Не зарастет к нему народная тропа ...

За Терским хребтом Чечни, в его родовом селе, в родном доме, где он родился и вырос, находится музей легендарной личности чеченского народа -Арби Шамсуддиновича Мамакаева. Прекрасного поэта и просветителя прошлого столетия

Видавший виды саманный ветхий дом на пересечении улицы – окраины села Лахе-Ноьвре Надтеречного района – «по-доброму» соседствует с современными богатыми домами.

Вид его напоминает и Пушкинские поэмы, и Лермонтовские откровения, и сюжеты романа Толстого, и пьесы Галича…

За железной, старинной оградой, между десятками деревьев видится Г- образной формы дом. Посередине двора возвышается памятник великому чеченскому поэту и просветителю Арби Мамакаеву. Скульптор запечатлел строгий, задумчивый взгляд, мужественные черты лица… На камне выбиты даты рождения и смерти (родился в 1918 году – умер в 1958 году)

По обе стороны тропинки, ведущей нас ко входу в музей, растут плодовые деревья. На стволах деревьев висят таблички, где написаны фамилии знаменитых поэтов, писателей и общественных деятелей Чечни. Именно они когда-то посадили саженцы, ставшие сегодня окрепшими деревьями, устремленными ввысь, в родовом дворе Мамакаевых. Поодаль остались места и для тех, кто еще возможно удостоится чести посадить в этом монументальном дворе свой, именной, благодатный саженец.

В прихожей комнате стоит скромная печь-камин, которую окружают множественные старинные предметы, имеющие свою историческую ценность. Каждая вещь настолько интересна, что достойна отдельного рассказа. Самое интересное, рядом у камина две необычные табуретки и большой котелок с орехами, два молоточка, гость сказочного дома имеет возможность вкусить эти плоды с деревьев, что посажены в этом дворе известными личностями. Рядышком на полках «Кудалы»(Кувшины), всевозможная необычная домашняя утварь. Они различны по размеру, по форме, рисунку и цвету. Здесь множество чашек, сувениров из темного и, видимо, драгоценного металла.

«Музей делится на 8 комнат. Некоторые из них не отапливаются», – рассказывает Эдуард Арбиевич. «Отопление не проводится из учета того, что в этом случае придется реставрировать комнаты и в целом весь дом, тогда уже изменится весь его исторический вид. Желательно оставить вид музея того периода, т.е., сохранить изначальный вид. – В этом ведь и заключается вся суть», – говорит он.

28 мая 2012 года исполнилось 23 года со дня официального открытия музея.

Строение дома-музея датируется 144 летней давностью. На вопрос, каким образом удалось сохранить дом и всю ценность, что имеется в доме, в период выселения чеченцев, Эдуард Арбиевич отвечает: «Вы, наверное, помните, тогда прошелся мор во многих нынешних Российских губерниях. Со всех концов России хлынули семьи. Одна из наших снох, была по национальности русская. К тому времени у нее был 11 летний сын. В день выселения, она прилюдно просила, умоляла солдат не трогать чеченцев, сама при этом села в машину, собираясь отправиться с чеченцами. Уже перед отправлением, ее каким – то образом скинули с машины. Она и оставалась до возвращения родственников в этом доме. Звали ее Настя. Она и сохранила всё, что смогла. Также, не утаила от нас, у кого находятся некоторые украденные ценные вещи, которые потом были возвращены и выкуплены. Чуть позже, эти же предметы и все имущество вторично были пущены по миру. Ценные вещи были конфискованы местной властью, из-за, якобы, неуплаты налогов. На этот раз конфисковали с молотка. Вещи были частично присвоены, и распроданы. Через годы Мамакаевы по частям выкупали, возвращали всё нажитое. Одно из старинных зеркал выкупили и вернули из старых Атагов(!).

В период двух военных кампаний в Чечне, в доме-музее Мамакаевых ютились беженцы, собственно, поэтому и была отделена навесная часть с камином на углу, как прихожая для гостей.

А история сегодняшнего музея начиналась примерно так: вначале это был зажиточный на тот период дом, (кстати, с нынешними воротами), во дворе которого посреди пышной зелени был колодец с чистой питьевой водой. Большие ворота открывались редко, когда, к дому подкатывали кареты с гостями: родственниками или друзьями.

Отправляемся в первую угловую комнату. Эта комната в те времена была лавкой, обычной лавкой, где продавались от «илар-мач» до «мазал-хьякпалл» (всякие мучные изделия), даже вино, – улыбнулся Эдуард Арбиевич. Затем, остановившись у старой стойки – бывшей лавки, он продолжил. – Лавку держать было не выгодно, поэтому пришлось переименовать в ларек, где продавались бутафорные изделия, т.е. канцелярские товары. Однако и эта затея утомляла, так как не было дохода. Вскоре ларек был закрыт. Но Мамакаевы сохранили стойку: перед красивой ширмой из велюровой ткани она неплохо вписалась и занимает скромное место в комнате. Также здесь оригинально уживаются три знаменитые личности чеченского народа. А. Мамакаев на одной стороне стены, А. Авторханов в другом углу, и А. Кадыров. Блестяще вылеплен бюст А. Авторханова: это работа самого Эдуарда Арбиевича.

– 7 мая 2004 года в музей приехал А.А. Кадыров. Он приехал в музей, подписал портрет и обещал, что вернется 11 мая и посадит свое дерево. Через два дня, 9 мая, его не стало… После его похорон мы исполнили его желание, – говорит Эдуард, – у входа в дом, во дворе, посадили молодой саженец. Уже через 4 года выросший саженец щедро давал сливы.

Хранители музея надеются, что и Рамзан Кадыров, несмотря на свою занятость, однажды посетит Мемориально-исторический музей Надтеречного района и посадит свой саженец.

У выхода из комнаты к стене прислонен громадной величины, в виде «лепешины», древнейший горный камень серого цвета. На нем отпечатки руки человека, рисунки с изображениями динозавров, диких кабанов, оленей и множества непонятных для нас знаков. Виды на камне заставляют соглашаться с мнением, что на нашей территории в доисторические времена были такого рода хищные животные. – По крайней мере, если верить экспертизе научных исследователей, 2000 лет назад они здесь существовали, – сказал Эдуард. Открывая «книгу» необычного размера, в красной велюровой обёртке, на всю комнату зазвучал гимн РФ.

Не меньшей оригинальностью отличается вторая комната. Три старинных женских платка, с длинным начесом из дорогого щелка. Одну из них надевала в молодости мама Арби Мамакаева (в день свадьбы), две другие одевали бабушки по матери и отцу. Платки как символ памяти о дорогих женщинах. В рамке старый портрет, в черном платке запечатлена двоюродная сестра А. Мамакаева. И изящный «т1оркуз» (сундук) молодых невест 130 летней давности сегодня служит надежным «сейфом» для старинной одежды.

Самая бесценная в доме – бронзовая люлька. Она приставлена впритык к краешку кровати мамы А. Мамакаева. Немецкая швейная машинка «Зингер» в рабочем состоянии, ножницы старого образца, ковры суконные, плетенные как космы, веретено с прядями ниток оставлены в рабочем процессе.

Строгий костюм отца Арби Мамакаева сохранен в полном комплекте, его внутренний пошив ярко-красного цвета. Полководцы, да и командиры тех времен, при необходимости переворачивали костюмы, символизируя красное знамя.

В музее также привлекает внимание небольшой по размеру фотоснимок с подписью «Къонахчун чурт». Дело в том, что в селе Знаменское находится одинокая могила, на котором воздвигнут высокий чурт (надгробный камень), двухметровая длина которого уходит в глубь земли, о чём мало кому известно. Не раз, злостно настроенные элементы в различных формах, старались снести его, заровнять могилу, стереть с лица земли, однако, никому еще не удалось это сделать. История с могилой очень интересна.

При выходе, у старинных дверей второй комнаты музея, в виде карты, висит схема – генеалогическое древо рода Мамакаевых, которое уходит вглубь веков.

В третьей комнате много исторических фотографий: русский царь Николай Второй (в форме), генерал Адуев, небезызвестный Элемерзоев Ахъяд, которому Николай Второй вручил золотую кольчугу, Тапа Чермоев, а также основатель города Гудермес и многие другие личности того времени. Комната к тому времени служила для них штабной (нынешняя резиденция) губернаторов области. Именно в этой комнате лица, имеющие высшие чины (министры, военачальники и пр.), проводили заседания, совещались, выносили важные решения и приговоры. Здесь же колокол, который звучал из колокольни в случае, если возникала ситуация, когда следовало оповестить народ о важных событиях. Дубовые столы и стулья старого образца стоят в центре комнаты. С помощью старого дедушкиного фотоаппарата, что сохранился до наших дней в музее, запечатлены многие сохранившиеся снимки и исторические бумаги.

На столе большой серебряный поднос 1790 года. Кудалы – летний и зимний, большой самовар.

Мамакаевы – наследники знаменитых отцов. Например, четвертый прадед был походным атаманом казачьих войск, участник двух русско- турецких войн. Его звали Мамакх, а его сына звали Ханкх, он был участником первой мировой войны в полку Дикой дивизии. Лично был знаком с Л.Н.Толстым, который гостил дважды в этом доме. Первые ускоренные курсы учителей прошел его дядя Магомед Мамакаев. Список именитых родственников настолько большой, что всех и не перечислить.

Вслед за повествующим Эдуардом мы направляемся в другую комнату, перед нашим взором предстали обычные альчики – бычий и бараний. Печка на ножках, обычно в ее нижней части раньше сушили дрова. Чайник времен выселения, чугунный утюг и звонок, необычный колокольчик, который ежегодно в школах республики берут на выпускные звонки. В комнате телефон образца двухвековой давности, который был установлен по поручению Таштамира. В годы трехдневных боев у Мамакаевых гостил революционер С. Орджоникидзе. Очень много фотографий, где запечатлены высокопоставленные чиновники с делегациями из различных областей. По рассказу Эдуарда, из-за того, что сохранили одну старинную ценную для них фотографию, сын того же С. Орджоникидзе, в знак уважения, подарил музею машину – «Газель», укомплектованную видео и аудио-аппаратурой. Перед нами парадная серебряная сабля – это уже период гражданской войны. Фотография Кунта-хаджи и чётки, которыми он пользовался. С того тридцатого года сбережен репродуктор. В тревожные годы войны он работал круглосуточно, не умолкая передавал сводки о боевых сражениях. По словам Эдуарда, если он умолкал, виновных сажали на 10 лет, поэтому за его работой следили особо. Баян, на котором играл прадед Эдуарда. Шесть поколений запечатлены на одной из фотографий (!). Это не всегда и не всем удается.

Не меньше интересного узнали и в пятой комнате. В этом доме, в 1941 – 42 годы часто гостил поэт-бард А. Галич. Находясь в гостях у чеченского друга, им как режиссером были поставлены три пьесы, такие как «Гнев», «Разведка» и «Матрос». Эти спектакли ставились и позже в Чеченском драмтеатре. Также А. Галич успел снять фильм о чеченцах «На семи ветрах». Немного позже, известный советский режиссер был изгнан из России, жил в Париже там был и похоронен. Сохранены и музыкальные инструменты, на которых А. Мамакаев часто играл. И Эдуард играл неплохо на них, но за короткую совместную жизнь лишь изредка они пробовали играть дуэтом.

Арби Мамакаева в молодые годы (в 24 года) жестоко оклеветали как «врага народа» и осудили на долгие годы к тюремному заключению. Многие его рукописи были тем временем уничтожены. Но отдельные стихи были после его смерти найдены, собраны и опубликованы его сыном. А вот на вопрос, за что он провел десятки лет в тяжких муках и страданиях – никто до сих пор не ответил.

После возвращения из заключения он прожил с родными всего полгода. В несусветном дальнем Магадане он мерз в лютые сибирские морозы. Годы, проведенные в тюрьме были немыслимо тяжелыми, редко кто выдерживал те муки, что испытывал там А. Мамакаев. Из глубоких рудниковых ям он впроголодь должен был делать раскопки, выдавать 300 грамм золота в день, чтобы получить «еду». Многие погибали в этих ямах от бессилия… Но даже будучи изгоем и мучеником на своей Родине поэт творил.

В последней комнате, знаменитый патефон А. Мамакаева произвел на нас особые впечатления. Заметив это, Эдуард завел его и поставил старую пластинку 50-го года. Музыка хорошо гармонировала с музейной тишиной и уводила нас в те времена.

Нам подарили замечательную книгу со стихами Арби Мамакаева, а также недавно вышедшие две книги Эдуарда Мамакаева.

Посетив музей имени Арби Мамакаева, я поняла: не зарастет к нему тропа, и вспомнила слова Мадины Сакаевой:

Умрет ли сердце,

Зарастет ли тропа,

Но память бессмертна –

Жить будет она!

Марха Сулейманова

checheninfo.ru