ЧЕЧНЯ. Вся творческая научная жизнь В.Козенковой была посвящена северокавказской археологии, в частности исследованию древней культуры чеченцев
Археологическое кавказоведение понесло невосполнимую утрату – 23 мая 2021 г. в Москве, не дожив 6 месяцев до своего 90-летнего юбилея, ушла из жизни Валентина Ивановна Козенкова (17 ноября 1931г. – 23 мая 2021 г.) – один из крупнейших археологов-кавказоведов.
С 60-х годов прошлого века и до конца своей жизни она изучала эпоху поздней бронзы – раннего железного века на Северном Кавказе – ареале кобанской культурно-исторической общности, издав по этой проблеме более 200 научных работ, в том числе 14 монографий.
Когда в 2013 г. ею была выпущена 13-я книга «Кобанская культура и окружающий мир», подумалось, что больше об этой культуре нечего сказать. Но нет, оказалось, что есть что еще исследовать. Доказательством тому стала ее очередная – 14-я монография «Специфика духовного мира кобанских племен», увидевшая свет в 2017 г. в Москве. Причем это издание отличается не только своей новизной, но и широтой охвата самой проблемы. Автор на протяжении всей работы нацеливает внимание читателя на духовный мир коренного населения региона.
Гениальный Альберт Эйнштейн как-то сказал, что принадлежность к числу людей, отдающих все свои силы обдумыванию и исследованию объективных фактов, имеющих непреходящее значение, – особая честь. Безусловно, такой чести удостоилась всемирно известный археолог Валентина Ивановна Козенкова, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института археологии Российской Академии наук, член Ученого совета Государственного музея народов Востока, почетный академик Академии наук Чеченской Республики.
Как вспоминала Валентина Ивановна, необыкновенная тяга к древней истории выросла в ней из любви к чтению, а еще ей «повезло» со школьными учителями, преподавателями истории – М.К.Савостиной и Н.Ф.Елисеевым. Поэтому и неудивительно, что в 1951г. без колебаний ею был выбран исторический факультет Московского государственного университета (МГУ). Сразу после первого курса, еще до узкой специализации, Валентина Ивановна принимает участие в археологической экспедиции академика А.П.Окладникова, работая в отряде Н.Н.Дикова по исследованию неолитических поселений на островах Лесной и Сосновый на Ангаре, в зоне затопления в связи со строительством Иркутской ГЭС.
В 1953 и 1954 гг. Валентина Ивановна принимает участие в работах Киргизской экспедиции под руководством Л.Р.Кызласова. В Чуйской долине на раскопках древнего Баласагуна (Ак-Бешим) она постигает азы работы с сырцовыми кладками раннесредневековых бытовых и культовых строений, а на берегах озера Иссык-Куль под руководством Л.П.Зяблина – методику раскопок средневековых курганов. В 1955 г., закончив университет как специалист по средневековой археологии Средней Азии, она уезжает по распределению (несмотря на рекомендацию в аспирантуру) на работу в краеведческий музей города Андижана в Ферганскую долину. Проведенные здесь четыре года оказались полезной школой самостоятельного применения полученных знаний и навыков московской выучки. Об этом говорит и ряд первых в научной карьере молодой исследовательницы статей по среднеазиатской тематике.
В 1959 г. она возвращается в Москву, где в силу ряда обстоятельств была вынуждена сменить научную тематику. Так, летом 1960г. в составе отряда Р.М.Мунчаева она уезжает в ЧИАССР на раскопки древнего поселения близ села Сержень-Юрт, одного из основных объектов работы Северокавказской археологической экспедиции (СКАЭ) под руководством Е.И.Крупнова. С того времени Валентина Ивановна становится постоянным сотрудником Института археологии АН СССР (ныне РАН). Тогда же и началось ее становление как кавказоведа. Теперь на десятилетия вся ее творческая научная жизнь посвящена северокавказской археологии.
Уже в 1963 г. Валентина Ивановна возглавила предгорный отряд этой легендарной экспедиции и руководила им до 1975г., полностью закончив исследование первоклассного археологического комплекса: поселения-убежища и могильника кобанской культуры у села Сержень-Юрт.
В 1976–1977 гг. в связи с начавшейся работой над Сводом источников по кобанской культуре были проведены небольшие работы в Ингушетии и Северной Осетии. Но особо следует отметить деятельность Валентины Ивановны Козенковой в 1977 и 1978гг. в Карачаево-Черкесии, где совместно с В.Б.Ковалевской велись раскопки поселения и могильника Уллубаганалы кобанской культуры.
Огромный опыт полевой работы лежит в основе всех обобщающих научных трудов Валентины Ивановны. В 1969 г. на Ученом совете Института археологии ею была защищена в качестве кандидатской диссертации рукопись «Кобанская культура на территории Чечено-Ингушетии». Материалы и основные выводы этой работы вошли в 1975 и 1982 гг. в первые две монографии автора, начатой ею серии Сводов археологических источников СССР. Это большое, требующее скрупулезной точности и выверенности данных издание было продолжено и в дальнейшем – в выпущенных в 1989, 1995 и 1998гг. трех томах Свода источников, посвященных западному варианту кобанской культуры. Эти книги остаются по-прежнему необходимыми тем, кто желает познакомиться с оригинальными изделиями древних мастеров и получить научно обоснованную справку по многим памятникам Северного Кавказа. И в особенности они важны для нас, вузовских преподавателей не только Чеченской Республики и всего Кавказа, но и многих южных регионов России.
Системное теоретическое обобщение данных по кобанской культуре легло и в основу научного доклада Валентины Ивановны Козенковой «Большой Кавказ в XIV–IV вв. до н.э. (кобанская культура: модель тысячелетия развития)», за который ей в 1990 г. была присуждена ученая степень доктора исторических наук.
Проанализировав все подходы предшественников к этому вопросу, Валентина Ивановна не только предложила собственную упорядоченную периодизацию кобанской культуры, но и убедительно показала, какое место занимают эти древности в системе культур эпохи поздней бронзы – раннего железа Кавказа, Закавказья, Восточной и Центральной Европы.
В связи с этим хочется привести слова отзыва на ее диссертацию доктора исторических наук К.Х.Кушнаревой: «Я высоко ценю тот вклад, который внесла В.И.Козенкова в кавказоведение. Ее фундаментальные труды отличаются глубиной исследования, отличным знанием источников, большой эрудицией в области кавказской и европейской литературы, разработкой широких проблем, постоянным поиском научной истины».
Эти качества работ Валентины Ивановны не прошли мимо внимания и зарубежных европейских коллег. За границей были опубликованы некоторые ее статьи (в Англии, Болгарии, Венгрии). А интерес к работам Козенковой со стороны немецких коллег (Георга Коссака) был проявлен в виде предложения о полной публикации в Германии материалов Сержень-Юртовского могильника. Рукопись была передана немецким коллегам в 1987 г., а в 1992 г. она вышла в виде добротно изданной книги под названием «Сержень-Юрт. Могильник эпохи поздней бронзы и раннего железного века (XI – начало VII в. до н.э.)». Только в 2002 г. ее доработанное и дополненное переиздание появилось на русском языке, как раз под пару вышедшему перед этим в 2001 г. монографическому исследованию Сержень-Юртовского поселения.
Сержень-Юртовское поселение находится в 35–40 км к юго-востоку от г.Грозного и в 4 км в восточном направлении от г. Шали. Оно было открыто неутомимым краеведом М.Севостьяновым. Впоследствии памятник исследовался несколькими учеными: в 1957 г. В.И. Марковиным, в 1958-1959 гг. Р.М.Мунчаевым, в 1960 г. – Н.Я.Мерпертом и В.И.Козенковой. С 1961 по 1966 гг. здесь велись широкомасштабные археологические раскопки В.И.Козенковой под общим руководством Е.И.Крупнова. При этом активное участие в организации раскопок принимали Чечено-Ингушский научно-исследовательский институт истории, языка и литературы, Чечено-Ингушский республиканский музей краеведения, Чечено-Ингушский государственный педагогический институт (с 1972 г. – университет), Государственный исторический музей (Москва).
На основе глубокого профессионального анализа археологических источников, добытых на поселении, автор сделал вывод, что основу хозяйства населения предгорий ЧР в конце II – начале I тысячелетий до н.э. составляли скотоводство и земледелие. Здесь разводили крупный рогатый скот (овец, коз), а также лошадей, ослов и др.
О занятии населения Сержень-Юртовского поселка земледелием свидетельствуют многочисленные находки серпов для жатвы, каменные ладьевидные зернотерки (мельниц в то время еще не знали), остатки зерен и соломы мягкой пшеницы, ячменя, ржи.
Сотни находок говорят о бытовании здесь металлообработки, гончарного производства, обработки камня, косторезного дела. Выявлены остатки нескольких гончарных и бронзолитейных мастерских, что, в свою очередь, указывает на то, что мастера уже специализировались по отдельным ремеслам. Без всякого сомнения, доказано, что шел процесс постепенного становления в специализации ремесла родовых металлургов, литейщиков и кузнецов. Говоря иначе, с накоплением производственного опыта на смену отдельным умельцам пришла особая группа людей, может быть, членов большой патриархальной семьи, которая, существуя за счет общины, удовлетворяла ее потребности в металлических предметах. Это говорит о том, что на то время (эпоха поздней бронзы и начало железного века) в Чечне закончился процесс второго крупного общественного разделения труда, т.е. ремесленное производство полностью отделилось от земледелия. Безусловно, это был мощный прорыв в общественном обустройстве протонахского общества. Данные этнографии свидетельствуют, что такого рода общинные кузнецы очень долго существовали на Кавказе. У чеченцев кузнецы и сегодня пользуются большим уважением.
По глубокому убеждению В.И.Козенковой, вопрос о том, кем были древние жители изучаемого поселения, и в какой степени их можно считать одними из предков современного населения северо-восточного Кавказа – чеченцев, требует специального исследования, хотя предположение о древнем местном происхождении вайнахского племени практически не оспаривается кавказоведами. «В настоящее время, – подчеркивает она, – нам остается только присоединиться к высказанным ранее предположениям о принадлежности этих памятников вайнахскому этносу». К тому же, ссылаясь на грузинских ученых, она говорит: «К более древнему времени относит формирование вайнахского этноса Г.А.Меликишвили. Привлекая в качестве аргумента древнейший топоним zurzuкка, встреченный в приурмийской области и близко перекликающийся с этнонимом дзурдзуки, которым средневековые грузинские историки называли вайнахов, Г.А.Меликишвили высказывал предположение о наличии нахских элементов на южном склоне уже во II–I тыс. до н.э., не исключая вместе с тем их локализацию в более северных и восточных районах Кавказа. По его мнению, в древности вайнахские племена занимали более обширную территорию не только к северу от Главного Кавказского хребта, но, видимо, и к югу от него».
«Для нас гипотеза Г.А.Меликишвили кажется интересной постольку, поскольку она могла бы послужить ключом к загадочному, на первый взгляд, близкому сходству некоторых элементов материальной культуры таких отдаленных территориально друг от друга памятников, каковыми являются Сержень-Юртовский комплекс и некоторые древние памятники на территории Грузии», – подчеркивает В.И.Козенкова.
Отсылая читателей к этой монографии, должен отметить, что кавказоведение пополнилось очередным глубоко научным исследованием, благодаря которому введены в научный оборот яркие археологические материалы Сержень-Юртовского поселения, погибшего, вероятно, в результате скифского нашествия в конце VII в. до н.э.
Через год, а именно в 2002 г., Валентина Ивановна издает еще одну книгу по древней истории ЧР. Монография имеет двойное название. Одно из них образное – «У истоков горского менталитета». Под понятием «горский менталитет» автором подразумеваются особенности социальной психологии, обычаев, верований, традиций обитателей предгорной Чечни, живших почти три тысячи лет назад. Другое название сугубо конкретное: «Могильник эпохи поздней бронзы – раннего железа у аула Сержень-Юрт. Чечня».
Качественно изданной книгой В.И.Козенкова вписала еще одну страницу в изучение древнейшего прошлого Чеченской Республики. Погребальное поле Сержень-Юртовского могильника расположено у входа в ущелье р.Хулхулау. К счастью, памятник был полностью раскопан силами СКАЭ, а вещи из него, благодаря книге, о которой идет речь, стали достоянием ученых-археологов, историков, этнографов и широкой общественности. Не доведи В.И.Козенкова свои раскопки этого некрополя до конца, сегодня «черные археологи» в ЧР, которые варварски уничтожают древние могилы в поисках «сокровищ», уничтожили бы и этот уникальный объект глубокой древности.
Анализ найденных артефактов позволил В.И.Козенковой рассмотреть в обобщенном виде целый исторический срез в три с половиной столетия (XI–VII вв. до н.э.). Воссоздана не одна яркая картина из быта местных жителей, из обрядов и обычаев, из ритуалов препровождения умершего человека в иной мир. Выявлены следы влияния соседних кочевых и других народов на местные племена предгорий Чечни. В материалах, публикуемых автором, видна эстетическая одаренность далеких предков чеченцев, их умение сочетать местные традиции с привнесенными извне чертами материальной и духовной культуры, при этом сохраняя самобытность собственной культуры. Последнее более четко высвечено В.И.Козенковой в очередной, тринадцатой, монографии «Кобанская культура и окружающий мир», изданной под общей редакцией доктора исторических наук, члена-корреспондента РАН Рауфа Магомедовича Мунчаева.
При анализе наличного материала, по мере возможности, обозначена роль местного культурного субстрата как носителя преемственности автохтонной (местной) кобанской культуры, который выступает в конкретном случае как своего рода матрица, т.е. источник («грибница»), общая основа, способствующая постоянному сохранению и самоусовершенствованию цивилизации. И в самом деле, с первой и до последней страницы монографии автором прослежен и высвечен процесс взаимообогащения разных цивилизационных систем, среди которых кобанская археологическая культура занимала не последнее место.
Монография «Кобанская культура и окружающий мир», по словам ее автора, завершает серию ее научных работ по кобанской культуре, выполненных в русле концепции Е.И.Крупнова, убежденной последовательницей которой она является.
Валентина Ивановна Козенкова при жизни пользовалась и продолжает пользоваться после ухода из нее заслуженным уважением и авторитетом за её самоотверженное служение науке, глубокое знание и уважение обычаев кавказских народов, за отсутствие даже тени чванства по отношению к любому кавказцу, за скромность и отзывчивость на любую человеческую беду. В 60–70-е гг. ХХ в., когда она вела археологические работы в Сержень-Юрте, местные жители называли её «наша русская чеченка», и это было похвалой высшей степени!
В памяти друзей, коллег и всех, кто знал Валентину Ивановну Козенкову, она останется, прежде всего, как археолог-кавказовед высшего класса, столь много сделавшая для Северокавказской археологии, а также как человек исключительной доброты, скромности, честности и порядочности. Вечная ей память!
Муса Багаев, профессор ЧГУ им. А.-Х. Кадырова, археолог
checheninfo.ru
