Все более вживаясь в нынешнюю роль ветерана труда, замечаешь, что действительно все возрасты имеют свои изумительно позитивные качества. Это совершенно устоявшиеся социальные аспекты посильной жизнедеятельности, которые неизбежно «автоматом» приходят вместе с первой пенсией. Таков закон жизни – уметь реализовать себя в новой ипостаси, отдавая накопленные опыт профессии и багаж прожитых лет следующим поколениям! Чтобы не оборвался мощный поток духовной энергии народа, устремленной из глубин веков. Во многом эту тему мне напомнил один яркий и колоритный пожилой человек из Притеречья, из сказочно красивого селения Ч1анта-юрт (с. Терское), расположенного в Грозненском районе. Звали его Сулима, по фамилии Ахмадов. Его уже нет с нами (Дала гечдойла цунна!), но в связи с некоторыми обстоятельствами личного характера, из всех знакомых мне стариков, почему-то часто вспоминаю именно его. Да простят меня его родственники, если я в чем-то искажу истину. Однако только Всевышнему она доподлинно известна!Впервые Сулиму я, кажется, увидел (или запомнил) у нас дома на мовлиде, когда был еще старшеклассником грозненской школы в пос. Калинина (ныне – пос. Маас). Затем обратил внимание, что по разным важным поводам отец отправляет за ним в село моего брата Нажмудтина. Стало понятным, что Сулима – это наш родственник, и приятный собеседник для моего отца. Харизматичный, с благородной внешностью и строгим проницательным взглядом человеком был Сулима.
Классический вайнахский мудрец. В далекие 60-е годы прошлого века вначале он показался мне, городскому юноше, выросшему на примерах эпических вайнахских героев, неким классическим вайнахским мудрецом, с беспрекословным авторитетом и влиянием. Обладавший, как часто было видно, большим общественным весом в ситуациях, когда предстояло управлять волей масс. Особенно в трагические дни похорон, когда близкие усопшего, потрясенные обрушимся горем, были подавлены. И нуждались не только в простом человеческом сочувствии и поддержке, но в помощи со стороны умеющего регулировать традиционные похоронные предписания Шариата. Без суеты, четко и твердо управлять ими. В этом качестве, мне кажется, равных Сулиме в нашем селе тогда не было. В такие тяжкие минуты он всегда находил нужные слова утешения, громко призывая к терпению и искреннему упованию на милость Аллаха, предаваясь Его воле. Возникало ощущение, что он является родственником для всех жителей этого небольшом селения. Принимая на себя процедурную ответственность траурного ритуала, он со своими добровольными помощниками решительно и в строгой последовательности управлял траурным процессом, непоколебимо следуя мусульманским обрядам и местным адатам. Судя по всему, его знания в этой области были безупречными – с ним советовались, беспрекословно исполняли его четкие и логичные указания. По всей видимости он до тонкостей знал все обязательные и желательные мероприятия. Как важнейший распорядитель ничего не упускал из вида, сам пояснял и комментировал их значимость, как бы для усвоения молодежью важность каждого скорбного действа.
Таинственный Сулим. Еще до визуального знакомства я был наслышан о благих делах таинственного Сулима. Однажды мы с отцом с некоторым опозданием приехали на похороны родственника в местечко под названием «2-й молсовхоз», что находится в нынешнем Висаитовском районе. Как оказалось, похоронная процессия уже выехала через ст. Первомайская (Мамакхи-юрт) на кладбище в с. Ч1анта-юрт. Догонять ее было бессмысленно – слишком большой круг предстояло совершить. Кто-то из знакомых предложил поехать напрямую, через Терский хребет, по «тропе Сулима». Они подсели к нам в машину, уверенно отрезав: «…так будет почти втрое ближе». Мы на «Москвиче» с моим отцом за рулем рванули напрямую. Сразу оговорюсь, рекомендованный ими маршрут (по которому якобы еще утром приехал Сулима) пестрил паутинами едва заметных извилистых тропок, местами испещренными ямками и ухабами. Но все же имела достаточно приличный вид. Изредка мелкая колея, оставленная Сулиминым транспортом, была скрыта под мелкими лужицами. Не позволяя нам ехать с устойчивой скоростью. Тем не менее, расстояние в 9-10 км. до кладбища за хребтом, где сходятся границы Грозненского, Надтеречного и Висаитовского районов, мы одолели своевременно – скорбная процессия уже приближалась к месту назначения.
«Тропа Сулима». Позже стало понятным и абсолютно мотивированным происхождение данного местечкового топонима «Тропа Сулима». Как было сказано выше, по ту сторону Терского перевала, в грозненской городской зоне проживало много семей, выходцев из Притеречья. Родовые кладбища которых были расположены вдоль правого берега реки Терек. Географически близкие населенные пункты, разделенные холмистым бездорожьем, создавали ощутимые трудности. Ездить друг к другу приходилось в объезд гористого хребта, совершая значительный крюк: либо через Толстой-юрт, либо Мамакхи-юрт. И якобы когда-то Сулим с сельчанами и обратился к бригаде знакомых нефтяников, несших поблизости рабочую вахту, с просьбой помочь техникой обновить ранее проторенную людьми тропу. И до своей кончины активно пользовался именно этим маршрутом в случае острой надобности. Время от времени ее благоустраивали. Питая надежду, что в будущем эта тропа станет широкой и ухоженной дорогой для удобства людей. Что появятся бескорыстные меценаты или щедрые бизнесмены, готовые во имя довольства Аллаха обустроить эту тропинку, по которой в те времена из села в город и обратно нередко пешком ходили люди друг другу в гости и личным житейским делам.
Прошло уже много лет после ухода Сулима из земного мира. По всей вероятности, он и не дожил до моих сегодняшних 72-х лет – не знаю. Мне он всегда представлялся такой масштабной, колоритной и крупной фигурой в прямом и переносном смыслах – одетый в национальном стиле, мягких полусапожках в калошах и с увесистой, гладко обработанной природной древесиной (посохом). Которая, даже возвышаясь над его ростом, была к лицу его роскошной массивной фигуре и басистому голосу, в котором всегда усматривалось природная сущность его владельца - добродушие и открытость. Он казался громадиной, как-бы нависая сверху, почти физически довлея над собеседником. Это я ощутил на себе, когда в начале 90-годов работал в Совмине республики. В тот период уже повсеместно активно возводились мечети, и вдруг я слышу на нашем этаже, еще на лестничной площадке нарастающие звуки грузных шагов нескольких человек вперемешку с глухим стуком костылей/посохов о каменные ступени коридора. И знакомый мужской голос: «где сидят здесь эти наши родственнички…», громко на все здание называя по имени и фамилии меня и моего коллегу Абдуллу Б.
Естественно, я по голосу и манере речи узнал Сулиму, и вышел ему навстречу. Он широко улыбнулся и говорит: «я же говорил - они здесь работают, т.е. сидят. Во всех селах люди мечети строят, а эти здесь сидят…». Возражать было бессмысленно, действительно так и было. Ибо работа на госслужбе иногда предполагает работу с документами и точно, сидя за столом. Понятное дело, свою «порцию» от него я получил. Однако все его поручения аккуратно записал, и пообещал в течение недели решить порученную мне часть вопросов. И, желая перевести фокус его «атаки» от себя, я с радостью сообщил, что наш родственник Абдулла также «сидит за столом», но уже на 4 этаже. И с максимальной готовностью проводил их к нему.
Кодекс чести «Нохчалла». Мы часто и заслуженно называем своих предков до седьмого колена, помним и гордимся именами соотечественников - прославившимися героическими поступками, незыблемыми назиданиями духовных просветителей, добрыми делами для региона. Это и есть основа наших адатов и национальной конституции. Вся суть которой концентрированно выражена в этническом духовном Кодексе чести «Нохчалла». Спору нет, в каждом чеченском селении найдутся беспокойные люди, вроде пенсионера Сулима. Который, казалось, своим возрастом никак не был обременен. Без суеты энергичный, всегда был занят каким-либо общественным делом. Всегда находился в движении, в гуще людей. Пока есть силы, стремился творить добро. И когда был чем-то/кем-то недоволен, мог издали как-бы играючи озорно пригрозить, размахивая в воздухе всем знакомым его неизменным атрибутом - массивным посохом. При этом источая безграничную доброту и расположение духа.
Post scriptum. По себе знаю, современному пенсионеру важно не потеряться в неожиданно открывшихся горизонтах свободного времени, когда уже никуда не надо спешить. Кто-то из них берется за мемуары, другие - увлекается рыбалкой или охотой, путешествиями, коллекционирование либо воспитанием внуков. Но не мало людей с особой харизмой, складом характера и жизнедеятельные, как и Сулима, остаток жизни посвящают общественному служению. Прямо в русле утверждения классиков о том, что «…жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Иными словами, выход на пенсию для этой категории человечества – это иное качество жизни, предполагающее продуктивную вовлеченность в дела общества. Желание помогать власти в ее многогранной деятельности по улучшению условий жизни людей с тем, чтобы наш Дом – благословенная Чечня стала еще краше и уютнее в этом райском уголке Планеты. Которая в последние годы стала широка известной великими свершениями своих достойных сыновей и дочерей на стратегическом пути Первого Президента ЧР, Героя России А-Х.А. Кадырова по сохранению мира и территориальной целостности страны. Укреплению единства общества и власти, гарантирующих устойчивое созидательное развитие и процветание нашей республики, которая в этом году отмечает 100-летний юбилей чеченской государственности!
Магомед Дадуев, член консультативного Совета при Главе ЧР, пенсионер госслужбы Вернуться в начло - стр. 1
checheninfo.ru
