Прически и головные уборы вайнахских женщин

Для того, чтобы представить в целом женскую одежду чеченцев и ингушей, необходимо детальное изучение и описание правил, обычаев, связанных с прическами и элементами головных уборов. Указанный вопрос изучен очень слабо, особенно прически. Поэтому мы попытались на основании полевого этнографического материала, зафиксированного среди населения горной и равнинной Чечено-Ингушетии, представить традиционные обычаи, связанные с прическами и головными уборами, которые в остаточных формах сохранились и в наше время. 

Вайнахи видели красоту женщины в ее длинных, густых косах – к1ажарш (ч1абанаш). Женщины использовали всевозможные средства, чтобы отрастить длинные и густые волосы. Детям до 7-8 лет несколько раз брили голову, чтобы волосы росли густыми. Л. Маргошвили отмечает, что «для отращивания волос женщины-кистинки прибегали ко всем средствам: мыли кислым молоком, сывороткой, втирали в корни волос сливочное масло и др.».

Во время нашего пребывания в Панкиси, у живущих там кистов, мы беседовали с 85-летней Дз. Маргошвили из села Дуиси. Она рассказала: «Мы с подругами мыли голову яичным желтком, водным раствором золы и кислым молоком».

Вайнахские женщины разделяли волосы надвое (чкъор декъар) и, заплетая их в несколько кос, забрасывали за спину. С возрастом ограничивались двумя косами. А маленькие девочки, у которых были густые и длинные волосы – биаж, не заплетали волосы в косы, а перевязывали их у корня и носили свободными, распущенными за спиной.

В Чечне сохранилась присказка: «Йо1 янне яц, амма цуьнан биежие (ч1абанаш) хьераваьккхина со» - «Девочка – ничего особенного, но волосы ее свели меня с ума». Длинные волосы считались красотой женщины и в Ингушетии. Здесь также молодые женщины носили волосы за спиной, не заплетая их в косы, а пожилые женщины разделенные посередине волосы (месаш) оборачивали до кончиков в бумажную ткань и завязывали ниткой, чтобы они не выбивались и быстро не пачкались. Вычесанные волосы хранили до конца жизни, их клали вместе с усопшей в могилу. В последнее же время их стали сжигать, особенно те, у кого умер сын.

Согласно материалам, зафиксированным в Элистанжи, у вайнахских женщин не было традиции заплетать одну косу. Информант отмечает, что от наших предков идет поверье, что заплетание волос в одну косу означало остаться в одиночестве. Бог в таком случае не дает суженого и оставляет обслуживать домашних³.

Аналогичные явления наблюдаются и в Дагестане. Например, С. Агаширинова пишет о лезгинках: «Девушки с густыми волосами заплетали четыре косы, обычно же носили две косы. Заплетать одну косу было не принято. Считалось, что, если девушка будет ходить с одной косой, она останется одинокой». Вместе с тем автор отмечает, что такая прическа особенно запрещалась тем, у кого были отец или брат.

Среди чеченских и ингушских женщин было принято изменение естественного цвета волос (г1ин диллар), но обрезать их считалось постыдным. Женщина в возрасте, как уже отмечалось, делила волосы надвое, а к концам волос подвязывала нанизанные на скрученную нить разноцветные бусины. Женщина с густыми и длинными косами вместе с бусинами подвешивала и амулет (х1айкал) против дурного глаза.

Информант сообщает: «Дочь моего брата имела длинные, почти до щиколоток, волосы, заплетала их в четыре косы, но выходить из дому в таком виде не решалась, т.к. боялась дурного глаза. Идя за водой, обматывала волосы вокруг шеи». Женщина с длинными волосами привлекала усиленное внимание окружающих, поэтому она заинтересованно ухаживала за своими волосами и без посторонней помощи мыла и расчесывала их. Часто случалось так, что отправившаяся на какую-нибудь вечеринку или коллективную работу длинноволосая женщина возвращалась домой «сглаженная», т.е. больная, и лишь после прочтения молитвы приходила в себя. Поэтому перед тем, как обладательница роскошных волос отправлялась на свадьбу или развлечения – синкъерам, старшая в семье благословляла ее следующими словами: «Да будет с тобой Бог по пути туда и обратно. Да будет ангел защитником твоих кос» и т.д.

Молодые чеченские и ингушские девушки носили высокие прически. У кого не было собственных волос, те накладывали искусственные (кур), для того чтобы прическа выглядела высокой. Высокие прически делали и семейные женщины.

Вайнахские женщины, несмотря на все трудности быта, весьма тщательно ухаживали за своей внешностью, в том числе и за лицом. Чтобы кожа  лица была нежной, перед сном ее смазывали кислым молоком, а вместо мыла использовали кукурузную муку. При сухой коже смазывали ее свежим сливочным маслом, березовым соком, пользовались самодельной пудрой, помадой… Информант сообщает, что вайнахские мужчины высоко ценили красоту женщин. Мужчина, бывало, говорил: «Природу женщины, ее бесхарактерность, ее лень перенести можно, лишь бы она выделялась среди людей своей красотой» .

В результате раскопок могильников в Мецхал, Эрзи, Хамхи, Цори и других селах нагорной Ингушетии Л. Семенов пришел к выводу, что женщины, которые носили курхарс, туго заплетали косы, голову покрывали белым или цветным платком . Из этого следует, что курхарс был не у всех, как отмечает Е. Крупнов, его носили лишь женщины из зажиточных семей. По мнению Л. Семенова, ингушские женщины носили этот головной убор с XVII до начала XIX вв. ,  а Е. Крупнов считает, что с XV по XIХ вв.  Видимо, этот вопрос станет предметом дальнейшего исследования, хотя бы потому, что в 1990-1991 гг. Р. Арсанукаев выявил этот тип головного убора и в склепах Маасты в горной Чечне.

Известно, что женский убор не был лишь утилитарным средством защиты головы. Он считался символом общественного могущества, сохранения сакральной чистоты женщины, перед которой в кризисный момент любые члены общества выражали свою покорность коленопреклонением.

Из женских уборов представляет интерес упомянутый выше курхарс. Е. Крупнов, Л. Семенов, В. Виноградов и другие исследователи описывают различающиеся между собой формы курхарса. Указанный головной убор не относится к исследуемому нами периоду, однако, как отмечалось выше, по сей день сохранилась его архаичная форма – шапочка, которая нашла распространение у ряда народов Северного Кавказа.

Как рассказывает 90-летняя Набисат Исраилова, она сама не видела указанный головной убор, но запомнила услышанное от своей бабки: «Прежний курхарс шили из выделанной, с подстриженным ворсом, шкуры, его обшивали цветной тканью и  разноцветными нитками. Это был рогообразный высокий головной убор, который подвязывался лентами под подбородком. У курхарса сзади был один шов, и к высоте он сужался. Был курхарс и другого вида, который шили из домотканой  шерсти, делая подкладку. Женщины из зажиточных семей шили курхарс из цветного шелка или бархата. Бедные – из простого материала, и вышивки было поменьше».

Головной убор, представленный Е. Крупновым как курхарс, более низкий, по лбу расшит серебряными пуговицами.  Е. Крупнов отмечает, что «М. Герасимов, восстанавливая облик женщины по черепу из исследованного нами Нестеровского могильника V в. до н.э., установил грацильность лицевых костей черепа, присущую и современным горянкам Чечено-Ингушской Республики. А реконструируя (по остаткам украшений) женские головные уборы на  черепах из Нестеровского и Харачоевского могильников, он создал форму убора, близкую как к средневековому курхарсу, так и к современным северокавказским головным уборам, например, чеченским».

Языковед И.Ю. Алироев пишет, что «слово «курхарс» образовано из двух компонентов, первый из которых - «кур» - означает: 1) «рога оленя, кочкаря»; 2) «чуб, локон, прическа женщины», а семантика второго неясна. По-нашему мнению, слово курхарс вошло в научную литературу в искаженной фонетической транскрипции. В селе Армхи (Ингушетия) мы встретили старушку, которая, по нашему устному описанию этого головного убора, вспомнила его название, утверждая, что «ей в детстве рассказывали, якобы более состоятельные женщины-ингушки в бытность носили шелковые дорогие шапки с двумя ч1угулами, называемые курхьарс(аш)». Значит, второй компонент данного слова звучит не как харс, а как хьарс. Известно, что в вайнахских языках наличествует древнейший глагол хьарса, означающий «посыпать, обсыпать чем-либо, прикрывать чем-либо» (отсюда хьаьрса - «рыжий, обсыпанный веснушками»). Итак, понятие курхарс буквально означает «прическа или накидка на голову, прикрывающая женскую прическу».

Как видно, курхарс был самобытным вайнахским головным убором, который определенно датируется средневековьем.

Один из элементов наряда ингушской невесты – шапочка кий – представляется нам пережитком курхарса. Как отмечалось, соседние осетины, адыги, абазины, черкесы заимствовали этот головной убор. Кий шили из желтого, красного, голубого, зеленого бархата и шелка. Украшали позументами и разноцветными шелковыми кантами, изображающими национальный орнамент. Эту шапочку носили молодые девушки до свадьбы. Среди чеченских женщин ее носила лишь некоторая часть.

Значительный интерес представляет терминология женских головных уборов народов Северного Кавказа, в особенности головных уборов замужних женщин. Например, узел головного платка замужних женщин, завязываемый на темени, в Кабарде называется «рог» - бжьакъуэ. По-карачаевски такой узел называется чох – «гребень, чуб». Это значение близко к ингушскому курхарс, где «кур» обозначает «рог, чуб, хохол». Женский головной убор у осетинок носит название гопп, обозначающее «хохол, гребень у птиц», так же, как ч1угал у ингушей.

Рогатые головные уборы замужних женщин встречались и у  других народов, например, у русских – кичка рогатая, которую также носили только замужние женщины. Рога, петушиные гребни, по-видимому, связаны с древними магическими представлениями.

Конечно, эти выводы не исчерпывают весь спектр вопросов, возникающих при изучении курхарсов. Данная категория одежды нуждается в последующих исследованиях. Е.Н. Студенецкая отмечает, что «головной убор девушек состоял из большой шали. Замужние женщины предварительно повязывали на голову черный платок или косынку. Концы ее пропускали под волосы, заплетенные в косы, и завязывали на темени.    Чеченки вместо такого платка чаще надевали на голову чухта – длинные узкие мешки из черной ткани, в которые закладывались косы. Верхняя часть мешка была не зашита и укреплялась на голове при помощи завязок. Нижний конец чухты, падающий на спину, иногда украшали бахромой (чечакх) или монетами».

Из этой цитаты следует, что молодые чеченские и ингушские девушки покрывали голову большой шалью. Согласно зафиксированным нами в горных районах Чечни материалам, молодые девушки не носили больших шалей, которыми пользовались пожилые женщины в виде выходной одежды, дома же носили небольшую шаль, повязываемую крест-накрест, сложив ее треугольником. Девочки тоже носили небольшие шали, повязывая их сзади. А головным убором невесты и девицы были три метра уложенного на голове шифона. Молодые ингушские девушки под шифоном надевали вышеуказанную шапочку кий. «Замужняя женщина надевала головной убор той или иной формы, закрывающий волосы… После рождения первого ребенка (т.е. фактически в период перехода в разряд женщин-матерей) замужние женщины закрывали волосы, повязывая голову небольшим черным платком, поверх которого надевали обычную шаль»¹⁸,  - отмечает Е.Н. Студенецкая.

По свидетельству Л. Маргошвили, «вайнахская женщина постоянно носила традиционную головную шаль – кортали (инг. куортали, кист. коьртатиллар). Сами формы слов в вайнахских диалектах говорят об этимологии этого слова, которое буквально означает «накидка на голову» (корт - «голова», тиллар – от тилла - «накидывать, одевать»). Без нее она на людях не появлялась и даже в своей семье не показывалась мужчине.

Головная шаль выполняла большую роль при соблюдении невестой традиционных, самобытных норм, религиозной деятельности, при взаимоотношениях с женихом, споре, возникшем во время какого-либо случая и др. Тяжким проклятьем среди вайнахов считалось проклятье сниманием головного платка».

Так что, если женщина, желая разнять врагов (дерущихся), снимала платок, то сейчас же достигала цели. Игнорировать этот жест женщины считалось большим стыдом.

Этот же автор указывает, что «среди соседних тушин не среагировать на снятый с головы платок было равносильно оскорблению чести»²⁰.

Согласно полевым этнографическим данным, чеченские и ингушские женщины носили чухту («плотный волосяной мешок, прикрывающий женские волосы»; инг. то же; авар. чух1т1у; лезг. шуткъу, чохту).

По материалам, зафиксированным в Самашки, Ведено, Шатое, Назрани, чухту шили из коричневого или черного ластика или атласа. Требовалась ткань шириной в 100 см и длиной в 80 см. Прошив вдоль, ей придавали форму мешка, в который вкладывали заплетенные в две косы волосы. Со стороны головы чухта была раскрыта на 18 см и с обоих краев имела пришитые шнуры, благодаря которым она укреплялась на голове. По кромке конца чухту украшали бахромой – чечакх. Поверх нее надевали головной убор из той же ткани, называемый чухтан кортали. Его назначением было укрытие волос, как того требовала мусульманская религия, хотя этот порядок среди молодежи не утвердился²¹. Этот элемент описан у Л. Маргошвили. Она отмечает, что после принятия мусульманской религии все вайнахские женщины после достижения 15-летнего возраста были обязаны носить чухту.

Н. Грабовский отмечал, что ингушскими женщинами «голова повязывается куском белой бязи, костюм девушки нисколько не разнится с женским, но голова последних повязывается особым манером»²³.

 Во времена Н. Мартиросяна одежда ингушской женщины претерпела заметные изменения, однако «тот обычай их повязывать голову бязевым или ситцевым платком сохранился до сих пор во всей горной Ингушетии».

Этот элемент был широко распространен и в одежде дагестанских народов. Например, С. Гаджиева отмечает, что «кумычки носили на голове повязку (чухту) в виде узкого, открытого сверху и снизу мешка длиной 100-120 см и шириной 40-45 см. Шили чухту из черной шерсти с яркими цветами. В чухту опускали волосы, сплетенные в мелкие косички, и закидывали на спину. Чухту, прикрыв ею на 2-3 см лоб, завязывали вокруг головы узкими полосами материи. Нижний конец чухты обшивали кружевами такого же цвета. К чухте не пришивали никаких украшений, как это имело место в горных районах Дагестана».

Почти аналогичная чухта описана С. Агашириновой у лезгин. Правда, лезгинки большое внимание уделяли украшению чухты, особенно налобной части, которую «обшивали позументами, галунами, бисером, серебряными блестками» и т. п.

Очень интересна описанная Г. Сергеевой чухта аварской женщины, которая шире и длиннее вайнахской чухты. По-видимому, аварка поверх чухты не всегда использовала головную шаль. Как отмечает Г. Сергеева, чухта «по форме… мешкообразная, цельнокройная, сшита из шелковой ткани голубого цвета, на подкладку использована желтая ткань с пестрым рисунком (ткань кон. XIX – нач. XX вв.), длина головного убора 150 см, ширина – 41 см. Лобная часть чепца отделана прямоугольным кусочком шелковой лиловой ткани, а хвостовая часть чухты украшена вышивкой из золотых и серебряных нитей и цветного шелка. Орнамент узора – растения и сидящие на побегах птицы. Нарядный вид чухте придают также мишурная бахрома и галун, пришитые к краю хвоста». Покрой указанных типов чухты, которые использовались в костюмах дагестанских народов, в основном, один и  тот же, но есть и разница в размерах, способе шитья, украшении, особенно в орнаменте.

Как видно, мешкообразная чухта попала к вайнахам из Дагестана, однако не достигла такого совершенства в своей отделке, украшениях, как среди аварцев, кумыков и др. Интересна и описанная Г. Сергеевой чухта кубачинки, которая отличается от чухт соседей как длиной, так и шириной, а также оформлением. Как и вайнахские женщины, кубачинки надевали поверх чухты большого размера шаль, из чего видно, что чухта – это головной убор, получивший распространение особенно в связи с  утверждением Ислама. Почти полная идентичность названия «чухта» в языках дагестанских народов и их соседей - вайнахов позволяет предположить, что Восточный Кавказ, а в частности Дагестан, является родиной этого типа головного убора.

Женский вайнахский головной убор, как известно, претерпел большие изменения в различных кругах населения. Женщины из состоятельных семей носили головные уборы, отличающиеся от тех, которые были у малоимущих, однако в способах повязывания и практическом использовании особой разницы не было. Пожилые женщины поверх чухты надевали к1еда болу кортали (ящичная шаль), чечакх йолу т1ерг1а кортали или йовлакх (головная шаль с бахромой), шера кортали (шаль из белого шелка), бой (головная шаль из ткани большого размера, выполняющая роль «пальто»). И молодые, и пожилые женщины надевали бой зимой поверх платья.

В одежде незамужних девушек и невест встречается цветной шелковый головной платок, по-чеченски – гуьлмаьнда, по-ингушски – гурмули, по-кистински – шаулакх; шифон – шипон и шапка – кий. Об отмеченных головных уборах Е. Студенецкая пишет, что название кортали («головной платок») произошло от «корт» - «голова», йовлакх от тюрского «яумукъ» – «платок».

Разновидности вышеперечисленных головных платков появились в Чечено-Ингушетии одновременно с появлением на Кавказе тканей, изготовленных фабричным способом, а головные платки из изготовленных на месте тканей в основном сохранились до начала XX века и позже.

Головные шали прочно вошли в быт вайнахских женщин и высоко ценились не только как носильная вещь, но и как социальный символ, обладающий большой знаковой силой.

Правда, головная шаль не всегда решала вопросы, связанные с кровничеством, однако, как уже отмечалось, во время стычки по какому-либо иному поводу платок, брошенный женщиной между спорящими, обычно сразу усмирял их.

Традиционный головной платок сохранился среди старых женщин, а молодые одевают небольшие, повязанные сзади, шали.

И в прошлом, и в наше время пожилые женщины складывали большие шали в виде треугольника, один конец оборачивали вокруг шеи и связывали с другим под подбородком, укрепляли наброшенную на голову шаль разного рода булавками и оба конца заводили назад.

Каждая женщина выбирала шаль по возрасту. Пожилые – черного, синего, коричневого, темно-голубого цветов, а молодые – белого, красного, желтого, светло-голубого. У молодых были шелковые узорчатые шали, гладкие, без узоров, с бахромой.

Перед свадьбой невесту по возможности всячески «экипировали», а для этого ездили за покупками к соседним народам, и шали входили в число наиболее ценных свадебных покупок. 

Л.М. Гарсаев, кандидат исторических наук

checheninfo.ru