родину моего прадеда Магомета.

Здесь надо рассказать об одной легенде, которая сохранилась в нашей семье. В прошлом веке знаменитый горец, герой Шамиль, шёл со своим войском по Северному Кавказу с прекрасной миссией — объединить все кавказские народы. Он брал малых детей из одного селения и перевозил в другое — делал межплеменной, межнациональный замес, в который совсем ещё несмышлёным мальчишкой попал и мой прадед. Откуда Шамиль привез его, никто не знает. (Для меня это не столь важно. С таким количеством кровей, что перемешаны во мне, я по самой природе своей интернационалист.)

Потом мой предок оказался в Грозном, где был кузнецом-оружейником, жил в маленьком домике на улице Субботников (так она называлась в то время, когда я работал там, а Грозный был столицей тогдашней Чечено-Ингушетии).

Кем был мой прадед по национальности — неизвестно. Давно умерла родная сестра деда Маликат. Когда я расспрашивал её о происхождении нашего рода, она только хитро улыбалась и отговаривалась легендой о Шамиле…

Как-то я участвовал в очередном концерте в Кремле, посвящённом то ли государственному празднику, то ли какой-то годовщине. Обычный концерт высокого уровня, куда приглашали артистов со званиями «народных». Я был уже человек известный, и многих интересовала моя родословная. После выступления вышел в фойе, вижу группу, в центре которой Махмуд Эсамбаев о чём-то увлечённо рассказывает. Увидел меня:

— Мы о тебе, Муслим, говорим. Скажи им сам, кто ты по национальности.

— Азербайджанец.

— Как азербайджанец?! — Махмуд от удивления аж свою знаменитую папаху заломил.

— Так. Если ты хочешь сказать, что я чеченец, то я не могу это утверждать с полной уверенностью, потому что сам не знаю. Зато я точно знаю, что родина моя — Азербайджан, я там родился. Эта земля меня вскормила. В Баку я получил образование и стал тем, кто я сейчас есть… Марио Ланца был итальянцем? Нет, он был американцем. Он по-итальянски только пел. Как можно считать человека чеченцем только потому, что его прадед когда-то давно жил в Грозном?

Махмуд ненадолго обиделся, но потом наша дружба возобновилась. Человек он обаятельный. И великий танцор… Я не стал ему рассказывать легенду про Шамиля…

Сам Махмуд Эсамбаев вспоминал об инциденте с присущим ему юмором: «Я его спрашиваю: «Как ты, горец, мужчина, можешь отрекаться от своих предков, от отца, деда? Зачем ты всем говоришь, что азербайджанец?» Муслим возразил: «Но я же родился и всю жизнь прожил в Баку!» А я ему говорю: «Ну и что?! Если я родился в гараже, я что теперь — машина, что ли?!»

Грозный

«В Грозном я сначала выступал с филармоническим оркестром, — вспоминал Муслим. — Помню битком набитый зал, слушатели оживлены — как же, приехал, как они считали, их земляк (памятуя историю моего прадеда.) Был настоящий фурор, выступил с сольным концертом раз, другой, третий… Фурор сменился устойчивым успехом. Потом филармоническая публика, которой в основном и была интересна моя программа, стала вежливо-сдержанной — сколько уже можно было ходить на мои концерты? Да и сколько уже можно было петь в одной и той же филармонии?

Из филармонического зала перешёл на летние площадки, затем понял, что пора расширять аудиторию за счёт ближайших аулов. Автобус «Кубань» загромыхал по колдобинам местных дорог… Деньги директор филармонии платил от случая к случаю. Это стало у него привычкой…

…Моё нищенское существование в Грозном мне порядком надоело, я понял, что ни работать, ни учиться здесь мне не суждено. И через несколько месяцев пребывания там вернулся в Баку.

Я приехал из Грозного как бы в отпуск, поскольку предполагал ещё вернуться туда и немного поработать. Но тут меня вызвали в Центральный комитет комсомола Азербайджана и сказали, что мне предстоит поехать на VIII Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Хельсинки».

Как известно, в Хельсинки Муслим Магомаев получил главный приз фестиваля — Гран-при. А его выступление в Кремлёвском дворце съездов, которое состоялось следом, произвело в СССР настоящий фурор. Буквально на следующий день Магомаев проснулся знаменитым.

Саид-Хамзат Гериханов

checheninfo.ru