АРМЕНИЯ. Тема системных перемен и трансформации социально-экономической политики в Армении, на мой взгляд, остаётся определяющим. Увы, вокруг этих вопросов мы не наблюдаем широкой или профессиональной дискуссии экспертного сообщества и политиков (хотя и отмечается запрос общества и читательской аудитории). Мысленно я неоднократно возвращался к данной теме и вот сейчас решил в этой связи написать новую статью
И спустя два года после «Армянской весны» 2018 г. в Армении и вокруг неё в экспертном сообществе сохраняется дискуссия о том, так что же имело место в реальности – «бархатная революция» или «ненасильственная смена режима под воздействием протеста масс»?
События внутриполитических процессов в ряде стран постсоветского пространства показывают, что в начале ХХI в. технология проведения «цветных революций» с внешним вмешательством Запада получила реализацию. Опыт Украины и Грузии подсказывают, что вслед за сменой власти и косметическими переменами в этих странах не произошли кардинальные социально-экономические перемены в сторону улучшения благосостояния общества. Армения в этой череде событий не оказалась исключением. И это при условии, что внутренняя потребность общества в революционных трансформациях назрела за период транзитного времени.
Никол Пашинян, возглавив правительство Армении, сумел на эмоциях большинства электората обеспечить контроль над исполнительной, законодательной, а теперь и судебной властью. Лозунг борьбы с коррупцией и прежними властями позволил установить и жёсткий контроль над правоохранительной системой (органами прокуратуры и внутренних дел), а теперь и спецслужбами в лице СНБ. СМИ Армении, сохраняя частично свободу выражения позиции оппозиционных сил, тем не менее, пребывают в состоянии перегруппирования с оглядкой на реакцию действующих властей.
И только армия, сохраняя лояльность к власти, не подвержена внутриполитическим спекуляциям и концентрирует свои силы на вопросах обороны и безопасности страны, пребывающей в состоянии военно-политического конфликта из-за Нагорного Карабаха. Несмотря на определённое политическое давление, инициирование громких дел в отношении части высокопоставленных офицеров (будь-то по составу коррупции или по делу «1 Марта»), армия, всё же, остаётся последовательной в смысле профессионализма командных кадров и боевой подготовки. При этом нельзя и отрицать, что Никол Пашинян принял меры по исключению коррупции в управлении армией и повышению уровня её вооружения, технической оснащённости, социального и продовольственного обеспечения.
Если исходить из декларированных целей «бархатной революции» о демократизации Армении, то Никол Пашинян обеспечил возможность свободного выражения мнений разрозненной оппозиции, не стал использовать властные рычаги для препятствия образованию новых политических институтов (типа партий и движений). Однако вряд ли правительство Пашиняна учитывает мнение той же оппозиции по актуальным вопросам внутренней и внешней политической повестки.
Очевидно, подобное состояние отношений власти и оппозиции свойственно не только Армении, но и другим молодым демократическим образованиям, где, увы, пока что слабы демократические традиции и нет высокой культуры партийной конкуренции. Однако для Армении подобная ситуация не может выступить оправданием для сохранения внутриполитической напряжённости при условии демографического сокращения, продолжающегося социально-экономического кризиса и угрозы возобновления войны с азербайджано-турецкой коалицией.
Я думаю, что борьба с проявлениями масштабной коррупции является бесспорным требованием к любой власти. В противном случае государство оказывается перед серьёзной внутренней и внешней угрозой безопасности, ибо разлагается экономика и создаётся благоприятная среда для внешнего воздействия на управление страной. Однако борьба с коррупцией не является содержанием революции, ибо локализация (или минимизация) данного асоциального явления достигается путём проведения государством, прежде всего, грамотной экономической и социальной политики. И только при наличии подобной политики (реформы) можно говорить и об успехах законодательного и силового блока. В Армении же революционный премьер до сих пор не определился с подобной программой.
Тот же Роберт Кочарян в своём известном интервью, касаясь темы коррупции, отмечает, что проведённый им анализ свидетельствует о сохранении данной проблемы, просто изменились формы вывода денег из госбюджета (например, в виде регулярных премий чиновникам). Возникает вопрос, если прежние говорят мы чисты и не занимались коррупцией, а нынешние утверждают, что только они ведут борьбу с этим злом, но проблема сохраняется, стало быть, не теми методами власть ведёт борьбу с коррупцией, ибо не имеет ясной экономической программы.
На вопрос о том, а насколько либеральная рыночная модель экономического развития стала успешной для Армении, мне не раз приходилось слышать от армянских коллег критическое мнение. Одновременно с этим мои собеседники отмечали, что оказывается во всём этом виновна (?..) Россия. На моё удивление – каким образом современная Россия «повинна» в выборе экономической модели и политике независимой Армении, тем более прошедшей через «бархатную революцию» – ответ оказался ещё более удручающим, претендующим на сценарий юмористических новелл. В частности, на полном серьёзе армянские друзья пытались убедить, что, видите ли, Москва под занавес Советского Союза сама перешла на либеральную (базарно-рыночную или криминально-рыночную) систему экономики, и мы все пошли за русским братом. Но вот уже почти 30 лет вы следуете примеру русского брата и не осознаёте бесперспективность данного выбора? А если кто-то из какой-то столицы прикажет вам броситься головой вниз с Киевского моста, то и в этом случае последуете в роли беспрекословного исполнителя? От чего же власти Армении, если так послушны русскому брату, совершали ошибочную политику «и – и», да и сейчас не особо прислушиваются к некоторым достойным советам Москвы «не ухудшать отношения со стратегическим союзником»?..
Армения с учётом своих масштабов, как равно и любая другая малая страна, способна за короткое время апробировать те или другие варианты экономической политики и на практике оценить все её достоинства и недостатки. Время показало, что тот самый выбор начала 1990-х гг. под названием «либеральная рыночная экономика» для Армении (хотя, справедливости ради, не только для Армении) оказался бесперспективным. Любая экономическая политика оценивается по её итогам. И что же она принесла для страны, тем более пребывающей в состоянии военного конфликта?
К сожалению, так называемая ускоренная приватизация под контролем номенклатуры чиновников создала диспропорции в поступательном развитии экономики – внесла ощутимый дисбаланс в процесс производства и перераспределения. Узкая группа лиц с неизвестным прошлым и сомнительной квалификацией получила доступ к значительным богатствам, а главное, к стратегическим ресурсам. В погоне за ускоренной прибылью крупные промышленные предприятия оказались в состоянии разрухи, перепродажи с малой стоимостью, лишены рынков сбыта. Добывающая отрасль в цветной металлургии и минеральных источников монополизирована частным капиталом с увеличением сегмента внешнего капитала. Рост «теневой экономики» и вывоз капитала для молодого рынка Армении приобрёл значительные масштабы, если отдельные источники в разное время отмечали суммы в 17 и более млрд долл. США. В итоге произошло сокращение рабочих мест, рост безработицы и стихийной трудовой миграции, падение демографии и массовое обнищание масс.
Время показало, что государство, определяющее при «любой погоде» правила экономической игры, не должно передавать крупную собственность (тем более стратегические сырьевые ресурсы и недра) в руки частных лиц. Всякие утверждения, что государство не справляется с эффективным управлением собственности, опровергаются самой советской и зарубежной (например, той же китайской) историей и практикой. Промышленное производство и инфраструктура того же Еревана были созданы не в годы Третьей Республики, а преимущественно в советское время. И где сейчас оказались крупные армянские предприятия «Наирит», «Луч», «Масис», ЕрАЗ и др.? Армения из аграрно-индустриальной страны в советские годы (где развивались машиностроение, станкостроение, металлообработка, радиоэлектроника, химическая, лёгкая, пищевая промышленность и энергетика) превратилась в отсталую страну аграрного сервиса в независимый период. Только за годы третьей пятилетки (1939–1942 гг.) в Армении производство медной промышленности планировалось увеличить в 3 раза. Каковы же показатели последних десятилетий?
Как справедливо отметил в своём критическом интервью Роберт Кочарян, ни один из крупных бизнесов современной Армении не оказался устойчивым перед угрозой коронавируса. Правда, в этом есть доля вины не только действующего премьера Никола Пашиняна, но и его предшественников, а точнее выбора самой модели экономического развития страны.
Армянский крупный бизнес в лице известных немногочисленных семейных кланов, как правило, основной капитал вывозит в преуспевающие зарубежные страны. Стало быть, либо мало вкладывает, либо вовсе не инвестирует национальную экономику. В условиях периодических кризисов, тот же бизнес, заинтересованный в сохранении и преумножении собственной прибыли, сокращает рабочие места и объёмы заработанной платы наёмного труда, не заинтересовывает повышение производительности труда, а также сокращает сегмент малого бизнеса и повышает собственную монополию. Всё это снижает конкуренцию и повышает степень коррупции, поскольку крупный бизнес преимущественно обслуживает интересы власти, а не общества. И как в подобных условиях может быть устойчивым рынок? Скрываются суммы прибыли, вместе с этим растёт доля «теневой экономики» и сокращаются объёмы налогов. В итоге теряет государственная казна, а вместе с нею снижаются ассигнования на образование, науку, культуру, медицину и, увы, оборону и безопасность.
Как может государство, пребывающее в состоянии военного конфликта и в условиях транспортной блокады со стороны двух из четырёх соседей, не иметь государственной авиакомпании, а железнодорожный транспорт передавать в концессию иностранной компании? Однако это тоже реальность современной постсоветской Армении.
В целях укрепления обороноспособности перед внешней угрозой власти Армении с начала 1990-х гг. периодически занимаются сбором средств с использованием фонда «Айастан» и кругосветных турне главы государства по странам проживания армянской диаспоры. Однако собранных ресурсов оказывается недостаточно для приобретения современных видов вооружения и боевой техники. В то же время государство малоэффективно использует свои возможности в сфере экономики.
Время показало, что развал Советского Союза произошёл во многом не столько из-за плановой экономической модели развития социалистического государства, сколько по вине неэффективности управления данным видом экономики и по причинам геополитического воздействия внешних сил. Социалистический принцип экономики остаётся востребованным для формирования справедливого и конкурентоспособного общества, где государство участвует во всех отраслях хозяйственного развития. Принцип же строительства социально ответственной экономики – это ошибочный путь, ибо, как правило, сводится к неким «подачкам» со стороны того же крупного капитала обществу с целью сохранения у власти коррумпированных сил и продолжения выкачивания прибыли.
Из истории важно извлекать уроки, включая и из истории экономического строительства. Сие означает, что социалистический путь экономического развития не отрицает многоукладную форму собственности (включая государственную, коллективно-корпоративную и частную). Однако частная собственность не должна предоставляться на стратегические сырьевые ресурсы и недра, а может концентрироваться на сфере услуг, среднем производстве и мелком бизнесе, что вместе с другими видами собственности и хозяйствующих субъектов может обеспечить реальную конкуренцию и развитие на внутреннем рынке, формировать условия для привлечения внешних инвестиций.
Государство обязано, прежде всего, стимулировать развитие собственной экономики, национального рынка, отечественной продукции. Подобная перспектива невозможна без участия государственных предприятий в экономике. Иностранный же капитал в лице государства и её компаний получает уверенную гарантию своих инвестиций, не может подвергаться несанкционированному воздействию.
Если же посмотреть на экономическую политику Армении, то мы не увидим революционных шагов к подобным переменам со стороны власти.
Как известно, в июне 2020 г. в Армении в силу внутриполитических противоречий разгорелся очередной скандал вокруг руководителя парламентской партии «Процветающая Армения» Гагика Царукяна, одновременно являющегося одним из крупных предпринимателей. В числе обвинений, инкриминируемых ему органами следствия, являются материалы о массовом подкупе избирателей и «народных избранников» (точнее обладателей парламентского мандата от данной партии). Весь вопрос даже не в том, как будет армянская судебная фемида использовать отмеченное обвинение в подкупе (взятках) по отношению к самому Г.Н. Царукяну и сотням тысяч граждан, получивших взятку. Как известно, по данному составу преступления обвинения предъявляются и тому, кто давал взятку, и тому, кто её получал. Вопрос в том, что подобная политическая обструкция стала следствием той же полукриминальной экономики, где узкая группа лиц получает основной капитал и по согласованию с той же коррумпированной властью обеспечивает коммерциализацию выборного процесса. В противном случае произойдёт лишь смены имён крупных предпринимателей, лояльных к власти.
Как можно лишить бизнес монополизма и вхождения во власть, если не через развал тех самых монополий и восстановление реального верховенства государства в интересах всех частей общества?
Некоторые армянские предприниматели в диаспоре (преимущественно из постсоветского пространства) принимают деятельное участие в оказании экономической помощи исторической родине Армении и Арцаху. Вместе с тем, оценивая экономические и политические перекосы, отдельные из них полагают, что благодаря своему состоявшемуся бизнесу, они способны исправить общее положение дел в той же Армении, включая и путём управления страной. Но может ли население бедной и малой страны относиться с доверием к классу капитала, который неоднократно своим поведением участвовал в сокращении социально-экономического благополучия той же Армении? Думается, вряд ли.
Армения – это не офис и не частный бизнес. Армения – это наследница великой античной цивилизации с рядом актуальных внутренних и внешних проблем, требующих решения действующим и последующими поколениями армянского народа. В этой связи социалистический выбор внутреннего строительства может оказаться единственно оптимальным ввиду того, что коммунизм это утопия социальной мысли человечества.
Однако социалистическая модель развития независимой Армении не означает, что она механически гарантирует ей восстановление социально-экономической стабильности советского периода. Армения в составе СССР могла рассчитывать на экономический, социальный и оборонный потенциал великого государства (включая и нефтепереработку соседнего Азербайджана, все внутренние и внешние коммуникации). Армения независимая может рассчитывать только на себя, на свой внутренний потенциал, грамотную экономическую и внешнюю политику. Новая модель развития страны способна будет обеспечить Армении рациональное использование своих ресурсов (природных, интеллектуальных, производительных, инфраструктурных, финансовых и др.), формирование конкурентного рынка, объединение общества, концентрацию усилий государства на продуктивное решение вопросов внутренней и внешней повестки.
Социалистическая модель в экономике не означает, что Армения должна восстановить монополию одной партии в управлении страной в ущерб демократическим выборам. Принцип сменяемости власти и право выбора должны стать конституционно закреплёнными и жизненными правилами. Каждый лидер страны должен, как правило, после своей отставки иметь возможность прожить в условиях реализованной им же политики в годы правления. Новая модель экономики должна исключать казарменный социализм и обеспечивать становление свободного и равноправного общества.
Современная же модель либерального развития породила извращения в политическом и экономическом развитии государства, сформировала атмосферу недоверия к институтам власти и нарушила традиционный уклад национального воспитания общества. Из истории известно, что те же успехи великих армянских царей во многом достигались через концентрацию основных ресурсов страны в руках государства в лице его сюзерена (монарха). Мудрый царь понимал, что устоять перед внешней угрозой Армения может лишь благодаря мощной армии. Сильная же армия невозможна без народа, без воинов, без учёта интересов большинства. Вряд ли в античной истории появилась бы Империя Великой Армении без армии Тиграна Великого. Тот же молодой царь Пап за четыре года правления довёл численность армии до 90 тыс. воинов, в том числе благодаря укрощению своевластия на имущество института церкви и исключению женского монашества для развития демографии. Но та же история древней и средневековой Армении показывает, что мудрые цари теряли владения и власть, увы, благодаря коварству внешнего противника и предательству внутренних изменников.
Либерализм же привёл сегодня Армению к принятию чуждой традиции нравственно деградирующей Европы. Не с этим ли связана тенденция самоутверждения в современной Армении сообщества ЛГБТ, принятие Лансаротской, а в перспективе и Стамбульской конвенций. А между тем, государство обязано думать о демографическом развитии общества, где ЛГБТ не является партнёром, ибо не рождает новую жизнь. Нация же, прошедшая через тысячелетия и в особенности трагедию геноцида, должна быть многократно заинтересована в восстановлении демографического потенциала (тем более, пребывающая в состоянии внешнего конфликта). Соответственно, усиление ответственности власти, а не её извращение и падение – есть интерес Армении и Армянского народа.
Армении нужна новая политическая сила консервативно-прогрессивного направления с опорой на возрождение социалистического строительства и экономическое развитие. При этом опыт изучения прогрессивных достижений советской экономики (политики НЭПа и госплана), советского образования, науки и медицины в сочетании с успехами китайской (шведской, иранской, израильской) экономики могут стать новым полигоном планового и поступательного развития новой Армении. Здесь важно революционное осознание необходимости подобных перемен и решения, что станет залогом эволюционного поэтапного прогрессирования. К слову сказать, такая Армения может приобрести и потенциально новых внешних союзников и партнёров. Станет ли социалистический Китай оставлять без внимания армянский остров социализма в далёком Южном Кавказе?..
Я не исключаю, что данная статья вызовет противоречивую реакцию читательской аудитории, а кое-кто обвинит автора в «совковости» и недопонимании преимуществ либеральной рыночной экономики. Однако опыт независимости Армении и многочисленные попытки экономистов-теоретиков оправдать данную хаотическую модель не привели к развитию страны, не остановили стагнацию промышленного роста, не увеличили рабочие места, не сократили армию трудовых мигрантов, не предоставили обществу гарантий от безработицы, не локализовали проблему бедных, не увеличили ассигнования на образование, науку, медицину, оборону и безопасность. Стало быть, следует не только подвергнуть критическому анализу практику либерализма, но и исследовать позитивный опыт социалистического строительства с элементами частно-корпоративной собственности при верховенстве государства. Именно за этим пойдёт большинство, именно на этом пути будет возможно консолидировать общество и предложить новый путь развития, что, несомненно, может стать показательным и увлекательным и для соседних государств, способно минимизировать напряжение в конфликтных отношениях. Это вовсе не означает, что трудовой класс Армении, Карабаха и Азербайджана в одночасье откажутся от национальных интересов и нивелируют все противоречия между собой. Однако самодостаточное общество всегда остаётся привлекательным. Наконец, я не вижу смысла искать оправдание тому, что не состоялось и отказываться от поиска новых путей возрождения.
Доктор политических наук, профессор
Александр СВАРАНЦ
Источник:
checheninfo.ru
