Ян Чеснов. Генетические представления в менталитете чеченцев.

Условия жизни в селе Гудани в декабре 1985 года были суровы. Мороз достигал -15 градусов, правда, днем солнце очень сильно грело. В молодой семье, гостеприимством которой я был окружен, был ребенок, учившийся ходить. Легко одетый, он выбирался за дверь дома на солнце. И эти его экскурсии особых беспокойств у матери не вызывали. Первый ребенок в этой семье умер некоторое время назад в возрасте 3-х лет. Нужно сказать, что в самих жилищах условия были в смысле тепла довольно спартанские. Помещения отапливались плитами на дровах, которые плохо горели и дымили. Двери на улицу плохо закрывались. Такое равнодушие к комфорту у хевсур традиционно: в старину на первом этаже около очага могли находиться только женщины. Мужчинам положено было спать на втором этаже на сеновале, где никакого очага не было. (Как нет в настоящее время, в чем убедился исследователь, располагавшийся в не отапливаемой комнате нового кирпичного дома на втором этаже).

В лице хевсуров перед нами культура, четко ориентированная на выживание через генетический отбор по принципу породистости (джиши). Хевсурам было известно искусственное ограничение рождаемости. В первые 3 года родить ребенка молодым считалось неприличным. Хевсурские ущелья никогда не могли прокормить более 5 тысяч жителей. В этих условиях экологический детерминатив вел к отбору, что и породило концепцию джиши.

В этой связи примечательна развитость у хевсур женских культов. Они концентрируются вокруг трех сестер богинь ( Самзимади, Ашекали и Мдзевари ). В их честь женщины совершают тайные обряды. Всякие способы лечения за исключением психических болезней сосредоточены в руках женщин. Зато женщины практически устранены от мужского культа святынь джвари, приближаться к которому девушки с наступлением зрелости уже не имеют права. Нечто аналогичное обнаружилось у пшавов, исследованных в том же году: в иерархии их божеств после верховного бога стоит Тамара акимдедупали ( Тамара — царица врачевания ).

Сопоставим хевсурские данные о преобладании породистости у женщины с мировым материалом. Обращаясь к культуре анатолийских турок обнаруживаем, что у них женщины считаются выносливее мужчин, потому что «их кровь гуще и сильнее». У африканских туарегов есть пословица, гласящая «от чрева матери зависит цвет ее ребенка». Имеется в виду внешний вид и здоровье потомства. То же воззрение известно на Мадагаскаре. У бирманских качинов внешность и репутация, считается, зависит от предков с материнской стороны (кости же человек получает от отцовской линии). Представление о женском начале, как наделенной особой силой, дающей здоровье, известно народам с архаической культурой. Так, у эскимосов, фиджийцев и австралийских аборигенов для этого производили обмен женами. У последних окропление женской мочой известно как универсальное лечебное средство. В этой связи нельзя не вспомнить библейского царя Давида, спасавшегося от старческой дряхлости тем, что он спал между молоденьких девушек.

Наследование этнической принадлежности по матери — древняя еврейская традиция, закрепленная в Талмуде. Этот принцип был известен в средневековой Европе в виде правила наследования аристократического статуса. Так, в XII в. во французских областях Шампани и Бри существовало правило «материнское чрево дает свободу и знатность». У римлян мы находим тоже в законе «Ребенок следует за матерью». У Геродота, отца истории ( V в. до нашей эры ) имеется следующее сообщение о ликийцах: «Дети, происходящие от связи гражданки с рабом, считаются знатного рождения. Дети от гражданина, хотя и знатнейшего, от чужестранки или наложницы, считаются неблагородного происхождения»(Геродот, История в 9 книгах. 1.173).

Подобные примеры можно было бы увеличить. Нужно сказать, что многие из них попали в теоретические сочинения советских авторов, сторонников теории матриархата. Особой популярностью в мире это социологическое учение не пользовалось. В нем не было четкого понимания институтов, показывающих приоритет женской линии. Причина в том, что фактором этим интересовались историки, пытавшиеся найти ему оправдание, исходя из принципов социально — экономических или политических. На деле, как показывает наш по необходимости краткий обзор кавказского и мирового материала, речь идет об изначальных биологических представлениях. Они эмпирически в ходе тысячелетней практики отметили ведущую роль для здоровья наследования по материнской линии. Но не только здоровья, а также основных черт психической конституции, определявшей благородство или неблагородство поведения потомков женщины.

Хевсурский и мировой материал, рассмотренный сквозь призму вайнахской культуры, дает основание сделать такое заключение: уважение женщины, доходящее в вайнахской традиции до настоящего культа материнства, имеет своей основой выработанные культурой механизмы поддержания здоровой генетики этноса. Поэтому чеченскую пословицу «Ищи молодцу семя, а девушке толокно» мы должны понимать как четкое указание на поиск мужской стороной достойной породистости и видеть адресат поиска этой породистости в женской популяции.

Вайнахская традиция отношения к женщине принадлежит с мировой точки зрения к тем культурам, которые выработали высокие принципы человеческой генетики. Охарактеризуем эту традицию как таковую.

Ей первейшая черта — почитание женщины во всех ее состояниях. Речь идет не только о матери. Перед беременной женщиной вставали даже старики. Объяснение этого обычая такое: ведь не известно, кого она родит, может быть ребенка, который станет самым достойным мужем, прославившим страну.

Вайнахский культ материнства распространялся на интимную сферу жизни мужчины и женщины. Поэтому разрешения или запреты близости диктовались интересами порождения здорового потомства. Эта культура половой жизни легко восприняла вклад ислама, со своей стороны также уделяющего огромное внимание названной тематике. Иногда трудно различить в сплаве традиционно вайнахский компонент и принесенный исламом. Считалось, что в принципе зачатие должно происходить под утро с восходом Венеры, так как свет этой звезда через семя отца попадет в утробу матери. Тогда ребенок родиться умственно полноценный с хорошим нравственными задатками.

Уже в девушке видели будущую мать и относилась к ней соответственно. Вайнахский культ женщин и материнства оказал свое воздействие на идеал мужчины. В этом идеале на первое место выдвинуты черты отца, кормильца семьи. Многодетный мужчина, хороший семьянин, также был окружен почетом. Ему доверялось первому проложить борозду в поле. Ему поручали просеивать зерно, т.е. считалось, что его качества сообщаются зерну или во всяком случае не вредят потенциально их растительной силе. В старину в Восточной Чечне были известны случаи, когда дочерей выдавали замуж за наемных рабочих из кумыков или ногайцев, если последние отличались мужской статью и благородством привычек. Хорошей фамилией считалась только такая, где было много мужчин.

Теперь мы обращаемся к самому, пожалуй, главному вопросу-положению детей в генетических представлениях вайнахов. Вайнахской традиции присущ настоящий культ достойного потомства. В древности у орстхойцев, судя по нартскому эпосу, существовал обычай, известный у спартанцев, аристократического племени древних греков: после проверки вялых, с какими-то пороками новорожденных бросали со скалы.

В истории вайнахской культуры есть поразительный факт, характеризующий общественный контроль за здоровьем новорожденных и матерей. Этот факт нам стал известен благодаря сообщению ингушского этнографа Албаста Тутаева (1871-1941). Без его труда не только вайнахская этнология, но и мировая наука оказались бы многого лишены. Тутаев установил, что в одном из галгаевских ( ингушских) сел — Таргиме в древности существовал общественных родительный дом. Он находился у реки. Его помещения состояли из часовни, кухни, родильной комнаты, туалета. Там было организованно дежурство постоянной акушерки. Всего в родильном доме помещалось до 8 рожениц. (Опять мы встречаем «женскую» восьмерку). Ночами комнаты были освещены свечами, воск для которых женщины должны были приносить с собой. После родов женщины находились там в течение трех дней. Все основные расходы по их содержанию несло общество. Новорожденного осматривал жрец, который после этого благословлял ребенка.

Рожать дома у себя запрещалось под угрозой штрафа. Однажды была организованна комиссия, которая изучала проблему родов в домах и в родильном доме. Дети одновременно родивших двух женщин у себя дома и двух из роддома были рассмотрены комиссией через 3 месяца после рождения. Дети, родившиеся дома, были нездоровы: девочка косила обеими глазами, из уха шел гной, у мальчика были на теле прыщи. Оба ребенка много плакали. Дети из роддома были полными, красивыми и смеялись. О проверке было объявлено по всем горным аулам.

Предание связывает существование таргимского родильного дома с эпохой христианского храма Тхобаерды (XII), в котором комиссия проверяла детей. Несомненно, что в таком выдающемся явлении, каким был таргимский родильный дом, слились воедино два исторических потока: христианство с его идеей рождения Спасителя вне дома и самые глубокие структуры вайнахской культуры выживания и биоэтики.

До сих пор у чеченцев и ингушей носители наиболее прочной народной традиции в ответах на вопросы этнографа о смысле жизни говорят, что «живем ради достойного потомства». Причем понятие «жизнь для будущего» в языке вайнахов буквально означает «жизнь для потомства».

Русской путешественнице А.И. Россиковой, побывавшей в конце прошлого века в Чеберлое, удалось записать следующую историю. «В какой-то ситуации родоначальник, пользовавшийся почетом, велит везти себя ночевать куда угодно, но только туда, где не будет людей сильнее его. Его привезли в дом, где были только дети. Он сказал: «Просил же я не везти меня сюда». Он объяснил: «Дети сильнее меня, я не могу отдавать им приказания».

Институт родства для вайнахов — это не только один из видов социальной связи. Это целое мировоззрение, отправной момент человеческого бытия. Конечно, это не исключительное явление и нечто похожее приходилось констатировать у других народов Кавказа. Но только в полевой экспедиционной работе среди чеченцев удалось зафиксировать пословицу: «Без детей родства не бывает». Здесь родство уже не социальная связь, а средство, служащее цели продолжения человеческого рода.

С точки зрения изучаемой нами чеченской культуры дети представляют средоточие всех усилий взрослого человека, женщины и мужчины. Для многих стариков, носителей исконной чеченской традиции, волк, изображенный на гербе Чеченской республики, это не символ хищности и агрессии, а символ преданности потомству: уходящий далеко от гнезда, измученный в поиске добычи, этот зверь живет для своего потомства. Установка культуры на поддержание детской жизни сказалась особенно показательно в начале 1930-х годов во время голода на Украине. Тогда в благодатную Чечню хлынул поток беженцев. Среди них оказалось много детей-беспризорников. Эти дети были распределены в чеченские семьи, были усыновлены и удочерены, получили чеченские имена. Так, отец чеченского писателя Ахмада Сулейманова привез в свое село Алхазурово семерых беспризорных из Грозного. К высылке 1944 года русские и украинские дети-приемыши выросли и разделили судьбу народа, ставшего для них родным. Многие из них образовали совместные семьи с чеченцами.

После возвращения из высылки в Чечено-Ингушетии явно проводилась политика поощрения интернациональных браков. В них самих не было ничего экстраординарного, если бы этот интимный институт не был бы поставлен на службу интересам партийно-номенклатурной верхушки. Десятилетия советского строя затушевали, но не ликвидировали тенденции среди верующих мусульман Чечено-Ингушетии брать жен из мест более раннего распространения ислама: у ингушей — среди чеченцев, у последних — среди кумыков, аварцев и других народов Дагестана.

Но все эти тенденции не смогли окончательно ликвидировать у чеченцев исконно горскую (центрально-кавказскую) модель гендерной культуры.

Обобщим ее основные черты.

1. В вайнахской традиции человеческая жизнь осмысляется как усилия по порождению и воспитанию потомства. Этому пониманию подчинена вся этика человеческих отношений. Этика жизни в данной культуре выступает в качестве основы всех других сторон этики.

2. Увеличенное на одно поколение число женских предков и наделение детей особым нравственно-целевым смыслом (они «сильнее» родоначальника) создает генеративное линейное время этноса, которое, естественно, важнее циклических видов времени (периодического женского, циклического хозяйственного, космического годового ).

3. Генеративное время этноса позволяет рассмотреть жившие ранее поколения, ныне живых и будущих потомков как звенья одной цепи, а точнее как родовое тело этноса.

4. Это генеративное выпрямленное время этноса надо принимать во внимание, рассматривая персональное время человеческой жизни. Последнее оказывается удлиненным под воздействием нормирующего выпрямленного времени этноса. Персональное время, окрашенное физиологически, представляет собой здоровье. В вайнахской традиции (судя также по сопоставительству хевсурскому материалу) здоровье воспринимается как наследие от материнской линии.

5. Критерии мужского здоровья, воспринятого по материнской линии, в таком случае оказывается также генеративная способность дать полноценное и многочисленное потомство. И не только его породить, но и воспитать. Как и некоторых других горцев Кавказа, у чеченцев часто можно слышать пожелание: «Чтобы дети были лучше родителей». Последние такое пожелание воспринимают с благодарностью.

6. Рассмотренные материалы показывают, что для генетики этноса гораздо важнее преемственность женской наследственности, чем мужской. Чеченский этнос в своей истории включил в себя много иноплеменников, но стабильно сохранял свою женскую часть. И до сих пор действует правило, по которому чеченец вправе привести себе жену из другого этноса, но выход чеченки за иноплеменника практически невозможное дело.

7. Развитие чеченской нации в современных условиях требует четкого осознания генетических проблем. Их острейшая актуальность состоит в том, что под влиянием разнообразных факторов утрачивается генетическая культура. Положение осложняется еще крайне неблагоприятными экологическими, социальными и медицинскими условиями в Чечне. Из числа последних, вызывающих особую тревогу, следует назвать изменение статуса женщины, которая зачастую делается кормильцем семьи, теряя при этом свои биологические и культурные роли. Это грозит деградацией всей нации, живущей в условиях непрерывного этноцида.

checheninfo.ru