Осетинская гордость Чечни

В честь врача-осетина, спасшего жизни многих чеченцев, назвали улицу в селе Гехи

Такие, как Батырбек Хаматов – основатель пульмонологической больницы в осетинском Фиагдоне, специалист по лечению горным воздухом, составляют гордость нашей страны. Так считают многочисленные пациенты Хаматова. Реальные истории людей, чьи жизни были им спасены – в репортаже Саида Эминова.

На перекрестке дорог в селе Гехи на столбе закреплена табличка «Улица имени Б.А. Хаматова». Указатель повесили высоко, так, чтобы издалека в глаза бросался.

Любопытство – порок. Тем не менее, не удержался, спросил у подвозившего меня таксиста: «Кто он, этот Хаматов?»

Водитель взглянул на меня так, что я сразу понял, какой мы, журналисты, недалекий умом народ. Через пару секунд он передумал гневаться, пояснил: «Я – из Гехов. У нас Батыра Хаматова знают все. Он – врач из Осетии, лучший в мире человек».

Тут уже пороком профессии меня расперло так, что я забыл о цели поездки. Мне захотелось найти чеченцев, которые знают «лучшего в мире» врача лично. И узнать, как так случилось, что улица в одном из древнейших чеченских поселений носит именно его имя.

Теперь я это знаю, и мне жаль, что нет моей подписи под письмом, в котором гехинцы просили власти назвать одну из улиц родного села именем замечательного человека, родившегося и живущего в Северной Осетии-Алании. Почему жаль? Ответ – в историях, которые расскажу.

Фиагдон

В Гехах у меня много знакомых. Среди них – известные в прошлом спортсмены, борцы. Кому, как не им, дорожащим братством с друзьями-соперниками по ковру, знать, кто есть кто в «борцовской» Осетии?

Адлан Шахтамиров, мастер спорта СССР, тренер по вольной борьбе, едва я произнес фамилию Хаматова, сказал: «Он – один из тех людей, благодаря которым я живу. Рассказать?»

Адлан прислал мне письмо. «В апреле 2008 года врачи, – пишет он, – вытащили меня из состояния клинической смерти. Надо было долечиваться. У нас в республике в то время возможностей для этого просто не было. Я связался с друзьями из Осетии – Батразом Цаболовым и братьями Тедеевыми. Через день-два меня госпитализировали в Республиканский центр организации пульмонологической помощи РСО-Алания».

Далее Адлан сообщает: «Главврач Батырбек Аттоевич Хаматов (Батыр – так его все называют) с первого дня повел себя так, что у нас очень быстро завязались дружеские отношения. Каждый вечер он заходил ко мне в палату, и мы часами беседовали. Он много рассказывал о друзьях-чеченцах, с которыми учился, и о тех, с кем свела его жизнь вне стен института. Батыр сильно переживал из-за того, что связи с друзьями из-за известных событий в Чечне прервались».

Шахтамиров уверен, что «его выздоровлению способствовали не только лекарства и целебный воздух Фиагдона, где больница расположена, но и общение с Батыром. Он по-человечески так обаятелен, что нельзя не испытывать счастья от встреч и бесед с ним».

Чеченца особо удивило и то, что «в Фиагдонской больнице лекарства, анализы, питание – все бесплатно…»

Может, Шахтамиров стал неким «исключением из правил»? Ни в коем случае.

Вернувшись после лечения домой, Адлан нашел десятки земляков, которые лечились в Фиагдоне. Все они испытывали неловкость от того, что не могут найти формы, в которой могли бы выразить свою признательность. Вот тогда и возникла идея обратиться в местные органы власти Чечни с тем, чтобы они написали благодарственные письма за бескорыстную помощь чеченским больным. Затем пришла мысль назвать именем Хаматова улицу. Власти эту инициативу поддержали.

Ночной визит

Кюра Демаев из села Валерик рассказывает другую историю. В 70-е годы прошлого века он возглавлял автоколонну крупнейшего в СССР объединения «Грозтрубопроводстрой». Здесь же водителем работал его брат Имран, бывший морпех, обслуживал на «Икарусе» строителей из Болгарии, возводивших в Грозном газоперерабатывающий завод.

«Я нашел ее в два часа ночи в Орджоникидзе (Владикавказе), в республиканской больнице, – рассказывает Кюри. – Она сказала, что давно не занимается такими больными, и посоветовала ехать в Фиагдон». Хаматова при этом она назвала «сумасшедшим братом»: «лечить безнадежных берется только он».

В четыре утра, когда Кюри приехал в больницу в Фиагдоне, дежурный врач попросил: «Если у вас не срочное дело, не будите, пожалуйста, Батыра. Он час назад прилег».

«Мне, – говорит Кюри, – казалось, что я теряю брата. Я постучался к Хаматову, и минут через десять мы вдвоем выехали в Чечню…»

Во второй раз Хаматов спас Имрана в 1984 году. «Вечером брат впал в кому, и я снова посреди ночи привез Батыра к нам домой. После осмотра он сделал надрез на руке Имрана, ввел в вену какие-то лекарства и сказал: “Нужна реанимационная палата”, – вспоминает Кюри. – Мы выехали в Грозный, подняли на ноги дежурную смену республиканской больницы, а затем и министра здравоохранения ЧИАССР. В больнице сказали, что могут дать палату только после девяти утра, а министр, не открывая двери, пригрозил, что вызовет милицию…»

«Батыр один вытащил тогда Имрана с того света, и мы снова отвезли его в Фиагдон».

По словам Кюри, он не раз слышал, как Батыр уговаривал Имрана: «Я тебя завхозом к себе в больницу возьму, квартиру тебе сделаем. Нельзя тебе уезжать из Фиагдона. Здесь воздух лечит, в нем – твой шанс».

Имран не послушался. Он умер в 85-м.

«В войну я потерял связь со своим осетинским другом, – делится Кюри. – А Батыр где-то мой телефон отыскал, позвонил…»

Друг

Кюри смотрит мне в глаза: «Я стар уже, многое видел, пережил, и я всегда гордился тем, что могу назвать Батыра своим другом. Вы думаете, история, которую я вам рассказал, единична? Знакомством, дружбой с Хаматовым дорожат сотни людей… На Кавказе мосты взаимной приязни, дружбы всегда были, есть и будут…»

Демаев, как бы навскидку, перечисляет с десяток примеров. Называет, в частности, имя своего односельчанина – Бекхана Тунгаева, мастера спорта международного класса, живущего ныне во Франции. «Его родные и близкие всю войну жили у осетинских друзей Бекхана, ни в чем не нуждались», – говорит Кюри.

Позже, поискав в Интернате, я нашел подтверждение. В одном интервью Тунгаев называет двукратного олимпийского чемпиона Сослана Андиева в числе друзей, с которыми поддерживает постоянную связь. Имя Тунгаева-младшего, сына Бекхана, – в списках участников различных спортивных состязаний в Осетии.

На фоне того образа Чечни и чеченцев, который создан СМИ, безоглядно поверить в какие-то «мосты взаимной приязни и дружбы» непросто. Но важно ли это – верит кто-то со стороны в них или не верит? Смысл ведь имеет лишь то, что вопреки всему притягивает людей друг к другу, заставляет переживать, помнить…

Батырбек Хаматов – из тех, кто дорожит чувством взаимной приязни. И когда я узнаю, что он не забывает о таком своем чеченском друге, как Альви Дениев, во мне это вызывает бурю чувств.

Альви Дениев – чеченский актер, погибший в автомобильной аварии в 1985 году. Зритель за пределами Чечни знал его как исполнителя одной из ролей в фильме о Махмуде Эсамбаеве «Я буду танцевать». В самой республике он известен, как Сутарби – персонаж спектакля по пьесе чеченского драматурга-классика Хамидова «Бож-Али». И Сутарби (буквально Скряга-би, Плюшкин-би, но с «шармом» безобидного прохвоста) – давно уже имя нарицательное.

Хаматов же помнит не столько именитого артиста, сколько друга, которого однажды одел в тулуп и оставил сторожить арбузы. Это и есть дружба двух горцев, когда один другому может доверить и арбузы, и жизнь.

Что за человек был «Сутарби» Дениев?

Однажды он рассказал коллегам по актерскому цеху, как приехал поздно ночью домой. Не желая будить мать, не стал включать свет в доме, нащупал на плите еще теплую кастрюлю, съел всю кашу. Утром от матери узнал, что в кастрюле была «каша», которую она приготовила для собаки.

Мог «Сутарби» не рассказать об этом? Конечно.

Знал, что «кашу» ему еще тысячу раз припомнят? Безусловно.

Не мог не знать и то, что показать себя таким, какой ты есть на самом деле, быть искренним во всем – значит, быть готовым поделиться всем тем, что есть. Даже «кашей», о которой кто-то предпочел бы забыть раз и навсегда.

Доктор из Ногкау

В СМИ Северной Осетии крайне мало информации о Батырбеке Хаматове и возглавляемом им лечебном учреждении. Несколько строк о присвоении ему звания «Заслуженный врач РФ», да небольшая заметка о визите в Фиагдон делегации чеченцев. В обширном интервью, размещенном в первом номере журнала «Здоровье Осетии» за 2008 г., Батырбек Аттоевич предупреждает сразу: «О себе я говорить в очередной раз не буду. Давайте поговорим о коллективе больницы, о тех проблемах, которые нас беспокоят…»

Трудности – отдельная тема. «Раскопать» что-то новое о Хаматове удалось журналисту Сайди Хожалиеву. Он, кстати, лечился в Фиагдоне, заодно узнал мнение земляков о нем.

Батыр родился в селе Ногкау. По словам одноклассника Даурбека Тезиева – бывшего директора завода железобетонных изделий, Хаматов всегда знал, что его призвание – быть врачом. После армии он четыре года учился на истфаке и каждый год сдавал вступительные экзамены в Северо-Осетинский мединститут. Успешной стала четвертая попытка. Уже будучи специалистом с вузовским дипломом, несколько лет работал врачом общей практики в родном селе.

Другой односельчанин Хаматова – бывший заместитель министра строительства республики Анатолий Кайтов – главной чертой характера Батырбека Аттоевича считает его отношение к больным. «Для него каждый пациент – как член его семьи», – отмечает Кайтов.

«Врач от Бога» – этой фразой, по словам ответственного секретаря Алагирской районной газеты «Заря» Тамары Хурумовой, выражают свое отношение к доктору Хаматову все те, кто его знает. «В помощи больным он находит истинный смысл жизни», – считает Хурумова.

Из интервью «Здоровье Осетии»:

Вопрос: «…У вас идеальный порядок в больнице… Как вы этого добились?»

Ответ Хаматова: «…за время моей работы в книге приказов нет ни одной записи о выговоре сотруднику… Коллектив я подбирал не спеша. Были периоды, когда один врач работал за троих, но мы выжидали пока не найдутся люди, которые по всем качествам – и человеческим, и профессиональным – нам подойдут. Администрирование в медицине не терпит жесткости. Нельзя из-под палки заставить человека сострадать своему ближнему, тем более – проявлять высокий профессионализм.

Быть врачом – это призвание, основанное на принципах гуманизма и осознанного понимания того нелегкого пути, по которому предстоит пройти, может быть, всю жизнь. Случайные люди не выдерживают: кто-то уходит, кто-то начинает компенсировать моральные и психологические нагрузки денежными поборами с пациентов и их родственников… Я благодарен судьбе, что в моем коллективе никогда не было таких сотрудников.

В этом моя гордость. Ни один из наших пациентов не сможет обвинить нас в стяжательстве…»

Сегодня коллектив, созданный Хаматовым – это 16 врачей и 30 медсестер.

Почему Фиагдон?

В середине 70-х годов прошлого века в стране под руководством академика Адо проводилось исследование горных районов СССР с целью определить зоны, подходящие для лечения бронхиальной астмы. Наиболее благоприятными по климатическим условиям были признаны, в частности, отдельные районы Северного Кавказа. Среди них – Унал, Даргавс и Фиагдон в Северной Осетии.

В 1973 году в Фиагдоне, где солнечных дней в году больше, чем во всемирно известном швейцарском Давосе, открыли санаторий для лечения детей с неспецифической бронхо-легочной патологией. Хаматов, который готовил санаторий к сдаче, вскоре перешел в участковую больницу, размещенную в переоборудованном здании конторы старого рудника.

Больица в Фиагдоне

Впоследствии больница получила статус районной, затем – межрайонной, а в 1997 году – республиканской пульмонологической. Батыр развивает в Фиагдоне оротерапию – лечение горным климатом – больше сорока лет.

В Фиагдоне, по словам Хаматова, хорошо выражены местные циркуляции воздуха: долинные и горные ветры – главным образом, нисходящие теплые южные – способствуют созданию комфортной температуры и понижают влажность до 44 %. Этими факторами и объясняется отсутствие среди жителей двух соседних микрорайонов больных бронхиальной астмой, хроническими бронхитами и пневмонией.

Из 85 койко-мест в Фиагдонской больнице редко какое бывает свободным. В летний период в окрестностях поселка вырастают палаточные городки желающих поправить здоровье.

Мечта

В рамках нацпроекта «Здоровье» больница в Фиагдоне получила хорошо оборудованный медицинский автомобиль, современный японский кардиограф, биохимическую лабораторию.

Еще в 2002 году Правительство РФ приняло постановление о строительстве крупного объекта здравоохранения на Северном Кавказе. Предполагалось, что построен он будет в Фиагдоне. Была разработана проектно-сметная документация, но дальше представления проекта за десять лет дело не продвинулось ни на шаг.

Ничего не дал нацпроект и в плане выделения средств на содержание стационарных больных. Денег как раньше не хватало, так и сейчас недостает катастрофически.

Тем временем больных на лечение в Фиагдон приезжает все больше, из одной только Москвы – до 15 человек ежемесячно.

О гордости

Улица имени Хаматова в Гехах, по сути, «новостройка». По одну сторону ее – длинная вереница недавно построенных домов, по другую – широкая полоса абрикосовых деревьев. За ней – площадка, оставленная под школу. Из окон домов, выходящих на юг, открывается прекрасный вид на горы.

Мне улица больше, чем нравится. Я бы с удовольствием жил на ней. Когда я признался в этом Сайди Хожалиеву, он вспомнил о двух мальчишках-чеченцах, лечившихся в Фиагдоне и расписавших стены больницы названиями сел, откуда родом.

Эти ребята еще не знают, что гордость – не в самомнении, не в надписях на стенах и прочих «геройствах».

Гордость дарят такие люди, как Хаматов. Они сами по себе – гордость. Независимо от того, в каком уголке страны живут.

checheninfo.ru