Бувайсар Сайтиев: «Шансы на спасение борьбы есть»

Трехкратный олимпийский чемпион о том, можно ли спасти борьбу, стоит ли чемпионам возвращать свои медали МОКу и о коррупции в борьбе. В борьбе назрел кризис. На мировом уровне – Международный олимпийский комитет (МОК) выразил намерение исключить борьбу из олимпийских видов спорта. В Дагестане – огромная конкуренция в этом виде спорта, как следствие – невостребованность части спортсменов и массовая подделка документов – ведут к дискредитации борьбы.

О том, можно ли спасти борьбу, стоит ли чемпионам возвращать свои медали МОКу, о коррупции в борьбе и многом другом журнал «Passport» побеседовал с трехкратным олимпийским чемпионом Бувайсаром Сайтиевым.

- Бувайсар Хамидович, как вы восприняли намерение Международного Олимпийского комитета  исключить вольную борьбу из числа олимпийских видов спорта?

- Первым дело, конечно, было удивление. Потому что до этого момента, в принципе, никаких общеизвестных предпосылок не было. Однако сейчас выясняется, что со стороны МОКа было очень много замечаний на протяжении последних двух лет к Международной федерации борьбы. Шамиль Анвярович Тарпищев (спортивный деятель – прим. ред.) в своем интервью также говорил, что от МОКа в Федерацию поступило порядка 38 рекомендаций и замечаний, но внятного ответа на них не было, и те моменты, на которые указывал МОК, только усугублялись.

Мировая общественность и любители борьбы даже не знали, что предпосылки для дисквалификации этого вида спорта из числа олимпийских были. Но после того, как официально было объявлено о намерении МОК, все отреагировали очень оперативно. Буквально через несколько дней на внеочередном заседании в Международной федерации борьбы голосованием было принято решение освободить Рафаеля Мартинетти от должности президента Федерации, позже был избран исполняющего обязанности президента Федерации, а также новая рабочая группа по выходу из кризисной ситуации. Ее возглавил президент Российской федерации борьбы Михаил Мамиашвили. То есть, началась оперативная работа по спасению борьбы. Хотя сейчас, по сути, борьба уже исключена.

- Но ведь окончательное решение будет принято в сентябре на заседании МОК в Буэнос-Айресе.

- На самом деле, все уже решено. Объясню, что произошло. Борьба не попала в список рекомендуемых видов спорта на Олимпийские игры 2020 года.

На каждую Олимпиаду всегда отбирается один новый вид спорта. Сегодня на звание нового олимпийского вида спорта претендуют, например, каратэ, бейсбол, сквош, софтбол и другие. Борьба же теперь должна наравне с этими видами спорта доказывать свою привлекательность и попытаться заново попасть на Олимпиаду.

- И каковы шансы?

- Шансы на то, что борьба вернется, на самом деле, очень большие. Если исходить из критериев, по которым выбирается олимпийский вид спорта – широкая география, интерес, зрелищность, то тут борьба, так сказать, на высоте. Это достаточно динамичный вид спорта. Она хорошо смотрится. К тому же, в более чем в 200 странах мира зарегистрированы федерации спортивной борьбы. Из тех видов спорта, которые сейчас будут претендовать на попадание в число олимпийских, следующий за борьбой вид спорта насчитывает чуть больше 90 федераций.

Да и за борьбу вступились многие руководители стран, в том числе Владимир Путин и Барак Обама.

- Олимпийский чемпион 2000 года Сагид Муртазалиев, узнав о намерении МОК, решил вернуть комитету свою золотую медаль? Что вы думаете по поводу его поступка? Не было ли желания также вернуть свои медали или как-то по-другому отреагировать на данное заявление МОКа?

- Первым так жестко отредактировал Валентин Иорданов (президент Федерации борьбы Болгарии – прим. ред.). Когда я об этом узнал, я, конечно, задумался над тем, правильно или неправильно он поступил, стал примерять ситуацию на себя. Потом, когда с подобным заявлением выступил Сагид Муртазалиев, и у меня кто-то спросил: «А почему ты не отдаешь медали?» – я ответил: «А за что им отдавать медали? Вот если они сохранят борьбу, можно отдать им одну из медалей». И этого мнения я придерживаюсь до сих пор.

Возврат медалей говорит о том, что люди в недоумении. Борцы, которые всю жизнь посвятили этому виду спорта, после того, как ушли из него, помогают развивать его, для них это было реальным  ударом. И они эмоционально отреагировали. Конечно, если бы возврат медалей спас борьбу, я думаю, все спортсмены вернули бы их МОКу. Но сегодня МОК не заслужил ни одной медали от борцов. Наоборот, можно поймать где-нибудь руководителя МОК и –  на какой-нибудь его жесткий прием, с респектом от борцов (улыбается).

- Расскажите, какие основные проблемы существуют в вольной борьбе? Насколько справедливы разговоры о массовой коррупции в этом виде спорта?

- Нет такого направления жизнедеятельности людей, где бы не было коррупции. К сожалению, это было всегда. Сегодня это наиболее ярко выражено. Борьба – достаточно справедливый вид спорта и не столь высокооплачиваемый. Борцам и не снилось такое, что сейчас происходит в некоторых игровых видах спорта, например, в футболе. Может, поэтому такое слово, как коррупция, в полной мере не применимо к борьбе.

Но в борьбе есть серьезная проблема, так или иначе связанная  с коррупцией. Это подделка документов. Это проблема не только российских регионов. Представители постсоветского пространства практикуют это повсеместно. Что это значит? Мальчик 14 лет приходит на соревнования и должен бороться с парнем 16-18 лет. Мало того, что это неэтично, это еще и грубейшее нарушение федерального закона – статья в УК РФ есть за подделку документов. Это и самая позорная спекуляция, которая может произойти между тренером и учеником. После этого лично у меня возникает вопрос: «А нужны ли такие тренер и ученик обществу?» На этот вопрос я всегда отвечаю отрицательно.

Я, например, горжусь тем, что ни у кого никогда ничего не покупал в борьбе, и никому ничего не продавал. Это достояние в моей спортивной деятельности. Я никогда не подделывал свои документы. И рядом с такими людьми, которые подделывают, если честно, сидеть даже не хотел бы.

Еще одна проблема – регионы в споре между собой за попадание в команду на крупные соревнования, такие как чемпионаты мира, Олимпийские игры, тоже не всегда честно ведут себя. Но это единичные случаи.

Так что коррупции как таковой в борьбе нет, но утеря традиций, принципов наблюдается. Но это, наверно, естественно. Потому что традиции советской школы борьбы – это все-таки традиции другого государства. Поколения меняются. Поэтому старшее поколение может быть недовольно тем, что сейчас есть в борьбе.

- В последнее время часто можно слышать, что деньги испортили спорт. Применимо ли это к борьбе?

- В борьбе есть деньги, но не такие весомые, как в том же футболе. Олимпийские медали оплачиваются уже достаточно хорошо. Члены сборной России с 2004 года благодаря поддержке Сулеймана Керимова получают финансовую помощь. Но говорить о том, что деньги испортили борьбу, нельзя.

- Не могу не задать вопрос, который волнует многих дагестанцев. Бувайсар Сайтиев – дагестанский или чеченский спортсмен?

- Я вообще-то красноярский спортсмен (смеется). Давайте сейчас попробуем меня определить, потому что эта тема часто поднимается. Но люди интересуются, высказываются и забывают, а у меня осадок остается.

Я родился в Дагестане, прожил тут до 17 лет, с детства занимался борьбой, добивался каких-то результатов. Стал победителем первенства Хасавюрта, потом первенства Дагестана, затем – России, после – СССР. После окончания школы я переехал в Красноярск. Там я продолжил заниматься спортом на молодежном и взрослом уровнях.

Был я борцом до 17 лет, если я в стольких турнирах победил, представляя Дагестан? Был. Значит, я дагестанский борец. Был я борцом, проживая и выступая в Красноярске? Был. Значит, я и красноярский борец. Но от того, что я был дагестанским борцом, красноярским борцом я же не перестаю быть чеченцем. Это моя национальность. Я ею горжусь.

- Какая из школ вольной борьбы сильнее и профессиональнее: дагестанская или красноярская?

- Красноярскую школу борьбы сравнивать с дагестанской неправильно. В Дагестане борьба началась намного раньше. К тому же в Красноярске борьба появилась на голом месте, а у нас всегда на праздниках народных, гуляниях практиковалась борьба. Если считать олимпийские медали, то и тут Дагестан превосходит Красноярск.

В целом же, дагестанская борьба ближе к иранской: низкая стойка, проход в ноги. В Красноярске – высокая стойка, броски. В то же время в Красноярске на базе школы борьбы был создан институт единоборств.

Но к какой бы школе ни относился  борец, приемы, в принципе, одни и те же, поэтому самое главное для побед -  максимально поднять планку нагрузки. Грубо говоря, кто умер, тот умер, кто не умер, того убить уже невозможно. Я утрирую, конечно (улыбается), но истина в этом есть.

- Почему турнир имени Бувайсара Сайтиева проходит в Бельгии, в Красноярске, а в Дагестане и в Чечне не проводятся подобные мероприятия?

- Организовать турнир несложно и в то же время – не просто. Если подходить к организации мероприятия, которое будет называться «ежегодный турнир на призы братьев Сайтиевых», то надо еще и вперед смотреть, на то, что будет дальше.

Турнир Али Алиева у нас проходил уже более 40 раз, турнир Сураката Асиятилова также – то есть, это достаточно важные социальные события. Они собирают много людей, как спортсменов, так и зрителей. В то же время постоянно нужно какое-то развитие, чтобы поддерживать интерес, иначе наступит кризис.

(Задумался)

Я не знаю, почему турниры имени Сайтиевых не проходят в Дагестане и Чечне. Это не я их организую. Как-то некрасиво самому организовать турнир своего имени. Я, в лучшем случае, успеваю приехать, поприсутствовать, пофотографироваться с детьми, как-то материально поучаствовать. Все. В Красноярске, например, турнир проводит организация под названием «Здоровый мир» при городской администрации. Они его уже восьмой год проводят. В Бельгии турнир прошел уже дважды (проводится раз в два года – прим. ред.), инициатором его является выходец из Хасавюрта, который раньше тоже занимался борьбой – Иса Гамбулатов. Очень активный человек, за которым я не поспеваю.

То, что нет таких турниров в Дагестане и в Чечне, ничего страшного. Может, пока в них и нет никакой надобности.

- Расскажите о школе «братьев Сайтиевых», которую вы открыли в прошлом году в Дагестане.

- Работа идет. Достаточно хороший коллектив тренеров набрали. Около тысячи детей уже зарегистрированы в трех отделениях нашей школы: в самом Хасавюрте, в Хасавюртовском и Казбековском районах. О результатах говорить пока рано, но технические моменты уже сделаны. Ребята уже принимали участия в разных соревнованиях, сами организовывали соревнования. Я очень рад этому.

У нас с братом есть богатый опыт борьбы, есть свой стиль. В Дагестане ведь большая конкуренция в борьбе. Здесь надо не только ежедневно тренироваться, но и быть архиздоровым человеком, иметь постоянное фармакологическое сопровождение. Если нам с братом удалось чего-то добиться, что-то пройти, что-то изучить, мне кажется,  этими знаниями и навыками стоит поделиться.

- Многие спортсмены, особенно борцы в Дагестане, после завершения карьеры уходят в политику. На ваш взгляд между вольной борьбой и политикой есть что-то общее?

- Политическая составляющая есть в любом деле, тем более в таком политизированном регионе, как Кавказ. Но, надеюсь, что у нашего вида спорта с политикой больше общего позитивного, нежели негативного. Но сам я не политик, в ней никогда не был и изнутри ее не знаю.

- Ваш младший брат – Адам – также является олимпийским чемпионом? Наверняка, вы хоть раз боролись с братом. Кто выходил победителем?

- В раннем детстве у нас соревнования были. Сложно вспомнить, кто побеждал. Но уже будучи юношами мы никогда не боролись. У нас традиционная горская чеченская семья, он даже не сидит в моем присутствии, как же я буду с ним бороться. Сейчас мы уже взрослые, но субординации, так сказать, все равно придерживаемся.

Не могу сказать, кто из нас более приспособлен к борьбе. Я более интуитивный человек, чем Адам. Я никогда не заморачивался разбором выступлений соперников, никогда не знал, кто в какой стойке стоит,  в какую ногу проход  делает. Мне было интересней, что я буду делать на ковре. А Адам более внимательный, глубокий человек. Сегодня он в борьбе очень хорошо разбирается, и я считаю его одним из ярких борцов. А так мы разные люди, ну, и спортсмены тоже разные.

- Ваши дети занимаются спортом? Не планируете вырастить из сыновей профессиональных спортсменов?

- Сыновья ходят на тренировки по борьбе. Я не придаю этому значения. Никто их не выделяет, они с общей массой ходят. Хочу ли я, чтобы они стали спортсменами и добились каких-то результатов? Пока не хочу. Может быть, пройдет время, и потом я захочу. Но, надеюсь, что без этого обойдется. Терпеть не могу ситуацию, когда родитель пытается выжать из ребенка то, что нравится ему, пытается влезть в жизнь этого человека, забывая, что это хоть и твой ребенок, но это отдельный человек.

От того, что 20-30 лет назад ты считал, что этот спорт – самое лучшее в жизни, это не значит, что так думают и твои дети.

- Помимо борьбы есть вид спорта, которым вы всерьез увлекаетесь, может быть, не занимаетесь сами, но являетесь рьяным поклонником?

- В моем детстве у нас ведь в Хасавюрте других вариантов не было. Сейчас с выбором спортивных секций уже гораздо лучше обстоит дело. Доступность спортивной инфраструктуры есть. Поэтому на другие виды спорта я не ходил. При этом в любое время я соглашусь поиграть футбол, неважно где, главное поиграть. Ну, и посмотреть тоже очень люблю. Расстраивался 31 марта из-за Анжи (проиграл Краснодару) и из-за Терека (проиграл Зениту) . Но если с Тереком все ровно, то с Анжи ситуация другая. Чувствуется изнутри какая-то проблема. Не играют люди. Хотят, что ли, какой-то меседж передать или болельщикам, или руководству клуба, пока не понимаю. Могут и не играют – вот такое ощущение. Надеюсь, все это поправимо.

К сожалению, невозможно вместить в рамки журнала всю беседу с Бувайсаром Сайтиевым. Но хочется отметить, что после общения с ним, даже те, кто не любит борьбу, проявят к ней немало интереса и, если сами не ринутся заниматься этим видом спорта, то обязательно отдадут на него своих сыновей.

Журнал “Passport”, №2/май 2013

checheninfo.ru