ЖЗЛ. Мутушев Ахмад Магомедович (1879-1943)

Это был необычайно популярный человек. Редко кто на Кавказе не знал его имени. Интеллигентный, образованный, в совершенстве владевший шестью языками, непревзойденный оратор и публицист, к тому же красавец, он приобрел известность прежде всего благодаря своей профессиональной деятельности адвоката. Процессы с его участием заканчивались чуть ли не обвинительным приговором всей системе и, конечно, бездарной власти, порождавшей беззаконие. Он убедительно строил доказательства того, что сама власть толкает людей на преступления, создавая им невыносимые условия. Защитник слабых, он всегда выступал на стороне униженных и беззащитных и, как правило, выигрывал такие судебные процессы. Особенно активно он защищал самых бесправных - своих земляков-горцев. На прием к нему выстраивались очереди. Самый популярный адвокат был почитаем в народе и потому неугоден властям.

Однажды, чтобы очернить народного заступника, его недоброжелатели сфабриковали провокационную статью от лица знаменитого юриста и поместили в печати за подписью Ахметхан Первый. С тех пор за ним прочно закрепилось имя Ахметхан. Всю дальнейшую жизнь ему придется расплачиваться за эту фальсификацию. Ему - Ахьмаду Мутушеву.

В феврале 1918 года Терек был охвачен гражданской войной на межнациональной основе. Особенно обострилась ситуация вокруг Грозного. Власть в городе была в руках большевиков, которые при помощи терских казаков готовили истребительный поход против «контрреволюционных» чеченцев и ингушей. Жители Грозного, пережившие кошмар погромов и грабежей в ноябре 1917 года, находились в постоянной тревоге и ожидании новых нападений. По городу непрерывно ходили самые невероятные слухи об объявленном мусульманами газавате, о том, что «вся Чечня» идет на Грозный, чтобы перерезать русских. Нервы горожан были на пределе. Любое, даже самое незначительное, происшествие могло спровоцировать панику и кровопролитие.

Так и случилось, когда во время спектакля в городском театре прозвучал холостой выстрел. Люди, испугавшись, что началось наступление мюридов газавата, кинулись по домам; грозненские красногвардейцы стали возводить баррикады на улицах города, а жители окраин, бросив имущество и даже грудных детей, бежали под защиту военных отрядов в центр, где попали под пулеметный огонь своих же ополченцев, которые приняли обезумевших от страха беженцев за «воинов газавата». Одна из питерских газет поместила заметку об этих событиях под названием «Нервный город».

В это время в городской большевистской газете «Известия Центрального Совета рабочих и солдатских депутатов Грозненского района» и был напечатан «Ультиматум диктатора Чечни Ахметхана I», в котором «диктатор Ахметхан» требовал сдачи города, угрожая в противном случае истребить всех его жителей.

Взбудораженных жителей «нервного города» вновь охватила паника. Толпы русских с небогатыми пожитками штурмовали грозненский вокзал, пытаясь любыми способами выбраться из «обреченного» места; другие запасались продовольствием и оружием, превращая свои дома в крепости; третьи требовали объединиться с казаками и начать поход против чеченцев.

Ахметханом Первым, ультиматум которого вызвал ужас в Грозном, был не кто иной, как председатель Чеченского национального совета Ахьмад Мутушев, которого жители Грозного хорошо знали как талантливого адвоката и умеренного социалиста...

- Твои родственники были состоятельными? Ты богат?.. - спросили однажды у Ахьмада.

- Я очень богат, - ответил он. - Мое богатство здесь, - постучал он пальцем по голове. - Другого нет. Когда иные родители клали деньги в карманы сыновей, мой отец все свое состояние вложил вот в эту голову. - Он опять коснулся пальцем лба. - Для отца главным было дать образование детям. Он ради этого ничего не жалел. Отец понимал: лучше дать сыновьям хорошее образование, чем завещать им деньги, посеяв между ними вражду и ненависть. Он по этому поводу говорил: «Оставь дуракам богатство, они переругаются между собой и наследство промотают, а умные, образованные сумеют все своим трудом нажить и уважение друг к другу сохранят. Пусть у нас нет большого состояния, но мы живем, как должны жить родители и дети, братья и сестры: уважая, помогая и болея друг за друга. Значит, мы очень богаты».

Ахьмад Мутушев родился в сентябре 1879 года в крепости Воздвиженской (Чахкири), недалеко от села Старые Атаги. Его отец Магомед, окончив в 1863 году Владикавказское окружное военно-артиллерийское училище и прослужив недолго в артиллерийских частях, в чине поручика вышел в отставку и поселился в крепости Чахкири, устроившись на государственную службу. В начале 1893 года на основании указа русского царя Александра III, запретившего проживание горцев в Грозном, Чахкири и других крепостях, Магомеда попросили сменить место жительства. Власти старались очистить крепости от чеченцев. Исключение было сделано только для тех, кто находился на государственной службе.

Отставной офицер обратился к руководству края с просьбой не применять к нему эту меру, так как его семье трудно будет жить в сельской местности. Он писал, что переезд из Чахкири будет для него тяжелым в моральном отношении и слишком накладным в материальном. Кроме того, переселение может помешать ему вырастить детей образованными.

Воспитанник князя Святополк-Мирского, отдавший всего себя служению царю и русскому Отечеству, дисциплинированный офицер, исполнительный государственный служащий Магомед Мутушев на свое обращение получил отказ и вместе с семьей был выдворен из крепости. Тем не менее, Магомед все же нашел возможность дать своим сыновьям Исмаилу, Ахьмаду и Межиду прекрасное образование.

Наибольшей известности добьется впоследствии средний сын - Ахьмад (в паспорте его имя так и было записано). Получив начальное образование в трехгодичной сельской школе, Ахьмад окончил затем Грозненскую горскую школу и поступил во Владикавказское реальное училище. Отец всячески поощрял его любознательность, тягу к учению, рано проявившиеся способности.

Юноша ценил в людях умение красиво и образно говорить. Он заслушивался яркой речью и сам начал пробовать силы в красноречии, еще не понимая, что это тоже наука, которая называется ораторским искусством. У него был прекрасный голос. Но стать певцом ему не хотелось, артистическая карьера Ахьмада не привлекала.

Однажды во Владикавказе юноше довелось услышать на каком-то судебном процессе выступление адвоката. Убедительная, доходчивая, красиво построенная речь создавала впечатление, что адвокат во всем прав, что он самый умный и справедливый, а судья и обвинители - плохие люди, заинтересованные любыми уловками осудить невинного человека. На самом деле Ахьмаду трудно было тогда понять, кто прав, а кто виноват. Просто защитник сумел убедить в невиновности своего подопечного. После этого случая юноша уже не мечтал о другой профессии. Когда он поделился своим решением стать адвокатом отцом, тот его не одобрил. Лучше бы сын пошел по его стопам - кадровым офицером.

В 1902 году Ахьмад, выполняя волю отца, поступает в Петербургское артиллерийское училище и заканчивает его с отличием. Участие в русско-японской войне, революционные настроения в обществе начала века открывают глаза юноше на собственное предназначение. Пройдя свой Аустерлиц, он решает оставить службу в армии.

В 1907 году Мутушев поступил в Харьковский университет на юридический факультет, в стенах которого и выявится его истинный дар. Педагоги отмечали блестящую эрудицию студента, прекрасные ораторские способности, талант публициста и способность к языкам. Ему пророчили большое будущее. Еще не окончив университет, он женился на девушке, разделившей с ним нелегкую судьбу.

Когда пришло время защищать дипломную работу и сдавать государственные экзамены, одаренному студенту предложили сделать это в Петербургском университете, считавшемся самым престижным вузом России, диплом которого открывал наибольшие перспективы. Предложение было принято. Молодой человек на «отлично» сдал экзамены, получил диплом юриста и приступил в Петербурге к адвокатской практике. Признание пришло сразу. Не было отбоя от клиентов, что сулило ему успех, богатство и уверенность в себе.

Но, воспитанный на прогрессивных идеях, в духе времени, Ахьмад избирает для себя иную стезю. Он становится адвокатом-трибуном благодаря многим нашумевшим судебным процессам, где Ахьмад выступал со знаменитыми речами. Свои знания и способности он поставил на службу народу.

Имя Мутушева стало необычайно популярно в обществе. Правдивые и хлесткие публицистические статьи юриста в центральной и местной прессе заставили власти обратить на него внимание. Он подвергал жестокой критике политику царского правительства в отношении горцев, разоблачал его колониальную сущность, за что, как автор дерзких выступлений, «чеченский агитатор», как называли его власти, вместе с братом Исмаилом, тоже пламенным публицистом, был внесен в список неблагонадежных и особо опасных личностей. За ними была установлена слежка.

Первые статьи Мутушева появились еще в конце XIX века. В них молодой публицист еще тогда поднимал проблемы бедственного положения горцев Северного Кавказа, резко критиковал деятельность местной администрации, состоявшей, как он писал, из «полуграмотных капралов, не ужившихся в строю».

В статье «Устроители» Ахьмад Мутушев, говоря о бесчинствах чиновников на Кавказе, внимательно анализировал ситуацию в горских районах, на основании чего делал вывод о полной несостоятельности политики российского самодержавия по отношению к национальным меньшинствам. В очерке «Карательные экспедиции в Ингушетии и Чечне» он протестовал против административного произвола, являвшегося следствием пороков «всей экзекуционной системы правления краем».

Критикуя царизм и его местных сатрапов, Мутушев в статьях и выступлениях одновременно разоблачал махинации и авантюры кавказских нуворишей, таких, как «шайка разбойников-овцеводов» во главе с Мамонтовым, которая под предлогом разведения овец обманывала и обирала трудовых горцев (статья «Волки и овцы»).

«Спрашивается, - говорит автор в конце статьи, - куда мы идем, зачем мы идем? Кто и чем ответит теперь перед задавленными экзекуциями горцами? И можно ли, наконец, окупить безвинно льющиеся слезы... стон целого народа, есть ли эквивалент всему этому?.. Бедная Чечня!»

Решение основных проблем народов Кавказа Ахьмад Мутушев видел в просвещении и проведении последовательных прогрессивных реформ. Он призывал национальную интеллигенцию служить «священным интересам народа», критиковал мусульманскую фракцию Государственной Думы России за пассивность, требовал проведения «сенатской ревизии» кавказской администрации с тем, чтобы вскрыть все злоупотребления и беззакония чиновничества.

Однако в условиях царской России реформы и широкое просвещение народа были невозможны. Колониальная политика на национальных окраинах закрывала дорогу всем позитивным преобразованиям - даже ограниченное в правах земское самоуправление, введенное в российских губерниях, было признано «неприемлемым» для горцев. Поэтому Ахьмад Мутушев, как и все представители кавказской интеллигенции, с восторгом приветствовал Февральскую революцию, отменившую национальные и религиозные ограничения и открывшую всем народам России дорогу свободного развития.

Даже такой образованный и прогрессивный человек, каким был Мутушев, не смог разглядеть лицо грядущего Хама, не смог четко определить, где правда, а где ложь, и поэтому еще в самом начале революционной бучи допустил ряд политических ошибок.

Из-за своих взглядов и действий Мутушев прослыл буржуазным националистом. Тем не менее с первых дней противостояния он, не жалея ни сил, ни здоровья, находился в гуще событий. Интересы народа, его свободу и новую жизнь - вот что он отстаивал, как только на Северный Кавказ пришла весть о свержении монархии. Высшие чиновники, жандармы, полицейские, испугавшись народного гнева, в ужасе разбежались, бросив все дела на произвол судьбы. На повестку дня остро встал вопрос о формировании новых, демократических органов власти.

Во Владикавказе (административном центре Терской области видные представители национальной интеллигенции 5-6 марта 1917 года создали Временный Центральный Комитет объединенных горцев,  взявший на себя защиту интересов горских народов и общее руководство процессом формирования органов самоуправления на Северном Кавказе. Одним из наиболее деятельных членов Временного ЦК был Ахьмад Мутушев.

Одновременно Мутушев возглавил штаб по организации национального съезда в Чечне. Под его руководством и при действенной помощи Временного ЦК 14 марта в Грозном открылся Первый съезд  делегатов Чечни, на котором присутствовало, по некоторым данным до 10 тысяч человек. Муллы и адвокаты, учителя и торговцы, офицеры и простые горцы съехались в Грозный для того, чтобы решить  вопрос о власти.

Наиболее активными участниками съезда были шейхи - влиятельные религиозные лидеры, имевшие многочисленных почитателей и следователей. Писатель Халид Ошаев, присутствовавший на съезде вспоминал: «Много говорили шейхи, много хорошего обещали, но мнения их сходились в одном — Чечне нужен шариат... Каждый из них со своими партиями мюридов ездил по Чечне и без конца агитировал за себя».

Религиозные лидеры стремились к установлению в Чечне теократического режима, основанного на шариате, считая, что в мусульманской стране носителями власти могут быть только представители  исламского духовенства.

Однако против притязаний шейхов выступила чеченская интеллигенция, считавшая, что в Чечне должна быть создана светская демократическая система национального самоуправления и проведены прогрессивные реформы. Лидером чеченских национал-демократов стал Ахьмад Мутушев, имевший репутацию непримиримого борца за права простых горцев. Он и его соратники Таштемир Эльдарханов, Данилбек Шерипов, Магомед Абдулкадыров и другие убеждали делегатов, что только демократическая власть может обеспечить проведение преобразований в интересах чеченского крестьянства.

Национальный форум выразил полное доверие Ахьмаду Мутушеву. Он был избран председателем Чеченского народного исполнительного комитета Грозненского и Веденского округов (в исторической литературе известного как Чеченский комитет). Его заместителем стал Магомед Абдулкадыров. Комиссаром Грозненского округа был назначен бывший член Государственной Думы Таштемир Эльдарханов, помощником комиссара - журналист и адвокат Данилбек Шерипов, родной брат знаменитого революционера Асланбека Шерипова. В состав Чеченского комитета вошли также известные представители интеллигенции, предприниматели и торговцы, а также авторитетные религиозные деятели (шейх Дени Арсанов, мулла Ахмад Мустафинов, Каим-хаджи Сабакаев и др.).

Молодая национальная власть Чечни, не успев окрепнуть, практически с первых дней существования столкнулась с серьезной проблемой: в период, когда старые структуры управления были уничтожены, а новые находились еще в стадии формирования, временным безвластием воспользовались уголовные (или, как их еще называли, «порочные») элементы. Усилились разбои, грабежи, настоящим бедствием стали угоны скота.

Главе Чечни, 38-летнему юристу и публицисту, надо было спешно постигать науку управления государством. В первую очередь Ахьмад Мутушев занялся организацией правоохранительных органов. «Для борьбы с преступностью и поддержания порядка» 28 апреля была учреждена народная милиция численностью в 500 человек.

В начале мая 1917 года в Чечне уже действовали специальные отряды по борьбе с грабежами. Мутушев привлек к руководству антикриминальным ополчением влиятельных шейхов, бывших офицеров, авторитетных общественных деятелей. Одним из наиболее активных участников борьбы с преступностью стал шейх Али Митаев, охотно поддержавший усилия главы Чеченского комитета по наведению порядка в Чечне. Митаев организовал и сам возглавил отряд из своих последователей, который 29 мая окружил и разгромил крупную шайку бандитов. В конце мая - начале июня основные разбойничьи шайки были ликвидированы сельской стражей и ополченцами.

Ахьмад Мутушев, продолжая работать во Временном Центральном Комитете объединенных горцев, одновременно активно участвовал в организации национально-демократического движения на Северном Кавказе, укреплял связи с лидерами национальных организаций Дагестана, Азербайджана, Грузии. В апреле 1917 года он вместе с комиссаром Хасавюртовского района князем Каплановым и председателем Дагестанского областного исполкома Зубаиром Темирхановым выехал в Баку для участия в I Общекавказском мусульманском съезде.

Одной из задач форума было объединение национальных движений народов Кавказа. Мутушев возглавил специальную секцию «по организации сил кавказских мусульман». По его докладу 20 апреля съездом было принято постановление, в котором признавалась необходимость создания двух центральных комитетов кавказских народов: одного - для Северного Кавказа и Дагестана, другого - для Закавказья. Оба комитета должны были сформировать национальные местные органы власти «на широких демократических началах».

Съезд признал недостаточным представительство мусульман в Особом Закавказском комитете (ОЗаКоме), назначенном Временным правительством в качестве новой администрации Закавказья, и обратился с предложением: «в целях обеспечения интересов закавказских мусульман» ввести в состав ОЗаКома представителей мусульман пропорционально численности мусульманского населения края.

Возвратившись во Владикавказ, Ахьмад включился в подготовку северокавказского съезда. I съезд горских народов во Владикавказе 1-5 мая 1917 года, в ходе которого произошло объединение национальных органов с общегорским движением, стал завершающим этапом формирования системы демократического самоуправления на Северном Кавказе.

На съезд собралось около 300 делегатов, представлявших горские районы Терека, Дагестана, Кубани, а также гости из Петрограда, Грузии, Азербайджана. Объединенную делегацию Чечни и Ингушетии возглавляли Ахьмад Мутушев, Тапа Чермоев и глава Ингушского национального комитета генерал Укуров, избранные в президиум горского съезда. Мутушеву было предложено руководить работой форума. Однако он, не желая обострять отношения между национальными делегациями, отказался в пользу председателя Временного ЦК объединенных горцев Басията Шаханова, заявив, что тот, «так много потрудившийся над организацией съезда, достойно поведет его и дальше».

На третьем пленарном заседании I горского съезда 5 мая 1917 года было провозглашено создание Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, в состав которого вошли народы Дагестана, чеченцы, ингуши, кумыки, осетины, кабардинцы, балкарцы, черкесы, карачаевцы, ногайцы и адыгейцы. Съезд избрал Центральный Комитет Союза объединенных горцев, председателем которого был утвержден Тапа Чермоев. Глава Чеченского комитета Мутушев стал руководителем отделения Союза объединенных горцев в Чечне.

В мае-июне 1917 года резко обострились межэтнические отношения в городах Северного Кавказа. В первую очередь из-за потока солдат-дезертиров, хлынувшего с Кавказского фронта Первой мировой. Деморализованные солдаты оседали в гарнизонах Грозного, Владикавказа, Порт-Петровска и других тыловых городов, занимаясь дебошами, грабежами и драками. В Грозном 10 мая дезертиры и городская чернь устроили погром. Были разгромлены несколько чеченских домов и магазинов, а еще раньше во Владикавказе пьяные солдаты убили восьмерых ингушей.

Союз объединенных горцев во главе с Тапой Чермоевым, стремясь остановить анархию и оградить горское население от произвола «революционных» солдат, пошел на соглашение с лидерами терского казачества, также выступавшими за установление твердой власти и правопорядка в области. Чеченский комитет, руководимый Ахьмадом Мутушевым, избрал путь соглашения с грозненскими социалистическими лидерами, ставшими единственной силой, которая могла как-то повлиять на не признававших ни начальства, ни дисциплины дезертиров. Так, в Союзе объединенных горцев произошел раскол. Вчерашние соратники пошли каждый своим путем.

Довольно скоро Ахьмад Мутушев, искренне сочувствовавший социалистическим идеям, сблизится с руководством Грозненского Совета рабочих и солдатских депутатов и станет «своим человеком» в революционных кругах. Его часто будут приглашать выступить на различных собраниях и митингах. Выступление главы Чеченского комитета в зале Грозненского реального училища на митинге городского союза студентов и курсисток 24 мая 1917 года запомнится надолго. «Мутушев произнес блестящую речь о факторах революции», - отмечала грозненская газета «Товарищ».

Молодой лидер Чечни предложил оригинальную теорию, согласно которой главными факторами революции должны быть интеллигенция, пролетариат и широкие массы (улица). «Интеллигенция, - по Мутушеву, - это мозг революции, пролетариат - ее рычаг, а улица -нерв революции. Поэтому необходимо, чтобы мозг дал направление рычагу, и чтобы нервы оставались спокойными».

Признавая необходимость социальных преобразований. Мутушев выступал против безответственного революционного радикализма большевиков и анархистов, нагнетавших напряженность и провоцировавших вражду «всех со всеми».

Мутушев убедил грозненских социалистов в необходимости координации действий по наведению порядка в Грозном и в целом на территории Чечни. На эту тему в столице 26 мая состоялось расширенное совещание, в котором участвовали руководители Чеченского комитета, Грозненского Совета, солдатского комитета, казачьего комитета Кизлярского отдела, а также лидеры грозненских эсеров и социал-демократов (меньшевиков). На совещании было принято решение о создании объединенного органа власти - Грозненского районного исполнительного комитета. Председателем райисполкома был из Ахьмад Мутушев, его заместителями - меньшевик Ермолай Богданов, глава Грозненского Совдепа, и эсер Александр Марченко, руководитель солдатского комитета.

Приказ № 1 по Грозненскому району, изданный Мутушевым, был нацелен на достижение гражданского согласия в обществе: «Революция властно требует стойкого единения и контакта между всеми силами общества, а потому Грозненский районный исполнительный комитет как революционная организация приложит все старания и силы свои к тому, чтобы были сглажены все трения, возникшие между общественными организациями, чтобы было достигнуто взаимное доверие и уважение...

Всемерное поддержание всего и всех ведущих к этим высоким идеалам и энергичное решительное пресечение всяких реакционных и контрреволюционных попыток... будут составлять основной тон и направления деятельности комитета.

Граждане! С вашей помощью комитет защитит революцию, свободу и законность».

Председатель райисполкома заверял, что комитет решительно всем обеспечит гражданские свободы: слова, совести, печати, союзов и неприкосновенность личности - и не допустит противозаконного на них посягательства».

Лето 1917 года. Молодой политик становится кумиром левой интеллигенции и чеченской молодежи, признанным лидером грозненского Социалистического блока, созданного местными организациями эсеров, меньшевиков и дашнаков (армянских социалистов). Поэтому несколько позже он будет избран от Соцблока депутатом Грозненской

городской думы, которую некоторое время будет даже возглавлять. Чеченский молодежный социалистический союз «Нийсон накъост»*, организованный в июне Асланбеком Шериповым для «пламенного и посильного служения обездоленному народу, целям революции, пламенной борьбы за демократические идеи, за завоеванные революцией права личности и народов», изберет Ахьмада Мутушева своим почетным председателем.

К середине лета 1917 года благодаря усилиям Мутушева отношения между социалистическим руководством Грозного и национальными органами власти Чечни будут налажены. Грозненскому Совету и гарнизонному комитету удастся остановить античеченские вылазки солдат-дезертиров и предотвратить возможные столкновения.

Будучи блестящим оратором и публицистом, Мутушев умел своим хорошо поставленным голосом и убедительной речью заворожить слушателей, зажечь сердца людей. Солдаты, рабочие и простые горцы верили ему и шли за ним.

Ставший впоследствии наркомом, а затем и председателем Терской республики, бывший питерский рабочий Е. Богданов отмечал: «У Грозненского Совета в межнациональных отношениях была своя четкая позиция. Мутушев, Эльдарханов и другие демократически настроенные лидеры умели предотвратить и не допустить межнациональные столкновения. Они пользовались авторитетом народа».

Решив одну проблему, председатель Чеченского комитета тут же столкнется с новыми, наиболее острой из которых был аграрный вопрос.

Первый горский съезд в мае 1917 года, определив главные цели и политические ориентиры общегорского национального движения, практически полностью упустил из виду земельную проблему. В резолюции съезда по этому поводу говорилось только о необходимости справедливого распределения земли и удовлетворения требований сельчан, но все реформы в области землепользования откладывались до созыва Учредительного собрания.

К июлю 1917 года выступления безземельных крестьян, чьи ожидания были обмануты, охватили всю Чечню. Органы власти оказались не в состоянии справиться с народными волнениями, которые привели к дезорганизации всей общественной жизни и новой волне грабежей и разбоев. На почве обострения земельных противоречий осложнились межнациональные отношения.

Наступившим кризисом воспользовались политические противники Ахьмада Мутушева. Влиятельные шейхи и муллы, стремившиеся перераспределить власть в свою пользу, развернули кампанию против председателя Чеченского исполнительного комитета, обвиняя его в бездеятельности. Главным соперником Мутушева стал шейх Дени Арсанов, избранный в конце июня комиссаром Грозненского округа. По инициативе Арсанова в Чечне был упразднен светский «словесный» суд, а вместо него создан шариатский под председательством окружного кадия*.

Политический кризис и интриги вокруг своей личности заставили Мутушева объявить перевыборы. В селении Новые Алды 12 июля состоялся Всеобщий съезд чеченского народа, на котором был избран Совет Чечни и сформировано новое руководство Чеченского комитета.

Ахьмад никогда не оглядывался на авторитеты, из-за чего нажил себе немало врагов. Так, во время выборов нового председателя чеченского комитета Ахьмад рискнул выступить против самых влиятельных кандидатур, начиная с Тапы Чермоева: «Ему в наследство от отца осталось штук десять нефтяных скважин. Чтобы их не лишиться, он пойдет на переговоры с белыми. Ибрагима Чуликова тоже нельзя назначать на этот пост. Чтобы не потерять земли, полученные в наследство от отца, он будет согласен на все. Нельзя голосовать и за сына шейха Митаева, так как за ним стоит много верующих. Если белогвардейцы его задержат, вся эта безоружная масса пойдет его выручать, и тем самым погубит народ».

Несмотря на сопротивление духовенства, председателем комитета вновь был избран Ахьмад Мутушев; его заместителями стали Таштеми Эльдарханов, Магомед Абдулкадыров и полковник Муса Курумов.

На съезде Мутушев поднял вопрос о необходимости решительной борьбы против разбоев. «Мы обязаны сами справиться с порочным элементом в нашей среде, - говорил он. - Так и только так Чечня может отстоять свою автономию, свое самоуправление. Если мы не сможем обуздать преступников и навести порядок в своем доме, то этим займутся русские войска, а тогда за наше самоуправление и ломаного гроша не дадут».

Съезд постановил «принять беспощадные меры борьбы с грабежами». Для чего решено было создать национальную милицию из 700 всадников, ассигновать 100 тысяч рублей ежегодно на содержание этой милиции, организовать поиск и выдачу бандитов, применять законы шариата для борьбы с грабителями и разбойниками.

Под руководством Мутушева Чеченский комитет 14 июля принял Положение о национальной милиции. Согласно этому документу, новый орган правопорядка подчинялся непосредственно исполкому. Милиционерам предписывалось в первую очередь арестовать известных разбойников, а затем, разбившись на отряды, взять на себя охрану станиц, поселений и Грозного.

По просьбе Мутушева, которую поддержали ЦК Союза объединенных горцев и командование Кавказского военного округа, главнокомандующий Юго-Восточным фронтом генерал Корнилов разрешил направить находящихся в отпуске в Грозном офицеров-чеченцев в распоряжение Чеченского комитета «для формирования и первоначального обучения народной милиции». К ее созданию были привлечены боевые офицеры Чеченского конного полка: штабс-ротмистр И. Чуликов, поручики И. Курумов и М. Борщигов, прапорщики Т. Чермоев, шейх Али Митаев, И. Вагапов...

К середине лета формирование милицейского корпуса продолжалось. Грозненская газета «Терский край» отмечала: «Запись в чеченскую милицию идет очень успешно. На многих участках число явившихся превышает число имеющихся мест».

Отдельные отряды милиции уже действовали в районе Грозного, Урус-Мартана, Старых Атагов. В начале августа они вместе с добровольцами разгромили основные разбойничьи шайки в Грозненском округе. Высокую активность в борьбе с бандитами проявил отряд, организованный комиссаром 2-го участка Магомедом-Мирзой Токаевым. В результате успешных действий национальной милиции в августе 1917 года Грозненский округ был практически очищен от групп разбойников, и положение здесь стало мало-помалу нормализовываться. Но в Веденском округе, где не было твердой власти, по-прежнему хозяйничали бандиты. Из-за постоянных грабежей обострились отношения солдат Веденского гарнизона и жителей ближайших чеченских сел, что едва не привело к вооруженному столкновению. Конфликт предотвратила совместная комиссия Грозненского Совдепа и Чеченского комитета, спешно направленная в Ведено. Но чтобы полностью установить там порядок, требовалось принять более действенные меры. Было решено, в частности, сформировать из всадников национальной милиции специальный отряд для поимки бандитов и конфискации их имущества «на предмет удовлетворения претензий потерпевших от грабежей». Создаваемый спецотряд выразил желание возглавить сам Мутушев, вспомнив свою военную молодость. Начальником штаба стал его заместитель по комитету Изнаур Арсанукаев, советник шейх Дени Арсанов.

Но 7 сентября, когда уже все было готово к операции и всадники собирались выступить из Грозного в Ведено, случилось происшествие: на ярмарочной площади Грозного собрались чеченские милиционеры, требуя выплаты обещанного им денежного содержания.

Оказалось, кто-то распустил слух, будто бы Мутушев собрал с нефтепромышленников на содержание милиции 120 тысяч рублей и присвоил их. На самом деле Чеченский комитет не получал денег ни от нефтепромышленников, ни от общин чеченских сел, представители которых на съезде в июле обещали обеспечить финансирование милиции. Myтушев пытался объяснить это митингующим, но те, явно кем-то подстрекаемые, ничего не хотели слушать и требовали «украденных денег».

Страсти разгорались, стороны потеряли контроль над собой и начали оскорблять друг друга. В сердцах один из милиционеров ударил Мутушева. Тот замахнулся костылем. Ситуация грозила зайти далеко. Соратники Мутушева встали стеной между ним и нападавшими и отбили своего председателя. В стычке легко пострадали Арсанукаев и Абдулкадыров.

Через несколько дней после инцидента Ахьмад в интервью корреспонденту владикавказской газеты «Терский вестник» заявил, что это была заранее подготовленная ловушка и он явился «жертвой происков своих политических противников в лице некоторых авантюристов, эксплуатирующих фанатизм чеченской массы». Но имен тех, кто был заинтересован в его дискредитации, Ахьмад называть не стал.

Для чеченцев они не были секретными: все знали, что шейх Дени Арсанов, занимавший пост комиссара Грозненского округа, мечтает сменить Мутушева на высокой должности. И спровоцировали выступление милиционеров арсановские мюриды. Халид Ошаев считал, что Арсанов намеренно сорвал экспедицию в Веденский округ, опасаясь, что создание крупного вооруженного отряда во главе с Мутушевым приведет к усилению позиций главы Чеченского комитета в ущерб его собственному влиянию.

После столкновения на ярмарочной площади 7 сентября национальная милиция распалась. Авторитет Чеченского комитета, лишившегося силовой поддержки и раздираемого внутренними противоречиями, стал падать.

Мутушев отчаянно пытался остановить наступающую анархию. 10 октября он возглавил Чеченский комитет защиты завоеваний революции, получивший от Совета Чечни широкие полномочия по установлению твердой власти и организации борьбы с преступностью. Мутушев намеревался начать работу с реорганизации системы управления в Чечне на принципах единоначалия и строгой централизации. Но политические противники национального лидера вновь развернули против него клеветническую кампанию. Не в силах противостоять постоянным нападкам и чувствуя отсутствие поддержки со стороны горцев, Мутушев 19 октября сложил с себя обязанности председателя Чеченского комитета и уехал к родственникам в Шагой. До января 1918 года ему удастся прожить вдали от города, раздираемого политическими страстями. Тем временем Чечню захлестнула анархия. Грабежи и разбои, по свидетельству очевидцев, приняли «размер народного бедствия». Шайки бандитов терроризировали целые селения, нападали на поезда, окраины городов. Преступность угрожала дезорганизацией всей жизни Чечни, что вызывало возмущение жителей соседних регионов, беспокойство областных и центральной властей.

Возглавившие Чеченский комитет, как того и хотели, Муса Курумов и Дени Арсанов не могли остановить разраставшуюся анархию. В ноябре 1917 года Чечня оказалась вовлечена в противоборство с  «большевистским» Грозным, а в декабре начались столкновения между чеченскими и ингушскими ополченцами, с одной стороны, и грозненскими и казачьими отрядами - с другой.

К началу 1918 года весь Терек оказался охваченным межнациональной рознью и гражданской войной. После гибели Дени Арсанова (убитого казаками в станице Грозненской в конце декабря 1917 года) и распада Чеченского комитета Чечня осталась без политической власти. В то время как грозненские большевики вместе с казачьими ревкомами открыто готовились к истребительному походу против чеченцев и ингушей, Чечню раздирали внутренние противоречия и борьба многочисленных группировок.

В такой ситуации Мутушев не мог далее оставаться в стороне. Он решил вернуться к политической деятельности и вновь взять на себя ответственность за воссоздание органов власти и восстановление порядка в Чечне. Для реализации этой задачи ему нужна была организованная сила, на которую можно было бы опереться. Единственной такой более или менее организованной силой являлись религиозные общины (вирды) во главе с шейхами, за которыми стояли отряды вооруженных последователей - мюридов. Однако шейхи сами стремились к власти и вряд ли поддержали бы светского правителя.

Тогда Мутушев решил обратиться к общине кунтхаджинцев, насчитывавшей в Чечне и Ингушетии до 40 тысяч последователей и официально не имевшей влиятельных шейхов. Он связался с авторитетными лидерами кунтхаджинцев, которые обещали поддержать его усилия по восстановлению власти и порядка.

Никогда не отличавшийся особой религиозностью, Мутушев неожиданно для себя становится ревностным мюридом общины Кунт-Хаджи, участвуя даже в зикрах - священных ритуалах.

Среди чеченцев тут же распространился анекдот про Мутушева. Будто бы тучный и рыхлый Ахьмад, которому в течение двух часов пришлось исполнять утомительный зикр, в изнеможении рухнул на стул и, вздохнув, сказал:

- Если это дело святое, то оно очень великое, но если это не святое дело, то какой чертовски тяжкий труд берут на себя эти зикристы!

В первых числах января 1918 года тысячная армия мюридов Кунт-Хаджи через Шали направилась в крепость Ведено, где располагалось крупное соединение русских солдат, обстреливавших соседние чеченские села. Армию возглавлял Ахьмад Мутушев. Вряд ли грозненские журналисты и курсистки узнали бы знаменитого адвоката в грозном полководце, торжественно восседавшем на белом коне, в черной черкеске и чалме, обвязанной вокруг тульи шапки, с кривым ятаганом на боку.

К армии Мутушева присоединился по дороге и многочисленный отряд шейха Али Митаева.

В Ведено исламский военачальник вновь стал политическим трибуном и революционером. Организовав митинг, он убедил солдат прекратить войну с чеченцами. Солдаты согласились сложить оружие и покинуть крепость под охраной мюридов. Через несколько дней солдаты на арбах и фургонах в сопровождении самого Мутушева были доставлены в Гудермес, откуда они по железной дороге вернулись в Россию.

Крепость Ведено с имуществом и вооружением российской армии осталась в распоряжении Али Митаева и созданного под его руководством меджлиса, а Мутушев, авторитет которого после взятия Ведено резко возрос, занялся организацией общечеченского съезда. Он обратился к наиболее влиятельным шейхам, муллам, авторитетным представителям национальной интеллигенции, призывая их прекратить междоусобную борьбу и принять участие в создании общенациональной власти.

В конце января 1918 года в Старых Атагах в помещении сельского правления состоялся съезд, избравший Чеченский национальный сонет (меджлис) из 30 человек. В состав Атагинского меджлиса вошли практически все видные чеченские деятели того времени: Али Митаев, Сугаип-мулла Гайсумов, Ибрагим-хаджи Гойтинский, тамада кунт-хаджинцев Шуаип Назахаджиев, Магомед-мирза Токаев, Ибрагим Чуликов, Таштемир Эльдарханов, Било-хаджи из Урус-Мартана, Юсуп-мулла из Старых Атагов, Ахматуко-хаджи из Шами-Юрта и многие другие. Председателем Совета был избран Ахьмад Мутушев.

В те дни, когда съезд в Старых Атагах избирал Национальный совет, некий Магомед Нажаев в Хадис-Юрте объявил себя имамом и во главе большого отряда напал на Закан-Юртовскую станицу. Казаки обстреляли войско «имама», которое вынуждено было уйти за Сунжу, потеряв убитыми более 100 человек. В результате этой авантюры в войну с казачеством были вовлечены жители близлежащих чеченских сел.

Национальному совету и его председателю пришлось срочно улаживать конфликт с казаками. Мутушев направил в Алхан-Юрт делегацию из членов меджлиса с поручением примирить аулы и станицы и добиться прекращения войны.

Достигнутое перемирие было весьма непрочным. Ситуацию осложняла воинственная позиция грозненских большевиков, которые, захватив власть в городе, настраивали казаков совместно выступить против «контрреволюционной» Чечни. В середине февраля Ахьмад Мутушев в качестве главы Чеченского национального совета письменно обратился к Грозненскому ревкому с требованием прекратить провокационные призывы. Большевики воспользовались обращением Мутушева для дальнейшего разжигания ненависти к чеченцам. В городских «Известиях» был опубликован искаженный текст обращения, из которого следовало, что Мутушев якобы объявил себя «диктатором Чечни Ахметханом I» и в ультимативной форме требует передачи ему власти в Грозном, угрожая в противном случае уничтожить город и его жителей.

Это была явная провокация со стороны тех, кто недоволен достигнутым перемирием между чеченцами и казаками, к тому же обеспокоен ростом антивоенных настроений среди жителей Грозного.

Созванный в Моздоке 25-31 января 1918 года 1 съезд народов Терека отверг планы грозненских большевиков и «военной партии» казачества, требовавших объявить «революционную войну» чеченцам и ингушам, и принял резолюцию о необходимости установления мира в регионе. II съезд народов Терека 5 марта 1918 года в Пятигорске объявил о признании Советской власти и провозгласил Терскую Народную Республику.

Вскоре в Чеченском национальном совете началась борьба между сторонниками и противниками признания Советской власти. Ахьмад считал, что чеченцы не должны вмешиваться в гражданскую войну между белыми и красными, и резко возражал против «советизации» Чечни. Мнение председателя поддержало большинство членов  Национального совета.

Лидером левой фракции Совета, выступавшей за признание власти большевиков, был Таштемир Эльдарханов. Его союзниками являлись радикально настроенная группа молодежи во главе с Асланбеком Шериповым и часть религиозных деятелей, недовольных усилением роли Али Митаева и кунтхаджинцев.

Политические разногласия между Мутушевым и Эльдархановым привели к разрыву их личных отношений и взаимной вражде. Вскоре в национальном совете произошел раскол. Эльдарханов, Гайсумов, Шерипов и их сторонники 11 апреля созвали съезд в селении Гойты, на котором было объявлено о признании Советской власти и избрании Чеченского народно-трудового совета (Гойтинского) во главе с Эльдархановым.

Мутушев тяжело переживал раскол национального движения. Он опасался, что обострение политических противоречий между чеченскими лидерами приведет к возобновлению вооруженной борьбы, а значит, к очередному хаосу.

Национальный совет, в это время переехавший из Старых Атагов в селение Алды, возглавил решительный противник большевизма Ибрагим Чуликов. Мутушев же, отказавшись участвовать во внутри-чеченском противостоянии, в апреле уехал в Дагестан.

В городе Темир-Хан-Шуре, административном центре Дагестанской области, Ахьмад установил контакты с дагестанскими общественными деятелями, которых хорошо знал по совместной работе во Временном ЦК и ЦК Союза объединенных горцев. В Дагестане шла ожесточенная борьба между реакционно-клерикальным движением «шариатистов», которое возглавляли Нажмутдин Гоцинский и шейх Узун-хаджи, и группой социалистов, сформированной Махачем Дахадаевым, Джелалом Коркмасовым и Саидом Габиевым. Дагестанская соцгруппа руководствовалась близкими Мутушеву идеями прогрессивного национализма и мусульманского социализма. Вскоре Ахьмад пошел в ее руководство.

В Темир-Хан-Шуре 2 мая 1918 года был создан Дагестанский военно-революционный комитет (ревком), который образовали большевики, эсеры и дагестанские социалисты. Председателем ревкома стал Джелал Коркмасов, а одним из его заместителей - Ахьмад Мутушев. Опытный чеченский политик участвовал в создании новых органов власти и отрядов самообороны в Дагестане, вместе с Саидом Габиевым входил в комиссию по разграничению функций гражданских и военных властей, возглавлял комиссию по обороне Темир-Хан-Шуры, а 30 мая был избран председателем Военно-революционного трибунала Дагестана.

На посту главы чрезвычайного судебного органа Мутушев вел активную борьбу против разгула грабежей и бандитизма. Одновременно он руководил созданием в Дагестане системы народно-шариатских судов, работая в тесном контакте с представителями исламского духовенства, и в первую очередь с дагестанским шейхом Али-хаджи Акушинским.

Учитывая сложную ситуацию на Кавказе и юге России, где сконцентрировались силы контрреволюции и разворачивалось Белое движение, Дагестанский ревком особое внимание уделял созданию национальных воинских частей. Крайне важно было раздобыть оружие для своих отрядов. В начале июня 1918 года по просьбе военного комиссара Дагестана Дахадаева Мутушев отправился в Царицын, где в то время находился Военный комиссариат Северного Кавказа. Он добился выделения оружия и обмундирования для дагестанских формирований и отправил груз через Астрахань в Дагестан, задержавшись в Царицыне. Но наступление белоказачьей Донской армии генерала Краснова отрежет город от Северного Кавказа, и Мутушев не сможет выехать в Дагестан. В начале августа Царицын оказался окруженным белоказаками, а 18-20 августа передовые части красновцев под командованием генерала Мамонтова вплотную подошли к городским окраинам. Началась осада.

Мутушев, понимая, что здесь решается судьба всего Северного Кавказа, подключился к организации обороны города. Тогда он и познакомился с наркомом по делам национальностей Иосифом Сталиным, который прибыл в Царицын в июне (почти одновременно с Мутушевым) в качестве чрезвычайного уполномоченного ВЦИК по вывозу хлеба. В связи с угрозой захвата города Сталина срочно) значили председателем Военного совета Северо-Кавказского округа, и он возглавил оборону Царицына.

К сентябрю Сталин и перешедший на сторону большевиков генерал-майор царской армии Сытин собрали дееспособную армию, которая к концу октября отбросила белоказаков за Дон.

Некоторое время Мутушев работал при штабе военного округа, а в ноябре Сталин направил его на Терек в качестве полномочного представителя ВЦИК, ответственного за восстановление железной дороги (участок от Аргуна до реки Аксай был разобран чеченцами еще в начале 1918 года, чтобы воспрепятствовать движению через Чечню бронепоездов из Грозного, обстреливавших чеченские аулы).

Во Владикавказ Ахьмад прибыл в последние дни ноября, когда здесь проходил V съезд народов Терека, обсуждавший проблему защиты Терской Народной Республики от угрозы наступления деникинской армии с севера и турецких войск с юго-востока. На съезде обнаружилась вся глубина разногласий между горскими социалистами, которых возглавляли Ахмет Цаликов, Таштемир Эльдарханов и Сайд Габиев, и большевиками во главе с Серго Орджоникидзе. Большевики, выступавшие за усиление социально-классовой борьбы и поддержку радикальных группировок в горской среде, фактически провоцировали новый раскол в национальных советах. Социалисты резко выступили против такого искусственного разжигания классового и политического антагонизма. Они считали, что перед лицом внешней угрозы (в первую очередь со стороны белогвардейцев) необходимо укреплять единство всех сил. Появление Мутушева на съезде оказалось как нельзя кстати.

Выступая на одном из заседаний, он убеждал делегатов сохранять сплоченность и не допускать раскола населения по партийному или социальному признаку.

Выступление на съезде бывшего председателя Чеченского национального совета в качестве представителя ВЦИК и его поддержка умеренного курса горских социалистов вызвали дикое озлоблений делегатов Грозненской большевистской организации. После Мутушева трибуну форума занял большевик Яков Пиллер, один из организаторов чеченских погромов в Грозном в конце 1917 - начале 1918 года. Он обвинил Мутушева в контрреволюционной деятельности и потребовал его ареста. В качестве доказательства Пиллер предъявил сфабрикованную его же однопартийцами фальшивку - пресловутый «Ультиматум диктатора Чечни Ахметхана I».

Наглая ложь Пиллера возмутила даже сторонников большевиков. Асланбек Шерипов, возглавлявший радикальную прокоммунистическую группу в Чеченском народно-трудовом совете, выступил с опровержением обвинений в адрес Мутушева. Он заявил, что не является единомышленником экс-председателя Чеченского комитета, но должен ради справедливости поднять голос против этих нападок.

На провокационный выпад соратников откликнулась даже газета бакинских революционеров «Коммунист». В номере от 30 мая 1920 года она писала в защиту Мутушева: «Те, кто хочет опорочить тебя и твои дела, пусть знают, что у них ничего не получится. Все, что о тебе говорят, ложь. Поэтому Бакинский комитет партии решил больше к этой сплетне не возвращаться».

Всему виной была активная деятельность Мутушева, который не жалел сил для укрепления новой власти на юге России. Занимая ответственные посты в Дагестане, он организовывал защиту от белогвардейцев Темир-Хан-Шуры, участвовал в комиссии по гражданским, военным и правовым вопросам. «Дагестанская социалистическая революционная партия отмечает особый вклад Мутушева в защиту революции и подчеркивает, что он более всего необходим сейчас здесь, когда стоит вопрос: быть или не быть в Дагестане Советской власти? Он один из самых нужных нам товарищей», - записано в документах, переживших это трагическое время.

Когда белогвардейцы свергли Советскую власть в Дагестане, деникинский полковник Попов 25 июля 1919 года написал дагестанскому правителю: «Приехавшего в Темир-Хан-Шуру большевистского лидера Мутушева Ахметхана надлежит полковнику Михайлову арестовать и доставить в Порт-Петровск» (ныне город Махачкала). За голову «смутьяна» была обещана большая награда.

Но Мутушев успел покинуть Дагестан и уже в марте 1919 года был избран председателем Азербайджанского революционного комитета, находящегося в подполье, а в мае следующего года — членом Азеррбайджанского Наркомата юстиции.

В 1921 году Ахьмад переехал к семье в Харьков, где у него росли сыновья Эдалх и Джабраил (позднее родилась еще и дочь Майя), и устроился на партийную работу. Вскоре Феликс Дзержинский заберет его в Москву, в ВЧК, следователем по особым делам в Высшем трибунале. Однако через некоторое время представители чеченского народа обратились в правительство РСФСР с просьбой вернуть Мутушева в Чечню.

В этот период в руководстве Горской АССР, в которую и ходи и Чеченская область, шла острая борьба между «токаевцами» и ловцами». «Токаевцы» - сторонники председателя правительства Горской АССР Симона Токаева - считали необходимым сохранять внутреннюю самостоятельность национальных регионов, относительную свободу вероисповедания, выступали против разжигания классовой борьбы в деревне, то есть фактически отстаивали принципы мусульманского социализма. Секретарь Горского комитета ВКП(б) Николай Гикало (грозненский большевик из числа тех, кто в конце 1917 призывал к уничтожению чеченцев и ингушей) и его группировка стремились ликвидировать национальную автономию и подчинить все органы управления партийным комитетам, в основном состоящим из русских коммунистов. «Гикаловцы» добивались принятия репрессивных мер против видных представителей мусульманского духовенства (в первую очередь имея в виду Али Митаева) и проведения «антикулацких» мероприятий в горских аулах.

Осенью 1921 года противоборство между «токаевцами» и «гикаловцами» завершилось в пользу последних: Симон Токаев был снят с поста главы правительства Горской АССР. Позже партийными органами будет отстранен от должности и председатель Исполкома Чечни Таштемир Эльдарханов, являвшийся самым непримиримым противником политики Гикало. Вместо распущенных советских органов власти в Чечне был образован Чрезвычайный ревком во главе с молодым Халидом Ошаевым, но настоящими хозяевами Чечни стали грозненские большевики и чекисты.

2 января 1922 года Ревком созвал в Грозном III съезд Советов Чечни для избрания нового Исполкома и его председателя. «Гикаловцы» надеялись «законодательно» закрепить победу и, запугав делегатов, провести своих ставленников в руководство.

Однако неожиданное прибытие на съезд Ахьмада Мутушева смешало им все карты. Участники съезда горячо приветствовали бывшего «диктатора Чечни». Его появление в зале вызвало шквал аплодисментов и радостные крики. Встревоженные большевики попытались проигнорировать эту демонстрацию симпатий, но делегаты, воодушевленные приездом Ахьмада, настояли на его включении в президиум съезда.

Быстро овладев вниманием собравшихся, Мутушев сломал подготовленную Ревкомом схему «единодушного одобрения политики партии» и фактически взял руководство съездом в свои руки. Председатель Ревкома Ошаев и глава ГПУ Муратов в знак протеста покинули зал заседаний; вслед за ними ушли грозненские большевики и их немногочисленные сторонники. Заседание закончилось триумфом Мутушева, который практически единогласно был избран председателем Исполкома Чеченской области.

В Москву направили телеграмму.

«Москва, Ленину.

Открывшийся в городе Грозном съезд Советов Чечни постановил избрать почетными председателями съезда товарищей Ленина, Калинина. В лице стойких испытанных вождей великой революции съезд приветствует Коммунистический Интернационал, великую власть Советов и мощный оплот диктатуры пролетариата - Красную Армию.

Съезд приступает к работе с радостной верой в торжество пролетарского дела и, стоя в преддверии загорающейся зари революции Востока, сознает и глубоко чувствует великие задачи революции.

Пробуждение, организованное единение и братство трудящихся масс Востока с пролетариатом Запада съезд принимает как основу, как единую пламенную цель всей мировой бедноты.

Председатель съезда Мутушев. 12 сентября 1922 г.».

Вновь возглавив Чечню, он сразу же принялся осуществлять свой план создания самостоятельной национальной государственности: прежде всего, заявил о намерении выделить Чечню из состава Горской АССР и преобразовать ее в автономную республику, отказался подчиняться диктату грозненской парторганизации, привлек к руководству авторитетных религиозных деятелей и видных представителей некоммунистической интеллигенции.

Большую помощь Мутушеву в реорганизации органов управления оказал его давний союзник шейх Али Митаев. Уже в январе 1922 года в Чечне были восстановлены шариатские суды, упраздненные Ревкомом.

Очень скоро действия председателя Чеченского Исполкома вызовут ярость партийных органов в Грозном и Владикавказе. Гикало при помощи грозненских большевиков и местного ГПУ сфальсифицирует дело об «антипартийной» деятельности «национал-уклониста» А. Мутушева (на свет божий будет вновь извлечена большевистская фальшивка «Ультиматум диктатора Чечни»). В марте 1922 года Мутушева вызвали во Владикавказ и исключили из рядов ВКП(б). Это означало автоматическое отстранение от поста главы Исполкома.

Спасаясь от ареста (в ГПУ по приказу Гикало готовились арестовать Мутушева по обвинению в «контрреволюционной националистической деятельности»), Ахьмад выехал в Москву.

После смещения Мутушева Гикало вновь разогнал избранные населением органы власти Чечни и назначил новый состав Ревкома. В чеченских селах начались волнения. Люди требовали вернуть председателя Исполкома. Население отказывалось признавать марионеточный Ревком и исполнять его приказы. В селениях Катыр-Юрт, Итук Кале, Махкеты и других произошли вооруженные выступления сторонников Мутушева.

Недовольство Чечни действиями большевистских властей столь острым, что осенью 1922 года партийные органы пошли на HI которые уступки: было объявлено о выделении Чеченской области Горской АССР, приостановлена ликвидация шариатских судов, в руководство Чечни возвращены сторонники самостоятельности во главе с Таштемиром Эльдархановым.

Мутушев же надеялся с помощью влиятельных друзей в Москве найти управу на Гикало и других организаторов провокации. Но ситуация складывалась не в его пользу. Все его единомышленники - сторонники мусульманского социализма оказались уволенными из руководящих органов или перемещенными на второстепенные посты. С арестом в мае 1923 года Мирсаида Султан-Галиева, татарского социалиста, в партии начались массовые репрессии против «национал-уклонистов». Мутушеву стало ясно, что теперь он не найдет правды и защиты у большевистских властей.

С середины 1920-х годов Ахьмад не занимается активной политической деятельностью и до конца 1930-х работает юрисконсультом в Москве. В отличие от Тапы Чермоева или Ибрагима Чуликова он не эмигрировал из России, хотя фактически стал изгнанником - почти 16 лет прожил вдали от Чечни, лишенный не только права принимать участие в общественной жизни на родине, но и возможности просто посетить знакомых, родные места, могилы предков...

В 1930 году по ложному обвинению (якобы за попытку перейти государственную границу) Мутушев был арестован и приговорен к пяти годам заключения.

Находясь в тюрьме, Мутушев не пал духом, не сломался. По воспоминаниям писателя Халида Ошаева, отбывавшего вместе с ним срок наказания, в лагере Мутушев продолжал активную деятельность: боролся за свою реабилитацию, добивался улучшения условий содержания заключенных, писал публицистические статьи, изучал китайский язык, которым овладел довольно хорошо.

В 1932 году по ходатайству самого С. М. Кирова Мутушева освободили. Он возвратился к семье, к работе юрисконсультом. Какое-то время жил с семьей в Сталинграде, Астрахани и других городах России, но не терял надежды восстановиться в партии и вернуться в Чечню. Об этом узнали его заклятые враги во главе с Николаем Гикало, которые исключили Ахьмада из партийных рядов. Они все еще находились у власти в Чечне и принимали все меры, чтобы раз и навсегда закрыть Мутушеву дорогу домой...

Говоря об Ахьмаде Мутушеве, нельзя не вспомнить и о его брате Исмаиле - известном публицисте, политике, на редкость образованном человеке.

Исмаил Мутушев печатался в различных изданиях, выходивших в конце XIX - начале XX века. Все его статьи воспринимались горцами как выражение боли за их судьбы, как крик души за все, что творили с ними власти.

В сборнике «Весь Кавказ» (1903) он предстает как ученый, глубоко знающий историю народов Северного Кавказа. В постановке актуальных, острых для горцев вопросов Исмаил был убедителен, решителен и горяч.

Значительное место в своих статьях И. Мутушев уделял просвещению народа, приобщению его к передовой культуре. Он автор «Проекта устава общества распространения образования и технических сведений среди чеченцев Терской области». Обращаясь к чеченской интеллигенции, И. Мутушев писал: «Несмотря на полувековое пребывание наше в школе европейской цивилизации и культуры, мы продолжаем прозябать в грубом невежестве благодаря лишь собственной инертности... И вся беда лишь в том, что наши передовые люди, окунувшись в море собственных интересов, никогда не выглядывают из него и не видят света божьего... Вполне уверен в сочувствии чеченской интеллигенции и купечества ко всяким благим начинаниям и в том, что мы сплотимся и одну крепкую семью, оставив в стороне друг к другу неприязнь и счеты». К сожалению, «Проект устава...» остался неосуществленным.

В статье «Неуслышанный зов» он с горечью говорил, что «неприкосновенность личности чеченца почти не гарантирована», что «произвол каждого грязнить, унижать и попирать личность чеченца вопреки закону мы наблюдаем всюду и всегда, что называется на каждом шагу... на каждом повороте приходится бывать зрителем возмутительно потрясающих картин, как нельзя лучше указывающих на то, что чеченец в главах осквернителей его личности не более как „пасынок закона"».

Много воды утекло с тех пор, когда Исмаил с болью за свой народ писал эти страстные обличительные статьи, пытаясь докричаться  до людской совести, стараясь разбудить в людях их человеческое «я». Но напрасны были его надежды. Голос публициста и патриота так и не был услышан правителями.

Несмотря на смену нескольких поколений, отношение власти к чеченскому народу так и не изменилось. Сегодня нас еще больше, чем в пору Мутушева, унижают, оскорбляют, вешают на нас ярлыки бандитов, мафиози. Конечно, чеченцам ничего не остается делать, как защищать свое человеческое достоинство и пытаться обрести свободу и независимость.

Нет сомнения, что кровавый конфликт, развязанный в Чечне в 1941 году и унесший более ста тысяч жизней наших соотечественников, явился результатом той непродуманной, близорукой кампании, которая ежедневно разворачивалась, обрушивая с экранов телевизоров и со страниц многочисленных газет и журналов тонны негативной информации. Она звучала также из уст наших горе-руководителей, до сих пор делающих Чечню и чеченцев разменной картой в своей политической игре. Значит, не временное заблуждение, а далеко нацеленная политика, которая кому-то выгодна. В этих условиях чеченцы не хотят пребывать в составе России, и винить их за это никто не имеет права.

Точно так же, как сегодня обвиняют тех, кто выступает в защиту чеченцев, обвиняли и братьев Мутушевых, устанавливая за ними слежку, заводя на них уголовные дела.

На Исмаила Мутушева, как и на его брата Ахьмада, царской охранкой было заведено дело как на «неблагонадежного» и «злонамеренного агитатора из чеченцев».

Так же как и его брат Ахьмад, с радостью и надеждой встретив Октябрьскую революцию, Исмаил посвятил себя претворению в жизнь ее идеалов и, защищая народное дело, погиб в борьбе с контрреволюцией в годы Гражданской войны.

Время все дальше и дальше уводит нас от тех революционных, кажущихся романтическими событий, захвативших, закруживших сотни тысяч наших соотечественников. Со временем яснее проступает истинная сущность многих исторических личностей, известных политических деятелей тех лет. Если одним из них переворот был нужен для того, чтобы обогатиться, получить солидную должность, из «никого» стать «всем», то таким, как Мутушев, мечталось о другом. Он был умен, образован, известен, богат, когда наступило время исторических перемен. Ахьмад радостно принял революцию, надеясь, что она принесет его народу новую, свободную жизнь. Для защиты завоеваний февраля и Октября не жалел себя, своих сил, находясь в гуще событий, порой рискуя жизнью. Мутушев, патриот не только своего народа, но и всей огромной страны, верил, что все уладится. Но....

В последний раз его арестовали в 1936 году. Ахьмад Мутушев тогда работал юрисконсультом на Чирчикстрое в Узбекистане, хотя жил в Москве. Написав письмо Сталину о том, что его незаслуженно исключили из партии и он еще мог бы принести пользу, будучи восстановлен в партийных рядах, Ахьмад ждал ответа. Но однажды ночью за ним пришли.

- Я же все написал товарищу Сталину, - пытался объяснить Мутушев незваным гостям, что здесь какое-то недоразумение.

- Да-да, мы все знаем. Твое письмо находится у нас, - успокоили его чекисты.

Больше Ахьмада Мутушева никто не видел. За что арестовали, никто не знал. Его осудили как врага народа и приговорили к десяти годам. Срок он отбывал в

checheninfo.ru