Мистический аспект чеченской истории

Ничего не может произойти без наличия определенного заряда энергии. Энергетика события первична по отношению к самому событию. Это – закономерность. Другая закономерность заключается в том, что определенному событию для его реализации необходима энергия соответствующего вида. И наоборот: если мы наблюдаем событие определенного вида, то можно безошибочно определить каким был характер энергии, запустившей данное событие.

Такова сущность знамений. Они непосредственно предшествуют событию и несут в себе его энергетику. Умение распознавать знамения – это знание жесткой взаимосвязи между событием и запускающей событие энергетикой. Однако необходимо отметить, что умение «читать» знамение – удел очень немногих людей. Объясняется это тем, что в цивилизованных обществах, которые и инициируют события общемировой значимости, утеряно умение создавать и хранить предметы, аккумулирующие в себе энергетику судьбоносных событий.

Если данный предмет (очень часто – несущий в себе ярко выраженное и очевидное символическое значение) пребывает в целостности, значит, энергетика разрушительных событий не высвобождена. Если предметы-символы разрушены или утеряны, значит надо ждать несчастий. Все устроено так, что покушение на символический предмет является точным индикатором, показывающим избыток «электричества в атмосфере», то есть – наличие в общественном организме чрезмерных доз отрицательной энергии, которая не может не вызвать «грозового события» или целой цепи бедственных событий.

У чеченцев когда-то было три таких символических предмета: «къоман йай» («национальный котел»), «къоман тептар» («национальная хроника») и «къоман мухар» («национальная печать»). Все они хранились в Нашахе, в родовой башне Моцар (Моцархой), древнего клана, который был хранителем этих общенациональных чеченских реликвий.

Прежде чем говорить о судьбе этих реликвий, необходимо сказать, что они с собой символизировали. А также – когда они были созданы (точнее – воссозданы с более древних образцов).

Национальный котел нес в себе символ пространственного национального единения 63-х коренных чеченских тайпов. На бронзовых полосах, которые были вертикально припаяны к внешней стороне котла, были выбиты названия этих 63-х тайпов. По большим праздникам, в дни примирения кровных врагов или во время заседания Совета Страны (Мехк Кхел), котел выносился из боевой башни Моцар и в нем варилось мяса для коллективных трапез. Всегда – мясо быков. Котел – символ дружной семьи. Национальный котел символизировал, что чеченский народ является единой семьей братских тайпов, имеющих общую прародину в горах Нашаха.

Национальная хроника несла в себе символ единения всех поколений чеченцев во времени. Это был пергаментный манускрипт, на страницы которого заносились важнейшие события в жизни народа, описывалось его происхождение и родословные чеченских тайпов.

Национальная печать, которой скреплялись все важнейшие решения Совета Страны, символизировало собой сакральную связь чеченского народа, «народа пророка Ноя», с вечностью, с заветом первопредков со Всевышним, которому должно было соответствовать любое постановление Мехк Кхела.

Итак, эти три предмета символизировали собой единство чеченского народа в пространстве («народ и страна»), единство во времени («мы и наши предки») и единство в священном обязательстве следовать завету со Всевышним пророка Ноя, которого чеченцы считают своим первопредком. Соответственно этим символическим значениям, потеря национального котла должна была быть воспринята как знамение потери пространственного единства народа; потеря национальной хроники – как знамение разрыва связи между поколениями, а потеря национальной печати – как знамение нарушения древнего сакрального завета с Творцом, богоотступничество.

Три названные реликвии были созданы и водворены на хранение в замок Моцар в XVI веке христианской эры, когда чеченцы неимоверными усилиями преодолели длившуюся более ста лет внутреннюю смуту и создали общенациональное управление – Совет Страны. При сохранении самой широкой «тайповой автономии», были упорядочены вопросы войны и мира, землевладения, функции и прерогативы светской и военной власти и т.д. Именно с этих пор чеченцы и на деле, и в этническом самосознании из конфликтовавших друг с другом клановых альянсов превратились в единую нацию – нохчи къам.

Это позитивное историческое явление было символически запечатлено в трех предметах-реликвиях. Пока эти предметы существуют в целости и сохранности, былая разрушительная анархия не вернется и чеченцы останутся едиными в пространстве и во времени народом, верным священным нормативам завета, заключенного пророком-прародителем со Всевышним. Эти нормативы нашли свою правовую кристаллизацию в своде адатов.

Однако выше говорилось, что предметы-реликвии были не столько созданы в XVI веке, сколько воссозданы. В древнем священном городе Ардини (Ардини по-чеченски и означает «священный»), в храме Халди (Халди – эпитет, означающий «Владыка Небес» или «Владыка Милости») хранился бронзовый котел. Его изображение сохранилось на одном ассирийском рельефе времен Саргона II (VIII в. до н.э.). Потомки урартийцев – чеченцы, свой котел хранили в замке Моцар. Были у урартийцев и летописи (в частности, известна летопись царя Аргишти), и «государственная печать». Но это древняя история, которая требует самостоятельного изложения. Отметим только, что у чеченских предметов-реликвий бесспорно имелись древнейшие образцы.

Котел был разрушен по приказу имама Шамиля двумя чеченским наибами в 1845 или в 1846 году. Наибы были представителями тайпов Нашхо и Дишни. Осознав содеянное, они начали обвинять в этом святотатстве каждый другого. Между ними завязалась вражда, и их потомков удалось примирить лишь в 30-е годы XX века. Знаменательно, что после разрушения котла военная удача покинула чеченцев. В войсках Шамиля начались раздоры, раздоры начались и между чеченцами. Разрушительная для единства народа энергия распрей проявилась в разрушении «национального котла», а затем породила трагическое событие: поражение в Кавказской войне.

Хроника исчезла через сто лет, когда в 1944 году чеченцев депортировали в Центральную Азию. Известен человек, который хранил «къоман тептар». Но этот человек, как и хранимая им реликвия, бесследно исчез где-то на бескрайних казахстанских просторах. Связь поколений – можем ли мы утверждать, что она не распалась, если именно с «казахстанского пленения» среди чеченцев появились свои «иваны не помнящие родства», появились удивительные личности, которые называют себя чеченцами, но не являются таковыми ни по духу, ни по крови.

Печать сохранилась. Известно селение, где она хранится, и известна семья, которая ее хранит. А это очень много значит. Это значит, что чеченцы не прервали сакральную связь с вечностью и сохранили условия для нового воссоединения. Так можно трактовать это знамение, если верить в знамения. Или можно не верить и прокладывать другие пути судеб. Много странного происходит вокруг нас и в нас самих. Одни воспринимают это как предсмертную агонию, а другие – как муки рождения нового народа нохчи. Народа-победителя.

Вахид Астамиров

checheninfo.ru