ЧЕЧНЯ. «Димаев и Чайковский - один чёрт»

ДАЙДЖЕСТ:

ЧЕЧНЯ. «С малых лет от родителей и их сверстников я много слышал о пережитых ими во время высылки ужасах. Будучи ребенком, мало вникал в то, что они рассказывали. Казалось, это страшное недоразумение и этого не могло быть, ведь с первого класса нам в школе внушали, что живем в самой справедливой социалистической стране вождем которой был сам Ленин, а все дети мира нам завидуют. И мы, октябрята, гордо носили значки с изображением Ульянова.

Зло по указке сверху. В юношестве тоже не было должного понимания выпавших на долю нашего народа страданий. Радужные планы на будущее в самостоятельной жизни, первая безответная любовь, переживания по этому поводу, увлечение поэзией… Да и о выселении чеченцев и ингушей нельзя было говорить. И только в армии, когда один офицер назвал меня предателем со словами, что мы, чеченцы, подарили Гитлеру белого коня, задумался всерьез, что вот такие, как этот советский офицер могли над моим народом творить любое зло по указке сверху. А совершенное в отношении вайнахов и других попавших в немилость народов зло было страшным. С утра 23 февраля 1944 года всё мужское население в обязательном порядке было созвано на собрание в честь праздника на окраину сёл и взято под прицел, а оставшимся дома женщинам и детям было дано минимум времени, чтобы одеться и прихватить с собой первое необходимое.

Дечиг-пондар из металической тарелки. Разумеется, в то страшное утро выселения многим было не до музыкальных инструментов. Мало кто додумался прихватить с собой дечиг-пондар (чеченский музыкальный инструмент типа балалайки) или же кехат пондар (гармонь). И всё же, спустя два-три года на чужбине, когда жизнь переселенцев стала более или менее налаживаться, молодежь стала устраивать ловзарг (с чеч. яз. - танцевальные вечера). Во время ловзарг, устраиваемых вайнахами после тяжелых работ в своих лачугах, девушки пели песни, юноши хлопали в ладоши, один барабанил на стуле, а молодежь по паре выходила в центр круга и танцевала лезгинку. Мой сосед Мухтар Абаев, ровесник отца, рассказывал, что когда они в Казахстане лежали обессиленные от голода и болезней, оказавшийся среди них, разлученный со своей семьей ингуш, из подручных средств сделал смычковый музыкальный инструмент. Нашел металлическую тарелку, обтянул ее козьей кожей, закрепил на палке, а на неё натянул конские волосы. И хотя издаваемые этим музыкальным инструментом звуки были далеки от идеала, ингуш умел играть на ней до боли родные мелодии и прекрасным голосом поднимал моральный дух переселенцев. Те единицы из чеченцев и ингушей, которые в день выселения сумели прихватить музыкальный инструмент, пользовались большой славой среди вайнахов. Я помню, как тепло старики отзывались о гармонистке Розе из Лаха Невре. А композитор Умар Димаев был гордостью народа. Ведь со слов НКВД-шников местное население было уверено, что к ним везут бандитов и головорезов, у которых нет культуры и ничего святого.

«Димаев и Чайковский один чёрт». Говорят, что один чеченец, очень плохо владеющий русским языком, разговорился с русским, который начал задавать вопросы о нашем народе. Желая сказать, что чеченцы такой же народ, как и другие, со своей культурой, традициями, с именитыми композиторами, он спросил у собеседника:
- Ты Димаева знаешь?
- Нет, не знаю – ответил русский.
- Ты Димаева не знаешь? – удивленно переспросил старик-чеченец.
- Нет, не знаю – ответил вновь русский.
- Ты Чайковского знаешь? – спросил старик.
- Знаю.
- Вот, Димаев и Чайковский один чёрт, – сказал старик на плохом русском, желая сказать, что Димаев такой же композитор, как и Чайковский.

«Пусть хоть моя шапка послушает гармонь Димаева». Говорят, желание услышать гармонь Димаева у одного спецпереселенца было столь велико, что несмотря на указ о запрете покидать место регистрации и опасности быть заключённым под стражу из-за этого, он поехал в соседний город. И когда милиционеры поймали чеченца и вели чтобы посадить, он кинул свою шапку стоявшим неподалеку чеченцам и сказал: "Передайте мою шапку Димаеву. Пусть хоть она послушает его гармонь". После смерти тирана и палача (не желаю лишний раз называть фамилию этого существа) в отношении переселенцев начались послабления. И первым признаком этого была зазвучавшая из репродукторов гармонь Димаева. Просто мелодия, без объявления, что она чеченская. Услышав родную мелодию, чеченцы потихоньку собирались возле репродуктора, а по их щекам текли слезы

Министр, которого обозвали предателем и гадёнышом. Помню, министр культуры ЧИАССР в 1990 году рассказывал, как на школьное мероприятие он решил, как и его одноклассники, одеться в национальную одежду. Еще издали, увидев, как он подходит к школе в черкеске и папахе, из школы выскочил директор и прогнал его, обзывая предателем и гадёнышом.
- Не передать словами – вспоминал министр, - как сильно я плакал от обиды в тот день.

Ради чего вайнашка сняла платок? До одной чеченки дошла весть, что ее сестра, проживающая в другом городе, умерла, а ее детей передали в детдом, где их могут разлучить друг с другом. Комендант разрешения на выезд не дал, и тогда она решила добраться до своих племянников, чего бы ей это ни стоило. В те времена представить накрашенную вайнашку без головного убора было невозможно, однако чеченка сняла платок, накрасилась и в таком образе села в поезд. При виде милиционера утыкалась в газету, делала вид, что читает. Молодой человек, сидящий напротив, с удивлением смотрел на нее и не мог понять, как она может читать. Потом все-таки не удержался, взял из ее рук газету и вернул, перевернув. Оказывается, женщина держала газету вверх ногами. Ее риск был оправдан, женщина нашла племянников и благополучно вернулась к своей семье.

Это история со счастлив концом, но сколько осталось погребенных и непогребенных в бескрайних степях Казахстана и Киргизии, разлученных со своими родными чеченцев и ингушей, неизвестно…»

Муса Садулаев

checheninfo.ru

Добавить комментарий

Первый день недели

Отправить комментарий