Черное прошлое (часть II )

Новости / В Чечне / Власть и общество

27-09-2016Просмотров: 1 009Комментариев: 0

ДАЙДЖЕСТ:

Черное прошлое (часть I)

Гражданская война

Можно определить примерно 3 этапа разлада в чеченском обществе, это:

Дудаевский выборы 27 октября 1991 года;
Разгонвластных структур. Ему предшествовал за уши притянутая новая Конституция, в которой утверждалось, что Чечня есть президентская республика: как говорили дудаевцы, по итогам опроса, в котором из 117 тысяч опрошенных 112 положительно восприняли её, далее- 19 февраля та конституция принимается. Снова пример циничного пиара. В ответ на это в апреле 1993 года чеченский парламент, имевший очень натянутые отношения с Дудаевым, объявляет о проведении 5 июня референдума о доверии парламенту и президенту, но дудаевцы ближе к назначенному референдуму громят Центризбирком. Дудаев совершает антиконституционный по меркам самих же сепаратистов-парламентариев переворот. На основе какого-то мифического опроса он пошёл на кровь ради сохранения своей власти. 17 апреля 1993 года Дудаев распускает бурлящий против него парламент, правительство и городского собрание Грозного, (последний – станет первым местом кровопролития с применением САУ). Кстати, главой городского собрания Грозного был Б.Гантамиров, избранный горожанами на эту должность в 1992 году. Выстрелы по выборам – не сложное дело для дудаевцев.
Разгон митинга с Театральной площади в июне 1993 года. 17 апреля 1993 года на ту площадь была выдавлена дудаевцами большая масса, да и сами собравшиеся не хотели давать причину для столкновений с вооруженными людьми и прибывающими из сёл фанатиками Дудаева. Поначалу чисто экономические требования чеченского проффсоюза переросли в требования политического характера. Чему способствовала активность парламентариев и оппозиционной партии «Даймохк», что возглавлял Л. Умхаев, бывший сторонник Дудаева.
Вооруженное противостояние с 1993 года до отмены режима КТО в 2009 году. В ночь с 4 на 5 июня 1993 года к Театральной площади были подтянуты боеспособные подразделения дудаевцев, в их числе – Шалинский танковый полк Сайпуди Исаева, Национальная гвардия Ильяса Арсанукаева и абхазский батальон Шамиля Басаева (последний выступил посредником на переговорах сторон). Была реальная угроза кровопролития, стороны договорились о том, чтобы митинг распустился. До этого кровавую баню дудаевцы устроили муниципальной милиции, сторонникам Б.Гантамирова в здании Грозненского городского собрания. Из всех требований митинга ни одно в последствии не было исполнено: рассмотрение требований в течение месяца, с привлечением партий и движений оппозиции, запрет на преследование участников акции со стороны власти, гарантии участникам митинга письменным соглашением, подписанным руководством штаба митинга и Д. Дудаевым.

Далее дудаевцы проводят военные операции в Урус-Мартане, Надтеречном районе и в других частях республики. Формируется Временный Совет, как центр чеченских оппозиционных сил, начинается их вооружение Россией.

Плоды независимости в полной мере успели вкусить жители республики уже при Дудаеве. При нём начался раскол чеченского общества, как по тейповым, так и по внутриконфессиональным признакам. Обманутый ичкерийскими властями народ метался от стороны в сторону, ища некое подобие стабильности и понимания того, что вообще происходит. До начала первой войны в республике разгорелся пожар гражданской войны, и вместо диалога Дудаев, будучи военным, предложил кровь вместо того, чтобы сесть за стол переговоров. Неудачный ноябрьский штурм Грозного (26 ноября 1994 года) чеченской оппозицией стал одним из аргументов для России, чтобы ввести войска.

Религиозная сфера

Элементарный порядок, что требовался на местах, резко воспринимался при Дудаеве, появившимся заезжими эмиссарами, «лекарями душ». Они пришли с новым для мусульман ЧР пониманием религии, их первоначальная тактика по умиротворению сознания верующих дала им успех в том, что было усыплена бдительность простых граждан республики, не видящих ничего страшного в проповедях, по большей части, духовно-нравственного характера. Это потом они возьмут в руки оружие, чтобы убивать, карать тех, кто не с ними, те, кто по их версии «кафир» и «мушрик». Эти новомодные течения разоблачал тогдашний муфтий А. Кадыров. Справедливости ради надо сказать, что в те годы мало, кто внимал голосу разума. Эйфория вседозволенности вперемешку с необузданной претензией на уникальность преподнесла жесткий урок определенной части чеченской молодежи, впитавших в себя ваххабизм или хабашизм. Последний вид радикализма появился в ЧР ещё при Дудаеве после его визита в Ливан 1993 года. Разрушительность подобных течений для традиционного чеченского общества отмечал и по мере сил боролся против них чеченский муфтий. Присущая ещё с советских времён неорганизованность и инертность тогдашних мулл играла на руку приезжим проповедникам.

Говоря о его деятельности на посту муфтия республики, следует упомянуть следующий факт, характеризующий его приверженность религии. С весны 1997 года в самопровозглашенной Ичкерии активно проталкивается идея введения шариатской системы судопроизводства с перспективой установления на всей территории шариатской форму правления. Идея по сути, близкая любому мусульманину, но здесь нужно уточнить принципиальные моменты. О чём не однократно заявлял сам Ахмат-Хаджи: «Если даже мы все единогласно выступим за введение шариатского суда, располагаем ли мы специалистами, подготовленными для работы в этой области, знатоками применения шариата и его довольно сложных, разнообразных норм? – Нет, таких людей у нас нет... Мы не имеем права скоропалительно вводить это новое для нас и очень ответственное дело». Ему противостояла группы ваххабитов, возглавляемые Ш. Батукаевым, И. Умаровым и З. Яндарбиевым. В их руках были практически все СМИ республики, соответственно, они могли свободно вести свою пропаганду. Экстремисты умело смогли воспользоваться протестными настроениями в молодежной среде тех лет, вербуя всё новых и новых сторонников. Противостоял этому хаосу Ахмат-Хаджи с горсткой сторонников.

Поспешно введённый УК на псевдо-шариатский лад вызывал критическую оценку не только самих граждан республики. Так, известный востоковед Владимир Бобровников в своём интервью говорит следующее: «Иногда доходило до смешного. Например, знаменитый уголовный кодекс Чечни 1996 года, о котором многие слышали, но который мало кто читал, был практически полностью списан с Уголовного Кодекса Судана, принятого за несколько лет до этого в соответствии с маликитским мазхабом (правовой школой), — в то время как в Чечне преобладает шафиитский мазхаб. Сторонники введения данного закона в Чечне так торопились, что забыли заменить в некачественно выполненном подстрочном переводе указанного кодекса Судана многие местные реалии. Например, там остались штрафы в суданских фунтах. Плата за кровь должна была взиматься верблюдами. А где вы найдете в Чечне, например, сто верблюдов за убийство дееспособного свободного мужчины, как того требует закон?».

Поспешность, с которой выступили они и другие лидеры ваххабитских ячеек в республике тех лет, станет причиной недовольства и негативного восприятия в дальнейшем самой темы шариатского правления в среде народа. Об этом говорит также чеченский историк и философ Вахит Акаев: «Боясь быть обвиненными в вероотступничестве, многие граждане-мусульмане не решались публично выступить против введения шариата... Шариатское правление в Чечне, попытки ваххабизации во многом закрытых чеченских и дагестанских традиционных обществ и создания «кавказского халифата», религиозно-политический авантюризм и экстремизм исламистов, порождавшие противоречия, столкновения между верующими разных духовных ориентаций и между ними и органами государственной - привели к неоправданным человеческим страданиям, явились серьезными факторами угрозы для общества и государства». Акаевым точно было подмечено –попытка ваххабизации. Переформатирование чеченского общества на экстремистский лад привело к плачевным последствиям, как в вопросе имиджа республики, так и в росте напряженности в обществе, разделения его по внутриконфессиональному признаку. Ломка традиционных представлений и ревизия ценностей принесла чеченскому народу горе. Под вывеской обновления и очищения религии в чеченское общество было привнесено чуждое и доселе незнакомое – терроризм. Противостоять этому явлению – было одной из важных задач, что поставил перед собой Ахмат-Хаджи.

Ему никак не могли простить несговорчивости сторонники радикальных течений особенно в годы правления Масхадова, осуществляя теракты в отношении А. Кадырова. Гибли его немногочисленные соратники, но никак не сломило решение муфтия стоять до конца против «чистильщиков» религии, осознавая их истинную сущность. На удивление его врагам, он не отрекся, не отчаялся. Ведь мусульманин должен боятся лишь ослушания Аллаха, Его заповедей. Тем более тот, кто посвятил свою жизнь джихаду на пути Аллаха. Его пытались запугать радикалы и террористы. Но пусты дела их, ведь он, уповая на Аллаха, осознавал, что, будучи муфтием республики несёт огромную ответственность за людей. Именно поэтому он 25 июля 1998 года стал инициатором проведения в Грозном Конгресса мусульман Северного Кавказа, где впервые в истории столь крупного межрегионального собрания был осуждён ваххабизм, как деструктивный элемент в религиозной и политической жизни мусульман. Сам факт проведения такого мероприятия в республике, заражённой вирусом ваххабизма, являлось признаком гражданского мужества, патриотизма и религиозного долга.

К сожалению, территории бывшего СССР с преимущественно мусульманским населением стал полигоном для новоявленных проповедников, так называемого, "чистого ислама". Под личиной очищения религии от ширка и ереси радикалы захватывали не только мечети, но и умы, сознание молодёжи. Внешние враги Ислама не принесли столько бед, как те, кто, прикрываясь исламской религией, творил беззаконие и распространял нечестие. Эта беда коснулась в 90-е годы и Чечню. Ахмат-Хаджи распознает эти движения, и даёт им верную оценку - это сектанты и хариджиты.

Неоднократно он заявляет с трибун, на ТВ и на страницах прессы, что чеченцы столкнулись не с возрождением религии, а с атакой на духовные ценности народа. Он предостерегал тогдашние власти о неминуемом глубоком расколе в обществе по религиозному признаку. Что, собственно говоря, и случилось в годы власти Масхадова, пролилась первая кровь между чеченцами по религиозному признаку в Гудермесе, (а до этого, по политическим мотивам ещё в 1993 году). Одна партия, те, что себя называли салафитами противостояла другой – тех, кого они называли мушриками. Всему этому нужно было положить конец. Горстка самоотверженных патриотов противостояла разрушительной идеологии ваххабизма. 1997 и 1998 года были особенно сложными для Кадырова и его окружения.

Религия в дальнейшем стала основой для такой сферы, как политика. Она помогла ему стать успешным политиком. Став руководителем с июня 2000 года региона в самый жёсткий период для народа, когда царил хаос в республике, Ахмат-Хаджи сразу берётся за дело. Ведь, ему доверили восстановить мир и порядок. Чуждая ранее, как сфера приложения сил, политика вошла в семью Кадыровых, и словно набат призывала спасти народ. Мирный процесс, им начатый, нашёл мощные препятствия, как со стороны ушедших в лес, так и тех федералов, что пытались как можно дольше продлить войну. Быть между двух огней и убеждать население в том, что республика зацветет в начале 2000х казалось безумием. Но прозорливость Ахмат-Хаджи, его непоколебимая вера в победу принёсли благо всему народу. Одним из его решений, надо отметить, явилось его распоряжение летом 2001 года о запрете идеологии ваххабизма в ЧР. Была тем самым юридически установлена норма, позволившая более активно вести агитационную работу по противодействию идеологии сектантов. Единственное на то время на постсоветском пространстве попытка на правовой основе поставить преграду распространению идеологии разрушения и крови. Один из его первых положительных дел во время начала второй войны в ЧР была мирная передача Гудермеса под контроль федеральных сил. Это было в ноябре 1999 года. В отместку за это Масхадов увольняет его с должности муфтия с формулировкой – «враг чеченского народа»: «Масхадов не имел права меня снимать, я был избранный муфтий. Это могли сделать только имамы районов. Он издал указ президента, что снимает меня за то, что я предал ислам. Что я тогда, по Масхадову, только не предал, кроме него самого. На одной из наших встреч он снова предложил мне провозгласить джихад. Я отказался. "Басаев - бандит, я - муфтий. Бандитская война - это не джихад, и я не могу брать на себя такую ответственность, потому что отвечаю перед Аллахом". Но тогда я сделал ему предложение. "Аслан, - сказал я ему, - у тебя остался один шанс из тысячи. Ты должен издать указ президента Ичкерии, которым запретишь на территории Чечни ваххабизм, вышлешь всех иностранцев во главе с Хаттабом и разжалуешь Басаева с возбуждением против него уголовного дела. С этим документом мы будем ходить по всему миру и кричать, что сами хотели справиться с бандитами. И что Россия искала повод, чтобы ввести войска в Чечню". "Хорошо, - сказал он, - а есть гарантии, что российские войска не войдут в Чечню?" - "Гарантий никаких нет, но есть шанс". Он мне не поверил. Через месяц издал указ». Шанс, хотя бы сохранить лицо был, но руководство Ичкерии было ведомо иными соображениями...

Духовные лица потихоньку стали вести работу по разъяснению пагубности радикальных течений. Свойственная ещё с советских времён некая инертность в вопросе активной гражданской деятельности тогдашние имамы, муллы по большей части сторонились активного участия в общественной жизни. Изучая их представления, можно было сказать, что Ислам – это только намаз, бракосочетание и похороны. А. Кадыров доказал насущную необходимость в активном участии духовенства в жизни общества по весьма простой причине: в то время, как проявляющие инерцию муллы загнали религию в чисто ритуальные формы существования, новоявленные же «улемы» (ваххабиты, хабашиты и шииты) давали ответы на возникающие вопросы у молодежи. Новизна общения и тем, поднимаемых такими «улемами», дававшими простые ответы на сложные вопросы, способствовало привлечению всё большего количества молодежи в ряды сектантов. Водораздел дошёл до того, что внутри чеченских семей, (что было немыслимо раньше!), брат шёл на брата, сын на отца. Разложение традиционной чеченской семьи началось именно с появления таких «улемов». Противопоставить этому надо было ту самую религию, чьим именем прикрывали свои грязные делишки новоявленные «улемы». Особо ожесточилась борьба за умы молодежи в после 2000 года. Чеченской стороной на первоначальном этапе было предпринято ряд мер по двум основным направлениям: борьба против сектантской идеологии посредством активизации работы духовных лиц и силовые операции против вооруженных бандитов и сектантов. Благо, религиозная основа есть таким действиям. Даже был провозглашен джихад против ваххабитов в августе 2005 года тогдашним муфтием Султаном Мирзаевым, что явилось необходимым моментом в усилении борьбы против террористов. Тогда первый вице-премьер правительства ЧР Рамзан Кадыров, приветствуя решение муфтията об объявлении джихада ваххабизму, заявил журналистам следующее: «все ученые-богословы, религиозные деятели были единогласны во мнении, что ваххабизм - зло, которое надо уничтожать, и носители этой идеи - международные террористы... Они не только враги ислама, но и всего человечества, так как проливают кровь невинных людей, и я не вижу другого способа противодействия им, кроме физического уничтожения». Террористы не оставили выбора, в первую очередь, для себя: борьба против них вышла на более высший уровень, была дана юридико-богословская оценка деятельности террористов.

Ранее в годы Ичкерии немыслимое явление для ДУМ ЧР - создание собственной полиграфической базы и исламской масс-медийной площадки в виде ТВ и радио стало сильным подспорьем в вопросе распространения религиозного просвещения и противодействия экстремизму. Так, газеты «Ан-Нур» («Свет») и «Исламан з1аьнарш» («Зори Ислама»), ТРК «Путь» стали локомотивом в этом нелегком процессе. Всё это стало возможным благодаря заложенной основе религиозного просвещения усилиями Ахмата-Хаджи. Необходимость использования этого ресурса стало очевидным особенно в годы Ичкерии, когда, как после дождя, плодились различные радикальных газеты, малые ТВ-каналы, радио. В те годы не представлялось возможным в силу объективных причин соразмерно угрозе проводить работу по противодействию экстремистской идеологии. Элементарно не было в те годы понимания у тогдашнего руководства Ичкерии необходимости противодействия.

Немного о нефти

Согласно оценок специалистов в годы Ичкерии добыча нефти стабильно снижалась: данные из «Социально-экономической стратегии Чеченской Республики до 2025 года» - в 1993 году добывалось 2,64 млн. тонн, а в 1999 году официально всего лишь 400 тонн, какая-та часть разворовывалась. До чего дошла ситуация в те годы, когда стоял вопрос о введении военного положения в нефтегазовом комплексе республики, точнее, для охраны того, что осталось от советского наследия. Эта инициатива нефтяников не дала результата, только привела к жертвам среди сотрудников правоохранительных структур. На фоне этого всего нынешний темп по добыче нефти можно считать положительно стабильным.

Ухудшение состояния нефтегазового комплекса в республике в годы правления ичкерийцев помимо всего прочего было связано с тем, что начавшийся ещё в 1993 году при Дудаеве отток русскоязычных специалистов ударил по производительности труда и выпуску продукции. Этот процесс приобрёл при Масхадове необратимый характер. Многочисленные обращения коллективов не возымели должного эффекта на тогдашние власти. Дело в том, что на данном комплексе ещё с советских времён основная часть работающих были представители русскоязычной части граждан ЧИАССР, которые составляли треть от всей численности населения в целом. Существующая политика дискриминации при Советах отражалась напрямую в вопросе трудоустройства чеченцев и ингушей. Определенной отдушиной тогда, как известно, были, так называемые, «шабашки», (выезд в иные области, районы СССР на сезонные строительные работы). По оценкам историков, до 300 тысяч жителей ЧИАССР были задействованы в этом процессе внутренней трудовой миграции. Всего по переписи от 1989 года количество жителей было 1 275 513 человек. Минусовав граждан ингушской национальности, можно узнать примерно сколько жителей было в новообразованной ЧР в 1991 году, а именно около 1 064 000 человек: это можно предположить с учётом динамики прироста лиц чеченской национальности, что с 1989 года по 1991 год прибавилось не менее 20 тыс. человек.

Демографическая ситуация

Возвращаясь к временам Ичкерии, следует сказать, что отток был не только из числа русскоязычного населения: образно говоря, от такой независимости бежали и сами чеченцы. Данные по численности населения самые противоречивые (по переписи времён Ичкерии). Перепись в ЧРИ проводилась с августа по октябрь 1998, что насчитала жителей республики в количестве 797 тыс. человек. Для тогдашних властей был важен не сам факт существования на тот период времени такого значительно количества населения, проживающих в условиях разрушенной республики, а желание продемонстрировать всему миру, «каков патриотизм в независимой Чечне». Верить информации, что распространялось ичкерийскими властями при Масхадове не приходится в виду того, что в ходе переписи использовались данные об умерших гражданах, да и сама работа проводилась небрежно: «Эти три месяца переписчики проводили подворные обходы - возможно, не везде одинаково тщательно, но к некоторым респондентам домой приходили по три раза, и лишь на третий раз заставали и анкетировали». Историк-кавказовед Джабраил Гакаев приводил иные данные: «Над Чечней реально нависла экологическая и эпидемиологическая катастрофа. Города и разрушенные села практически не восстанавливались, люди жили в разбитых кварталах, где уже давно нет ни канализации, ни воды, а часто — и электричества. Медицинское обслуживание, по существу, отсутствовало. Люди умирали от массовых болезней и голода, особенно высока смертность среди детей, практически все население нуждается в психотерапии. Школы, вузы практически не работали, кроме нескольких частных колледжей. Усилился процесс арабизации образования. В Чечне явно обозначились признаки распада хозяйственных, культурных связей внутри социума. Из Чечни продолжался исход населения. По данным последней переписи (1989), здесь проживало 1270 тыс. человек, из них более 30 % русских и русскоязычных. Перед началом второй чеченской кампании население Ичкерии не превышало 400 тыс. (русских в Чечне осталось около 50 тыс.), здесь остались только те, кому некуда деться». Иные данные приводит «Датский Совет по Беженцам», являвшийся в те годы основным партнёром УВКБ ООН на Северном Кавказе, указывающий иную цифру, зима 2002 года – 600 тыс. человек. Процесс возвращения из мест временного пребывания начал набирать обороты особенно активно после 2005 года. Что не могло не отразиться на данных переписи от 1 января 2010 года численность жителей ЧР официально составляла - 1 267 740 человек. В ходе второй кампании территорию ЧР покинуло не менее 350 тыс. Человек, основная часть которых осела в Ингушетии. И одной из главных текущих задач того периода Администрации А.Кадырова было – возвращение ВПЛ (временно перемещенные лица).

Булат Сардалигар

chechnyatoday.com

checheninfo.ru