ЧЕЧНЯ. Как это было: чеченские герои советской войны

ДАЙДЖЕСТ:

Официальная политика советского государства, направленная на замалчивание фактов героизма чеченцев и ингушей в великую отечественную войну (ВОВ), привела к нынешней ксенофобии российского общества в отношении чеченцев. 

Почти 400 чеченцев и ингушей участвовали в героической обороне Брестской крепости. Пулеметчик Ханпаша Нурадилов был посмертно награжден звездой Героя Советского Союза – он лично уничтожил 920 фашистов. Наполовину чеченец, наполовину кумык – Хаким Исмаилов – водрузил знамя над рейхстагом в Берлине. Кавалерист Мовлид Висаитов стал тем первым советским солдатом, что встретился с союзниками – американцами – на Эльбе. 

 

Всего, по разным оценкам, Героев Советского Союза среди чеченцев, как получивших эту награду, так и представленных к ней, было от 41 до 149 человек (последнюю цифру называет Муса Гешаев в своей серии «Знаменитые чеченцы»). Но если сегодня завести разговор об участии в ВОВ представителей народов СССР, то практически от любого российского обывателя можно услышать слова о том, что чеченцы были предателями, что ждали прихода немцев и даже подготовили белого коня для вручения его Гитлеру. Созданию такого ложного стереотипа у российского обывателя способствовала пропаганда по дискредитированию образа чеченца практически на государственном уровне. Конечным ее итогом стала нынешняя ксенофобия российского общества в отношении чеченцев.

Начало этой пропаганды было положено еще в 40-е годы, когда для оправдания выселения чеченцев и ингушей сфальсифицировали данные о количестве фронтовиков и количестве чеченцев, выступавших против советской власти, в том числе, и на стороне Германии. Количество фронтовиков-чеченцев в те годы составляло порядка 20-40 тысяч человек. Историк Василий Филькин называет цифру в 19 с половиной тысяч человек (это без учета призванных на службу еще до начала войны - Халид Ошаев оценивает их в 9 тысяч человек). Председатель общества ветеранов ВОВ Чечни Магомед Индербиев называет более высокую цифру – примерно 44 тысячи.

Более точное число фронтовиков среди чеченцев назвать сложно, поскольку архивы военкоматов и историков не сохранились из-за военных действий в Чечне. Известно лишь, что существовало три волны призыва. Первые были призваны на службу еще до начала войны с Германией. Именно рота новобранцев, прибывшая за несколько месяцев до начала войны из Чечено-Ингушетии для прохождения службы в Брест, дала истории ВОВ тех самых легендарных защитников Брестской крепости. Несколько вырвавшихся из окружения чеченцев и ингушей долгое время партизанили потом в белорусских и украинских лесах. Например, известно о партизанском отряде имени Асламбека Шерипова.

Вообще, чеченцы-партизаны – отдельная тема. Самый известный из них – Алаудин Устарханов, награжденный французским орденом Почетного легиона. В рядах французского Сопротивления он был известен как командор Андрэ. Другой чеченец - Магомед Юсупов - партизанил в Италии.

Еще одной легендой того времени стал танкист Маташ Мазаев. Выпускник Киевского артиллерийского училища, незадолго до начала войны был переведен в танковые войска на Т-26 – машины со слабой броней, но очень маневренные. Изучив тактику танкового боя, он создал школу быстрого обучения бойцов, даже получившую название академии Мазаева. Во время отступления советских войск под Перемышлем в начале войны он был единственным командиром, кто не просто перешел в наступление, а сумел перейти границу с Германией. Разработанная Мазаевым тактика фланговых атак успешно применялась для борьбы с танковыми клиньями немецких войск. Его несколько раз представляли к званию Героя, но во время отступления было не до того. Мазаев, о котором один из его учеников написал книга «Прометей в танковом шлеме», погиб под Сталинградом.

Вторая волна мобилизации прошла после начала войны. И уже к этому времени, а именно к окончанию битвы под Москвой, начались первые репрессивные меры в отношении чеченцев. По словам начальника архивного управления при правительстве Чечни историка Магомеда Музаева, в марте 1942 года было издано постановление не призывать чеченцев и ингушей в армию. Тогда же был распущен только начавшийся создаваться 255-й «Кавказский» полк. В августе 42-го года во время битвы под Сталинградом это постановление было забыто – в армию пошла третья волна добровольцев из Чечено-Ингушетии (Музаев называет ее самомобилизацией). Всего, по данным архивов, за эти два года было мобилизовано примерно 10 тысяч чеченцев и ингушей. Попытки выбросить немецкий десант в чеченских горах, как правило, не имели успеха. Около 70 немцев, а также дагестанцев и чеченцев, под командованием аварца Османа Губе, были высажены в Чечне якобы для «удара в спину» советским войскам, но это были единицы, говорит Музаев. Немцы рассчитывали на поддержку населения, недовольного сталинскими репрессиями – в то время ни один колхоз в горах не получал за свою работу трудодни.

Также в национальных легионах вермахта чеченцев почти не было, утверждает Музаев. По его словам, «больше всего было закавказских легионов – грузинских и армянских, потом шли дагестанские, осетинские. Но не было ни одного полного чеченского или ингушского подразделения». «Лишь в Кавказском легионе была то ли рота, то ли взвод, состоящий из чеченцев и ингушей», - говорит Музаев. В то же время число чеченцев, выступавших в самой Чечне с оружием в руках против Советской власти, составляло несколько сотен. По словам Музаева, у чекистов существовала внутренняя документация («для служебного пользования»), по которой число антисоветчиков оценивалось в 330 человек. Тем не менее, для депортации целого народа, таких показателей НКВД явно было недостаточно. Для этого количество «бандитов» увеличили на бумаге до 7 тысяч, а фронтовиков в 1943-м году стали снимать с фронта и отправлять домой (впрочем, некоторых посылали в трудовые лагеря под Костромой), чтобы ликвидировать этот дисбаланс.

«Интересно, что многие фронтовики были довольны тогда – им казалось, что это делается для того, что сохранить нацию», - говорит Музаев.

Кстати, именно депортация в отношении всех чеченцев привела к тому, что ряды антисоветчиков пополнились бывшими коммунистами и фронтовиками. Известна судьба бывшего председателя райкома комсомола Итум-Калинского района Лайсат Байсаровой, которая в первой день депортации ушла в отряд Хасана Исраилова, воевавшего против Советской власти. Бывший ворошиловский стрелок, много неприятностей принесла она отрядам НКВД, забиравшимся в горы, позже ушла в Грузию, долгие годы жила там, лишь перед самой смертью вернувшись на родину.Но даже после этой несправедливости многие чеченцы и ингуши остались на фронте. Некоторые просто хотели умереть после того, что сделали с их народом. Например, Абдул-Вахаб и Абдула Ахтаевы погибли героической смертью в Польше – по свидетельствам их командира осетина Хаджи-Умара Мамсурова, больше таких храбрых бойцов он никогда не видел.

Летчик Даша Акаев погиб в небе над Балтикой – его представляли к званию Героя Советского Союза дважды. Одним чеченцам остаться на фронте удавалось из-за своего высокого военного чина, как в случае с Мовлидом Висаитовым, который даже не стал скрывать свою национальность. Других прикрывали их командиры, высоко ценившие воинскую доблесть чеченцев. Этим пришлось изменить в документах национальность, чтобы не подвергнуться высылке. Так, полный кавалер орденов Славы Дуда Энгеноев из Пседаха писался русским, Герой Советского Союза Хансултан Дачиев – осетином, Хаважи Магомед-Мирзоев – таджиком, а Ирбайхан Бейбулатов – кумыком. Несмотря на все эти геройства со стороны чеченцев, их подвиги не были оценены по достоинству. Официально звание Героя Советского Союза было присвоено лишь нескольким десяткам жителей Чечено-Ингушетии, из которых лишь четверо были чеченцами. Даже Мовлиду Висаитову звание героя Советского Союза было присвоено лишь в 1990 году – уже посмертно.

Более того, изданный еще в феврале 1942 года приказ Сталина о необходимости придерживать присвоение высших воинских званий и награждения действовал не один десяток лет после окончания войны. По словам Музаева, лишь два летчика-генерала – чеченец Джохар Дудаев и ингуш Саламбек Осканов – смогли преодолеть его. В настоящее время Музаев пытается восстановить эту историческую несправедливость задним числом. «Мы собираем документы и готовим представления на наших героев-фронтовиков – хотя бы по совокупности их подвигов. Пока это будут двое – Даша Акаев и Маташ Мазаев», - говорит он.

Как рассказал Музаев, на недавней встрече в Сочи президенты России и Чечни говорили о разрешении этой ситуации, и «Путин отозвался положительно». «Понятно, что это делается для политики. Но пускай так, главное, чтобы звания дали заслуженным», - говорит Музаев. Историк считает необходимым создание Книги памяти, где будут упомянуты все фронтовики-чеченцы. Подобная Книга, например, существует в Дагестане, причем, недавно вышел уже 9-й том.

«Кроме того, необходимо, чтобы людям, имеющим опыт архивной работы с историческими документами, дали бы допуск к архивам на уровне правительства. Нужно поднять все документы, вплоть до полковых. И сделать это нужно сейчас, пока еще не вымерли все ветераны», - говорит Музаев. Музаев считает, что это нужно не столько погибшим, сколько живым чеченцам. «Чтобы никто не мог лить грязь на нашу историю», - заявляет он.

Тимур АЛИЕВ  

checheninfo.ru

Добавить комментарий

Спутник Земли

Отправить комментарий