Чеченские населенные пункты в Терской области и демографическая политика царской администрации.

Когда процесс обезземеливания в крупных селах достиг определенного предела, резко начало увеличиваться число отселков и хуторов. Отселки обычно принадлежали отдельным фамилиям. Много хуторов возникло во время Кавказской войны. После разгрома и сожжения аулов чеченские семьи – женщины, дети, старики со своим скарбом и скотом уходили в леса и закладывали хутора. «Места древнейших поселений их (чеченцев), – пишет Е.Максимов, – переполнены небольшими поселениями, отселками и хуторами». Переселяясь с гор на равнину в конце XVIII в. они, по словам первого чеченского этнографа У. Лаудаева, писавшего в первой половине 1870-х годов, «вначале также селились хуторами… в недоступных местах». И еще: «Прежде чеченцы жили в маленьких хуторах, но в интересах безопасности и удобства управления их поселили в аулах», – замечает К.Ф. Ган. Письменные документы первой половины XIX века не дают, вроде бы, повода сомневаться в этом. Чеченцы на реке Мичик обитают « в разбросанных небольших частых деревнях», – сообщает Р.Ф.Розен. Некоторые из поселений находились на столь недоступной высоте, что у смотревших на них «мутился глаз, и шапка валилась с головы» . В чеченском фольклоре «хутор» выступает обыкновенно в качестве временного поселения земледельца и скотовода, очень скоро перерастающего в крупное поселение. Так, в предании об образовании известного в Чечне села Дарго говорится, что сначала на месте селения были пахотные и сенокосные участки соседнего поселения Белгатой. Со временем белгатоевцы сочли более удобным не ходить за несколько верст на свои участки, а поселиться здесь постоянно. Первым переселенцем предание называет некоего Хози из рода Альбахат, обосновавшегося в нижней части современного селения, известной нынче под названием «Хвост Дарго». Примеру Хози вскоре последовали другие белгатоевцы, а вслед за тем переселенцы из других мест, в том числе и из Дагестана. В XIX веке село Дарго было крупным поселением, в котором насчитывалось: пять мечетей и три кладбища, несколько кустарных мастерских, почти два десятка водяных мельниц. Историю образования села Дарго в известной мере можно считать типичной для большинства чеченских селений. В 1840 году чеченцы, по словам М.Я. Ольшевского, под давлением Шамиля «оставили свои большие аулы в Большой Чечне и расселились хуторами по горам и лесным трущобам». 

Осуществляя переселение и укрупнение поселений, царские власти преследовали отнюдь не филантропические, но сугубо свои колониальные интересы. Однако справиться полностью с развязанным им переселенческим процессом царизм оказался не в состоянии. Многие горцы на свой страх и риск, часто вопреки администрации, перебирались на свободные земли на равнине и поселялись в малодворных и однодворных селениях хуторского типа. В мирное время наиболее интенсивно процесс переселения крестьян-землевладельцев проходил из больших селений в хутора в районе Ичкерии, расположенном в юго-восточной части Чечни. У хуторян было больше посевов, рабочего скота, чем в крестьянских хозяйствах, оставшихся в селениях. Некоторые из хуторян в последующем сдавали землю в аренду и использовали наемный труд.

В Терской области существовали сельские общества, куда включались жители одного села и старшинства; где состояли как жители одного села, если оно было многочисленно, так и жители разных сел, объединенных в одно старшинство, и название его происходило от села, которое было более многочисленно, и где проживал старшина. Наибольшее число объединенных старшинств было в Аргунском округе, который насчитывал в Чечне наибольшее число мелких сел и хуторов, находящихся в труднодоступной, горной местности. Колонизация Кавказа подтолкнула сотни тысяч людей к эмиграции. Не было бы Кавказской войны, не пришлось бы горцам покидать родные селения. В анализе ухода горцев в Турцию, помимо нынешних причин, нельзя не учитывать и внутренние рычаги: тесные родовые связи, игравшие огромную роль в жизни северокавказского населения и приводившие к тому, что за влиятельным лицом нередко поднималась вся фамилия. Данные по количеству эмигрировавших в Турцию чеченцев разнятся. Современники этого движения указывают на то, что до 1865 года в Турцию разновременно ушло до 19 тысяч чеченцев, а затем было эпатировано уже 5 тысяч семей. Согласно цифрам, приведенным в источниках советского времени, до 1860 года в Турцию уехало 81 360 чеченцев; в 1865 году вторая волна эмиграции унесла из региона еще 22 500 человек. Чеченцы мигрировали не только в Турцию (Анатолию), но также поселялись в районах Месопотамии, Сирии, Египта.

Многие возвращались на родину и вынуждены были скрываться от администрации из-за отсутствия разрешения на возвращение в Терскую область. Наибы и старшины, укрывавшие мухаджиров, ссылались в Сибирь и на север России. Эмиграция горцев продолжалась до начала Первой мировой войны, когда Россия закрыла границы.

Чеченцы на Северном Кавказе в конце XIX века были самыми многочисленным народом, потесненным со своих исконных территорий в ходе колонизации и административного передела границ. Из-за цензурных препятствий материалы, утверждающие, что чеченцы проживали за Тереком до города Кизляра (информаторы – казаки, нагайцы, чеченцы) и в других затеречных степях, не были включены в первое издание работы А. Сулейманова «Топонимия Чечни».Тем не менее, еще в 1888 году Л.П.Загурский указывал, что чеченцы живут от Дарьяла до истока реки Акташ, на огромном земельном пространстве, перемежаясь с наделами казаков и юртами кумыков.Отходничество среди чеченцев практически не было развито, поэтому и жили и работали они на своих исконных территориях. В прошлом владельцами затеречных земель исторически были чеченцы, представители тейпа Гуной, чеченцы-аккинцы и другие представители народа. Мустапаев Х.А., 1913 года рождения, утверждал, что в прошлом его предки владели всеми землями от Кизляра по левому берегу Терека до станицы Наурской и 34 хуторами, где жили и выращивали скот батраки и наемные работники из ногайцев и казаков.

До XIX века, по свидетельству некоторых источников, чеченцы занимали значительную часть западного Дагестана, расположившись на востоке от осетин и кабардинцев. В 1876 году чеченцы составляли 0,8 % от населения Владикавказского округа, а в Кизлярском округе на долю чеченцев приходилось 39,8 %. В Малой Кабарде находилось 69 дворов чеченцев. Они также проживали на землях князей Бековичей-Черкасских в ауле Пседах. В селе Ах-Барзой жило 75 карабулакских и 45 чеченских семей. В селениях Бата-Юрт, Генжеаул, Хаама-Юрт, Баба-Юрт, Аксай и других живут чеченцы, ассимилировавшиеся с кумыками, ведущие свое происхождение от чеченцев-аккинцев. Между чеченцами-аккинцами и кумыками происходил постоянно естественный этнический обмен, среди аккинцев немало также чеченцев, ведущих свое происхождение от кумыков.

Аккинцы представляют собой этническую группу чеченцев, проживающих в Дагестане. Они говорят на аккинском диалекте чеченского языка. Первый историк и этнограф из чеченцев У. Лаудаев писал: «Ауховцы называются аккий: название это они получили оттого, что, живя прежде в Аргунском округе, составляли членов аккинской фамилии. Скудная почва земли, принадлежавшая этому обществу, заставила половину этой фамилии переселиться в Аух, где кумыками и русскими переселенцы назывались ауховцами». В начале XIX века по всему левому берегу реки Сулак на десятки километров были овечьи кутаны и хутора аккинского этнического тейпа Чонтой, а в XV и XVI веках в этих же самых географических широтах до самого Каспийского моря жили Шебарлой – одно из аккинских этнических обществ. Язык аккинцев претерпел определенные изменения в лексике и фонетике под влиянием кумыкского и гораздо в меньшей степени ногайского языков. В 1841 году во время карательной экспедиции царских войск в Аух «аул Кишень-аух и некоторые другие были истреблены, <…> около 250 семейств, то есть половина всего Ауховского общества были переселены в Андрееву деревню и окрестные кумыкские селения» – говорилось в одном из военных донесений. Во время восстания 1877 года, как свидетельствует один из архивных документов: «…ауховцы были солидарны более с кумыками, нежели с чеченцами». Тем не менее, в 1877 году произошло насильственное переселение аккинцев в аулы Кумыкского округа, которое было связано с поражением национально-освободительного движения горцев.

С образованием Дагестанской и Терской областей Ауховское общество вошло в состав Кумыкского округа Терской области, переименованного позднее в Хасав-Юртовский округ. В 1885 году жители сел Ярыксу-Аух и Кишень-Аух Хасав-Юртовского округа обратились с просьбой к Главнокомандующему гражданской частью на Кавказе и к начальнику Хасав-Юртовского округа о причислении их к Грозненскому или Веденскому округам. Однако администрация не прислушалась к пожеланиям чеченцев, и эти села остались в составе Хасав-Юртовского округа. В конце 70-х годов XIX века вся южная часть Хасав-Юртовского округа, от Герзель-аула до с. Андреево была заселена чеченцами, в связи с чем Кавказское руководство опасалось, что если оно разрешит причислить 2 села к чеченским округам, то остальные аккинские села также потребуют перекройки административных границ, а ведь в Хасав-Юртовском округе в 1877 году насчитывалось около 14 тысяч чеченцев. Население региона неуклонно продолжало возрастать. В 1870 году в Хасав-Юртовском округе насчитывалось 5 912 ауховцев (или 12,7 % населения округа). В 1877 году чеченцы составляли уже 13,9 % от общего населения округа. В 1891 году в округе насчитывалось 15 282 чеченца. В 1897 году их число составило 18 128 человек (25,6 %), из них в Хасав-Юрте жило 103 человека (1,9 % от числа его жителей). В настоящее время дагестанские чеченцы расселены в предгорьях Северо-Западного Дагестана по долинам среднего течения рек Аксай, Ямансу, Ярыксу и Акташ, и на Кумыкской равнине, вблизи границ с Чечней. В 2000 году здесь проживало более 10 % всех чеченцев. В конце XIX века на территории соседней Дагестанской области также проживали чеченцы, там их насчитывалось около 1 тысячи человек.

В Чечне для всякого беглеца были широко открыты двери. Везде можно было встретить лезгин, тавлинцев, грузин, кабардинцев, кумыков и даже персов. В некоторых аулах были целые кварталы, как, например, в Шали – квартал таркоевцев (лезгин), в селе Дышни-Ведень – грузинский квартал и так далее. У чеченских старшин и кулаков работали не только батраки, но и бедняки: дагестанцы, кумыки и даже казачки. Женщины из казачьих станиц нанимались на работу к горцам и получали за свой труд от 25 до 30 копеек в день. В дореволюционный период межнациональные браки на Северном Кавказе были единичны и заключались лишь у некоторых народностей и то преимущественно в зажиточных и знатных слоях общества с целью укрепления сословного положения и приобретения выгодных связей. Даже в советское время в Чечено-Ингушетии межнациональные браки в 1970 году составляли всего 2,7 %, в 1971 году – 3,5 % и в 1972 году – 7,8 %. В городе Грозном в 1965 году межнациональные браки составляли только 1,6 %, в то время как в Дагестане в 1963 году на долю этих браков приходилось 20 %. 

В конце XIX столетия усилился административно-управленческий гнет. По решению Терской администрации от 15 марта 1891 года было запрещено проживание горцев одной национальности в населенных пунктах другой национальности. Тогда же была введена новая паспортная система, согласно которой сельские власти выдавали горцам паспорта только на кратковременные отлучки в соседние села или в город, на базар. На более продолжительные выезды паспорта стали давать атаманы отделов или начальники округов. Это привело к тому, что власти стали гнать туземцев из городов и слобод на место прописки. Этими ограничениями власти якобы пытались предотвратить межнациональные конфликты. Однако эти старания были излишни, ведь чеченцы веками бок о бок жили по соседству с другими народами, дружили, торговали с ними.

«Я крайне удивлялся, – говорил один из царских военноначальников, той приязни казаков к туземцам и искреннему желанию их способствовать в сближении туземцев с гражданственностью, которое проявлялось и проявляется казаками». Во многих станицах почти все танцевали лезгинку. Исполнялась лезгинка на разнообразные мелодии, с быстрыми движениями и жестами, иногда обнаженными кинжалами. Казаки большое внимание уделяли военизированным играм. Ряд игр казаки переняли у чеченцев и кабардинцев. Казаки изъяснялись по-чеченски. В. Козлов писал: «Психический склад терских казаков, считающихся частью русского народа, был более близок к психическому складу народов Северного Кавказа». 

По рассказам старейших жителей аварского селения Цилитль (Гумбетовского района) многие взрослые мужчины до революции могли объяснять на чеченском языке, так как они часто ходили в Чечню за кукурузой. Большие базары, куда стекались и дагестанцы, и чеченцы, и другие народы Северного Кавказа, устраивались в крупных чеченских селах. Контакты между Аварией и Чечней улучшились после постройки шоссейной дороги в конце XIX века, соединившей селения Ботлик и Анди с Ведено. Аргунский округ граничил с Тушетией, и поэтому многие его жители говорили по-грузински, по-аварски. 

Чеченцы, поддерживавшие с кумыками давние торговые связи, знали кумыкский язык. По свидетельству капитана К. Самойлова, на Чеченской плоскости почти все жители знали кумыкский язык и общались с представителями соседнего народа без переводчиков. О чеченцах Кумыкской плоскости Н. Семенов в конце 1880-х годов писал: «В той самой полосе плоскости, где находятся Баташ-Юрт и Байрам-аул, разбросано до 10 аулов, населенных, по крайней мере, наполовину чеченцами. Многие фамилии этих чеченцев успели уже утратить свой природный язык». К сожалению, во время статистической переписи населения разработка этнического состава проводилась лишь по родному языку и не учитывала такой важный признак, как национальное самосознание. Тем самым, например, чеченцы – жители некоторых селений Кумыкской равнины, считавшие родным языком кумыкский, но осознававшие себя чеченцами – причислялись к кумыкам.

Подводя итоги, необходимо отметить что, что демографическая картина, складывавшаяся в Терской области была весьма пестрой и неоднозначной. У русской администрации не было четкого плана решения назревшего земельного вопроса в связи с установкой на уничтожение крепостного права в стране, вытекающей из него массовой миграции русского населения на окраину в поисках лучшей доли. Установление капитализма в регионе привлекло сюда массу сезонных рабочих, отходников. Мухаджирское движение приводило к запустению целых кавказских районов и заселение их пришлым населением. Развитие торговли, бизнеса способствовало расслоению населения, переселению богатых людей в города и свои хутора, образованию новых сел. Многочисленные миграционные процессы вели к смешению национальных и социальных групп в Терской области, сращиванию или противодействию их в основном в сфере экономических и политических интересов.