* * *
Я помню музыку Победы,
А музыку войны забыл.
Ещё салютами ракеты
Не осветили фронт и тыл.
Ещё мерещилось: атака
Беззвучно движется на нас,
На стены утлого барака,
В который раз, в который раз.
Ещё не мог понять всей даты,
Едва налаживая связь…
А в воздух старые солдаты
Палили, плача и смеясь.
И мать, и тётка то ли пели,
То ли рыдали невпопад…
Но помню точно: в колыбели
Проснулся незаметно брат.
Он за мгновенье до прихода
Вестей о сгинувшей войне
Впервые за четыре года
Спал в абсолютной тишине.
* * *
Ваше Величество Виолончель!
Не было звуков печальней и краше,
Чем придыханье короткое Ваше,
Между созвучьями звездная щель.
Разве заранее выбрана цель?
Все безмятежно, легко, вдохновенно.
Горше не может быть этого плена,
Ваше Величество, Виолончель.
Не ублажает беспечная трель –
Жизнь неровна и тягуче-мгновенна.
О, на какие способна колена –
Звук одиночества – Виолончель!..
* * *
Мальчик играл Шопена
Где-то в соседнем дворе.
Буйных акаций пена
Таяла в серебре
Звуков, вобравших детство
Послевоенных лет...
Этого вечного действа
Не угасает свет –
Горького сочетанья,
Ставшего сутью нас:
Музыки причитанья,
Скорбно застывших глаз.
И, сквозь мою усталость,
В клетке родимых стен
Всё, что во мне осталось, –
Детство, война, Шопен...
* * *
Храни тебя Господь –
Все мысли и слова.
Твою живую плоть
И душу, что жива.
Храни тебя Господь
От горя и беды,
Чтоб сила побороть
Нашлась в часы страды.
Пусть будет долог свет,
Пусть будет светел путь,
Чтоб жить тебе сто лет...
А я уж как-нибудь.
* * *
Разбазарили славу страны,
Разметали такое богатство,
Что в единстве давно не равны –
Пошатнулось великое братство.
Что он должен, советский поэт,
И чего он, скажите, не должен,
Если Родины розовый свет
Им в прокрустово ложе не вложен?
Проклянут нас потомки в веках
В безголосом привычном бессилье,
Что звучат на чужих языках
Гениальные строки России.
И уже не сумеют собрать
По отечески травленным крохам
Всё, что вам удалось обломать
В небреженье к грядущим эпохам...
* * *
Неуловимые приметы
Неукоснительной весны:
Все полумраки-полусветы
Непроницаемо сквозны.
И на окно твоё без веры
Бросают блик, легко кружа,
Три вдоха,
три звезды,
три меры:
Надежда,
вымысел,
душа.
А вот скворец корит скворечник,
Не зная радостей иных,
Не перелётный и не здешний,
Из поднебесных и земных.
И полумёртвый муравейник
Вдруг оживает без труда.
В одно из редкостных мгновений,
Когда рождается звезда,
Не ограниченная сроком,
Вся – примиренье и борьба,
Она приходит ненароком –
Планета?
Женщина?
Судьба...
* * *
Господи, не отпусти!
Не используй не во благо
Боль, которую свести
Может писчая бумага,
С помощью карандаша,
Тонким росчерком, не боле,
Не пасуя, не спеша,
Сызнова –
всё к той же боли...
* * *
Всё пронизано светом
Немигающих глаз,
Уходящего лета,
Нескончаемых фраз.
От восторга до боли,
От вершин до низин
Полонит и неволит
Свет без тени – один.
Как под чьим-то наветом,
Как по чьей-то вине,
Всё пронизано светом,
Как у Клода Моне.
Не объять, не потрогать –
Только кистью взмахнуть.
И не выкрасть у Бога –
Только миру вернуть.
* * *
...И грянул гром. И странно
Он вдруг преобразил
И седину курганов,
И синеву низин.
И туч касались крыши
Под звонкий детский визг.
И далеко был слышен
Всплеск разноцветных брызг.
Растущих молний ветви
Рождали светотень.
И с каждым вздохом ветра
Менялся знойный день.
И этот ливень хлёсткий
Сквозь радужные блёстки
Перед своим концом
Мне высветил лицо.
Иль это будет мой потомок,
Так ироничен, мудр и тонок,
Что пересилит боль и смерть?
Как побоится он раскрыться!
И как раскрыть не побоится
Всё то, чего мне не суметь!
Источник:: журнал "Нана"
В начало
checheninfo.ru
