Казахские впечатления о Чечне

Аким ТАРАЗИ: Сохранить мир труднее, чем завоевать его…

Недавно представительная делегация из Казахстана побывала с визитом в Чеченской Республике Российской Федерации. В ее составе были заместитель председателя Ассамблеи народа Казахстана Ералы Тугжанов, депутат Сената Парламента республики, президент Международного фонда «Конгресс духовного согласия» Толеген Мухамеджанов, депутаты Мажилиса – сопредседатель Ассоциации развития культуры чеченского и ингушского народов «Вайнах» Ахмет Мурадов, председатель Ассоциации корейцев Казахстана Роман Ким, председатель Карагандинского областного чечено-ингушского этнокультурного объединения «Вайнах» Увайс Джанаев, председатель Мангистауского областного общественного объединения «Народное согласие» Магомед Лорсанов, известный писатель Аким Тарази.

Поездка состоялась по приглашению президента Чечни Рамзана Кадырова. Сегодня об этой поездке рассказывает лауреат Государственной премии, обладатель международной медали им. Франца Кафки Аким Тарази.

– Эта история началась не сегодня, – говорит Аким Уртаевич. – Даже не в этом веке… Чтобы читателю все было понятно, эту часть моего нынешнего рассказа назову так:

Прелюдия

Пятьдесят пять лет прошло с той далекой поры, когда в свои молодые годы я преподавал в Новотроицкой средней школе Чуйского района. Вел я занятия по русскому языку и литературе. 

Уже тогда я мечтал стать писателем, понимал, что для этого мало быть просто грамотным человеком – нужны талант, жизненный опыт, ну и, конечно, любовь к родному краю, к людям. Писатель – не пересказчик курьезных случаев, а выразитель народной души, ему близки чаянья людей, он как аккумулятор накапливает в себе культурную энергию народа. Боюсь показаться банальным, но каждый творческий человек когда-то должен решить для себя этот вопрос: браться ему за перо, резец, кисти?.. Один известный писатель говорил примерно так: за перо нужно браться только тогда, когда невмоготу. 

В ту пору у меня за душой было немного всего, но я стремился к своей цели. Я организовал в школе литературный кружок, и ко мне стали ходить ребята 8–9 классов. Один из них был чеченец, его звали Джамалдин Махмаев. Школа была казахская и, естественно, наши первые, а у кого-то и не первые, литературные опыты мы писали по-казахски. Был еще один – турок – Фадли Фазлиоглы, остальные были казахами... Всех нас объединяла любовь к литературе… Мы много читали, обсуждали прочитанное, сами пробовали писать… Забегая вперед скажу, что восемь человек, наших кружковцев, стали писателями, членами различных творческих союзов. 

Чеченец Махмаев – человек с трудной судьбой, но из него в будущем получился замечательный писатель. В свое время я возил его на Республиканский фестиваль молодых талантов в Алматы, и он тогда получил вторую премию за стихи, написанные им на казахском языке. В 1957 году он вернулся на родину, в Чечню, а через несколько лет я получил от него книжку, написанную им, но только уже на чеченском языке. Он стал видным писателем Чечни. 

Год назад я рассказал об этом депутату Ахмету Мурадову. Так вот, когда я говорил, он слушал меня, но одновременно набирал номер на телефоне. Меня это даже задело, как же так, разговаривая с человеком, он отвлекается еще и на телефон? Вдруг он начал говорить в трубку на чеченском языке, а, поговорив, обратился ко мне: «Аким-ага, вот вам ваш ученик». 

Оказывается, он соединил меня с ним. Мы с ним говорили, я, естественно, по инерции начал говорить на казахском языке, он послушал и сказал: «Аким-ага, ты извини, пожалуйста, я немного подзабыл казахский язык…»  После этого Ахмет предложил: «Давайте поедем к нему». Мы загорелись этой идеей, но прошел год, пока смогла состояться эта поездка. 

В один прекрасный день мне позвонил Ахмет и говорит: «Аким-ага, прошу вас поехать с нами в составе делегации Ассамблеи народа Казахстана в Чечню».  Я с удовольствием согласился. Хотелось посмотреть на эту овеянную легендами землю, и, конечно, я наде­ялся увидеть Махмаева, давнишнего восьмиклассника, ставшего теперь известным писателем. 

Так мы прилетели в Чечню. Когда самолет приземлился, Ахмет посмотрел в иллюминатор и говорит: – Аким-ага, вон стоит ваш ученик. Он плачет, посмотрите. 

Я, конечно, посмотрел, но не увидел этого. А про себя подумал: «Неужели чеченцы могут плакать? Это мужественный, отважный народ, крепкий, как сами горы, который веками боролся за свое существование, и явил миру образцы отваги». 

Мы вышли из самолета, я обнял Махмаева, и он вдруг начал говорить по-казахски. По пути до гостиницы мы общались на моем родном языке. После чего он спохватился, расхохотался и говорит: 

– Аким-ага, твой приезд снова открыл для меня мой второй родной язык – казахский. И все эти несколько дней, в которые мы с ним виделись, мы говорили на казахском языке, а на третий день он написал приветственное стихотворение и прочитал на телевидении на казахском языке. 

От редакции: приводим сокращенно биографию этого известного чеченского писателя. Данные взяты с сайта о писателях Чечни. 

Почитатели его таланта, часто даже коллеги по перу, говорили в шутку (а выходило, что всерьез), увидев идущего по улице Жамалдина Махмаева: «Вон идет отец Маликат, хорошей и умной девочки». Именно отец, а не автор, потому что в своих стихах и поэмах поэт нарисовал их главную героиню такой живой и яркой, что она воспринималась как реально существующая. Ж. Махмаев никогда не обижался на шутку, понимая, что в ней – высшее признание его творчества и поэтического таланта. Его произведения о Маликат литературовед Г. Яблокова считала «веселыми, поучительными и искренними искорками детской жизни». 

Маликат несет в лукошке

Кости – псу, цыплятам крошки.

Дома все дела решит,

К речке по воду спешит.

Мама дочкою гордится:

Ей помощница растет...

Ох, и вкусная водица

И целительна, как мед!

Биография Жамалдина Махмаева типична для людей его поколения, рано познавшего лишения и беды, несправедливость и труд. Поколения, не сломленного тяжкими испытаниями, а выжившего наперекор им. Выжившего, благодаря надежде и упорству, жажде жизни и тяге к знаниям. 

Родился Жамалдин Махмаев 14 марта 1939 года в селе Бердыкель Грозненского района Чечни. Пяти лет от роду был как враг народа вывезен в Казахстан. Рос в поселке Амангельды Чуйского района Джамбульской области, в котором и окончил десятилетку в казахской школе. В 1957 году вернулся в родное село, где одно время работал в колхозе «Советская Россия», а с 1958 года – сотрудником грозненской районной газеты «Заветы Ильича». Еще через год окончил учительские курсы и, поступив на заочное отделение Чечено-Ингушского государственного педагогического института, стал работать преподавателем начальных классов. Потом работал в редакциях нескольких газет, но с 1968 года, вот уже почти сорок лет, учит и воспитывает детей. Поэтому-то и пишет о них так проникновенно и с такой любовью. 

Поэтический дар в Жамалдине Махмаеве проснулся очень рано, даже по меркам чеченской литературы: в тринадцать лет он опубликовал уже в районной газете свои первые стихи, написанные на казахском языке. То что поэзия станет делом всей его жизни, будущему поэту предсказал его первый учитель-казах.

Прорицателем оказался этот учитель: через год уже стихи юного поэта были опубликованы в Амангельдинской районной газете, в 1954 году – в республиканской «Пионер Казахстана», журнале «Балдырган» («Росток») и других изданиях. Еще год спустя Жамалдин Махмаев участвовал в республиканском фестивале молодых дарований с киноповестью из детской жизни «Счастье за горизонтом». Его работу отметили члены конкурсной комиссии, в которую входили известные казахские литераторы Габит Мусрепов, прозаик Аким Ашимов и другие. 

Вернувшись на родину, Жамалдин Махмаев стал писать стихи и рассказы для детей уже на родном языке. Они регулярно печатались на страницах газет: районной – «Заветы Ильича», республиканской – «Ленинский путь», в переводах на русский язык – в «Грозненском рабочем», «Комсомольском племени». Они публиковались в альманахе «Ор-га», коллективных сборниках молодых литераторов и других изданиях. 

Многогранное творчество Жамалдина Махмаева год от года набирало силу, от произведения к другому росло и крепло его писательское мастерство. Об этом говорят разножанровые книжки, изданные в разные годы. 

Писать Ж. Махмаев не переставал и в смутные времена, и в тяжелейшие годы второй чеченской войны. Используя свой богатейший педагогический опыт, он написал учебники чеченского языка для 5, 6, 7 классов, роман-репортаж «Дыхание дракона», цикл очерков-воспоминаний о чеченских писателях. К сожалению, весь этот клад до сих пор не издан…

– Следующую часть своего повествования я хотел бы назвать так: «Возрожденная из пепла», – продолжил Аким Тарази.

Возрожденная из пепла

Всем известно о Чечне и о судьбе чеченского народа. Им выпали страшные испытания судьбы. Здесь гремели взрывы, полыхал огонь, свистели пули, рушились здания, погибали люди. По телевизору показывали войну, мы видели ее только на экранах, но ужасы войны вполне можно было представить. Что же было наяву?.. В моей памяти остался и всегда стоит перед глазами один четырех- или пятиэтажный дом в центре города, на центральной площади Грозного. Он был абсолютно разрушен, выбитые окна смотрели, как слепые глаза, и тогда в моей душе я назвал это здание домом Павлова (по аналогии со знаменитым Сталинградским домом), который был также разбит, на нем ни одного живого места не осталось, и теперь он стоит, как напоминание о страшных временах – нельзя допустить, чтобы они хоть когда-то повторились.

Естественно, я не мог равнодушно относиться к этим трагическим и совершенно нелогичным событиям, когда льется кровь невинных людей. Любая война – это трагедия народа, а если она повторяется два раза? Целых 10 лет Грозный был разрушен, здесь не осталось ни одного целого здания…

Когда я собирался на самолет, то подумал: наверное, уже идет восстановление Грозного, других населенных пунктов, пора уже. Но каково же было наше удивление, когда, по сути дела, мы увидели прекрасный новый город. Мы ехали из аэропорта и перед нами разворачивалась панорама возрожденного Грозного. Все члены нашей делегации были просто поражены. Стояли красивые, разноцветные, высотные здания. Чем-то они напомнили мне новостройки Астаны, особенно на левом берегу нашей прекрасной столицы. 

Вокруг нас были здания цвета морской волны, светло-коричневые, желтые… В центре преобладали высотные – 14–15-этажные дома. Город был абсолютно неузнаваем. Это была заново отстроенная, благоустроенная, сверкающая чистотой столица республики, с Дворцом главы Чечни (раньше он назывался Дворцом президента). Дворец этот, а также Музей чеченского народа, Музей первого президента Чечни Ахмат-Хаджи Кадырова построены совсем недавно. Чуть позже мы посетили могилу первого президента Чечни, Героя России Ахмат-Хаджи Кадырова в селе Центарой.

В этот день мы осматривали город и не могли им налюбоваться. Мы не переставали восторгаться им и удивляться, и не могли не думать, что мир – это созидание…

В этот же день мы поехали в город Гудермес в сорока километрах от Грозного. Снова мы увидели абсолютно новый город на холме. Чистые улицы, высотные, разноцветные здания и великолепный Дворец главы администрации города. Мы снова были поражены. Ведь война кончилась не так давно. Наверное, люди так соскучились по миру, так велика в них тяга к возрождению, что они буквально творят трудовые чудеса. 

Ваха Насуханов

Я уже говорил, что был восхищен прекрасным городом – Гудермесом. У входа в здание администрации нас встречал молодой, плотный мужчина – Ваха Насуханов. Сопровождающий нас председатель Парламента Чечни Дукуваха Абдурахманов сказал, что это самый молодой мэр в Чечне. Он за пять лет буквально поднял город, сделал его благоустроенным и красивым. Меня удивила реакция, которая отразилась в глазах мэра, он как-то напрягся и сказал:

– Дуду-ага, я этот город построил за 4,5 года... 

Казалось бы, какая разница 4,5 или 5. Но Ваха стоял на своем. Поначалу я не понял их диалог. Потом, через несколько дней, я понял, что для чеченца оказывается каждый день, каждый месяц, каждые полгода имеют едва ли не историческое значение. Чеченец умеет ценить время. Возможно, именно за эти полгода он запланировал построить новую улицу, микрорайон? Вот именно поэтому так упорно Ваха отстаивал свои полгода. Для него время конкретно, оно наполнено работой, созиданием не наполовину, не на четверть, а целиком и полностью. 

В этом тоже отражается характер чеченца-строителя, восстанавливающего свой дом, свою улицу, свой город.

Чечня сегодня совершенно другая, чем еще несколько лет назад. Народ одет не богато, но чисто. По улице ходят мирные и спокойные люди, как будто здесь никогда и не было войны. У детей глаза чистые. Ведь после войны люди ожесточаются. Я, как писатель, говорю, что в первую очередь у людей портятся глаза, если можно так сказать. Они становятся смутными и злыми. Я бывал в разных республиках бывшего Советского Союза и видел озлобленность людей. Но в Чечне как будто не проходило двух воин. Таких глаз, уверенных в своем будущем, мне давно не приходилось видеть. Я был потрясен.

– Эту страничку своих размышлений вслух я хочу назвать несколько необычно, – сказал Аким Тарази. – Пусть будет так:

Дом Назарбаева

Часто мы говорим о дружбе народов. Но такого воплощения дружбы – в камне, зданиях, улицах, – как в Чечне, я не встречал нигде. Нам показали дом, который жители Грозного называют Домом Назарбаева. Это здание из кирпича с большими окнами. 

Я негромко спросил у Ахмета: – Почему этот дом называют так? 

Он ответил мне, что деньги на строительство этого дома подарил и привез сам Назарбаев. 

После мы побывали в лицее № 1, который находится в самом центре Грозного. Оказывается, этот лицей также носит имя Назарбаева. В фойе установлен его бюст, а также здесь есть комната имени Первого Президента нашей республики. Одна из больших улиц города также названа в честь нашего Президента.

Чеченцы со слезами на глазах вспоминают Казахстан, хотя им было тут и холодно, и голодно, но они вспоминают гостеприимство казахов, которые в тяжелейшие годы помогали им, делились последним куском хлеба. В 1944 году почти в каждой казахской семье были семьи переселенцев. Например, в доме моей бабушки по материнской линии жили 5 немецких (пять – я не оговорился) семей, а недалеко от дома моего деда жили 15 семей карачаевцев. 

Однажды, когда я жил у дедушки в ауле, тот мне рассказал, что вчера вечером откуда-то привезли людей, которые всю ночь читали Коран. Дедушка попросил меня сходить к ним, а переселенцы обосновались на Новой улице, там до войны начали сроить новый колхозный поселок. Успели возвести только 30 домов, как началась война, и дома эти стояли без окон и дверей. 

Я побежал. Это было недалеко, примерно в полукилометре. И там увидел кавказцев. Подошел к крайнему дому, и они на казахском языке сказали мне: «Заходи». Я был поражен тем, что они знают наш язык. Они позвали меня в дом, мы расселись, и они спросили, чей я сын. Я сказал, что внук дамуллы Ашима. Также они у меня спросили, есть ли у нас мулла и мусульмане ли мы? Я сказал, что мы мусульмане и мой дед мулла.

Старик, сидевший рядом со мной, сказал, что это Аллах нам подарил такое соседство. Они угостили меня куском хлеба. Старик сказал, чтобы я отведал этот хлеб, может быть, это последний кусок. Я, конечно, не отказался от хлеба, и мы долго говорили с ним. Говорили на казахском языке. 

Я прибежал к деду и сообщил, что они называют себя карачаевцами, но говорят на казахском языке. 

После этого мой дед с ними подружился, он не раз давал им пшеницу. Подобное было повсеместно по Казахстану. Самыми первыми переселенцами были корейцы. В 1937 году их, голодных, находящихся на краю отчаянья, принимали казахские семьи. 

Я дружу с одним очень интересным корейским писателем – Лаврентием Соном, он прозаик, драматург. И он прекрасно говорит по-казахски. Откуда, думаете вы, он знает язык?.. Это эхо 1937 года… Очень сложное было время… Очень…

– Ну а сейчас хочу рассказать читателям историю о чеченском батыре, которую поведали мне на Кавказе, – продолжил Аким Уртаевич Тарази. – Назовем ее:

Принадлежит истории

Звали его Байсангуром. Это был отважный чеченский полководец, наиб имама Шамиля, активный участник Кавказской войны 1817–1864 годов.

Он смело воевал на стороне Шамиля, воевал за будущее своей земли, потерял в сражениях глаз, руку, ногу, имел вид устрашающий, но славился своей отвагой. Шамиль позвал его и сделал членом Высшего совета. Тот ответил так:

– Когда я был молод и красив, ты меня не приглашал, а теперь ты специально хочешь, чтобы люди надо мной смеялись… Они поссорились. Байсангур уехал к себе в аул – Беной. 

Честь в горах всегда была превыше всего. 

Вот как пишут сегодня о герое: «Прямодушный и бесхитростный Байсангур отказался от почетных званий и должностей, которые ему предлагал имам, не желая идти против своих принципов; ему претило желание власти над людьми. Шамиль и его окружение с огромным уважением и любовью относились к мужественному лидеру беноевцев. «Таш адам Байсангур» (Байсангур – человек из камня), – отзывался о нем Шамиль.

Байсангур со своим отрядом беноевцев участвует во многих сражениях. Летом 1845 года в Ичкерии чеченцы, в числе которых и Байсангур, дагестанцы и русские повстанцы громят многочисленные войска графа Воронцова. После этого разгрома царские генералы в течение 14 лет не решались заходить в Ичкерию.

…Нестерпимым огнем, особенно в ненастье, горело израненное тело, жизнь становилась невыносимой, словно муки ада. И все-таки побеждала железная воля.

Без одного глаза, без руки и без ноги Байсангур остается в строю. В бою его привязывают к коню, и его единственная, но сильная рука уверенно сжимает шашку. 

Предание рисует нам образ человека железной воли и безукоризненной чести. Когда Байсангур узнал, что имам идет сдаваться, то поскакал к Шамилю. Он убеждал его, что еще не все потеряно, что они, как ангелы на крыльях, пронесут его через тройное кольцо вражьих войск. Что они вновь поднимут Чечню на борьбу. Однако Шамиль был непоколебим в своем решении и направился в сторону царских войск. Байсангур выхватил пистолет и навел его на удалявшегося Шамиля, окликнул его. Шамиль, не оборачиваясь, продолжал идти. Еще дважды окликнул Байсангур имама, но тот не обернулся.

Когда царский генерал спросил Шамиля, почему тот не обернулся, когда наиб звал его, то Шамиль ответил: «Если бы я обернулся, то он застрелил бы меня».

– А разве он не мог застрелить тебя и так? – удивился генерал.

– Это был Байсангур, а он в спину не выстрелит, – ответил Шамиль».

Трагична судьба Байсангура. Но она и светла: он отдал жизнь за свой народ.

Казалось бы небольшой эпизод, но в нем характер чеченского народа. Чеченцы не предают друзей, и если они сказали «Ты мой друг, во имя Аллаха!», то это на всю жизнь! 

Ну а теперь следующая часть нашего разговора: 

Рамзан

Помню, что около года назад глава Чечни Рамзан Кадыров предложил президенту Медведеву, чтобы руководители российских регионов, субъектов федерации именовались бы не президентами, а главами. И в скором времени он сам принял титул главы Чечни. 

Рамзана я видел на встречах с ним, депутатами Парламента республики, общественными деятелями, членами Совета Ассамблеи народов ЧР. Делегация Ассамблеи народа Казахстана приняла участие в общенациональных мероприятиях, приуроченных к Дню памяти и скорби народов Чечни, а также в телепрограмме «Точки опоры» государственного телерадиокомплекса «Грозный».

Так получилось, что на торжественном заседании Рамзан с первым из всех гостей поздоровался со мной. Затем он сел рядом с делегацией Казахстана. Это было 9 мая – День Победы, а 10 мая – в Чечне День памяти и скорби по погибшим. В этот день несколько лет назад был убит первый президент Чечни Ахмет-Хаджи Кадыров. 

Зал был переполнен. Дукуваха вышел на сцену (председатель Парламента Чечни), он без всяких записей сделал получасовой доклад. Потом на трибуну поднялся глава республики, ему всего 35 лет, а когда он стал президентом ему было 30 лет, совсем молодой человек. Чеченцы слушали его стоя, сперва сидели, потом встали, горячо аплодировали. Я отметил, что Рамзан Кадыров умеет владеть вниманием большого зала. 

Потом нас пригласили в комнату, где был накрыт стол. Здесь глава Чечни познакомился с каждым из нас. Затем он сказал: 

– Дорогие казахи! Я извиняюсь, сейчас у меня назначена встреча, я должен уехать, но вечером приглашаю вас быть в гостях у меня.

Мы приехали. Он сам лично показал нам помещения новой резиденции, ходил по комнатам, объяснял, что и где происходит, а потом мы сели за дастархан и без каких-либо официальных церемоний начали беседу. Мы проговорили около 3,5 часа. При знакомстве сказал ему, что я писатель, что много лет назад был учителем известнейшего чеченского писателя, который преподает в лицее чеченский язык и является автором нескольких учебников. Я рад, что причастен к становлению этого замечательного литератора.

И так получилось, что Рамзан Кадыров, говоря со всеми, обращался как бы ко мне. Видимо, он имел в виду, что я – литератор и донесу до читателей его слова. Поэтому сегодня я хочу привести один факт из его биографии, много объясняющий в жизни этого совсем еще молодого человека. Назову эту главку так:

Признание

Когда Рамзан Кадыров встал у руля республики, то это не всем пришлось по душе. Один из влиятельных людей даже сказал по телефону, что не признает его. В ответ он услышал:

– Где вы находитесь, ага? 

– А что, ты хочешь увидеть меня?

Рамзан Кадыров один, без охраны, без оружия поехал к этому человеку. При этом он был одет просто, в безрукавке. Они поздоровались. Рамзан произнес:

– Ага, видите, я без оружия, без охраны. Я вам даю три дня, поезжайте в свой аул, побудьте там. Я обеспечу аул всем необходимым, вплоть до оружия. А через три дня дайте ответ: будете со мной работать или уедете в горные районы Чечни. Ваша воля… 

Через два дня этот уважаемый человек пришел к Рамзану, сказал:

– Я остаюсь с тобой. 

Это была первая победа Рамзана. Его пятилетнее правление знает немало таких человеческих побед. Одна фраза главы Чечни меня просто поразила, как будто это сказал не молодой человек, а мудрый и убеленный сединами:

– Аким-ага, воевать и победить на войне легче, чем построить мир и сохранить мирную жизнь! 

И тогда я подумал, что, видимо, в мире происходит процесс прихода к власти людей новых, понимающих высокую ответственность, которую возложила на них история. Это люди совершенно другой формации, других понятий, которые считают войну преступлением. Хочется верить, что человечество все-таки идет к свершениям, и его ждет не уничтожение, а созидание. 

2012 год, Чечня

Запись Геннадия ДОРОНИНА

checheninfo.ru