ЧЕЧНЯ. Хотя битва за Кавказ была одной из самых значимых в истории Великой Отечественной войны, и захват этого региона очень много значил для нацистов (по сути, с его захватом они связывали победу над Советским Союзом и не без оснований) вначале они о нем ничего не говорили. Во всяком случае, директива Гитлера конца 1940 года о нем молчала.
Причина этого заключалась в том, кто стратегия блицкрига предполагала, что большая часть советских войск будет уничтожена на западе Советского Союза, а быстрый захват Москвы и Ленинграда приведет фактически к гибели СССР и свободному захвату любых территорий, включая Кавказ.
В контексте этого разрабатывать особые операции по захвату кавказской нефти не было смысла. Но, как это сплошь и рядом случается в истории, план пришлось подкорректировать. И делать этого пришлось уже летом 1941 года. Во всяком случае, уже 12 июля 1941 года говорилось о необходимости захвата Кавказ, как только появится такая возможность.
12 августа 1941 года одной из важнейших задач стал захват Крыма, который должен был стать плацдармом, с которого началась бы кавказская операция. Правда, когда стало очевидно, что никакой быстрой победы не предвидится, немецкое командование разделилось во мнении относительно дальнейшей стратегии ведения войны.
Одна часть читала, что следует продолжать движение на Москву, но другая группа, в которой был и Гитлер, считала, что приоритетной задачей должен стать Кавказ и Ленинград.
В конце августа 1941 года Гитлер говорил, что уничтожить Советский Союз можно только при условии уничтожения советской армии, что возможно только при условии уничтожения ресурсной базы, необходимо для ее существования. И главным из этих ресурсов была нефть.
При этом Гитлер отмечал, кто лишение Советского Союза этого важнейшего ресурса и, соответственно, взятие его в свои руки, не является первостепенной задачей. Таковой Гитлер считал возможность повлиять на Иран и Турцию, сделав их союзниками в борьбе с СССР.
Интересно, что после окончания войны некоторые немецкие генералы стали слишком уж усердно сваливать вину на поражение исключительно на Гитлера. К частности, его стали критиковать за то, что он отказался от активизации действий в московском направлении, и перенес основной удар на юг.
Также Гитлера упрекали за то, что, рассматривая войну, он слишком большое значение придавал экономической составляющей. Стремление захватить плодородные и богатые сырьем регионы Советского Союза, по мнению этих критиков, было неоправданным. Вместо этого основной задачей должно было стать взятие Москвы.
Согласится с таким мнением очень сложно. Правоту гитлеровского решения подтверждает вся богатая военная история России.
Из нее ясно видно, что взятие столицы порой воспринималось нашими предками, хотя и как тяжелый удар, но не смертельный. Порой он подталкивал к еще более ожесточенному сопротивлению.
В любом случае, наверное, лучше подходить к военной стратегии с экономической позиции, чем исключительно с идеологической, поскольку взятие Москвы имело в основном идеологические последствия, да и то очень неоднозначные.
Впрочем, еще во время войны многие из высшего командования соглашались с Гитлером, и вовсе не по причине подхалимства.
В пользу гитлеровского выбора говорило еще и то, что основные силы Красной Армии были сосредоточены именно на московском направлении.
Таким образом, за идеологическую победу (взятие Москвы) немцам пришлось бы заплатить чудовищную цену, тогда как захват богатейшего региона (Кавказа) можно было осуществить меньшей кровью. Во всяком случае, считать так у немцев были все основания.
Более трезвомыслящие немецкие генералы после крушения Рейха утверждали, что выбор южного направления был верным, и единственная проблема заключалась в том, что просто Красная Армия оказала слишком ожесточенное сопротивление. Проще говоря, бедой проекта было то, что он банально не удался.
В случае немецкого успеха Советский Союз был бы практически обескровлен, если подразумевать под кровью нефть, а политическая обстановка на Востоке радикально изменилась.
Правда, Гитлер не был бы самим собой, если бы не возлагал слишком большие надежды на союзников и дальнейшее продвижение войск вплоть до Персидского залива. Из-за этого Гальдер отмечал, что работать с Гитлером становится все сложнее по причине хронической недооценки советских возможностей и преувеличения возможностей собственных.
Для такой скептической оценки были все основания. Достаточно сказать, что после захвата Кавказа в войну должна была вступить Турция. Разумеется, на стороне Германии.
Однако если бы она этого не сделала, на этот случай имелся план оккупации этой страны. Далее можно было начать переброску войск в Ирак и Сирию.
Подобные планы выглядели слишком фантастично. В свете того, что молниеносное наступление на Москву до холодов провалилась с треском, следовало предполагать, что дальнейшие действия тоже не всегда будут идти так, как хотелось бы. И вот здесь Гитлер действительно допустил серьезную ошибку.
В заключение стоит отметить, что многочисленные записки и директивы Гитлера, также как и критические или положительные отзывы о его планах относительно захвата Кавказа, почему-то не упоминают такой составляющей, как взятие под контроль различных кавказских «Шамбал» и поиск прочих «Колец Всевластия», о которых так любят говорить современные любители сенсаций.
Конечно, Адольф был не совсем в ладах с реальностью. Однако все же он был более рациональной личностью, нежели те, кто склонен выставлять его повернутым на мистике кулоном.
