К.Ф. Ган. Путешествие в страну пшавов, хевсур, кистин и ингушей.

ГАН К. Ф. ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНУ ПШАВОВ, ХЕВСУР, КИСТИН И ИНГУШЕЙ. (Летом 1897 г.).

Уже в начале лета 1890 г. я пытался попасть в Хевсурию. Но тогда было еще слишком рано путешествовать по хевсурским Альпам Перевал Ацунта (12,200′), через который ведет дорога из Тушетии в Хевсурию, был еще покрыт такой массой снега и скользкого льда, что даже отважные тушинские и хевсурские охотники не решались перебираться через него. В начале июля 1897 г. я снова собирался в Хевсурию, но уже по другой дороге, а именно: по верховьям р. Йоры; однако, в Тионетах сообщили мне, что все мосты снесены весенним половодьем и дороги испорчены. Теперь оставался еще один путь по пшавской Арагве, которым я и воспользовался.

Местечко Тионеты, где кавказская стрелковая бригада летом стоит лагерем вместе с саперами, лежит от Тифлиса на расстоянии 75 верст, так что на почтовых легко можно попасть туда в один день. Путешественнику приходится по этой дороге перевалить через три горные цепи. Через высочайшую из них ведет Сабадурский перевал (4,800′). Проехали мы сперва через раскаленную серо-желтую степь, простирающуюся к северу от Тифлиса, на левом берегу Куры. Там в это время года очень скудная растительность, природа как будто вымерла. Единственными представителями растительного [94] царства еще остались Artemisia, Glycyrhiza, Tamarix, Alhagi camelorum, некоторые Euphorbiae, Astragalus и колючие кусты Paliurus. Но уже у Авчал, в особенности, когда мы заворачиваем в долину Глданки, нашим взорам открываются виды на прекрасные фруктовые сады, а скоро вдали, по склонам гор, показывается также и лес, который, чем выше поднимаемся, тем становится роскошнее. Самый чудный высокий лес покрывает хребет Сабадурского перевала. Крепкий дуб, чинар, также и клен распространяют приятную тень и прохладу. Они укоренились в жирной глинистой почве, через которую местами пробиваются мощные слои мелкого булыжника, величиною с кулак. По нем можно сделать заключение, что эти места когда-то были покрыты водой и потом приподняты. Эта глина с булыжником ни в сухую, ни в сырую погоду не представляет из себя благоприятной почвы для дороги и нас на перекладной порядком трясло. Тут рядом со здоровыми и сильными деревьями попадаются также многие с испорченными верхушками, а другие, долгое время стоявшие против ветров, бурею все-таки преклоненные к земле, те же, верхушки которых выше других поднимались к небесам, поразила молния. Перевалив широкий хребет, мы спустились по крутому склону в плодородную равнину Эрцо (160 — 180 в), окаймленную высокими горными цепями. В многочисленных деревнях этой густо населенной и плодородной местности живут грузины и пшавы. В одной деревне, Хевсурис-Сопели, поселились хевсуры, в другой, Тарчия-Гури, живут кистины. Также и сектанты духоборы приютились тут в некоторых деревнях. На далекое расстояние отсюда виднеется белая лента шоссейной дороги; разделив равнину на две неравные части, она, наконец, длинными зигзагами подымается к перевалу Сакарауло (3,444′). Оттуда уже мы спускаемся в Тионетскую равнину (30 — 40 в), образуемую р. Йорой и ее притоками (главный из них р. Куско (один маленький приток, вытекающий из Бочормис-Тави, сильно отзывается нефтяным запахом. Тамошние жители говорят, что в этой речке, во время полнолуния, правильно прибавляется вода.). Несмотря на свое сравнительно невысокое положение над уровнем моря равнина эта суровая вследствие близости высоких гор и доступа холодных ветров. Поэтому она и менее плодородна и менее обработана, чем Эрцойская равнина. Кроме того, р. Йора, вытекающая из главного хребта, с г. Борбало, не благоприятствует [95] правильной постановке земледелия, так как во время половодья затопляет поля и уносит много земли. Притом большое пространство, служащее военным целям, вовсе не обрабатывается.

М. Тионеты лежит на высоте 3,624′ над морем среди красивых окрестностей. Покрытые лесом холмы и горы со всех сторон замыкают горизонт. На с. подымаются предгорья Главного хребта, как то Шушанис-Ваке и Сузумбат на с.-з., Удило, Дамасте, Чиатуры, Элиас-Нише (от 6,000 — 8,000′) на с.-с.-в., а за ними уже более высокие вершины Мта-Цминда и Массарис (выше 10,000′). С дома уездного начальника, г. А. М., принявшего нас с чисто грузинским гостеприимством и с замечательной любезностью, мы наслаждались этой богатой панорамой. Тут же мы попали на грузинские крестины и устроенное по этому поводу торжество. Моим спутникам, иностранцам, еще недавно приехавшим на Кавказ, не мало удовольствия доставили оригинальные песни и танцы, а также речи и распоряжения “толумбаша” (слово позаимствовано с татарского языка: той — праздник, баш — голова.) или “тамады”.

На следующее утро нам с далекого пастбища привели верховых и вьючных лошадей и в полдень, наконец, все было готово к отъезду. Так как с нами ездил пристав (кн. Д.) с урядником и чапарами и нам для багажа понадобилось еще четыре вьючных лошади, то число лошадей дошло до 12-ти. Мы направлялись к долине пшавской Арагвы, отделенной от долины Иоры значительным горным хребтом, покрытым лесом. В населенных грузинами и пшавами деревнях Джиджетах, Тушурах (Земо-Тионеты) и в Сарициант-Кари мы, как и раньше на Эрцойской равнине, воочию убедились в том, что здешние пшавы гораздо больше цивилизованы, чем пшавы, обитающие в верхнем течении пшавской Арагвы и в долине реки Стори. Больше всего это видно по чистеньким домам, крыши которых снабжены фронтонами и крыты черепицею. В палисадниках, окружающих дома, и на пашнях заметен тщательный уход. Но только материал, из которого они тут строят дома, не прочный; плохая известь еле, еле скрепляет неотесанные камни, так что стены легко разрушаются. Сам народ, как мужчины, так и женщины, производят впечатление, будто у них ум более живой, чем у других горцев. Миновав с. Тушури, мы заворачиваем на северо-запад и [96] поднимаемся по роскошному лиственному лесу к довольно высокому перевалу. Затем начинается довольно крутой спуск к Арагве. Граб, ясень, клен и липа раскинули тут свою тенистую листву над дорогой, так что до высокого кустарника, растущего у подножия этих деревьев, как-то: кизила, мушмулы, лещины и др., дневной свет пробивается с трудом. В средине мы натолкнулись на довольно большую группу одичалых фруктовых деревьев, тут же мы заметили остатки построек. Когда то здесь была пшавская деревня. Но “кадаги”, т. е. предсказатели, возвещающие волю Божью и пользующиеся большим почетом, объявили, что селение на этом месте почему то Божеству не нравится. Это побудило жителей, во избежание гнева Божьего, оставить деревню. Но прежде они еще воздвинули “нишу” (от грузинского слова “нишани”, т. е. знак, памятник), у которой раз в году жители окрестностей собираются и приносят жертвы. Такая “ниша” обыкновенно состоит из возвышения, сложенного из камней, имеющего квадратное основание и 3 — 4 футов высоты. На передней стороне находится углубление в виде окна. “Ниши” большею частью посвящаются св. Георгию, Тамаре и св. Илье. Большие святыни, о которых мы еще поговорим, называются “джвари” (т. е. крест). Такие святыни часто находятся в середине рощи; в Тушетии же, где лес редко попадается, они почти всегда стоят на отрытом поле.

Но вот уже открывается перед нами вид на долину пшавской Арагвы. Мы проезжаем через маленькую населенную пшавами деревню Гушарани, окруженную целым лесом громадных орешников. Скоро мы очутились у самой реки и по долине ее, проехав, уже в сумерки, верст десять, прибыли в м. Магаро, где остановились на ночлег. Эта большая пшавская деревня раскинулась на правом берегу реки отдельными усадьбами по склону высокого хребта. Это и составляет особенность пшавских поселений по нижнему течению Арагвы, что они, в отличие от других, разбросаны на далеком расстоянии. Церковь и канцелярия расположены в самой долине при впадении Магарос-Цкали в Арагву. Под большим орешником мы разбили палатку. Сейчас же после приезда нашего разразилась гроза с сильным дождем, который лил до следующего утра, так что при плохих дорогах нельзя было и думать о продолжении пути и надо было переждать перемены погоды. Невольным отдыхом мы воспользовались и стали обозревать окрестности и собирать разные сведения о пшавах. [97]

По близости с православной церковью в Магаро, на склоне горы, раскинута священная роща, в которой я, к своему удивлению, нашел очень высокие кусты кавказской пальмы (Buxus sempervirens), которой в других местах этой долины нигде не встречал. За этой рощей, в тени старых буков и ясеней, расположена “ниша” царицы Тамары, прославленное у пшавов святилище. Это что-то вроде часовни, вышиною в 1,5 сажени с пирамидальной крышей. Внутри это помещение, к которому со всех четырех сторон ведут сводчатые отверстия, совершенно пусто; но рассказывают, что прежде там висели колокола деканозов, т. е. хевсурских жрецов. Вблизи, в земле, находятся большие глиняные кувшины, в которых сохранялось вино на праздники. Рядом с этим народным святилищем построили тут, как это сделали и в других местах, православную церковь, чтобы удержать народ, который считается православным, от языческих обрядов и поклонения “нишам”. Но это потерянный труд и едва ли удастся отучить здешних жителей от их обрядов, пока присланные сюда православные священники (большею частью имеретины) сами будут стоять на таком низком уровне образования. Доказательством того, как мало пшавы признают православную церковь, служить то обстоятельство, что ни в одном доме нет икон, а еще больше доказывают это имена мужчин и женщин, которые, правда, довольно поэтичны, но ничего общего с христианскими именами не имеют. Вот некоторые имена мужчин: Геджура, Папа, Гриссавар, Бецуна, Борджа, Бабили, Хуцва, Бамаркац (карлик), Хитара (шут), Чокола, Гамихарди (обрадуйся), Маджун, Цицила (цыпленок); женские имена: Мзе-винари (кто солнце?), Мзекале (женщина солнце), Калтатави (глава женщин), Бебера (старушка), Мецкина (печальная), Дедакали (мать женщин), Дедуна (матушка), Натели (сияние) и т. д. Кстати заметим, что фамилии обыкновенно оканчиваются на ули, ели и ури, напр.: Турманаули, Каратиели, Гоголаури, но встречается также грузинское окончание “швили” (сын); напр., известные пшавские поэты носят фамилию Рассикашвили.

checheninfo.ru