Мультипортал. Всё о Чеченской Республике.
| ДАЙДЖЕСТ: |
До присоединения к России чеченцы и ингуши, как и другие народы Северного Кавказа, не знали писаных законов и в своей общественной жизни руководствовались нормами обычного права, которые определяли их быт. Это обстоятельство свидетельствует о социально-экономической и культурной отсталости этих народов. Правовые отношения коренятся в условиях материальной жизни общества, поэтому «право, – как указывал К. Маркс, – никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества» .
Нормами обычного права чеченцев и ингушей являются обычаи (адаты), которые передаются по традиции из поколения в поколение и обязательны для исполнения всеми членами общества. Адаты чеченцев и ингушей представляют большой интерес не только для изучения существовавших общественных отношений, но и для решения проблемы развития права этих народностей в рассматриваемый период.
Видные русские ученые М.М. Ковалевский , Ф.И. Леонтович, изучая адаты кавказских горцев, пришли к выводу о преемственности в адатах некоторых норм древнегерманского и русского обычного права. Адаты «нередко целиком напоминают многие институты древнего германского и славянского права, – институты, о каких говорят еще древние историки и бытописатели славян и германцев и какие сохранились, например, в «Русской правде» .
Одним из основных источников адатов является маслагат, т.е. общественное соглашение. «Главным способом образования адатов кавказских горцев являлось третейство, мировой суд посредников» . Решения, достигнутые посредниками по конфликтным вопросам между родами, становились прецедентами – маслагатами. «Повторенный затем в других подобных же случаях маслагат, – как пишет Л.П. Семенов, – присоединяется к общей массе народных обычаев и постепенно превращается в адат» . «Это был договор между обычными племенами и общинами, санкционированный обществом. Устанавливался он на сходках старейшин и назывался мирской маслагат, и только после этого становился адатом общины» . Однако помимо маслагатов происходила трансформация этических норм в адаты, и наблюдалось параллельное существование адатов и моральных норм. Таким образом, существовавшие у чеченцев и ингушей адаты (обычаи), маслагаты (соглашения) являлись источниками норм общественного поведения.
Кровная месть, калым, похищение невесты, гостеприимство, почитание стариков и т.д. – обычаи, которые отражали вековые родовые традиции. «Незримые законы горской морали (адаты) диктовали каждый шаг горца. Как говорить с женой при людях и в семье, как говорить с детьми при взрослых, при старших, при младших, при родственниках, при посторонних, как вести себя в семье и на людях, что делать при встрече на улице или в дороге со взрослым, с молодым, с женщиной – молодой, старой, когда идет в одном направлении, когда дороги идут в двух направлениях, как помочь старику сойти с лошади или садиться на лошадь, как ухаживать лучше за гостем и т. д.» .
Только хорошее знание обычаев чеченцев и ингушей позволило советскому ученому проф. Н.Ф. Яковлеву, длительное время изучавшему быт и нравы северокавказских народов, сказать об ингушах: «Быт ингуша подчинен всяким правилам тонкой обходительности в большей степени, чем быт большинства населения наших городов, во всяком случае не менее, чем жизнь так называемого «высшего общества» в культурных странах» .
Адаты чеченцев и ингушей , в отличие от адатов дагестанских племен, кабардинцев , осетин , которые к началу XIX в. находились на более высокой ступени общественного развития, отражают родовые отношения без резко обособленных сословных различий. B них сильнее проявлялись пережитки первобытнообщинного строя, так как чеченцы и ингуши находились еще на стадии только начавшегося распада родового строя и зарождения феодализма.
Адаты чеченцев и ингушей демократичнее, чем адаты кабардинцев и дагестанцев, и отражают соответствующий социальный и политический строй чеченцев и ингушей XVIII – первой половины XIX в. Например, обычай аталычества (отдача мальчика на воспитание в другой тухум с целью установления как бы родственных отношений с более знатным, богатым родом) среди чеченцев и ингушей не был распространен, а оказание помощи одним родовым союзом другому не отличалось таким ярко выраженным характером эксплуатации труда зависимого рода, как, например, у кабардинцев. Обычай барантования (угон скота) у чеченцев и ингушей имел существенное различие с аналогичным обычаем адыгейцев, и заключалось оно в том, что баранта у чеченцев и ингушей в меньшей степени, чем у адыгейцев, способствовала обогащению знатных и богатых родов за счет слабых.
В процессе социально-экономического развития общества и начавшегося распада патриархально-родового строя, который можно отнести к концу XVIII и началу XIX в., адаты чеченцев и ингушей видоизменяются, дополняются новыми нормами, выражающими волю «сильных» имущих родов. Система компенсаций по обычаю кровной мести чеченцев и ингушей постепенно с имущественной дифференциацией общества изменила свою первоначальную форму. Так, выкуп за убийство, выплачиваемый прежде всем родом сообща, в полной мере, стал перекладываться в большей части на семью виновного. Доля, вносимая сородичами, определялась степенью родственных отношений с убийцей. Кроме того, выкуп крови для разных родов стал не одинаковым.
Род является основным субъектом всех обязательств, которые устанавливались путем маслагатов или соглашений между родами и общинами каждого племени, а иногда и между самими племенами. «Каждый горец, – как пишет известный исследователь адатов кавказских горцев проф. А.М. Ладыженский, – считал себя обязанным соблюдать интересы только тех, кто принадлежал к родам, заключавшим маслагат с его родом. Похитить же что-либо или вообще нанести какой-либо вред племени или роду, не заключавшему маслагат с его родом, считалось делом не только позорным, но даже похвальным» . Но поскольку в обычном праве чеченцев и ингушей понятия преступления не существовало, то речь могла идти только об обиде, причиненной той или другой стороне.
Имущественные споры возникали не только при неисполнении принятых обязательств, но и при воровстве, а также в случаях насильственного присвоения имущества. Эти споры рассматривались по адатам как обиды и обиженный или любой из членов его рода имел право насильственно захватить имущество обидчика или любого из членов его рода . Захват имущества обидчика с целью возмещения вреда, причиненного воровством или невозвращением долга, приводил к самоуправству «обиженного».
«Адат предоставляет обиженному право во всякое время украсть у обидчика лошадь или какую-либо ценную вещь. Он предоставляет похищенные им предметы старикам, которые оценив их, выделяют ту долю, на которую он имеет право, остальное же возвращают хозяину» .
Как правило, последствием при воровстве является возвращение похищенной вещи, а при утере ее – выплата стоимости украденного.
Таким образом, возмещению подлежит материальный вред, причиненный потерпевшему. От обвиняемого в грабеже требовалось возвратить награбленное имущество или оплатить его стоимость потерпевшему, а также внести штраф в пользу общества. В случае совершения указанного преступления в мечети или если оно связано с вторжением в пределы чужого владения, взыскивалась двойная стоимость похищенного и штраф.
Имущественные обиды очень часто перерастали в личные, и тогда обиженным выступало не частное лицо, а весь род. В таких случаях честь рода восстанавливалась только кровью обидчика. Отмщение обиды было священным долгом каждого члена рода, уклонение от которого грозило бесчестьем для всего рода. Сложившийся при родовых отношениях обычай кровной мести рассматривался как обязательный для всех. «По адатам чеченцев родственникам убитого равно предоставляется убить в отмщение самого убийцу или какого-либо из его родственников. Ингуши допускают применение кровной мести к родным братьям, дядям и племянникам убийцы, но исключительно по мужской линии» .
Однако постепенно под влиянием норм мусульманского права (шариата) на адаты чеченцев и ингушей кровная месть заменяется денежным возмещением, обеспечиваемым барантой. Такое возмещение называлась «выкупом крови», и осуществлять его могли только сильные имущие роды. Естественно, что при этих обстоятельствах обычай баранты превращался часто в средство эксплуатации бедного слабого рода более сильным и влиятельным. Так, у чеченцев родной брат убийцы обязан был заплатить родственникам убитого выкуп (вошыл) в размере 10 коров, двоюродный – 9 коров, троюродный брат – 8 и т. д. Кроме того, периодически выплачивал выкуп сам кровник. Система выплат была такой, что позволяла одному роду экономически поработить, сделать своим данником другой на неопределенно долгое время. Таким образом, в этой форме кровная месть была оружием зарождающегося феодализма .
Как видно из сказанного, кровная месть за убийство у чеченцев и ингушей преследовала цель возмещения не только морального, но и материального вреда. Но обычай кровной мести не распространялся на внутрисемейные отношения. По адатам кавказских горцев, если отец вместо того, чтобы изгнать, убивал сына или дочь, то никто не вправе был мстить ему за это. Так же обстояло дело и у чеченцев и ингушей. Ингуши объясняли освобождение от ответственности за убийство родителями своих детей тем, что «никто не является врагом себе». От детей требовалось беспрекословное подчинение родителям, почитание их независимо от возраста самих детей. Ф.И. Леонтович приводит данные о том, что дети мстили отцу за убийство одного из них: «Право канлы (кровной мести. – Ф. Г.) может в Чечне иметь место даже между отцом и детьми; нередко бывали примеры, что если отец убивал одного из сыновей, то братья мстили ему» .
Видимо, запись адатов в этой части сделана не точно, так как такая месть совершенно невозможна, если исходить из горских традиций повиновения детей родителям. Кровомщение в отношении отца или деда среди чеченцев и ингушей не существовало. Вообще у горцев принято, что члены одного и того же рода, даже глава семьи, не вправе посягать на жизнь своих родственников. Подобно убийствам ранения или увечья подлежат отмщению только в том случае, если раненый принадлежит к другому роду, чем лицо, причинившее указанные повреждения. Адаты чеченцев и ингушей преследуют при этом только возмещение причиненного вреда независимо от того, причинено ли повреждение умышленно, неосторожно или случайно.
«За всякую рану, даже не требующую лечения, следует платеж штрафа. За рану, не принимающую характер увечья, не полагается никакого взыскания в пользу потерпевшего, но во всех одинаковых случаях поранитель призывается к возмещению убытков, причиненных его раной, а потому оплачивает лекаря» .
В случае неосторожного или случайного убийства, ранения и увечья «выкуп крови» устанавливался в половинном размере полного выкупа, выплачиваемого обиженному роду при совершении указанных действий умышленно. Кровная месть не распространялась на женщин, детей, стариков. Поскольку обычай кровной мести причинял большие материальные и моральные убытки, преследование обидчика (кровника) продолжалось длительное время и распространялось не только на самого убийцу, но даже и на его родственников, старые, почетные люди рода всегда стремились примирить враждующих. Так, проф. А.М. Ладыженский приводит данные из общественного приговора жителей Владикавказского округа 1888 г.: «Желая скрыть следы преступления и таким образом уклониться от судебного преследования, кровомщение совершается из открытой засады, и притом мстят большей частью не убийце, а кому-нибудь из выдающихся родственников» .
Опыт примирения кровников по обычаям чеченцев и ингушей как положительный использовался в Чечне и Ингушетии и после Октябрьской революции. Были созданы специальные Примирительные комиссии при Центральных Исполнительных Комитетах (ЦИК) обеих республик, которые состояли из заслуженных и авторитетных людей общества. Эти комиссии разъезжали по округам, вызывали кровников и на сельских сходах добивались того, чтобы кровники простили друг другу причиненную обиду. Процедура заканчивалась взаимным пожатием рук кровниками, после чего по обычаю ими устраивалось примирительное угощение.
Семья и брак строго охранялись нормами обычного права чеченцев и ингушей. Все вопросы, связанные с наследственными правами членов семьи, разбирались по шариату. Брак по адатам чеченцев и ингушей носит в основном экзогамный характер. Среди чеченцев встречаются и эндогамные браки. Это объясняется, видимо, соседством с дагестанскими народностями, у которых бытует эндогамия, и большим распространением исламизма среди чеченцев. У ингушей с древних времен соблюдалась строгая экзогамия, и поэтому даже в настоящее время нет случаев отступления от этого обычая.
При экзогамии женщина никогда не выходит совсем из-под охраны своих родичей. Так, у «вейнахов» Владикавказского округа муж, убивший жену, должен был заплатить родителям ее 85 коров; если же у нее не было детей, то он должен был заплатить только 12 коров. Убийца жены терял всякое общественное уважение.
Женщина занимала в обществе бесправное положение. Замужним женщинам запрещалось показываться за пределами двора. «Для мужчины весь мир – дом его. Для женщины ее дом – весь мир ее», – гласила горская пословица. В случае смерти мужа вдова должна была выйти замуж за его брата или другого родственника (левират). При разводе женщина возвращалась в прежнюю свою семью и по обычаю забирала все вещи, находившиеся в доме мужа. Но если развод был совершен по вине жены, что случалось в крайне редких случаях, ее родители обязаны были возвратить все расходы, связанные с женитьбой на их дочери . «Жена у чеченцев и других племен во всем подчинена мужу, как своему законному господину. Она должна работать на него, сносить безропотно налагаемое на нее наказание и всем своим поведением обнаружить раболепное почтение» .
Однако при всей порабощенности кавказские женщины играли значительную роль во внутренней жизни семьи. Это были отголоски матриархата, существовавшего в быту горцев в древние времена. Ввиду частого отсутствия мужчин, которые постоянно участвовали в набегах, уходили на охоту, вся домашняя работа должна была выполняться женщинами, в результате чего сохранялась их самостоятельность в хозяйстве. Кроме этого, замужняя женщина сохраняла право на имущество, полученное ею в качестве приданого, которое «представляло собой отдельную от мужа собственность» .
По горским адатам конник не может обогнать женщину, а должен спешиться и провести коня под узцы; если женщина проходит мимо, все мужчины должны встать; нельзя драться в присутствии женщины. «Женщинам воздают должное уважение: в присутствии их никому не нанесут обиды; и даже гонимый мстительным мечом найдет свое спасение, прибегнув к женщине, тогда жизнь его остается безопасной, но покрывается вечным бесславием» .
«Адаты кавказских горцев строго охраняют целомудрие незамужних женщин. Одного прикосновения к руке или косе девушки, отнятия у ней платка и даже простого поцелуя подчас бывает достаточно для того, чтобы побудить юношу к вступлению в брак или к производству полного платежа за кровь «обесчещенной им девушки». Таков, по крайней мере, обычай восточной половины Кавказа – Дагестана и Чечни». «За нарушение чести незасватанной девицы виновный отвечает 18 штуками скота, но если девица засватана кем-либо или оскорбление нанесено замужней женщине, тогда виновный отвечает 80 штуками рогатого скота» .
По адатам чеченцев и ингушей предусматривалось повышенное наказание за обиду, нанесенную женщине. По мнению горцев, в отношении мужчины позорно быть побитым, а в отношении женщины – позорно ее побить. «За нанесение побоев женщине взыскивается в ее пользу 1 бычок. Если женщина была беременна, и последствием побоев был выкидыш, то сверх того дело разбирается по шариату» .
Кроме убийств и ранений кровную месть часто вызывало похищение девушек. Похищение, чтобы жениться с согласия невесты, хотя и преследовалось тем родом, к которому она принадлежала, но нравственно не осуждалось. В таком случае жених вносил родителям калым – выкуп за невесту, установленный по соглашению сторон. Но если девушка заявляла, что ее привели насильно, то ее выдавали обратно родным; если же она заявляла, что хочет выйти замуж за похитителя, то ее родственники должны были удалиться .
При похищении чужой невесты похититель становился кровником жениха, и с этого момента на него распространялся обычай кровной мести. Однако выкуп за кровь по обычаю кровной мести в случае убийства женщины был пониженным. Это еще раз подтверждает социальную неравноправность женщины.
«Древнее право отличается вообще чрезвычайным консерватизмом, и многие юридические учреждения проявляют замечательную живучесть, общественные отношения перестраиваются очень медленно на протяжении столетий, причем старые формы права обыкновенно сохраняются и после того, как содержание их изменилось, и старый по форме договор покрывает нередко новую по существу сделку…» .
Сохранились и живут среди чеченцев и ингушей замечательные обычаи гостеприимства, товарищества и взаимной помощи, которые вошли как традиции в их быт и культуру с давних времен. Гостеприимство у чеченцев и ингушей считается первейшей добродетелью и гость «есть особа неприкосновенная» . «Дружба (куначество) и гостеприимство соблюдаются между ними строго по горским правилам… Гостя в своем доме или кунака в дороге, пока жив хозяин, не дают в обиду» .
Так адаты чеченцев и ингушей на протяжении многих лет, видоизменяясь, сохраняют в себе добрые старые традиции, и наоборот – обычаи, составляющие пережитки прошлого, изживают себя под влиянием социально-экономических изменений, происходящих в обществе.
 |
АДЫГЕЯ. Предпринимателей обеспечат господдержкой в промпарке «Энем»
АРМЕНИЯ. "Армянские авиалинии" продлили остановку полетов до 9 декабря
ИНГУШЕТИЯ. Руководителя Минприроды Ингушетии освободили от занимаемой должности
ИНГУШЕТИЯ. В Ингушетии пройдет выставка дагестанских мастеров
 |
 |
 |
