Восстание в Аргунском ущелье в 1860-1861 гг.

Как видно из этого обзора, осенью 1860 г. российские войска в Малой Чечне и в Аргунском ущелье занимались не столько подавлением повстанческого движения (это видно по тому, что практически нет сколько-нибудь серьезных военных столкновений), сколько карательными акциями: уничтожаются и переселяются селения (причем делается это в холодное время года, практически зимой, когда нет возможности быстро построить хотя бы турлучные избы), уничтожаются запасы продовольствия и сена, тем самым обрекая на голод большие массы населения. Вполне очевидно, что подобные действия российских властей порождали новое недовольство у населения и потому повстанческое движение в целом в Аргунском ущелье продолжалось вплоть до конца 1861 г., находя себе питательную почву.

Летом 1861 г. антироссийское восстание произошло в пограничном с Чечней Андийском округе Дагестана. Возникла реальная опасность соединения дагестанских и чеченских повстанцев. В середине августа 1861 г. российское командование получило сведения, что андийские повстанцы во главе со своим руководителем Каракул-Магомой готовятся вторгнуться в Чечню для соединения с отрядами Умы Дуева и Атаби Атаева. Для кавказского командования замаячила грозная опасность нового Имамата. 10 августа 1861 г. князь Орбелиани докладывал в Петербург: «Соединение Каракул-Магомы, Умы и Атаби может развить пламя восстания на всем пространстве гор от Койсу до Гехи» [1, л. 16].

Князь Орбелиани не зря опасался восстания жителей Гехинского района. Еще со времен Ермолова крупнейшее чеченское селение Гехи и его окрестности считались царским командованием весьма непокорными. Именно в ущелья рек Гехи и Рошни уходили жители равнинных районов Чечни, не желавшие покориться российской власти. Поэтому в течение всей долгой Кавказской войны в район Гехов регулярно направлялись карательные экспедиции. Гехи и окрестные аулы были уничтожены многократно. И в начале 60-х гг. XIX в. гехинцы не остались молчаливыми свидетелями происходящих в Чечне событий. Уже в начале лета 1861 г. в Малой Чечне начались волнения, к которым примкнули и жители Аккинского общества. 

В июне Орбелиани докладывал начальству, что с «наступлением теплого времени» повстанческие отряды, «состоявшиеся из карабулаков и малочеченцев, избрав себе притоном труднодоступную местность верховий реки Гехи», начали «производить дерзкие набеги и глубокие рейды» против крепостей и укреплений, расположенных на плоскости [1, л. 6]. В октябре того же года командующий войсками Терской области докладывал в Петербург: «...Нагорное пространство от Ассы до Гехи населилось сомнительной покорности акинцами и явными нашими врагами - абреками» [1, л. 19-19 об.]. Руководил восстанием в Малой Чечне Султан-Мурад Беноевский, ушедший сперва в Аргунское ущелье, а оттуда - в Малую Чечню после подавления восстания в Ичкерии.

В начале августа 1861 г. на подавление восстания в междуречье Гехи-Ассы была направлена экспедиция под командованием полковника Зедлин- ского. К началу октября восстание в Малой Чечне было окончательно подавлено. Побежденным жителям было объявлено, что отныне они будут наказаны даже в том случае, если пропустят через свои земли «восставших горцев», которые «будут покушаться проходить на линию станиц и военных укреплений через их общества» [1, л. 23].

Летом-осенью 1861 г. новая волна антиколониальных выступлений началась в пограничных с горной Чечней районах Дагестана.

Понимая опасность соединения чеченских и дагестанских повстанцев, российское командование направило на Андийский хребет (соединяющий Дагестан и Чечню) отряд (дивизион Дагестанского конно-иррегулярного полка, 3 батальона пехоты и несколько сотен милиции) под командованием генерала Лазарева. Ума Дуев попытался задержать отряд Лазарева, но под давлением превосходящих сил противника был вынужден отступить. Стремительный марш Лазарева сорвал возможность совместной борьбы чеченских и дагестанских повстанцев. Само российское командование высоко оценило захват Андийского хребта, который «уронил дух и предприимчивость Умы и Атаби, а так-же облегчил действие управляющего Терской областью против этих предводителей» [1, л. 16].

Развивая достигнутый успех, кавказское командование решило предпринять срочные и чрезвычайные меры, понимая, что в любой момент восстание может перекинуться на равнину и принять массовый характер. Было ясно, что военных сил, находящихся в Аргунском округе, не достаточно для подавления здесь восстания. Для подавления восстания был составлен экспедиционный отряд из 9 батальонов пехоты, 8 сотен казаков, 4 стрелковых рот и 9 сотен милиции, усиленных двумя взводами горных орудий.

Первая колонна этого отряда под командованием генерала Муссы Кундухова (5 сотен казаков, 500 человек чеченской милиции) в ночь с 25 на 26 ноября 1860 г. выступила из укрепления Урус- Мартан и двинулась к аулам Xарсеной и Сюреты. Одновременно к этим аулам со стороны Шатоя направился отряд под командованием полковника Туманова (4 батальона пехоты, стрелковая рота, 1 сотня казаков и 2 орудия).

Опасаясь, что и этих сил будет недостаточно для окончательного подавления восстания, из Владикавказа в Аргунский округ было направлено соединение российских войск под командованием начальника Владикавказского округа генерал-майора Баженова. На границе с Дагестанской областью были поставлены 2 батальона пехоты и 6 сотен кавалерии, чтобы аргунские повстанцы не могли уйти в Дагестан или получить оттуда помощь.

Плохо вооруженные, не имеющие опыта военных действий (большая часть жителей Аргунского ущелья не участвовала в Кавказской войне), аргунские повстанцы не смогли противостоять большим силам регулярной армии и после ряда поражений были вынуждены отступить в лесистые горные ущелья. Для их преследования были сформированы особые «летучие команды охотников».

В первой половине ноября 1861 г. царские войска нанесли окончательное поражение отряду Атаби Атаева. Его сподвижники были «уничтожены до последнего человека». Начались поголовные аресты его родственников: власти требовали его добровольной сдачи в плен. Стремясь прекратить репрессии против безвинных людей, 14 ноября Атаби Атаев сдался командиру Чеченского конноиррегулярного дивизиона полковнику Вагапу Адуеву [1, л. 37-37 об.].

Несколько дольше продолжалось сопротивление повстанцев под руководством Умы Дуева. Его небольшой отряд был неуловимым для российских войск. Он стремительно появлялся в разных местах Аргунского округа, нападал и также быстро исчезал. «Ловкий мятежник (Ума Дуев. - Авт.) или действительно обладал необыкновенной способностью быстро менять места, или умел искусно распускать о себе ложные слухи» [1, л. 38]. Известный «смелостью своею, а особенно честностью и прямодушием», Ума Дуев имел большой авторитет, пользовался широкой поддержкой населения.

Не сумев уничтожить Уму Дуева, российское командование решило применить против него тот же прием, что и против Атаби Атаева: обрушить репрессии на жителей Аргунского округа и его родственников, чтобы заставить его добровольно сдаться властям. Начальник области «притянул в округ новые войска и объявил жителям, что не выведет их и сам не выедет из округа, пока Ума Дуев живой или мертвый не будет в его руках» [1, л. 39]. Эта политика очень тяжело сказывалась на положении жителей Аргунского округа, которые вынуждены были содержать войска за свой счет. Были арестованы десятки родственников Умы Дуева. 

Поняв невозможность дальнейшей борьбы с численно превосходящими силами противника, предводитель повстанцев принял предложение начальника Терской области, который обещал полное прощение, если он сдастся добровольно. 14 декабря 1861 г. Ума Дуев с семьей и несколькими своими сподвижниками явился добровольно к генералу Святополк-Мирскому [6, с. 66]. В плен попал и раненый Султан-Мурад.

По приказу главнокомандующего Кавказской армией Атаби Атаев был выслан в г. Порхов Псковской губернии, а Ума Дуев - в г. Смоленск.

Восстание в Чечне в 1860-1861 гг. было подавлено с исключительной жестокостью. В наказание за неповиновение уничтожались целые селения, а их жителей выселяли в другие места, преимущественно - на плоскость. В этом деле особенно отличился полковник Мусса Кундухов, назначенный в 1860 г. исполняющим обязанности начальника Чеченского округа. 1 декабря 1860 г. Кундухов сообщал генералу Кемпферту, что по его приказанию князем Тумановым уничтожены аулы: «Сюроты, Xерсонеевские и другие окрестные, под разными названиями существующие, и, таким образом, до Аргунских аулов не осталось ни одной сакли». Судя по докладам М. Кундухова, все население Xерсонеевских аулов им было поголовно переселено из гор в Малую Чечню, а «сакли и сено предал огню, и переселение окончено превосходно. .Все постройки как в аулах, так и хуторах сожжены до основания, сено не только в аулах, но даже на самых вершинах гор истреблено огнем, чему жители сами удивлялись, увидев, что в неприступных трущобах и на высотах сено горело» [9, л. 14-14 об.]. М. Кундухов, объезжая оставленные чеченцами аулы, всюду взрывал старинные башни, служившие укреплениями для восставших крестьян, сжигал дома. Солдаты угоняли скот и увозили хлеб [10]. 29 ноября 1861 г. генерал Баженов докладывал генерал-майору Кемпферту: «Нынче с термоевца- ми окончил. Все аулы уничтожены. В Эзи и места нельзя узнать, так хорошо разобрали» [9, л. 15]. Отряд князя Туманова до основания разорил аулы Галанчож, Ялхорой, Мерджил, Вауче [9, л. 19].

События в Чечне начала 60-х гг. XIX в. (т. е. антиколониальные выступления) получили довольно широкое освещение в тогдашних газетах и журналах России. Особенно много внимания им уделяла издаваемая в Тифлисе газета «Кавказ». В № 12 от 8.02.1864 г. она поместила аналитическую, весьма пространную статью об этих событиях.

«Результатом последних действий в Терской области было уничтожение мятежных шаек (оставим на совести автора статьи и издателя газеты эти специфические определения) Атаби и Уммы Дуева и взятие в плен самих предводителей, - отмечала газета. - Если смотреть на эти шайки только как на военную силу, не принимая в соображение ни местности, которую они занимали, ни обстоятельств, бывших причиною их образования, ни идей, которые служили их представителями, то успех, нами одержанный, не представит никакого значения. 

Действительно, могли ли предводители мятежников, располагавшие 400 или 500-ми вооруженных горцев, сопротивляться силам регулярных войск, вдесятеро многочисленных и подкрепленных по- луторатысячью всадников из таких же горцев? Незнакомому с положением края может показаться даже удивительным, как могли существовать такие ничтожные скопища в продолжение полутора лет, в виду военных наших сил. Но дело представится совершенно в ином виде, если вникнем в причины, которые породили эти шайки; тогда мы увидим, что сила их заключалась не в них самих, а в положении целого чеченского населения, которое их произвело и поддерживало; мы увидим тогда, что для истребления этих шаек нужно было подрезать все нити, связывавшие их с народом и служившие им как бы корнями для питания.

...С той минуты, когда по стечению обстоятельств Чечня поднялась дружно и присоединилась к Шамилю, все Чеченское племя не оставалось ни минуты покойным. Двадцать лет провело оно в непрерывной войне, перенося поочередно, то наши, то шамилевские удары и переселяясь то в леса, чтобы укрыться от наших побегов, то под стены наших укреплений, чтобы избегнуть от непомерных намерений Шамиля.

Во всем этом племени не осталось ни одного аула, ни одного двора, который не переселялся по нескольку раз с одного места на другое. При таких обстоятельствах, 20 лет продолжавшихся, в народе исчезла всякая мысль о мирном труде. Война сделалась его стихией. В 1859 г., когда Восточный Кавказ был покорен и Шамиль был взят, чеченцы в первый раз вздохнули свободно; но нельзя сказать, чтобы они были довольны наступившим миром; он не столько обрадовал, сколько ошеломил их. Сила, так неожиданно для них сломившая Шамиля, казалась им столь огромною, что они в первую минуту, безусловно, ей подчинились; перешли на новые места, им указанные, и исполняли все наши требования, столь умеренные в сравнении с шамилев- скими. 

Осень и зиму они провели спокойно. Наступила осень; первое впечатление нового положения прошло и большинство этого народа, привыкшего к войне, стало в совершенное недоумение, что ему предпринять. Полевой труд, привлекательный только своими плодами, не мог затушить в них воспоминаний о тех ощущениях, которые прежде давала война. Молодежи стало жаль минувшего; она не была готова вернуться к прежней жизни, лишь бы представился случай. (Это чрезвычайно упрощенное, если не примитивное, объяснение причин антиколониальных выступлений чеченцев в начале 60-х гг. XIX в. Уже с начала XIX в. большая часть российских авторов объясняла многолетнюю осво-бодительную борьбу чеченцев (и остальных горцев Северного Кавказа) не социально-экономическими и политическими причинами, не колониальной политикой царизма, а склонностью горцев к войне и хищничеству. У читателя целенаправленно создавалось впечатление, что горцы в принципе не занимаются созидательным трудом и главный ис-точник существования для них - это разбои и грабежи. 

При этом оставался открытым вопрос: кто же создал существовавшую на Северном Кавказе веками высокоразвитую систему земледелия и скотоводства? Почему же Чечню XVII-XVIII вв. называли «житницей Северного Кавказа»? - Авт.). Еще более жалели о прошлом те лица, которые занимали разные должности во время шамилев- ского управления. Мир лишил их прежней власти, прежнего значения в народе, лишил и тех доходов, которыми так легко было пользоваться при самовластии. При таком положении нужен был только повод к общему волнению. Повод этот представился в неожиданном упорстве беноевцев, которым приказано было перейти на более открытые места из недоступных лесов, где они жили до того времени. Упорство это, по неожиданности ею, не могло быть мгновенно наказано и бунт беноевцев быстро разлился по Ичкерии. Известие о восстании ичкеринцев быстро пронеслось из одного края в другой и примеру ичкеринцев последовали жители Аргунского округа. 

Слухи, один другого несбыточное, распространялись по всему краю и волновали жителей. Одни, чтобы поднять народ, рассказывали о намерениях русского правительства переселить всех за Терек, зачислить всех в казаки и проч. Другие, чтобы ободрить его к восстанию, рассказывали об истреблении русских отрядов в разных пунктах. Главная масса чеченского племени, живущая на плоскости, не приставала к бунту - не потому, чтобы не сочувствовали ему, но потому, что не могли восстать безнаказанно. Более 20 батальонов пехоты и до 3 т. казаков были собраны в отряды, чтобы подавить всякую попытку к возмущению. 

Присутствие столь значительных сил и благоразумные меры, принятые тогда же начальником области, не дозволили восстанию сделаться общим: оно было сжато, но не подавлено. (И это тоже ошибочный ответ на вопрос, почему равнинное население Чечни не присоединилось к антиколониальным выступлениям 60-70-х гг. Главная причина этого заключалась не в страхе перед наказанием. Равнинное население Чечни, на которого легла вся тяжесть Кавказской войны, уставшее от полувековой вооруженной борьбы за независимость, с начала 1860-х гг. стало быстро втягиваться в экономическую систему Российского государства и большую пользу для себя уже видело в мирных, культурно-экономических связях с Рос-сией. - Авт.). Из числа мятежников выдвинулись 3личности, сделавшихся предводителями: Бай- сангур в Ичкерии, Атабай в нагорной части Малой Чечни и Умма Дуев в Аргунском округе. 

Войска под командованием генерал-лейтенанта Кемпфер- та принудили ичкеринцев изъявить покорность; а когда подполковник Муравьев успел захватить Байсунгура, то исчезли и поводы к беспорядкам в этой части края. Из всей мятежной шайки, бывшей в Ичкерии, успел укрыться в лесах только Султан- Мурад, с тремя товарищами. В Аргунском округе и в малой Чечне действия наших не имели успеха столь решительного. Командовавший тогда войсками генерал-лейтенант Кемпферт прибыл в этот округ с несколькими батальонами, наказав возмутившихся жителей, выселил более виновных из гор и утушил открытый бунт: не успел уничтожить шаек Атабая и Уммы Дуева. Первая из них водворилась среди недоступных ущелий и лесов Xорсаноя. между верховьев р. Гехи и Урус-Мартана; вторая - в скалах Дзумсоевского общества, между Шаро- Чанты-Аргуном. Существование этих шаек было причиною постоянных тревог, разбоев и беспорядков в крае. Они затрудняли все сообщения, нападали на казачьи стада и на табуны, принадлежавшие войскам: заставляли наряжать прикрытия ко всем военным транспортам и служили притоном всем, кому за воровство и другие преступления угрожало преследование. 

Всякое воровство, всякий грабеж, сделанный кем бы то ни было, прикрывался именами товарищей Уммы и Атаби. Сами же предводители этих шаек не довольствовались уже значением разбойничьих атаманов; их замысел был гораздо обширнее - им хотелось возбудить общее народное восстание, чтобы стать во главе его и возобновить борьбу с правительством русских. Xищ- ничества, которые совершали абреки, были для Атабая и Уммы только средством показать народу возможность сопротивления русским. Атабай неоднократно выражал свои замыслы в воззваниях к народу. В последнем своем воззвании «К народам, исповедывающим магометанскую», в особенности же к гехинцам, ичкеринцам и надтеречным жителям, присланным в Чечню прошедшим летом, он прямо укоряет их за то, что, прельстившись выгодами здешней жизни, они живут с неверными и пренебрегли чрез это благами жизни будущей; выставил в самом неблагоприятном виде все распоряжения правительства и предсказывал, что оно «не замедлит переселить нас, как пленников, из наших гор в такие отдаленные места, которых и названия ни мы, ни предки наши никогда не слыхали. 

В этих странах мы не услышим более ни стука оружия людей божиих, ни голоса, который бы произносил: Ля илаха-илаллах! Потом они начнут брать из нас, по раз счету дворов, солдат и наложат на нас подати, которые будут тяжелее самих гор. Итак, братья мои по религии, - взывал далее Атабай, - не позволим себя обманывать прекрасными словами неверных и их ласковым с нами обхождением; они враги почитающих алкоран божий! Козни их выше высочайших гор; язык их слаще сота медового, сердца же их жгуче самого ада, отвратительнее павшего осла и запаху лука! Мы не можем избавиться от всего этого иначе, как только одним всеобщим восстанием». К счастью, чеченцы уже начали понемногу убеждаться в выгодах спокойной жизни, а с другой стороны и Атабай не имел таких личных качеств, которые необходимы для того, чтобы увлечь народные массы. Он не пользовался особенным уважением народа (конечно, это было не так: если бы Атаби Атаев не был бы авторитетен среди чеченцев, он не смог бы почти два года руководить восстанием против многократно превосходивших сил российских войск. - Авт.).

Совершенно другого рода был У. Дуев. Занимая должность наиба Шамиля, он своей храбростью, справедливостью и бескорыстием успел приобрести общее уважение целого населения и по личным своим качествам мог, при благоприятных обстоятельствах, сделаться главою народного восстания.

Вступив в управление Терскою областью, ген.-л. князь Мирский увидел необходимость искоренить эти шайки, дальнейшее существование которых служило соблазном всему народу и как бы высказывало наше бессилие пред людьми, ре-шившимися не признавать нашей власти. Обыкновенная экспедиция, с одними войсками, не могла повести к полному успеху против такого неприятеля, каковы были эти шайки и на такой местности, какую они занимали; особенно же при малейшем содействии им со стороны других жителей. Для начала решительных действий были избраны последние числа октября прошлого (т. е. 1861. - Авт.) года, когда леса, покрывающие ущелья Дзумсоя, Гехи и Урус-Мартана, оголяются от листвы. 

С этой целью к 20 октября в Терской области были собраны три отряда: первый в укреплении Ша- той - 5% батальонов пехоты, 1% сотни казаков, 3 сотни временной милиции и 4 горных орудия, под начальством полковника князя Туманова; второй в укреплении Воздвиженская - 3 батальона пехоты,1 дивизион драгун, 3 сотни казаков, 6 сотен Терского конно-иррегулярного полка, 1 сотня временной милиции, 2 горных и 2 конно-казачьих орудия, под начальством генерал-майора Кундухова; и третий отряд - в ауле Шалажи: 4 батальона пехоты, при взводе горных и взвод конных орудий, 3 сотни казаков и 1 сотня временной милиции. В Чечню из Терской области были направлены: из Дагестанской области - 2% батальона пехоты, 4 сотни Дагестанского конно-иррегулярного полка, 1 сотня Дагестанской постоянной милиции и 4 горных орудия под начальством полковника Егорова, и из Тионетского округа - три сотни Тушино-Пшаво- Xевсурской милиции, под командою начальника округа, майора князя Ратиева (как видим, для подавления Аргунского восстания были стянуты огромные военные силы. - Авт.). 

Употребление столь значительных военных средств было необходимо, потому что легко можно было ожидать отчаянного сопротивления со стороны мятежников, покровительствуемых столь недоступной местностью, как лесистые ущелья Дзумсоя, Гехи и Урус-Мартана, а также для того, чтобы обеспечить успех начатого предприятия в том случае, если бы мятежники нашли сочувствие и действительную помощь в остальном туземном населении Терской области. Дабы отклонить эту последнюю и весьма возможную случайность, генерал-лейтенант князь Святополк-Мирский, с самого вступления в должность начальника Терской области, старался внушить чеченцам, что только безусловная преданность правительству может служить ручательством благополучного развития народной жизни. Последствия доказали, что внушения эти, понятые более развитой и влиятельной частью чеченского народа, были главнейшею причиною полного успеха, достигнутого нами. 

Мятежники, предста-вившиеся доселе в глазах населения защитниками от воображаемых притеснений правительства, начали мало-помалу терять в глазах народа свое высокое значение, и когда генерал Кундухов прибыл с отрядом в укрепление Воздвиженское, то значительная часть хорсаноевских возмутителей обратилась к нему с просьбою о пощаде. Пользуясь этими нравственными впечатлениями на мятежников, генерал-м. князь Святополк-Мирский предписал генералу Кундухову немедленно перейти от Воздвиженского к Урус-Мартану и двигаться вверх по ущелью этой реки, прорубая просеку. По прибытии отряда в Урус-Мартан число мятежников, умолявших о пощаде, увеличилось; но генерал Кундухов, согласно инструкции, данной ему командующим войсками, объявил, что мятежники могут надеяться на смягчение участи только в частном случае, если они выдадут своего вождя Атабая. 

Между тем Атабай, потеряв всякую надежду на возможное сопротивление силою оружия, скрылся в неизвестном направлении. В таком безвыходном положении мятежники обратились к посредничеству Малой Чечни. Малочеченцы предложили ген. Кундухову захватить всех мятежников партии Атабая и отдать их на суд правительства, а тех, которые окажут сопротивление, истребить. Вместе с тем малочеченцы обязались и на будущее время не терпеть в пределах Малой Чечни, как на плоскости, так и в горах, ни одного мятежника и абрека, а в случае появления таковых, захватывать и доставить их начальству. 

Предложение это было принято генерал-майором Кундуховым: малочеченцы, под начальством своего наиба, отправились в горы и через несколько дней все сподвижники Атабая, в числе нескольких сот человек, за исключением его самого, были доставлены в лагерь генерал-майора Кундухова, войска которого, продолжая просеки отдельными командами, проводили в то же время розыски для открытия Атабая. Оставленный своими приверженцами и подвергаясь каждую минуту опасности быть открытым и выданным в наши руки самими чеченцами, Атабай решился сдаться добровольно и 14-го ноября явился в укрепление Шатоевское к генерал-майору князю Святополк- Мирскому, повергая свою участь Государю Императору.

Между тем отряд полковника Иедлинского рубил просеку по Шаложинскому ущелью и подвигался к урочищу Гурчи, служившему притоном для отдельной шайки абреков, признававших над собою власть Атабая. Устрашенные приближением наших войск и видя, что партии Атабая не существует и что неоткуда ожидать помощи, гурчинские абреки в числе 23 человек со своими семействами явились 17 ноября к полковнику Иедлинскому, сняв с себя оружие. и просили о пощаде. Против этой партии абреков, кроме отряда Иедлинского, были еще направлены с Урус-Мартана: Терский конно-иррегулярный полк и две сотни сунженских казаков, под начальством полковника Дударова. Войска эти прибыли к Гурчи в то время, когда абреки уже сдались; а потому полковнику Дударову приказано было заняться обыском окрестной местности, где и захвачено ими еще несколько абреков, опоздавших вместе с другими изъявить безусловную покорность.

Пока события эти совершались в пределах Чеченского округа, ген.-л. князь Святополк-Мирский лично руководил из Шатоя действиями остальных войск, направленных против Уммы. Водворение спокойствия в Аргунском округе представляло задачу гораздо более трудную, как по свойству неприступной скалистой местности, перерезанной глубокими лесистыми оврагами, так и по характеру предводителя восстания - человека решительного и способного.

Вытесненный в прошлом году отрядами из Дзумсоевского аула, Умма поселился со своими приверженцами между Дзумсоем и Сакой-Ламом, в местности, считавшейся вполне неприступною. Генерал-л. князь Святополк-Мирский, получив донесение о приближении к Дзумсой-Ламу отряда полковника Егорова, следовавшего из Дагестана через Джемаль-Xимой, 24-го октября приказал полковнику князю Туманову с вверенным ему отрядом и Тюнетскою милицею двинуться к убежищу Уммы по единственно известной нам горной тропинке и, разделив, смотря по обстоятельствам и свойствам местности, свои войска на отдельные колоны, сделать решительное нападение на место укрывательства мятежников. 

Полковнику Егорову приказано было содействовать по возможности князю Туманову. После неимоверных трудов, колонны достигли аула Уммы; но аул уже был покинут своими жителями; мятежники, не надеясь на возможность успешной обороны, заблаговременно разбежались. Тогда князь Святополк-Мирский переменил образ действий: оставив между Дзум- соем и Сакой-Ламом два батальона для рубки просеки и проложения дороги, он разделил остальные войска на небольшие колонны и направил их к разным пунктам Аргунского округа, приказав этим колоннам рубить просеки и прокладывать дороги там, где укажет надобность, а вместе с тем мелки-ми командами делать беспрерывные поиски для открытия мятежников. Распоряжения эти увенчались самым благоприятным результатом; в течение нескольких недель партия Уммы была совершенно уничтожена; некоторые из числа мятежников были убиты или взяты в плен с оружием в руках, остальные же сдались добровольно.

Все это время небольшие колонны, находясь в постоянных передвижениях, со свойственною кавказским солдатам неустрашимостью и самоотверженностью, должны были на каждом шагу преодолевать препятствия, представляемые дикой природой верховьев Аргуна; не было ни одного хутора в Аргунском округе, где бы наши войска не побывали.

Жители Аргунского округа, вполне сочувствовавшие Умме, не осмелились, однако, оказывать никакого сопротивления войскам, обыскивавшим их аулы и жилища; и, несмотря на то, что солдаты и наши милиционеры ходили везде по одиночке, во все это время не было сделано ни одного изменнического выстрела. Имея в виду воспользоваться сбором войск для прочного водворения нашей власти также и в верхних обществах Кистинского племени (Тюнетского округа), которые оказывали неоднократное явное неповиновение и давали у себя убежище абрекам и даже, как носились слухи, самому Умме, князь Святополк-Мирский направил несколько колонн, по указанию начальника округа, князя Ратиева, в общество Майсты и Малхисты. 

Во время одного из таких поисков командир Дагестанского конно-иррегулярного полка направился с 4-мя сотнями в аул Тили. Не доходя верст 20 до аула, тропинка сделалась до того затруднительной для следования конных, что полковник Чавчавадзе должен был оставить одну сотню для прикрытия коноводов, и направил на аул только остальные 3 сотни, в пешем строю, под командою есаула Ма- малау. Жители сначала не хотели к себе всадников Дагестанского конно-иррегулярного полка; но потом опомнились и позволили даже обыскивать свои жилища. Когда же есаул Мамалау, уходя, объявил, что два человека из аула должны следовать за ним, чтоб представиться начальству, то жители завязали изменническую перестрелку, переранили несколько всадников и заперлись в каменной башне. Всадники окружили башню и сторожили двое суток изменников, не хотевших покориться. Только по прибытии майора князя Ратиева с туземною милициею защитники башни решились положить оружие. За эту измену аул Тиль был уничтожен, а жители, стрелявшие во всадников, арестованы, для предания военному суду. Горцы окрестных аулов оставались безмолвными свидетелями строгого наказания, которому подвергался аул Тилль.

Полное спокойствие в Аргунском округе, казалось, было водворено, но покуда Умма не был в наших руках, дело нельзя было считать оконченным. А между тем Умма с сыном и двумя преданными товарищами, как тень, ускользал от всех наших поисков. Тогда князь Святополк-Мирский, придвинув в Аргунский округ Терский конно-иррегулярный полк, объявил жителям положительно, что войска не уйдут из округа и поиски не прекратятся до тех пор, пока Умма не будет в наших руках; а чтобы придать этой угрозе большее значение, приказал приступить к постройке зимних бараков на местах расположения колонн. Настойчивость эта переломила наконец непреклонность Уммы. Брат его, проживавший в Дзумсое, 13-го декабря явился к чантинскому наибу и объявил, что Умма, скрывающийся в пещере около Чернихевской стены, желает сдаться безусловно и просит наиба выехать и нему навстречу и представить его к начальнику области. 14 декабря Ума Дуев, без оружия и с повинною головою, явился в Шатой к генералу князю Святополк-Мирскому и, осознавая свою вину, объявил, что готов хоть сейчас идти на казнь.

Таким образом. было уничтожено восстание, волновавшее Терскую область в течение полутора года. Конечно, начала благоустройства, привитой только недавно к вновь покоренному краю, не успели еще упрочиться настолько, чтобы общественное спокойствие от времени до времени не было нарушаемо. Частные разбои могут и впредь повторяться, но можно надеяться, что они не будут принимать характера возмущений целых племен» [11].

Как известно, эта надежда российских властей не оправдалась. В 1877 г. в Чечне и в Дагестане вспыхнуло новое восстание, значительно более масштабное, чем выступления начала 1860-х гг., потому что причины, их породившие, не были устранены и продолжали порождать новый протест со стороны горцев.

По мнению С.А. Исаева, много работавшего над исследованием событий в Чечне в 60-70-е гг. XIX в., восстания 1860-х гг. нельзя определить как «чисто» крестьянские. В них, по его мнению, принимали участие не только крестьяне, но и представители состоятельных верхов. Нередко во главе восставших стояли наибы, старшины, предста-вители духовенства, их поддерживала некоторая часть феодалов. Глубокие социальные противоречия, существовавшие между участниками восстания, определили и различие их интересов. Первые из них выступали против усилившейся феодальной эксплуатации и колониального гнета, а вторые, возглавившие это движение, стремились, используя недовольство народных масс колониальной политикой царизма, восстановить свои утраченные позиции, добиться более выгодных уступок царского самодержавия.

С.А. Исаев считает, что крестьянские массы Чечни, ведшие на протяжении длительного времени антифеодальную борьбу на почве земельного вопроса, а потом и против колониального гнета, в восстаниях 60-х гг. XIX в. составили главную движущую силу. Географическое распределение крестьянского движения было неодинаковым. Центром движения и главной ареной антиколониальной борьбы крестьян являлась горная Чечня. Выступления в этом районе носили главным образом антиколониальный характер. Можно предположить, что объясняется это отсутствием здесь в значительных масштабах феодальной земельной собственности. Этой борьбе характерно было почти полное отсутствие религиозных лозунгов [7, с. 135-137]. 

Ш.А. ГАПУРОВ, А.В. БАКАШОВ

ЛИТЕРАТУРА

1.РГВИА. Ф. ВУА. Д. 6685.

2.ДадаевЮ.У. Наибы и мудиры Шамиля. Махачкала, 2009.

3.Туркаев X.В. Атаби Атаев - почетный пленник императора Александра II // Чеченцы в истории, политике, науке и культуре России. М., 2008. С. 268.

4.Федорова Е.М. Возвращение на родину представляется еще рановременным. // Отечественные архивы. № 3. 2004. С. 68.

5.РГВИА. Ф. ВУА. Д. 6681.

6.Исаев С.А. Аграрное движение в Чечне в 60-70-х гг. XIX в. Дисс...канд.ист. наук. М.,1975.

7.Иванов А.И. Национально-освободительное движение в Чечнеи Дагестане в 60-70гг.XIX в. //

Исторические записки. № 12. М., 1941.

8.Газета «Кавказ». № 1, 1.01.1861.

9.ОРФ СОИГИ. Ф. 33. Оп. 1. Д. 1.

10.Ибрагимова З.Х. Переселение чеченцев с гор на плоскость // Северный Кавказ: время перемен. М., 2001.

Газета «Кавказ», 08.02.1864, № 12.