Границы замедленного действия

Руководство Чеченской Республики высказало намерение поднять на федеральном уровне проблему установления административной границы с Ингушетией.

Вопрос был обсужден на совещании у Рамзана Кадырова. Участники встречи проинформировали Главу республики, что должностными лицами Ингушетии предпринимаются шаги, направленные не только на юридическое закрепление территорий, которые чеченскими властями осознанно оставлялись как межреспубликанские, но и захват новых земель, вклиниваясь вглубь ЧР.

Вообще-то в нашей стране всегда существовали два типа границ – государственная и административные. Если первая одна-единственная, незыблемая и неусыпно охраняемая, то вторых много, в смысле сохранения территориальной целостности мало что значащих и поэтому всегда считавшихся достаточно условными. В том смысле, что они никогда не охранялись, были и есть прозрачны и не вызывали каких-либо принципиальных разногласий у тех, кто живет по разным их сторонам.

В этом смысле наиболее показательны в качестве примера сегодняшние Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и недавняя Чечено-Ингушетия. Но если в двух первых живут народы, сильно отличающиеся по этническому принципу, имеющие свои, совсем не похожие друг на друга, языки, то в последней из названных проживали два настолько близкородственных этноса, что и до сих пор используют общее самоназвание. Вайнахи веками воспринимались окружающими их народами как единое целое. И только в XIX веке царская Россия провела успешное размежевание территории их проживания на две – малую и большую – части, выстроив между ними цепь казачьих станиц.

Не вдаваясь глубоко в историю, добавлю лишь, что с приходом к власти большевиков в стране началась интеграция, в результате которой и появились уже названные и другие регионы, где предполагалось совместное проживание разных народов в пределах новых административных границ.

В нашем случае одним из таких регионов стала Горская Республика. Из которой в дальнейшем сначала отпочковались, а затем, в 1934 году, объединились Ингушская и Чеченская автономные области, в результате чего на карте появилась и десятилетиями успешно просуществовала одна из крупнейших на Северном Кавказе Чечено-Ингушская Автономная Советская Социалистическая Республика.

Ранее разрозненные, еще не сложившиеся даже в народности, вайнахские племена начали интенсивно интегрироваться между собой и уже к началу 40-годов прошлого столетия представляли собой экономически, интеллектуально и культурно достаточно развитый нахский этнос.

К началу 90-х Чечено-Ингушетия была одним из самых передовых регионов на всем пространстве Советского Союза. Именно в эти годы началась активная реализация глобального плана развала СССР, одним из важнейших в котором значилось создание «революционной» ситуации в Грозном. Чем все это кончилось, известно: сначала исчез Советский Союз, а следом за ним и, на удивление бескровно – Чечено-Ингушетия. Это только сейчас, по истечении времени, понятно, что именно «такой» вариант событий на тот момент и не предусматривался.

В итоге Ингушетия начала завидными темпами заниматься государственным строительством. Причем, находившиеся ранее, до объединения с Ингушской автономной областью, в составе Чеченской автономной области Малгобекский и Сунженский районы тихо остались в составе новообразовавшейся республики.

Чеченская Республика же, утратив сначала собственное историческое название, под водительством внутренних и внешних деструктивных сил приступила к активному самоуничтожению.

Прошли две войны. Однако задвинутый под сукно до поры до времени вариант с размежеванием нахских народов определенные силы начали поднимать на поверхность. Я не имею в виду государство, в силу действующих на ее территории Конституции и законов обязанное, исполняя их, блюсти те самые административные границы, внутри или вдоль которых определило жить собственным народам. С этим все ясно.

Однако и с той, и с другой стороны двух соседних республик начали раздаваться голоса людей, чьи интересы распространяются далеко не вокруг проблемы соблюдения законности в родном государстве.

Вновь, как и в тревожные времена провала горбачевской перестройки, находятся люди, готовые половить рыбку в мутной воде и снова вызвать былое напряжение в ингушском и чеченском обществах. Как только в России приняли закон о местном самоуправлении и приступили к его реализации на территориях Ингушской и Чеченской Республик, они начали вбрасывать в общества сентенции типа «чеченцы хотят присвоить» или «ингуши не хотят возвращать».

Вот что писал в связи с этим чеченский правозащитник Нурди Нухаджиев: «Граница между автономиями на момент их объединения, утвержденная решением Президиума ВЦИК, должна стать основой предстоящих переговоров между двумя республиками при посредничестве федерального центра.

Есть определенная конституционная процедура решения вопроса изменения границ между субъектами российского государства. Несоблюдение данной процедуры, неправовое решение этой проблемы может взорвать ситуацию в последующем. Стараясь перетянуть на себя одеяло, не стоит лукавить и уходить, в поисках утверждения своей правоты, в глубь веков. Тем более, что мы не найдем там ни отдельных чеченского и ингушского народов, ни определенной границы между ними. Были только границы земель отдельных вайнахских тейпов и общин (выделено нами. – Р. К.). Не было отдельных чеченских и ингушских государственных образований и, соответственно, не было юридически оформленной границы между ними. Все это было главным образом связано с незавершенностью процесса формирования чеченского и ингушского народов, представлявших до этого практически единый этнос. Единственной, официально зафиксированной и подтвержденной соответствующими юридическими нормативно-правовыми актами (Решения Президиума ВЦИК и СНК РСФСР) границей между Чеченской Республикой и Ингушетией, как государственных образований, является граница между Чеченской и Ингушской автономными областями на момент их объединения в 1934 году».

Приведенный текст – фрагмент обширного, обстоятельного и спокойного комментария Уполномоченного по правам человека в ЧР по поводу проблемы определения административной границы между ЧР и РИ, поднятой на вэб-сайте газеты «Северный Кавказ» назрановским… историком Кодзоевым.

А вот образчик кодзоевской публицистики: «Пусть чеченские «братья» посмотрят по своим картам, что из себя представляла самоопределившаяся в 1922 году Чечня без Грозненского, Ачхой-Мартановского и иных равнинных районов…»

Не буду далее ни цитировать, ни тем более тиражировать подобные опусы. Если он, как историк, в таком деликатном вопросе на свой лад перетасовывает карты, а слово «братья» берет в кавычки, то чего от него ждать, кроме провокаций… Кстати, именно этот «краевед», описывая древнюю историю нахов от древнего Урарту до современного Северного Кавказа, ухитрился не заметить в ней и следа чеченцев. Чего можно ожидать от него и подобных ему приверженцев исторической правды?

Чеченская Республика и Республика Ингушетия – те самые регионы, на территории которых закон РФ о местном самоуправлении вступил в силу позже всех участников Федерации. Подразумевалось, что республики за время обсуждения проекта закона смогут найти для себя приемлемый вариант цивилизованного размежевания по административным границам. Этого, однако, не произошло, и ситуация до последнего времени сохраняла свой статус-кво.

Но, как оказалось на поверку, только внешне. Кадыров на совещании в Правительстве прямо указал на то, что «межевая линия, которую мы никогда не проводили и которой никогда не интересовались, изо дня в день, из месяца в месяц двигается внутрь ЧР. Только в районе Горагорска в одностороннем порядке проведено размежевание, в результате чего к ранее отрезанным от Чечни землям дополнительно посягнули на сотни и тысячи гектаров».

Он отметил, что, «воспользовавшись тяжелой для чеченского народа ситуацией, села и целые районы наши захватили. Мы при этом проявляли сдержанность. Но аппетит растет, и идет процесс захвата новых и новых территорий Чечни».

«Административную границу между Ингушетией и Чеченской Республикой надо было сделать давно. На сегодняшний день у нас существуют границы между муниципальными образованиями обеих республик, в рамках которых мы живем. Но наличие административной границы между двумя субъектами, убежден, еще больше скрепит наши отношения и исключит третью силу, которая в той или иной степени пытается поссорить наших людей, – считает Ю. Евкуров. – Административная граница не создаст, на мой взгляд, каких-либо препятствий во взаимоотношениях, они традиционно были, есть и будут всегда близкими».

Установление границ между регионами, по мнению ряда экспертов, – действительно, не такая уж и взрывоопасная тема. История современной России знает несколько примеров мирного изменения границ между соседними регионами. Кроме недавнего присоединения части Подмосковья к Москве, можно вспомнить переход села Заречное и прилегающей к нему территории из Амурской области в Еврейскую автономную область в феврале 2007 г. В феврале 1994-го Ивановская область передала расположенный за Волгой и фактически отрезанный от «большой земли» Сокольский район в Нижегородскую область.

Есть на этот счет компетентное мнение экспертов, считающих, что территориально-административное устройство государства должно основываться на принципах экономической целесообразности с категорическим исключением установления административных границ по национальному признаку. Национальные границы, по их мнению, – это символ концептуально не определившейся государственности, мина замедленного действия, срабатывающая в нужное время через подогрев амбиций национальных “элит”. Границы административного образования должны рассчитываться с позиций максимально полного удовлетворения всех потребностей проживающих на данной территории людей за счёт собственных возможностей при оптимизации издержек производства, транспортных расходов на базе территориальных, технологически замкнутых комплексов. Принципы построения производственно-транспортных, социальных инфраструктур должны быть подчинены созданию оптимальных условий проживания населения при обязательном обеспечении единства общества и биосферы планеты.

К сожалению, сначала царская Россия, а потом и ее наследницы – СССР и Российская Федерация – пошли по пути создания административных границ именно по национальному признаку. Но раз уж так случилось, значит, именно национальные интересы народов, оказавшихся по обеим сторонам этих самых границ, и надо учитывать максимально справедливо. А не так, как по известным причинам поступили сначала в Северной Осетии и Дагестане, пользуясь результатами депортации народов, а потом – и в Республике Ингушетия,основываясь на последствиях развала Чечено-Ингушетии дудаевско-ельцинской эпохи.

Как бы там ни было, мешавшие провести границу между Чечней и Ингушетией масштабные боевые действия завершены, режим контртеррористической операции в Чечне давно отменен, ситуация в обеих республиках нормализована. Но не надо при этом забывать, что речь идет о составных частях бывшей Чечено-Ингушской АССР и соответствующей деликатности проблемы. Всегда найдутся силы, готовые организовать вокруг нее не только политические, но и кровавые игры.

Вот почему, на мой взгляд, можно понять тех, кто сегодня говорит не о пересмотре административных границ между нынешними Чечней и Ингушетией, поскольку они никаким законом никогда не были очерчены, а о создании оных.

Как видим, проблема существует, и вопрос о ее решении в рамках закона,наконец, поставлен государственными мужами. Пусть именно они ее и решают. И именно на федеральном уровне. Без лишнего нагнетания страстей и выпячивания собственных амбиций, тем более, что в данном случае можно найти устраивающие все стороны способы решения вступивших в конфликт интересов. И главную скрипку в этом должен сыграть федеральный центр, когда-то сам и смешавший все карты на столе российской государственности…

В каждом регионе к тому же есть свои руководители, собственные парламенты, суды и другие государственные институты, на которых возложена миссия решения обсуждаемой и подобных ей проблем. Чем больше два родственных этноса будут находиться в состоянии неопределенности в вопросах сближения или размежевания, тем трагичней может оказаться их дальнейшая история.

Потому что мина замедленного действия под названием «неопределенность общих границ или полное отсутствие оных» когда-нибудь да сработает. А этого допустить не имеет право никто из тех, на кого сегодня возложено право решать подобного рода государственные проблемы.

Руслан Караев

checheninfo.ru