Четвертое пленение Шамиля или сказ о трагической судьбе одной картины

С 20-х до 90-х годов XX века в Чечено-Ингуш­ском музее изобразительных искусств им. академика живопи­си, первого профессионального чеченского художника Петра Захаровича Захарова (1816-1846 годы) был уголок, мимо кото­рого не проходил ни один из его многочисленных посетите­лей. Там, завораживая и притягивая всех, занимая почти всю стену, висела знаменитая картина Франца Рубо «Взятие аула Гуниб и пленение Шамиля 25 августа 1859 года», а рядом - «Смерть генерал-майора Слепцова», который был убит в одной из карательных экспедиций Кавказской войны - в сражении в Гехинском лесу.

Перед ними (особенно - у картины «Пленение Шамиля», как ее коротко и просто называли люди) подолгу сто­яли и старые, и молодые, то разглядывая внимательно каждое лицо, каждый штрих, то задумчиво закрывая глаза, будто представляя себе виденное наяву. Эти полотна каждого наполняли то гордостью за свой народ и его героическую историю, то раздумьями о бесперспективности и бессмысленности войны, то сожалени­ем о бесчисленных жертвах ее.

Период Кавказской войны, прошедшей под руководством имама Шамиля (1835-1860гг.) длилась, как до­тошно подсчитывали историки, ровно 24 года 11 месяцев и 7 дней, завершилась, как считается официально, пленением Шамиля. После падения последней цитадели своей обороны, Шамиль, поняв, что это конец, несмотря на угрозы одних сво­их наибов, не слушая мольбы других, пришел сдаваться побе­дителю в рощу в полутора километрах от аула Гуниб, где его ждал терпеливо Главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом князь А.И. Барятинский. Этот эпизод и изображен на полотне Ф. Рубо. Это и было первое пленение Шамиля. 

Все последние годы Кавказской войны вели Шамиля к этой катастрофе - поражение следовало за поражением. В 1856 году, по прибытии на Кавказ, князь Барятинский проведение всех операций доверил генералу Н.М. Евдокимову, который выслужил­ся из солдатских детей, отчаянному храбрецу и человеку - разру­шителю по своему характеру.

«Всегда известный как хороший командир Евдокимов долго не выдвигался...Теперь он сразу рванулся к славе. Внезапно занял долину Мичика, ударил по Гудермесу. Шамиль выслал против него - всех трех сыновей... Евдокимов разбил их наго­лову и едва не пленил». 

«С 1857 года, повторяя метод Ермолова, Евдокимов начал рубить леса, сады, заросли, ставить мосты, дороги. Взял Аргунское ущелье и заложил крепость в самом сердце его - в с. Шатой (фраг­менты толстых, прочных каменных стен сохранились по сей день, А.К.), загнав наиба Чечни Талгика в глубину гор. Мичиковский наиб Эски сдался русским с тремя мюридами... Евдокимов поджег леса. Теперь он не вырубал, а жег. Огонь настигал лю­дей и уничтожал мирных вместе с немирными...». (3)

«Все валилось из рук в горах. Чечня - склад имама, хлеб его армии - Чечня - в руках русских… Разбит у Черного моря Магомет-Эмин (сын. -А.К.), горит Чечня...

Шамиль быстро двинулся горами к Владикавказу, обложен­ному ингушскими отрядами (они наконец-то восстали по при­зыву Шамиля. - А.К.). Евдокимов следом вгрызается во фланги, принуждает измученные переходом войска имама к пяти-шес­ти сражениям в день, разрушает аулы, сравнивает с землей кладбища, вырубает сады, жжег леса и, наконец, рассеивает гор­цев вблизи Владикавказа. Чужие в этих местах, без языка, без дру­зей чеченцы и аварцы разбегаются в разные стороны. Их добива­ют прикладами, вырезают на ночевках местные жители и воло­кут в кровавых мешках их головы русским начальникам...».

«Нет под рукой у имама ни Ахверды-Магомы, ни Шуаиба, ни Хаджи-Мурата (бывшие наибы Шамиля; они погибли в боях. А.К.). Переходит к русским Сабдулла, наиб гехинский, умирает от чахотки Джамалдин (сын.- А.К.) .. .Имам устремился на за­пад в центр Кавказа, но вскоре войска имама двинулись назад в Дагестан, преследуемые Евдокимовым, который шел за има­мом, не страшась ни холодов, ни гор, ни болезней». 

«...Сдался русским Даниэль-Бек (тесть сына имама.- А.К.) ...Сдался наиб Талгик ...Евдокимов обложил столицу имама Ведено, взяв в кольцо семь тысяч отборных бойцов. Бросив Ичкерию, Шамиль стал пробиваться в Андалялские аулы», при­казав укрепить Гуниб. «Он тоже решил сражаться до последне­го человека»... Гуниб - «при двух тысячах бойцов гора была неприступна. Но Шамиль прибыл всего лишь с четырьмя сотня­ми вооруженных и тремя пушками...»

«Ночью, вблизи Гуниба, на узкой тропе, люди праведника Кибит-Магомы (бывшего наиба Шамиля. -А.К.) отбили трид­цать вьюков из обоза имама - все серебро, все книги, всю каз­ну имамата». 

Такими были последние шаги имама Шамиля к трагической развязке в Кавказской войне.

Говорят, что через переводчика имам обратился к князю А.И. Барятинскому с такими словами покаяния, сожаления и разочарования: «Я тридцать лет дрался за религию, но теперь народы мои изменили мне. Наибы мои разбежались, да и сам я утомился. Я стар - мне шестьдесят три года. Не гляди на мою черную бороду - я седой. Поздравляю Вас с владычеством над Дагестаном и от души желаю успеха в управлении горцами для блага их».

Неимоверно трудной и трагичной была судьба (она остается таковой и сегодня) этого великого творения Ф. Рубо - на долю не всякого живого существа выпадает столько страданий и испытаний. Этот великий художник-баталист не был (в отличие от живописца Ф.Ф. Горшельта, который первый с натуры написал картину «Пленение Шамиля» - она находится в собраниях Дагестанского краеведческого музея) ни очевидцем, ни участни­ком Кавказской войны - он родился только в 1856 году, за три года до окончания этой эпопеи. Однако Франц Рубо дотошно и скрупулезно изучил и хорошо знал историю этой войны, ее эпизоды и ее участников, которые были еще живы. Поэтому мастер с готовностью принял ответственное предложение - заказ Тифлисского военно-исторического музея создать серию картин, посвященных событиям и героям Кавказской войны для «Храма славы». Он обязался в течение 4-х лет написать шестнадцать полотен - шесть больших и десять - средней ве­личины. 

Работая над задуманной серией, художник совершил мно­гочисленные поездки по Кавказу (в том числе по местам па­мятных сражений в Чечне), написал большое количество этю­дов, записал сотни свидетельств, воспоминаний очевидцев, участников войны, изучил тысячи архивных и официальных документов. При этом, для каждого произведения он был «обя­зан предварительно изготовить эскиз и представить его на рас­смотрение комиссии и утверждение Главного начальника Кав­казского края». 

И только после этого художник получал пра­во рисовать оригинал.

В результате такой требовательной, но плодотворной рабо­ты Франц Рубо даже перевыполнил заказ: вместо шестнадцати написал семнадцать (по другим свидетельствам - 19) картин. В числе их и были одни из лучших творений художни­ка: «Взятие аула Гуниб и пленение Шамиля 25 августа 1959 года» и «Смерть генерал-майора Слепцова в Гехинском лесу». Осно­вываясь на воспоминаниях очевидцев этих событий, мастер «с полной исторической достоверностью воспроизвел подроб­ности и их детали». 

До Октябрьской революции 1917 года вся «Кавказская се­рия» картин Ф. Рубо находилась в Тифлисском военно-истори­ческом музее. Но вскоре после установления Советской власти «Храм славы» был закрыт как учреждение, прославляющее «ста­рорежимную императорскую армию». Небольшая часть картин попала в Государственный музейный фонд, откуда их позже распределили по музеям Северного Кавказа, другая в частные руки и бесследно исчезла, третья была просто уничтожена. Вот тогда, в 1926 году, по просьбе Чеченского облисполкома из Тиф­лиса и были переданы в наш формировавшийся Краеведческий музей картины Ф. Рубо «Пленение Шамиля» и «Смерть гене­рал-майора Слепцова в Гехинском лесу», написанные им в 1886- 1888 годах. 

Читать дальше

checheninfo.ru