Пропавшая дивизия. Архивные документы опровергают фальсификаторов.

Одним из «белых» пятен в истории участия чеченцев и ингушей в Великой Отечественной войне до последнего времени оставалось формирование 114-й национальной кавалерийской дивизии. 

Из-за недостатка документально подтвержденной информации история этой дивизии за долгие годы обросла многочисленными домыслами и фальсификациями. В частности, сотрудник Института военной истории А. Безугольный в своей диссертационной работе утверждает, что формирование Чечено-Ингушской национальной дивизии окончилось неудачей якобы «из-за недостатка добровольцев и массового дезертирства». Позже А. Безугольный повторил обвинение в своей книге «Народы Кавказа и Красная армия» (Москва, издательство «Вече», 2007), где довольно грубо противопоставил 114-ю Чечено-Ингушскую и 115-ю Кабардино-Балкарскую дивизии.

Эту тему подхватили многочисленные «историки-любители», окопавшиеся на околоисторических интернет-форумах, которые превратились в настоящие помойки для сталинистов и ревизионистов истории. В частности, инженер-конструктор А. Кузнецов в безграмотном, полном исторических ошибок и ляпсусов обзоре «Восточные легионы» прямо повторил противопоставление А. Безугольного о «морально разложенной» 114-й и «морально поддержанной» 115-й дивизиях. 

Разумеется, не прошел мимо этого «пятна» и небезызвестный И. Пыхалов, еще один любитель «подправить» историю из числа несостоявшихся инженеров. В очередном античеченском опусе он утверждает, что дивизия была расформирована «ввиду упорного нежелания коренных жителей Чечено-Ингушской АССР идти на фронт».

Но даже этого матерого фальсификатора и клеветника превзошел некто Арнольд Магерамов, бывший офицер налоговой полиции, после отставки тоже переквалифицировавшийся в «любителя истории». Со ссылкой на анонимного «местного жителя – армянина» этот «любитель» живописал целую батальную картину, достойную кисти Верещагина: якобы сформированная в Грозном «целая дивизия из чеченцев, да еще ингушей… практически в полном составе, со всем вооружением и техникой перешла на сторону немцев!» А бедных советских военных «сразу ловили и после жестоких пыток убивали. Причем, публично, перед всем населением аулов».

Этим клеветническим домыслам мы можем противопоставить ясные, точные факты, основанные на надежном документально-архивном материале.

Документ о состоянии  114-й Чечено-Ингушской кавалерийской дивизии апреля 1942 г

Основа этой документальной коллекции – доклад «О состоянии 114-й Чечено-Ингушской Кавалерийской Дивизии к моменту ее расформирования и о сформировании на базе ее Отдельного Чечено-Ингушского /255 Кавполка/ и Отдельного Запасного Кавалерийского Дивизиона» от 29  апреля 1942  года. Документ подписан командиром дивизии полковником Мамсуровым, военкомом Гайрбековым и начальником штаба подполковником Баевым. Доклад под грифом «Совершенно секретно» был адресован генерал-инспектору кавалерии РККА генерал-полковнику Городовикову и Военному Совету Северо-Кавказского военного округа. 

В докладе представлены полная характеристика процесса формирования 114-й дивизии и окончательная статистика ее состава, которые не только опровергают домыслы фальсификаторов, но и позволяют существенно дополнить историю участия чеченцев в Великой Отечественной войне.

Решение о создании национальных дивизий, в том числе Чечено-Ингушской, было принято Госкомитетом обороны СССР 13 ноября 1941 года. 

Это был тяжелейший, может быть, самый напряженный период Великой Отечественной войны. К этому времени германские войска захватили значительную часть Европейской части СССР. Советский Союз потерял важнейшие сырьевые и промышленные центры. Красная армия потерпела ряд тяжелых поражений – под Киевом, Смоленском, Вязьмой, Орлом и др., потеряв более 700 тыс. убитыми и ранеными; примерно 1 млн красноармейцев попали в плен.

В октябре 1941 года началось широкое наступление немецкой группы армий «Центр», целью которого была Москва. 15 октября Сталин принял решение об эвакуации столицы. К концу месяца бои шли в 80–100 км от города. 

В этой критической для страны ситуации Ставка спешно перебрасывает свежие дивизии из Сибири и Дальнего Востока. И ищет новые резервы. Так возникло решение о формировании 20 новых дивизий и 15 стрелковых бригад в союзных и автономных республиках СССР за счет национальных кадров. 

Это решение оформлено постановлением Госкомитета обороны СССР от 13.11. 1941 г. за № 894сс. В частности, в Чечено-Ингушской АССР 

и в Кабардино-Балкарской АССР предполагалось сформировать две национальные дивизии, по два кавалерийских полка каждой национальности в каждой, т. е. изначально планировалось создать чеченский и ингушский полки в Чечено-Ингушской дивизии и кабардинский и балкарский полки в Кабардино-Балкарской дивизии; позже этот пункт был пересмотрен, число полков в каждой из дивизий увеличено до трех.

На основе постановления ГКО командующий войсками Северо-Кавказского военного округа издал приказ от 25.11. 1941 г. за № 494 о формировании двух национальных соединений: 114-й кавалерийской дивизии на территории Чечено-Ингушской АССР и 115-й кавалерийской дивизии на территории Кабардино-Балкарской АССР.

Дивизии должны быть укомплектованы «здоровым и крепким личным составом местных национальностей (т. е. Чечено-Ингушская дивизия – чеченцами и ингушами, Кабардино-Балкарская – кабардинцами и балкарцами. – Т. М.), в возрасте не старше 40 лет». Начальствующий состав сформировать «по возможности» из национальных кадров, «недостающих пополнить русскими». 

Обмундирование, коней, снаряжение, седла, фураж, а также холодное и частично огнестрельное оружие должны обеспечить правительства автономных республик. Формированием, обучением и «сколачиванием» дивизий до января 1942 года занимался Военный совет Северо-Кавказского военного округа (СКВО).

Первым командиром 114-й Чечено-Ингушской дивизии 1 декабря 1941 года назначен председатель Совнаркома ЧИАССР Супьян Моллаев. Это назначение было не случайным – глава правительства автономной республики являлся кадровым военным, в прошлом служил политруком Чеченского отдельного национального кавалерийского взвода и эскадрона, затем был военкомом 126-го кавалерийского полка СКВО. 

Военный комиссаром дивизии стал заместитель председателя Совнаркома ЧИАССР Муслим Гайрбеков, человек сугубо штатский. Будучи наркомом просвещения республики, он к тому времени много сделал для развития школьного и вузовского образования среди чеченцев и ингушей. 

Во всех районах Чечено-Ингушетии были созданы специальные отборочные комиссии, которые начали вербовку добровольцев. Комиссиям предписали руководствоваться «тщательным отбором личного состава в политическом отношении»; в частности, партийно-комсомольская прослойка должна была составлять не менее 25 процентов личного состава дивизии.

На деле, как свидетельствуют материалы из архива историка Х. Ошаева, запись добровольцев Муслим Гайрбеков, нарком просвещения  Чечено-Ингушский АССР, военный комиссар  114-й дивизии. Фото 1970-х гг. происходила на сельских сходах-митингах, которые собирались в населенных пунктах по инициативе секретарей местных райкомов и районных военкомов. 

Судя по итогам кампании, запись добровольцев была успешной: по сводной информации, представленной командованием дивизии генеральному инспектору кавалерии РККА и в Военный совет СКВО, рядовых добровольцев оказалось даже на 614 человек больше, чем предполагалось по штату:

РЯДОВОГО СОСТАВА:

Положено по штату . . . 3347 чел. 

Имелось на лицо . . . . 3961 чел.

Излишествовало  . . . . 614 чел.

Командный состав дивизии был, в основном, сформирован: из 406 командиров по штату в дивизии имелось 352 человека. Критическая ситуация сложилось лишь с младшим комсоставом: из 709 человек на лицо было меньше половины.

Национальный состав дивизии тоже неоспоримо свидетельствует об успехе добровольческой кампании в Чечне: из 4552 человек, состоявших в штате дивизии на начало марта 1942 года, чеченцы составляли более двух третей – 77,8 %. Ингушей было 9,7 %, русских – 6,5 %, представителей других народов – 5,2 %.

ПО НАЦИОНАлЬНОСтИ:

Чеченцы  . . . . . . 3543 чел. 

Ингушей  . . . . . . 441 чел. 

Осетин  . . . . . .  33 чел. 

Русских  . . . . .   298 чел. 

Прочих  . . . . . .  237 чел.

Морально-политическое состояние и настроения бойцов 114-й дивизии характеризовались положительно. «Подавляющее большинство рядового состава Дивизии пришло в Красную Армию добровольно, с непоколебимым желанием до конца биться на поле сражения с немецкими захватчиками. – отмечается в докладе. – В подтверждение этого можно привести большое количество заявлений красноармейцев с просьбой о направлении на фронт…»

Таким образом, имеющиеся в нашем распоряжении архивные материалы полностью опровергают домыслы о «недостатке добровольцев», «массовом дезертирстве» и «моральном разложении» 114-й Чечено-Ингушской дивизии. В дивизию записалось на шесть с лишним сотен человек больше, чем предусматривалось по штату, абсолютное большинство добровольцев составляли чеченцы, а морально-политическое состояние бойцов выгодно отличалось от подавленного и деморализованного состояния многих других войсковых соединений РККА.

С 1 февраля 1942 года 114-я дивизия перешла на укомплектованные штаты военного времени: 06/230 (управление дивизии), 06/233 (управление кавполками), 06/214 (отдельный конно-артиллерийский дивизион), 06/238 (продовольственный транспорт), 06/220 (медико-санитарный эскадрон), 06/231 (отдельный полуэскадрон связи), 06/222 (отдел военной прокуратуры) и др.

Дивизия готова была выдвинуться на фронт, который нуждался в свежих силах – как раз в это время советское командование запланировало ряд масштабных наступательных операций по отбрасыванию противника от Москвы, прорыву блокады Ленинграда, разгрому вражеских группировок в Крыму и на Украине. Однако приказ о выступлении не поступал. Целый месяц прошел в странном ожидании. А 3 марта 1942 года в штаб Северо-Кавказского военного округа поступил приказ Ставки Верховного командования за № 0043, согласно которому 114-ю дивизию предписывалось расформировать. 

Почему была расформирована уже укомплектованная и переведенная на штат Чечено-Ингушская кавалерийская дивизия?

Как была расформирована 114-я Чечено-Ингушская кавдивизия?

Какие же причины заставили Ставку распустить только что созданную дивизию, да еще накануне запланированного наступления Красной армии под Москвой? В поисках ответа на этот вопрос мы обратили внимание на целый ряд труднообъяснимых фактов в истории формирования Чечено-Ингушской дивизии.

Первым командиром дивизии был назначен Хамид Денилов, секретарь Чечено-Ингушского обкома комсомола, военком района, участник мандатной комиссии 114-й дивизии. Позже – политрук пулеметного эскадрона Чечено-Ингушского полка, участник Сталинградской битвы. Фото 1943 г. Хаджи-Умар Мамсуров, полковник (позже – генерал), начальник 5-го (диверсионного) управления Разведуправления Генерального штаба, последний командир 114-й дивизии председатель Совнаркома Чечено-Ингушской АССР Супьян Моллаев, в прошлом кадровый военный. Однако он только успел приступить к формированию части, как в том же месяце его заменили. 30 декабря новым командиром стал полковник Иван Терентьевич Чаленко – участник Гражданской войны, «герой» карательных походов Красной армии против басмаческого движения в Средней Азии в 1923–1926 гг. 

Чаленко возглавлял дивизию и того меньше – примерно две недели. А потом начинается полная чехарда. 16 января 1942 года Чаленко сменил подполковник Артемьев, занимавший пост командира дивизии чуть  более недели – с 16 по 22 января 1942 года. Потом несколько дней дивизией командовал подполковник Идрис Харитонович Баев, бывший командир 55-го кавалерийского полка (комиссованный в августе 1941 года по тяжелому ранению) – с 22 по 25 января. Спустя три дня Баев перемещен на место начальника штаба дивизии.

Наконец, 25 января 1942 года командиром дивизии назначен полковник Хаджи-Умар Джиоевич Мамсуров.  Уроженец Осетии Хаджи-Умар (Хаджумар) Мамсуров, племянник известного осетинского коммуниста Саханджери Мамсурова, с 15 лет участвовал в Гражданской войне в Терской области, затем служил в Терской ЧК и в особом отделе 11-й армии. После окончания кавалерийской школы в Краснодаре участвовал в карательных операциях ОГПУ на Северном Кавказе, дослужился до командира полка. С 1929 года Мамсуров работал в Разведупре – советской военной разведке. Стал известен во время гражданской войны в Испании, где был военным советником прокоммунистического правительства, под именем «полковник Ксанти». Мамсуров создал и фактически возглавил диверсионно-террористическую группу «герильерос 14 корпуса». Боевики-герильерос (с испанского – партизаны) выводили из строя участки железной дороги, устраивали крушения поездов, парализовали ночное движение автотранспорта. 

Во время советско-финской войны Мамсуров создал диверсионное подразделение лыжников из студентов института физкультуры. Лыжники-диверсанты совершали нападения по тылам противника и показали эффективность во фронтовых условиях. Их командир, получив личное одобрение Сталина, был назначен руководителем отдела «А» (активная разведка), а в 1940 году возглавил 5-е управление Разведупра (Разведуправления Генштаба Красной армии), которое занималось диверсионной работой в тылу противника. 

Почему кадровый разведчик и крупный специалист по диверсионно-террористическим операциям, успешную работу которого отметил сам Сталин, в напряженное военное время назначается командиром еще не сформированной кавалерийской дивизии?

Дальше начали происходить еще более труднообъяснимые события. Сформированная к началу февраля 1942 года 114-я дивизия оказалась практически без снабжения. В докладе командования отмечаются: плохое комплектование лошадьми, плохое питание, плохое санитарное обслуживание. Никудышные условия в казармах.

Так, из 4767 положенных по штату лошадей в дивизии имелось только чуть более трети – 1760  голов. Даже в этом явно недостаточном поголовье были совсем непригодные, истощенные животные – 15,1 %, в неудовлетворительном состоянии – 42,3 %. 

Ни областные организации, ни военные власти не озаботились ни устройством конюшен, ни даже питанием для лошадей. «…Ввиду отсутствия плановой фужировки по линии Военведа или по линии снабженческих органов республики вопрос о каком бы то ни было нормальном кормлении конского состава почти исключался», – отмечается в докладе командования дивизии. Дело дошло до того, что офицерам и добровольцам пришлось на свои деньги покупать корм – чтобы лошади не передохли с голода. Положение усугублялось тем, что значительная часть животных «ввиду отсутствия конюшен и даже навесов» находилась прямо под открытым небом – и это зимой, с декабря 1941-го по февраль 1942 года.

Командование дивизии винило в создавшейся ситуации руководство ЧИАССР. «Все мероприятия, которые предпринимались Чечено-Ингушским обкомом ВКП(б) и Совнаркомом, не смогли обеспечить хотя бы половину конского состава дивизии, – отмечается в докладе, подписанном командиром дивизии, военным комиссаром и начальником штаба. – Руководители ссылались на отсутствие лошадей в республике, хотя на учете в республиканском военкомате числилось 20 тыс. голов». 

Плохое питание бойцов и разруха в казармах тоже ставились в вину республиканским властям. «Командование дивизии и представители Военного Совета СКВО систематически ставили эти вопросы перед СНК и Обкомом ЧИАССР, однако какого-либо улучшения в условиях и питании бойцов достигнуто не было», - говорится в документе.

Тут можно заметить одну хронологическую нестыковку. Действительно, в ноябре 1941 года постановлением Госкомитета обороны СССР за № 894сс, обеспечение дивизии «обмундированием, людским и конским снаряжением, седлами, продфуражным и прочим довольствием, конским составом, холодным и частично огнестрельным оружием» возлагалось на местные власти.  Однако одновременно Военный Совет СКВО был обязан провести формирование и обучение дивизии. А с января 1942 года Наркомат обороны СССР должен был «принять дивизии для доформирования и обеспечения недостающим вооружением и снаряжением». 

Поскольку цитируемый доклад характеризует ситуацию, сложившуюся к началу марта 1942 года (т. е. ко времени расформирования дивизии), получается, что 114-я дивизия уже два месяца должна быть проверена комиссией СКВО и «зачислена на все виды довольствия» Наркомата обороны.

Почему 114-я дивизия за два месяца так и не была включена в структуру военного ведомства СССР? Опять необъяснимый случай странной «забывчивости» командования по отношению к Чечено-Ингушской дивизии.

Но еще более удивительные вещи рассказывает очевидец событий – военком района Хамид Денилов, назначенный в мандатную комиссию по формированию дивизии. Впечатления с его слов записал историк Х. Ошаев: «Каждый день в дивизию приходит пополнение из новых добровольцев. Их загоняют в неустроенные бараки… Горячей пищи нет. Разъяснительной работы нет. Кто над ними начальник – неизвестно. В бараки заходят все кому не лень: женщины, старики, дети. Во дворе – цыганский табор. Кучками сидят родственники и беседуют с парнями. И, конечно, иные их уговаривают сбежать… И каждую ночь из казармы бегут…»

Слова Денилова подтверждает написанный в менее эмоциональном стиле доклад комиссии СКВО во главе с полковником Волковым: караул несет службу с грубейшими нарушениями; караульных помещений не имеется, постовые ведомости не ведутся вообще. В результате местное население беспрепятственно проникает в расположение дивизии в любое время суток. Среди главных проблем комиссия отметила «тяжелое материальное состояние бойца, плохое питание, необеспеченность другими видами довольствия, либеральное отношение командования к нарушителям дисциплины привели к массовым случаям дезертирства из частей и подразделений».

Возможно ли, чтобы кадровый офицер, командир, имевший опыт двух войн – в Испании и советско-финской, причем опыт блестящий, отмеченный боевыми наградами и благорасположением самого Сталина, руководитель управления диверсионной разведки Разведупра СССР за два месяца так распустил дивизию, что она стала похожа, по словам очевидца, на цыганский табор?

Это возможно только в одном случае – если этот командир, специалист по тайным разведоперациям, получил соответствующее указание: 

Чечено-Ингушская дивизия не должна быть сформирована. В таком (и только в таком) случае все сходится – и два месяца странного простоя, и нехватка лошадей, отсутствие фуража и прочие странности.

Кто мог дать Мамсурову такое указание?

Почему была расформирована  114-я Чечено-Ингушская кавдивизия?

Василий Иванович Филькин, работавший в то время секретарем по кадрам Чечено-Ингушского обкома ВКП(б), хорошо знакомый с подоплекой событий того периода, категорически утверждал: 114-я дивизия была расформирована по инициативе Лаврентия Берия. 

Однако мог ли генеральный комиссар государственной безопасности СССР, даже при всем своем огромном влиянии и власти, самостоятельно, по собственной инициативе провести операцию по дискредитации и развалу дивизии? Ведь в условиях военного времени это могло быть расценено как предательство и саботаж. Да и полковник Мамсуров, работавший в системе военной разведки, вряд ли мог быть креатурой шефа НКВД.

Еще один примечательный факт: исследователи, изучавшие документы о формировании национальных частей на Северном Кавказе, отмечают, что в этих документах вместо стандартных формулировок «приказ Ставки», «по решению ГКО» чаще употребляется слова «товарищ Сталин приказал», «товарищ Сталин разрешил». Это свидетельствует о личном, крайне заинтересованном внимании главы государства к созданию национальных дивизий. 

Второе наблюдение того же ряда: в принятии решений по национальным частям прослеживается явный перевес политических мотивов над потребностями армии. Формирование национальных дивизий, по мнению историков, стало «важным элементом национальной политики в регионе». 

А, как известно, одним из направлений этой самой национальной политики на Северном Кавказе была подготовка депортации чеченцев, ингушей и некоторых других народов (причем, судя по документам Ставки и Наркомата обороны, в число депортируемых народов предполагалось включить также кабардинцев и народы Дагестана). 

Таким образом, решение о расформировании 114-й Чечено-Ингушской дивизии, принятое в марте 1942 года, вытекает не из логики нужд обороны (с этой точки зрения многие факты объяснить трудно, иногда невозможно), а лежит в контексте национальной политики Сталина, предполагавшей, в частности на Северном Кавказа, подготовку в среднесрочной перспективе выселения ряда народов. 

Предопределенность решения о расформировании Чечено-Ингушской дивизии лишний раз подтверждает нелепица в датах прохождения этого решения: в то время, как заключение комиссии Северо-Кавказского военного округа под руководством полковника Волкова, на основе которого якобы было принято решение о расформировании дивизии, датировано 5 марта 1942 года, сам приказ Ставки Верховного командования за № 0043 о расформировании дивизии был подписан двумя днями раньше, 3 марта 1942 года. Дивизию расформировали еще до проверки – причем это решение было принято Ставкой, т. е. на самом верху советской иерархии.

Практически одновременно с расформированием 114-й дивизии, в том же марте 1942 года появляется секретный приказ начальника Главного управления формирования и укомплектования войск НКО армейского комиссара 1-го ранга Щаденко. В соответствии с этом приказом предписано всех военнослужащих рядового и младшего комсостава, по национальности чеченцев и ингушей, уволить в запас и отправить по месту жительства с отметкой в военном билете «уволен в запас до особого распоряжения». 

Очевидно, что этот приказ – вовсе не личная инициатива или прихоть Щаденко, как расформирование 114-й дивизии – не личная инициатива Берии или СКВО.

Исходя из сопоставления этих документов, можно констатировать, что к 3 марта 1942 года в Политбюро и лично у Сталина окончательно созрело решение о депортации народов. А Чечено-Ингушская кавалерийская дивизия оказалась «лишней фигурой», которой пожертвовал всемогущий стратег в своих далеко идущих планах зачистки южных регионов СССР.

Впрочем, расформирование 114-й дивизии не остановило чеченских и ингушских добровольцев, рвавшихся на фронт. Уже в марте 1942 года, когда стало известно о роспуске дивизии, в адрес правительства ЧИАССР, военкома республики, других государственных, партийных и военных органов стали поступать сотни обращений от жителей Чечено-Ингушетии с просьбой о направлении на фронт.

Созданный на базе 114-й дивизии 255-й отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский полк в том же марте был заполнен добровольцами на 105 %.

ЛИЧНЫЙ СОСТАВ:

а) Комначсостав  по штату – 87 чел.

 на лицо – 87 чел.

б) Мл. н/сост.  по штату –  200 чел.

 на лицо–  200 чел.

в) Рядов. сост.по штату – 1098 чел.

 на лицо– 1158 чел.

Излишек – 60 чел.

ПО НАЦИОНАЛЬНОСТИ:

Чеченцев  . . . . . . 1023 чел. 

Ингушей  . . . . . . .156 чел. 

Русских  . . . . . . .154 чел.

Прочих . . . . . . . .81 чел.

В связи с ростом обращений добровольцев, которых не мог вобрать уже переполненный 255-й полк, Военный Совет СКВО 26 марта

1942 года принял решение о формировании еще одной национальной части – Отдельного запасного Чечено-Ингушского кавалерийского дивизиона (позже – Отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский дивизион – Чечено-Ингушская группа добровольцев 4-го Кубанского казачьего кавалерийского корпуса).

Но и создание дивизиона тоже не вместило всех вайнахов, желающих воевать в Красной армии. «Многие из оставшихся после сформирования Отдельного Кавполка и Кавдивизиона бойцы, не желая оставаться в тылу, приходили к командованию и требовали включения их в список бойцов перечисленных выше национальных частей, что говорит о желании чеченцев и ингушей участвовать в отечественной войне против немецко-фашистских захватчиков», - отмечается в докладе командования 114-й дивизии Военному Совету СКВО и генеральному инспектору кавалерии Красной Армии.

В результате группы из десятков и даже сотен чеченцев и ингушей были направлены в регулярные части Красной Армии, сражавшиеся на фронте: 54-й, 57-й, 58-й, 60-й, 62-й кавалерийские полки, 146-й, 147-й и 148-й артиллерийско-минометные полки, 81-й отдельный кавалерийский разведдивизион, 19-й отдельный дивизион ПВО и другие подразделения. В составе этих частей тысячи наши земляков участвовали в Сталинградской и Курской битвах, освобождали Крым, Украину, Белоруссию, Польшу, Венгрию, Румынию, участвовали в штурме Берлина.

Таким образом, нельзя сказать, что история добровольцев 114-й Чечено-Ингушской дивизии закончилась с приказом о расформировании в марте 1942 года. Большинство, если не почти все бойцы дивизии добились направления на фронт и стали участниками Великой Отечественной войны. Поэтому наша задача – защитить память чеченских и ингушских добровольцев, дать твердый, аргументированный документами отпор клеветническим попыткам представить наших ветеранов «дезертирами» и «уклонистами». 

Несмотря на препятствия, недоверие и недоброжелательство, добровольцы 114-й Чечено-Ингушской дивизии достойно завершили свой боевой путь – правда, уже в других фронтовых частях и подразделениях Красной армии.

Материал подготовлен благодаря содействию сотрудника Чеченского регионального отделения Российского военно-исторического общества И. А. Сардалова, который любезно предоставил Архивному управлению Правительства Чеченской Республики, выявленные им документы в архиве ЦАМО (Центральный архив министерства обороны РФ). 

checheninfo.ru