ЧЕЧНЯ. Из письма участника зимней экспедиции в Большую Чечню (декабрь 1854 г.)
«Здесь, на Кавказской Линии, в борьбе с народами полудикими, защищаемыми почти всегда неприступною местностью, с племенами раздробленными, чуждыми всякаго единства, кроме воинственнаго духа и общей вражды к нам, приходится бороться с каждой деревней отдельно, и овладевать с боя каждым клочком земли. Здесь каждый горец воин, и воин отважный, опытный и лукавый; каждый аул - крепость, каждый лес - убежище.
Я приехал в кр. Грозную 3-го декабря. В это время Чеченский отряд на левом фланге был в полном сборе и готовился к выступлению в зимний поход, 4-го декабря отслужено было общее молебствие. Начальник отряда генерал-майор барон Врангель объехал войска, поздравив солдат с походом...
По окончании молебствия, двинулись в путь, и все думали сначала, что отряд наш пойдет в так называемый Гойгинский лес, в Малой Чечне, где предположено было расчищать старую просеку; но отряд, против ожидания всех, выйдя из ворот крепости, был направлен совершенно в противную сторону, в Большую Чечню, к Аргуну, и переправившись на правый его берег, стал лагерем. Силы наши состояли из 7000 пехоты, 1,500 кавалерии и двенадцати орудий. На другой день, т. е. 5 декабря, мы двинулись по направлению к реке.
Река Джалка протекает в той части непокорной Чечни, которая отделяется Аргуном от нашихъ владений, до его впадения в Сунжу, и по Сунже, вплоть до Умахан-юртовскаго ущелья. Более 15-ть лет тому назад, в этой части Чечни, по течению Джалки, было разбросано несколько хуторов, которые назывались Джалкинскими; на эти-то хутора и был направлен наш отряд. По слухам, из них в 15 лет образовались большие аулы, развитию которых много способствовало плодородие почвы и богатство растительности этой земли, справедливо почитаемой житницею всей Чечни. Обильная водою, лесом, тучными и роскошными лугами, на которых могут пастись тысячи стад, она доставляла все нужное не только жителям Большой Чечни, но даже Ичкерии и Тавлии. Чеченцы, жившие на Джалке, не смотря на близкое соседство Русских, почитали себя в совершенной безопасности, вполне надеясь на естественные и искусственные преграды, в особенности же на болотистую речку Шавдонку, которая почти на каждом шагу пересекает извилистую и лесистую дорогу к р. Джалке.
По этой-то дороге, единственной к Джалке, двинулся наш отряд. Трудно описать тебе, любезный други с какими трудами сопряжено было наше движение. На каждом шагу встречались вырытые канавы; Шавдонка то и дело пересекала нам дорогу, и во многих местах были устроены завалы из засек и бревен. Труден был доступ к Джалке... Спускаясь из канавы в канаву, перескакивая пни, по перекладинам перебегая топкие речки, наши молодцы шли как-бы по ровной дороге, помогая при том почти на каждом шагу лошадям, везущим их старых друзей - медных воркунов. В два часа времени этих препятствий не существовало, и нам оставалось занять еще небольшой лесок, пройдя который, мы вышли на джалкинскую поляну.
Здесь нам представилось зрелище, котораго мы никак не ожидали. Я уже говорил тебе, что по Джалке лет 15-ть тому назад были только местами хутора; и что хотя нам известно было, что эти хутора увеличивались и населялись все более и более, но все-таки никак не ожидали того, что увидели. Весь горизонт, на сколько может видеть глаз, был покрыт цепью богатых аулов, с прекрасно-выстроенными саклями и мечетями, которые резко отличались от прочихъ строений, росписными своими минаретами. Огромные стоги сена, пшеницы, проса и кукурузы окружали почти каждую саклю.
Построить отряд в боевой порядок и повести в атаку, было для начальника отряда делом почти одного мгновения. Он избрал первоначально для нападения ближайший и самый обширнейший аул, Хелим (в котором около 300 дворов). Войска с громким ура кинулись вперёд; не смотря на сильный ружейный огонь, которым встретил нас неприятель, атакующие не остановились; Чеченцы, уступая нашему сильному и единодушному натиску, обратились в совершенное бегство, не думая уже о спасении своего имущества, а только стараясь как нибудь избежать смерти и плена. Аул был взят мгновенно.
Не прошло трех часов после взятия его, как уже почти весь он объят был пламенем. Все имущество досталось в добычу солдатам; почти каждый приобрел, или богатый ковер, или какую нибудъ медную посуду, даже некоторые нашли деньги. После взятия Хелим-аула, тотчас же уничтожили еще несколько аулов и хуторов, по той же речке; почти в каждом из них, как и в первом, солдаты наши находили множество ковров, подушек, перин, краснаго товару, и не будучи в состоянии брать с собою все оставленное неприятелем, бросали в огонь. Разгромив эти аулы и хутора, в глубокую уже ночь стали мы лагерем на их пепелищах. Там, где еще утром жил в богатстве и изобилии наш неприятель, считая себя недоступным русскому штыку, вечером на развалинах его домов, наши молодцы Кавказцы варили себе кашицу из его же кур и индеек.
Мрачная картина разрушении представилась нам когда мы расположились на позиции. Горизонт на несколько верст был объят ярким заревом горящих аулов, и тишина этого пожара нарушалась только изредка ружейной перестрелкой в цепи и глухим гулом рушившихся от пожара сакель и мечетей.
Утро 6-го декабря было ясно и морозно, но сквозь дым над вражескими аулами, горевшими теперь из конца в конец, оно казалось туманным, и медно-красный солнечный диск иногда совершенно исчезал в черных тучах. В 6 часов отрядъ двинулся к месту бывшаго аула Дахинерзау. Так мы опять встретили несколько больших и малых аулов, которые и были нами взяты штурмом, при упорном, хотя безполезном, сопротивлении со стороны неприятеля. Наконец после ожесточеннаго, почти безпрерывнаго, 6-ти часоваго боя, отряд стал лагерем на правом берегу Сунжи, который почти на 15-ть сажен отвесно возвышается над рекою; с него открывается очаровательный вид, с одной стороны в Умахан-Юртовское ущелье, а с другой на равнину, по которой бешеный Аргун несётся в быструю, но спокойную Сунжу. Живо разбили палатки. Войска, гордые победой, весело выстроились но четырем фасам лагеря, и начальник отряда, объезжая по фронту, поздравлял солдат с праздником, великом и общим для всех Русских, и с новой победой, ознаменовавшей и без того дорогой для нас день...
7, 8 и 9-го декабря отряд наш ежедневно жёг и уничтожал неприятельские аулы по разным направлениям Джалкинской долины.
Нужно отдать справедливость Чеченцам, что они не даром уступали нам свои жилища; каждый аул они защищали упорно, но смелые и искусные движения нашей пехоты и кавалерии, направляемые постоянно самим начальником отряда, уничтожали в самом начале их напрасные труды; ни плетни, ни завалы не могли удержать наших храбрых Кавказцев...
Уничтожив все аулы и запасы по реке Джалке и некоторые по Шавдонке, барон Врангель отступил к Аргуну, и в настоящее время отряд занят рубкою просеки к р. Джалке. - 8-го декабря Шамиль прибыл со всем своим огромным сбором к Джалке. Он ознаменовал свое прибытие тем, что начал стрелять по нашему лагерю ядрами и гранатами, которые впрочем падали так счастливо, что не причинили нам никакого вреда.
И так самая богатая часть жителей Чечни лишилась всего своего имущества, а многие поплатились и жизнью. Все, что было приобретено трудами и разбоями в продолжении 15-ти лет, сделалось в несколько дней заслуженною добычею храбрых, или предано пламени. Жители раззоренных аулов, полунагие и голодные, спаслись от нас в дремучий Герзелинский лес. Уничтожение джалкинских аулов весьма важно еще и в том отношении, что они, находясь не далее 10-ти верст от над-терекской нашей линии, служили до сих пор притоном для разбойничьих шаек, находивших здесь приют и проводников и прорывавшихся на Терек для грабежа и злодеяний...
Просека к Джалке совершенно окончена нами 14-го декабря...
Источник: 19-го декабря. На Аргун. O. K.». /Вести с Линии. (Письмо к приятелю). Газета «Кавказ», 1855, № 6/
