ИНГУШЕТИЯ. Забыть невозможно

ДАЙДЖЕСТ:

ИНГУШЕТИЯ. С годами все меньше и меньше становится очевидцев жестоких событий конца февраля 1944 года, это наши отцы, матери, дедушки и бабушки. С каждым днем старики покидают нас, тем ценнее их воспоминания. С редакцией газеты «Ингушетия» поделился своими воспоминаниями о тех суровых днях президент Фонда помощи ранее депортированным народам Алихан Ахмедович Ахильгов.

Он помнит, что военный, который пришел в их дом ранним утром 23 февраля, сказал, чтобы они собирались, потому что всех их увезут далеко. И добавил: «Теплых вещей побольше берите. Повезут вас в края, где сильные морозы».

«Мы жили в Орджоникидзе (ныне г. Владикавказ). Большой дом у нас был напротив медицинского института. Накануне выселения всех мужчин собрали вроде как на собрание. Боялись, видимо, что могут быть беспорядки. А бабушка и мама стали будить всех детей и собираться в дорогу. Я сначала радовался, что поедем куда-то на поезде. Никто же не предполагал, что нас всех, как скотину, в телячьих вагонах повезут. Собрались быстро, а у ворот уже стояла машина. Нас всех погрузили в кузов и привезли на вокзал. Были там и такие, кто радовался нашей депортации», — вспоминает Алихан Ахмедович то февральское утро.

Его мать Хава и бабушка Зали, помня, что сказал военный про холодные края, вытащили из чулана большой тулуп, завернули в него стеганые шерстяные одеяла, кое-что из еды. На детей, а их своих шестеро да еще двое сирот Арсельговых, Яха и Ваха, надели все, что было в доме теплое.

В вагоне, в который загнали семью Ахильговых, было еще тринадцать семей.

«С нами в вагоне были Гадаборшевы, Горбаковы. Мужчин было мало — инвалиды да совсем немощные. А в основном в вагоне были старики, женщины и много детей. Когда всех разместили по вагонам, привезли мужчин и распределили их в те вагоны, где были их семьи. Никто не знал, куда везут. Но то, что путь будет неблизкий, догадывались. Бабушка Зали стала сразу оборудовать места, где будут спать дети. Мужчины прорубили в углу вагона дырку в полу и загородили это место одеялами — это был туалет, — рассказывает Ахильгов. — Мы были в пути три недели. Не знаю, почему, но когда приехали в Сталинград, то наш состав почти сутки стоял. Охрана, естественно, у каждого вагона. Я помню, что в нашем вагоне был один ингуш, который в боях за Сталинград был ранен, и ему ампутировали руку. Он долго стоял у окошка, взобравшись на какой-то ящик, все смотрел на разрушенный город. Такая вот судьба. Воевал за Родину, а Родина его за это в ссылку... Военный там, дома, сказал правду — в тот день, когда состав остановился на конечной станции и ингушам сообщили, что эта станция для них — конечная, стоял мороз минус 35 градусов».

Привезли семью вместе со всеми в колхозный клуб. Но через месяц нашли жильё. Алихан Ахмедович запомнил, что у казаха, который должен был их семью везти к месту нового проживания, на усах висели сосульки, и от мороза было трудно дышать. Вот и пригодился тогда тулуп.

Была ночь, когда они добрались до места. Занесенные снегом маленькие домики, ни в одном окне нет огонька. Поздно. Казах подвез их к одному саманному дому, постучал кнутом в окно. Зажегся свет, дверь отворилась, на пороге стояла женщина, на плечи накинута клетчатая шаль. Она помогла раздеть детей, уложила их, сонных и уставших, спать.

«Вот так мы стали жить у тети Люды. Она жила одна. Муж и сын на фронте, дочка замужем, жила в Акмолинске. У нее небольшой домик — кухня да две комнатки. И мы все там помещались. Первое время мы, дети, старались ей на глаза не попадаться — родители приказали вести себя тихо. Да и она тоже присматривалась — какие мы. Ведь про нас разное говорили: предатели, разбойники. А когда она узнала, что наши дядья воюют, что дядя наш Башир окончил МГУ, то стала относиться к нам по-родственному. Да и по-русски все мы говорили хорошо. Жили мы у тети Люды до самых теплых дней.

В этом селе много было ссыльных, больше всего немцев — их первыми сюда сослали. Были балкарцы, и русские сюда тоже не по собственной воле приехали. А с нашей первой хозяйкой мама моя и тетя подружились. И даже когда мы потом вернулись на родину, то они продолжали поддерживать отношения, переписывались постоянно. Во время войны всем жилось трудно. Но даже в ссылке люди оставались людьми. Не все, но многие. Первые два-три месяца нашего пребывания в ссылке мы голодали. Полегче стало, когда наступили теплые дни и появилась растительность. Бабушка собирала какие-то травы, варила из них супы, делала лепешки.

А через год нам разрешили из этого хутора Есельского района Акмолинской области, где началась наша ссылка, переехать в город Макинск. Он и сейчас так называется, этот город. Там мы построили дом из двух комнат, купили корову. Строительный материал для дома был дерн. Потолок и стены утеплили войлоком, а полы земляные. Но свой дом, своя крыша над головой. Отец умудрился сделать себе паспорт, где ему в графе «национальность» написали «грузин». И он уехал. Сначала в Москву, потом в Куйбышев. Там он работал и присылал нам деньги. На эти деньги мы и купили корову. А это большое дело для семьи, где восемь детей, кормилица она наша была. А потому мы, дети, по очереди пасли корову, заготавливали сено для нее на зиму», — вспоминает Алихан Ахмедович.

Там, в Макинске, Алихан пошел в школу. Учителя тоже были из числа ссыльных. Школа — это новые друзья, все из семей депортированных — балкарцев, крымских татар, немцев. Новые увлечения...

Как бы тяжело ни было, люди боролись за свои права, особенно участники ВОВ, писали во все инстанции. Алихан Ахильгов показал одно письмо от 17 мая 1946 года на имя Иосифа Сталина: «Я, Мальсагова Раиса Созеркоевна, 1920 года рождения, подвергнута переселению из Грозного 23 февраля 1944 года в Киргизию со своей матерью-домохозяйкой и сестрой-студенткой медицинского института исключительно потому, что я по национальности ингушка. Я не была замужем, в семье у нас нет мужчин, отца не имею с 1923 года. Сама я инженер-технолог по переработке нефти, окончила Грозненский нефтяной институт в 1939 году. После окончания института работала в системе треста «Грознефтезавод», оттуда в октябре 1941 года была мобилизована на трудовые работы — рытьё противотанковых рвов. За хорошую работу была премирована». Далее она пишет, по словам Ахильгова, что в Киргизии честно работает и спрашивает у «вождя народов», в чём её вина.

Алихан Ахильгов начал свою трудовую деятельность в ссылке в 14-летнем возрасте в должности рабочего на каменоломне. Вернувшись из депортации, год проработал в совхозе механизатором, затем был избран секретарем Назрановского райкома комсомола. Через некоторое время его перевели в Чечено-Ингушский обком комсомола, где он проработал десять лет. Был начальником отдела управления «Грозтрубопроводстроя». С 1993 года по нынешнее время — президент Фонда помощи ранее депортированным народам, основная задача которого — оказание помощи в отдыхе и лечении детям-сиротам из семей вынужденных переселенцев, пострадавших во время этнических конфликтов и во время боевых действий в горячих точках России.

Ибрагим Цороев

checheninfo.ru

Добавить комментарий

Первый день недели

Отправить комментарий