ЧЕЧНЯ. Воссоздание образа одного из самых любимых народных героев, личности, прославившей весь Кавказа духом свободы, вовлечение в беспристрастное и увлекательное повествование многих исторических личностей того времени, великолепный литературный слог заведомо обрекли детище уникального поэта на всеобщее внимание и небывалый успех.
В сырой темнице каземата,
Куда и луч не проникал,
В цепях из твердого булата,
Чеченец гордый умирал.
Уже не двигал он руками
И только пристально глядел
Большими, темными глазами
В ему лишь видимый предел.
И столько пламени сияло
В его измученных глазах,
Что скручиваясь отступала
Тень смерти в кованых дверях.
Вот он зашевелил цепями,
Вот тихо голову поднял
И странно бледными губами
С улыбкой грустной прошептал:
«Прощайте все, не мог не знать я
Своей судьбы…прощай мой край.
Прощайте, пламенные братья,
И ты, тюремщик мой, прощай.
Мне сумрак жизни вездесущий
Видать уже не по плечу.
Творец небес, морей и суши
Уж гасит и мою свечу.
Уже я чувствую с надеждой,
Как разлучается с тюрьмой
Мой дух, и новые одежды
Мне шьют из ткани световой.
Сквозь спазмы немощи проклятой,
Сквозь тьму и крыш тюремных жесть,
Я слышу, как седой глашатай
Несет мне радостную весть.
Доволен я, и слава Богу!
Да будет так, как Он решил!
Не я чертил мою дорогу,
Ее Всевышний начертил.
И пусть сейчас теряя силы,
Под гул слепой, морской волны,
Я умираю без могилы,
В глухом краю чужой страны
Без брата возле изголовья,
Чтоб охладил тоски огонь
И положил ладонь с любовью
В мою бессильную ладонь.
Но я надежды не теряю.
Я знаю – свет рассеет тьму.
И с чистой совестью вверяю
Себя Ему лишь Одному!»
И смолк, как будто сила речи,
Уже покинула его.
Лишь слабо вздрагивали плечи
И смерть глядела на него.
Но вот он вздрогнул. Словно глянцем
Зари предутренний восток,
Каким-то розовым румянцем
Зажглись две ямы впалых щек.
Как будто вдруг упали стены
И рухнул в бездну каземат…
И видит он надел ячменный,
Саманный дом, отца и мать.
Серебряную ленту Сунжи,
Обрывы желтых берегов.
И словно дождевые лужи
Мерцают зеркала прудов.
А дальше к югу, за лесами
Туманя призрачный простор,
Сияют белыми снегами
Знакомые громады гор.
И видит он картины детства
Как будто сквозь нездешний дым.
Печальной памяти наследство,
Все живо встало перед ним.
Вот он на памятном кургане
С кинжалом в жилистой руке
Стоит в пороховом тумане,
В папахе, в черном башлыке.
Ложатся с грохотом снаряды
Свистя осколками свинца.
А он глядит - идут отряды,
Идут, и нету им конца.
От Татартупа до кордона
Седых кубанских берегов,
Они идут, подняв знамена
Почти до самых облаков.
Сверкает небо от пожаров
И горы в сумрачном огне.
Вот кабардинский Дол Мударов
Летит на княжеском коне.
За ним рассыпавшись как лава,
Как смерч, сметающий врагов,
Летит адыгов цвет и слава,
Мерцая сбруей скакунов.
Сверкают латы, злые искры
Подков вот-вот зажгут поля,
Такой стремительной и быстрой
Не знала конницы земля.
Вот Дол сорвав повязку с глаза
Поднял джатэ над головой
«Салам, тебе, имам Кавказа,
Аллах Всевидящий с тобой!
Как зоркий сокол с тверди черной,
Сложив крыла в урочный час,
Тугие склевывает зерна,
Так смерть выклевывает нас
Из этой жизни быстротечной
Как будто сумеречный сон.
Клянусь душой и жизнью вечной,
Ты был муршидом всех племен.
И шел под знаменем Ислама
Быстрее молнии грозы…»
И в черной бездне глаз имама
Сверкнула капелька слезы.
И слабо загремев цепями,
Он с силой выпрямился вдруг
И вновь зашевелил губами:
«Мир и тебе, мой верный друг!
Господь миров вдохнувший пламя
В живую глину бытия,
За наше братство и за знамя,
Пускай помилует тебя.
А я простил… мне новоселу,
К чему теперь мирская грязь…»
И опустив печально к долу
Глаза промчался гордый князь.
За ним Мисостов Атажуко
Смирив лихого рысака
Как встарь в бою, стрелу из лука
Пустил в седые облака.
И крикнул зычно: - Данник смерти,
Я с верой Господа молю,
Чтоб после этой круговерти,
Мы снова встретились в раю.
Читать дальше стр 2Источник: abrek.org - Поэма А Тугузова "ШЕЙХ МАНСУР" (текстовая версия)
checheninfo.ru
