«Китайская бацилла, вызвавшая «черный понедельник», представляет особую угрозу для цен на нефть, которые, как считалось, этим летом, наконец, достигли дна после продолжавшегося год снижения.
Но это дно внезапно оказалось трухлявым: базисные цены на нефть в США упали ниже 40 долларов за баррель в понедельник, что является самым низким уровнем со времен мирового финансового кризиса», — пишет обозреватель Foreign Policy Кит Джонсон.
«Учитывая вопросы, нависшие над страной со второй по величине экономикой в мире, надежды на рост цен на нефть исчезают — и это приведет к болезненной расплате повсюду, от Москвы до Маракайбо», — говорится в статье.
«Падение цен на нефть наносит удар по России: в понедельник рубль упал до годового минимума и теперь стоит вдвое меньше, чем в прошлом году. В сочетании с западными санкциями экономика и бюджет России находятся под сильным давлением, что в свою очередь создает всевозможные политические проблемы для президента Владимира Путина», — пишет издание.
«Готов ли Путин нанести ущерб интересам 45 млн пенсионеров, урезав бюджетные расходы, или военно-промышленного комплекса, который является его главной опорой?» — задается вопросом Александр Климент, директор отдела стратегии по России и государствам с развивающейся рыночной экономикой компании Eurasia Group.
Годами Россия и Венесуэла, а также нефтедобытчики Ближнего Востока и Африки с радостью наблюдали, как неутолимая потребность Китая в сырье поднимала цены на нефть до рекордных уровней, говорится в статье. «Эти нефтяные доходы заполнили казну нефтедобывающих государств, укрепили их уверенность в себе и помогли сформировать их геополитическую стратегию», — рассуждает автор.
«Поворот России к Азии был в значительной степени обусловлен бесконечным спросом на энергоносители в Китае. И путинское экономическое «чудо» в 2000-е годы, не говоря уже о его переизбрании на пост президента, было бы намного труднее осуществить без нефти по 100 долларов за баррель. Однако в настоящее время ряд колоссальных энергетических сделок России с Китаем оказался под вопросом из-за низких цен на нефть», — отмечает Джонсон.
«Самая большая проблема состоит в том, что никто с полной уверенностью не знает, что именно происходит в экономике Китая. Официальные правительственные данные показывают рост ВВП точно на запланированном уровне в 7%, но другие показатели — от потребления стали и меди до использования электроэнергии — позволяют предположить, что замедление экономического роста Китая, возможно, превосходит все опасения», — говорится в статье.
«Меняется вся парадигма. В течение 15 лет огромные доходы от природных ресурсов позволяли этим странам поддерживать политическую стабильность, а теперь все это замедляется», — отмечает Климент.
«Трудно переоценить роль Китая в изменениях на нефтяных рынках с начала этого столетия. До 1993 года Китай сам обеспечивал себя нефтью. К 2000 году он импортировал 1,3 млн баррелей в день. К концу 2014 года он импортировал 7,1 млн баррелей в день, столько же, сколько США. Это значительное увеличение спроса на нефть опережало способность мировых производителей удовлетворить его, что, в конечном итоге, привело к рекордно высоким ценам на нефть накануне финансового кризиса в 2008 году и к трехзначным ценам на нефть не далее как летом прошлого года», — отмечает автор статьи.
Китай по-прежнему потребляет нефть в огромном количестве. Несмотря на спад, экономика Китая все еще является второй по величине в мире. Но потребление нефти, как и других продуктов, в Китае растет не так быстро, как раньше, рассуждает Джонсон.
Тем не менее, страны ОПЕК и другие крупные нефтепроизводители продолжают ее добывать так, как если бы бездонная бочка китайского спроса по-прежнему существовала, считает он.
«В отсутствие больших сумм денег, помогающих людям оставаться довольными, многие страны столкнутся с серьезными проблемами», — полагает Климент.
