Другие горцы

«Некоторые даже спустились с гор» – этим предложением, подсказавшим мне тему,  заканчивается публикация в одном из московских изданий. Но о ней, о теме, – чуть позже. Сначала – несколько слов о позиции столичного писаки.

«Некоторые» – это, разумеется, чеченцы. А «спуститься с гор» – значит, как настаивает автор, быть как минимум полудиким, сидящим ближе к обезьянам в африканских дебрях, чем к людям. Что сказать?

Ну, во-первых, теория Дарвина в Чечне никогда не воспринималась всерьез. Уживались с ней чеченцы так же, как нормальные люди уживаются с новоявленными «наполеонами», различными «мессиями». Не забывая при этом, что род человеческий начинается с Адама и Евы.

Во-вторых, чтобы спуститься с нее, эту самую гору надо все-таки иметь. В понимании чеченцев, иметь свою гору на той или иной территории, – значит, обладать землей, корнями в ней, не быть пришлым и человеком без роду и племени. Больше того, быть чеченцем – значит, знать имена не менее семи своих предков. 

Не дикари, не существа от «биологического отца» во все времена стремились знать свое генеалогическое древо. Вырасти кукушкиными детьми, прожить перекати поле – не велика заслуга.

Теперь по теме – о горах и ее обитателях.  Мне почему-то захотелось раскрыть ее на примере сельской улицы, на которой я живу, и группы моих земляков, которые учились в подмосковной Коломне на одном курсе. Итак, «спустились ли они с гор»?

 Горец

Недавно на слуху был Нохч-Келой. Паводки на реке Аргун смыли было мост и дорогу, связывающее это село с внешним миром. Продукты и медикаменты туда доставляют вертолетом. Я же знаю этот небольшой населенный пункт в горах на юге Чечни и по той причине, что там директором школы работает Алман Тасуев. Он 30 лет с лишним лет назад учился в одном со мной пединституте в г. Коломне, двумя курсами ниже.

Выходец из Нохч-Келоя, после окончания института Алман жил и работал в г. Грозном. Есть нечто символичное в его биографии. В советские годы сельских учителей освобождали от военной службы, а Алман уволился с работы с тем, чтобы попасть в армию. Служил в полку, которым командовал  грозненец Анатолий Шкирко, впоследствии – генерал-полковник, командующий внутренними войсками МВД РФ – заместитель министра внутренних дел России.

Демобилизовавшись, Алман вернулся в систему образования. Учительствовал, тренировал ребят (студентом активно занимался каратэ). Руководил отделом образования и здравоохранения администрации Заводского района г. Грозного. Предложение вернуться в родное село поступило неожиданно.

После расстрела группой спецназа во главе с капитаном Эдуардом Ульманом директора и завуча Нохч-Келоевской школы власти не могли найти замену убитым. Тогда и вспомнили об Альмане, а он, в свою очередь, понял: не примет он сейчас эту школу – нескоро у нее появится администрация.

Так поменял город на село, и до сих пор продолжает ощущать отголоски бессудной казни спецназом шестерых местных жителей: не хотят учителя работать в школе, пережившей такую трагедию.

У Алмана и его супруги Захры, тоже, кстати, учительницы с 29-летним стажем, – четверо взрослых детей. Дочь Элина, выпускница Грозненского медколледжа, работала в одной из больниц столицы Чечни, с недавних пор – в ЦРБ села Шатой. Сын Мовлди, юрист по образованию, – в системе ФСИН в г. Москве.

Дочь Мадина окончила тот же медколледж, была фельдшером в Нохч-Келое, а год назад поступила во Владимирский юридический институт. Там же учился второй сын Алмана – Валид. Но после второго курса парня призвали в армию.

Сегодня он – младший сержант, служит в 306-й  воздушно-десантной дивизии. Чеченцев из Чечни, – а в последнее время и уроженцев Дагестана, – в армию не берут, а сын Алмана не просто призван на действительную военную службу, но и попал в элитное подразделение.

Другие горцы

В институте, в группе, в которой учился Алман, были одни чеченцы. В республике в те годы, как, впрочем, и сейчас, остро не хватало учителей, и многие российские вузы по целевому набору готовили педагогические кадры для тогдашней ЧИАССР. В Подмосковье обучалось несколько таких групп. Выпускников Коломенского пединститута сегодня можно встретить в большинстве населенных пунктов Чечни. Есть те, кто освоили «смежные» специальности.

Так, одногруппник Алмана – Шаид Лечиев, получив диплом педвуза и специальность учителя русского языка и литературы, затем успешно окончил институт стран Азии и Африки МГУ. Свыше семи лет жил и работал на Ближнем Востоке. Там же удостоен звания «шейха», и там же трудится сейчас его сын, магистр.

К сожалению, самого Шаида-Хаджи болезнь позвоночника лишила возможности самостоятельно передвигаться, тем не менее, он не оторван от жизни. К его голосу, компетентному мнению прислушиваются не только мусульмане Чечни, но и соседних республик.

В селе Братское, где Лечиев живет, трудятся два его товарища по институту: Руслан Бетризов – учителем, Хаваж Мусиханов – заместителем главы местной администрации. Чиновничью карьеру сделали еще два их однокурсника.

Мовлид Губзаев возглавляет информационно-аналитический отдел Министерства ЧР по национальной политике, печати и информации, а Исмаил Керимов – отдел республиканского Минтруда и социального развития.

Бывший «коломчанин» Саламбек Улубаев руководит школой в горном селении Зоны. Его жена Айзан – учительница этой же школы. Один из сыновей – сотрудник Шатойского РОВД. Еще два сына и дочь – студенты университета.

Соби Шахбулатова с 2000 года заведует отделом образования высокогорного Шатойского района. Луиза Индербиева учительствует в плоскостном Урус-Мартане.

Абуезид Туганов в свое время был единственным слепым студентом Коломенского пединститута, который он успешно окончил. С той самой поры, уже 31 год, преподает в школе в Ачхой-Мартане.

По-прежнему великолепно играет на аккордеоне, гитаре, фортепиано, участвует во всех районных культурных мероприятиях. Абуезид – один из тех чеченских слепых, кто первыми научились читать Коран по Брайлю.

Обошли ли две войны, прокатившиеся в Чечне, «коломчан» стороной?

Еще в первую войну убит Сайд-Эмин Мальсагов, являвшийся на тот момент начальником отдела кадров республиканского ГАИ. Подорвался на мине Лом-Али Бетельгириев – сотрудник республиканской газеты. В 2000 году вместе с 39 своими односельчанами российскими военнослужащими уведен из родного дома в селе Алхан-Кала Хасан Хожаев, и с тех пор о нем ничего неизвестно…

Не спустившиеся с гор

Село, где я живу, – предгорное. Горы, полукругом, стоят на некотором отдалении. В первый раз я попал туда зимой, в школьные каникулы. Мы, сельские подростки, провели тогда в лесу в горах двое суток. Днем собирали черемшу, а по ночам отдыхали на устроенных из жердей «лежанках» в снегу, вокруг костра. А уже девятиклассниками мы привезли цветы с альпийских лугов для выпускников нашей школы. Позднее мы с друзьями в выходные ездили ловить форель на реках вблизи границы с Грузией.

Наверное, тогда и понял, почему мне в детстве нравилось рисовать горы со встающим над ними солнцем. То же самое рисуют и сегодняшние чеченские дети, даже те, кто никогда не были в горах. Наверное, у нас, чеченцев, это в крови – любить и восхищаться горами, ощущать свое единство с ними. Потому говорить, что кто-то откуда-то спустился, – скорее, нонсенс. К горам прикипели сердцем еще наши далекие предки.

И все же, к числу жителей гор сегодня можно отнести не более десяти процентов населения Чечни. До выселения 1944 года в горах жил каждый четвертый-пятый вайнах. Ныне их бывшие поселения на отрогах Главного Кавказского хребта необитаемы и еще во второй половине 40-х годов прошлого века разорены до неузнаваемости.

Что улица, где я живу, имеет небольшую покатость, – я знал с детства: велосипед легко катил с юга на север, а в обратном направлении  ехать не хотел. Это и есть «гора» нашей улицы. Еще до того, как я начал ходить в школу, учителем в ней работал парень-сосед. Я помню, как его в армию провожали. Это было в 1961 году.

С той поры  учитель-сосед живет в г. Харькове. Он там служил (кстати, вместе с сенатором Асламбеком Аслахановым), окончил институт радиоэлектроники. Теперь он, Манап Хажмурадов, – доктор наук, член Европейской академии естественных наук, автор нескольких учебников и монографий, сотен других научных работ. Приезжает в Чечню два раза в год – читать лекции в Чеченском госуниверситете.

В Харькове учились и два моих одноклассника – Омар Хажмурадов и Хусейн Исмаилов. Они оба окончили факультет автоматизированных систем управления, но работу получили в системе МВД. Года три назад оба вышли в отставку, один – полковником, второй – майором.

Я написал эту фразу и подумал: кто же – по специальности – не живет на нашей улице протяженностью чуть более километра?

Кто есть кто

Кто на кого учился – и не вспомнить сразу.

Братья Хусейн и Бекхан Зулкарниевы получили дипломы Омского автодорожного и Саратовского сельскохозяйственного институтов. Их сестры – тоже дипломированные специалисты: Эльза – экономист, Роза – математик, Аза – филолог…

Братья Салмановы, Ильяс и Хаважи, – специалисты в области налогов и налогообложения, Хизир – инженер-строитель.

Мои соседи, супруги Мансур Ескиев и Лидия Рогова, учителя по специальности и призванию, ныне живут в Европе. Их дочь Тамара – математик по образованию – директор школы в соседнем селе.

Мой одноклассник Юсуп Нагаев – бухгалтер, его братья Юнус, Докка и Магомед – ветврач, агроном, врач-хирург.

Большая семья Астемировых – сплошь учителя. Зулай Бакаева и Рита Тавдаева – фельдшеры. Хусейн Магомадов – тренер-преподаватель…

Моим первым директором школы был Мухади Дадаев. Когда я оканчивал школу, директором являлся его сын Лема, позднее – министр образования Чечни, ныне – помощник Главы ЧР. Его братья Абдулла, Абдурахман, Руслан, Умар – все с высшим образованием.

Мой брат Докка с красным дипломом окончил мехфак сельхозинститута во Владикавказе и юрфак госуниверситета, другой брат Сайд-Хасан – мехфак нефтяного института, сестра Тамара – матфак университета…

…Можно долго перечислять. Но можно сказать и так, что на моей улице не живут лодыри и бездельники. Среди живущих рядом со мной нет ни одного человека, кто бы ни трудился с малых лет. Кто ни умел бы ухаживать за скотом и растить огород, кто ни освоил бы несколько специальностей, позволяющих ему обеспечивать себя и содержать семью.

Никто не кичится  ни знаниями, ни профессиональными навыками. И каждый, если нет работы по специальности, и разнорабочим  на стройку пойдет, и сторожем где-то будет прозябать, лишь бы иметь возможность нести в дом честно заработанные деньги.

Знаю и другое: люди с моей улицы никогда не бросать человека в беде. Мы вместе пережили две войны, и я знаю, что говорю. Потому ни на какие столицы не променял возможность жить рядом с этими людьми.

Просыпаться по утрам от гула заведенного собирающимся на работу соседом трактора, слышать, как вечером, затемно он возвращается и глушить двигатель, встречаться  с другими соседями, видеть их натруженные руки, прислушиваться к их неунывающим голосам – во всем том размеренном ритме, в котором все они живут, есть то, на чем держится мир. Если кому-то хочется так думать, пусть он будет миром гор. Главное – он прекрасен во всех ипостасях…

checheninfo.ru