Изобразительное искусство в Чечне

Чеченское изобразительное искусство имеет многовековую историю и восходит к искусству древних мастеров эпохи ранней бронзы. Наиболее ярко это искусство выразилось в бронзовых, серебряных и золотых изделиях майкопской археологической культуры, а своего апогея достигло в творениях мастеров кобанской археологической культуры.

Отдельные виды изобразительного искусства получают самостоятельное развитие в чеченской культуре сравнительно поздно. Живопись и графика зарождаются только после 1917 года, когда появляются первые чеченские профессиональные художники. Искусство ваяния  на   Кавказе  было достаточно развитым и имело очень древнюю историю. И хотя оно играло прикладную роль (народные умельцы отливали скульптуры животных, людей, языческих божеств для обслуживания различных культов), но все же творения древних и средневековых мастеров обладают неповторимой пластикой и эстетическим обаянием.

После принятия чеченцами ислама в XVII веке, изображение людей и животных было строго запрещено, а изобразительное искусство обрело абстрактные, стилизованные формы.

Первым профессиональным художником из чеченцев был Петр Захаров, получивший образование в Академии художеств в Санкт-Петербурге. Трехлетним ребенком он был подобран русскими солдатами на руинах чеченского селения Дади-юрт, а воспитывался в семье известного русского генерала, героя войны 1812 года Петра Николаевича Ермолова. С юных лет у мальчика проявились блестящие способности к рисованию. Вначале он проходит курс обучения у московского художника портретиста Льва Волкова, а в 1833 году поступает вольнослушателем в Петербургскую Академию художеств, в которой за успехи в учебе уже на первом году обучения стал стипендиатом Общества поощрения художников.

После окончания Академии в 1836 году художник очень много пишет, участвует в различных выставках. За свою картину «Старуха, гадающая в карты» он получает серебряную медаль.

Петр Захаров становится известным в Санкт-Петербурге портретистом, пишет портреты известных своих современников: историка Грановского, хирурга Иноземцева, писателя Муравьева, поэта Михаила Лермонтова. В его работах чувствуется стремление через внешние черты передать  внутренний мир человека с помощью определенных штрихов, игры света и тени. При этом художник не поступается внешним сходством, например, портрет Михаила Лермонтова его работы считается наиболее близким к оригиналу. Не зря Карл Брюллов назвал Захарова вторым портретистом в России после себя. Это была очень высокая оценка его творчества, учитывая высокий уровень развития изобразительного искусства в России того времени. Художнику в то время не было и тридцати лет.

Свои картины он подписывает – «Петр Захаров, художник из чеченцев». Наиболее известными его живописными работами являются портрет генерала А.П. Ермолова и автопортрет в папахе и бурке.

В портрете Ермолова художник достигает высокой степени реализма и художественной правды. Перед нами предстает суровый, мужественный, целеустремленный человек, на лице которого печать трудной судьбы. Но вместе с тем сквозь эти его черты проглядывает надменный и жестокий характер генерала. За эту работу художник получает звание академика.

Автопортрет в папахе и бурке – это тоска художника по далекой родине, где он не был с младенческих лет, но незримую, духовную связь с которой никогда не терял. На картине лицо самого художника как бы находится в тени, на втором плане. Подчеркнуто бросается в глаза одежда художника: мохнатая папаха, бурка, а также ружье в чехле.

Несмотря на то, что художник прожил недолгую жизнь, он оставил после себя более сотни высокохудожественных полотен, пополнивших сокровищницу русской и мировой культуры.

После Петра Захарова, который является гордостью и русской, и чеченской культуры, в истории чеченской живописи неизвестны имена художников-чеченцев, работавших в этом виде изобразительного искусства вплоть до 30-х годов XX века.

Союз художников Чечни был учрежден в 1943 году, однако среди его членов чеченцев было очень мало. С одной стороны, это было связано с невежеством многих представителей духовенства, которые считали живопись делом неугодным Всевышнему, хотя, на самом  деле, ислам, как и христианство, запрещает только создавать и изображать идолов и поклоняться им. С другой стороны, был очень низким образовательный уровень чеченской школы, в которой учили только писать, читать и считать. О том, чтобы получить достаточное образование для поступления в Академию художеств, чеченцы, живущие в Чечне,  в то время и мечтать не могли.

Деятельность Союза художников Чечни, прерванная на период депортации, была возобновлена в конце 50-х годов XX века. В ней принимали активное участие художники Шамиль Шамурзаев, Хамзат Дадаев, Дадан Идрисов, Амади Асуханов, Саид-Эмин Эльмурзаев, Харон Исаев, а также Ильяс Дутаев, работавший в малой деревянной скульптуре. Их работы получали высокие оценки на различных региональных выставках, были отмечены призами и наградами.

Чеченские художники в тот период работали в русле развития советской живописи, основной тематикой которой был труд, люди труда, родные пейзажи. Портреты Шамиля Шамурзаева, пейзажи Амади Асуханова, Саид-Эмина Эльмурзаева, графика Хамура Ахмедова определяли общий уровень чеченской живописи в течение многих лет.

Несмотря на то, что кисти Шамиля Шамурзаева принадлежат и пейзажи родной земли, и натюрморты, все же признание и известность художнику принесли портреты. На его полотнах («Горянка», «Пенсионер», «Скотовод», «Гармонистка») мы видим простых тружеников, земляков художника, людей с ясными лицами и чистыми глазами, прекрасных своей естественной вместе с тем величественной красотой и близостью к своей родной земле.

Судьба родины, судьбы людей, на долю которых выпали страшные лишения, является главной темой в живописи Хамзата Дадаева. Известность ему принесла картина «Ковровщицы» уже в то время, когда он был молодым, начинающим художником. Болью, состраданием к родной земле, к своему многострадальному  народу проникнуты работы Хамзата Дадаева последних лет («Беженцы», «Внук»).

Живопись Амади Асуханова – это прежде всего пейзажи родной Чечни, горы, башни, бурные горные реки, люди гор («Вечер», «Мотивы родины моей», «В краю предков», «Чудо природы»). Его полотна проникнуты любовью к родной земле, восторгом перед ее царственной красотой, перед суровой простотой живущих здесь людей. В творчестве художника последних лет отразилась трагическая судьба чеченского народа. В картинах «Раны войны», «Улица мира», «Центр Грозного», «Теперь без мамы» художник выносит суровый приговор войне, убивающей все живое, оставляющей после себя страшные раны, которые на земле зарубцовываются быстрее, чем в человеческом сердце.

В 80-е годы в чеченскую живопись приходят молодые художники, которые приносят с собой новые идеи, новые темы, разрабатывают новые направления. Это – Вахит Заураев, Саид-Хусейн Бицираев, Султан Абаев, Леча Абаев, Абу Пашаев, Султан и Замир Юшаевы, Хасан Седиев, Раиса Тесаева.

Саид-Хусейн Бицираев – один из немногих чеченских художников, получивших  высшее художественное образование в Санкт-Петербургской Академии художеств им. П.Е. Репина. Несмотря на то, что после завершения учебы художник остался в Санкт-Петербурге, где он преподает на кафедре живописи государственной художественно-промышленной Академии, интерес к чеченской культуре, к истории чеченцев красной нитью проходит через все его творчество. Даже  «Испанская рапсодия» – цикл картин, написанный по мотивам поэзии Федерико Гарсиа Лорки и испанским впечатлениям самого художника, завершается натюрмортом и автопортретом, в которых преобладает чеченская тема.

«Испанская рапсодия» – это очередной этап в творчестве Бицираева, поиск новых форм, новых идей, обращение к вечным вопросам бытия и общечеловеческим проблемам: смысла жизни, любви, смерти, торжества жизни над смертью.

Любовь и смерть, радость и тоска всегда вместе, они взаимопроникаемы, смерть -  удел всего сущего, но от ощущения дыхания смерти жизнь воспринимается хоть и трагичнее, но и острее, и величественнее. Смерть – это вечность любви. Музыка цвета и рисунка в рапсодии Бицираева слиты со словом и ритмикой стиха Лорки. Испанские  полотна написаны в очень ярких, контрастных тонах.  При всем ощущении трагизма бытия, который был присущ поэзии Лорки и чувствуется в навеянных ею картинах чеченского художника, «Испанская рапсодия» – это гимн жизни, гимн радости жизни.

Художник Султан Абаев также является выпускником Санкт-Петербургской Академии художеств им. П.Е. Репина. Все его творчество проникнуто любовью к родной земле, глубоким интересом к древней чеченской культуре, к своим истокам. Силуэты древних башен на полотнах Абаева – это не просто творение рук человеческих, это тени прошлого, земное воплощение далеких предков, оберегавших свою землю и готовых защитить ее ценой своей жизни.

В картинах «Никарой», «Тени прошлого», «Ночные тени» башни то смыкаются в тесный круг, пытаясь мощными каменными телами защитить свой край, то напоминают боевой строй воинов, нарушенный внезапным ударом врага. Но на всех полотнах художника башни – это не мертвые камни, а живые существа, обретшие вечность в камне. Колорит большинства его башенных пейзажей как бы определяется пограничным состоянием изображенного между жизнью и смертью: приглушенные тона, отсутствие цветовых контрастов и резких переходов.

Есть у Султана и цикл картин, посвященных восточной тематике, навеянных  его пребыванием в Корее. Это – прекрасные, мастерски выполненные пейзажи – морские гавани, горы, живописные корейские деревни. Выполнены они в яркой, контрастной манере, преобладают жизнерадостные, густые зеленые и красные тона. В этих полотнах чувствуется определенное влияние на манеру письма и цветовые гаммы творчества Поля Гогена.

 Но наиболее ярко проявился талант художника в портретной живописи. Его по праву можно назвать одним из лучших чеченских портретистов. В его работах «Тибетский лама», «Портрет брата», «Девушка в кресле», «Портрет старика» чувствуется высокий профессионализм, умение передать через детали и игру света и тени внутренний мир человека. Сейчас Султан Абаев работает над циклом картин «Известные чеченцы», куда войдут портреты выдающихся людей, посвятивших свою жизнь чеченской культуре, науке, образованию, экономике.

Леча Абаев – выпускник Санкт-Петербургской Академии художеств им. П.Е. Репина, талантливейший художник, человек трагической судьбы, через все тяготы и лишения, выпавшие на его долю, пронесший любовь к живописи, и интерес к истории и культуре своего народа.

Многие полотна художника посвящены истории чеченского народа, трагическим ее страницам.

Картина «Шейх Мансур» поражает своей величественностью и трагичностью. Фигура имама возвышается над выстроившимся перед ним войском. Это – не просто духовный учитель и военный предводитель, а мессия, пришедший в этот мир, изменить его и людей, живущих в нем. Но в фигуре и в жестах Шейха Мансура художник показывает не только величественность, но и обреченность.

Работа «Зелимхан Харачоевский» является одной из лучших в художественном отношении его картин. «Зелимхан»  Лечи Абаева – это не только конкретная историческая личность, а одинокий герой, олицетворение одиночества человека, выбравшего путь борьбы со злом в этом мире.

Помимо этого, Леча Абаев – автор множества пейзажей, натюрмортов, графических работ.

Является выпускником Академии художеств имени И.Е.Репина и их младший брат, Лема Абаев, в картинах которого чувствуется и интерес к трагической судьбе своего народа, и интерес к его высокой духовности.

Есть художники, люди искусства, которые несут в себе великие разломы и потрясения своей эпохи не просто как личностное ощущение, но их творчество, их судьбы становятся органичной частью великой трагедии времени.

Для Вахида Заураева искусство – это не только способ самовыражения, а способ бытия, возможность построения собственной модели бытия, в которой борьба между Добром и Злом приобретает вселенский, апокалипсический характер.

Заураев работает в русле нескольких направлений: постимпрессионизма, экспрессионизма и сюрреализма.

«Автопортрет с Сальвадором Дали и Ван Гогом» является своеобразным ключом к его эстетике. У этих художников Заураев учится, их поэтика, манера письма оказали сильное влияние на его живопись. Он в равной степени сопереживает и трагедии гениального Ван Гога, и преклоняется перед трагической гениальностью Сальвадора Дали. Его сопереживание великой боли художника, ставшего жертвой своей страсти к искусству, особенно проникновенно звучит в картине «Последняя картина Ван Гога». Предчувствием смерти, предчувствием конца света насыщены краски, композиция, динамика образов картины. По Заураеву, гибель настоящего художника – это больше, чем смерть, для человечества она невосполнима.

Но испытывая духовное и эстетическое влияние Ван Гога, Поля Гогена, Поля Сезанна, Сальвадора Дали, Вахид Заураев сумел создать свой художественный мир, в котором европейская цивилизованность сочетается с нахской одухотворенностью и трансцендентальностью.

Феномен Заураева – это синтез чеченского духа и европейской модернистской эстетики. Именно это позволяет ему в период глубокого кризиса чеченской культуры сохранить в своих произведениях и глубокий смысл, и высокий эстетический уровень.

Ранние работы художника выполнены в импрессионистской манере. В них преобладают яркие, светлые тона, солнечный колорит, любовь к жизни, переполняющая душу радость бытия («Райский букет»). Чисто импрессионистское стремление уловить блеск отблеск вечернего солнца на вершинах гор или ночные тени на лепестках подсолнухов усиливается мощной экспрессией красок, силой мазка и цветовыми контрастами. С помощью цвета и света художник стремится передать не только особое эмоциональное состояние, но и звуки («Гроза», «Гром»). Гимн гармонии бытия, солнечной природе звучит в картинах «Подсолнухи во тьме», «Букет «Белые надежды», «Подсолнухи».

Природа, по Заураеву, венец творения, она ценна сама по себе, в ней заключена великая красота и справедливость. Все, что создается человеком, вторично. Оно может вписываться в ландшафт, как древние нахские башни («Башни в горах»), но чаще человек вносит в окружающий мир дисгармонию и хаос. И самое страшное создание человеческого разума – это война.

И то, что довелось увидеть художнику во время войны, заставило его по-новому взглянуть на окружающий мир, на свою жизнь, на свое творчество.

После войны изменилась не только тематика картин Вахида Заураева, но и стал писать художник больше в сюрреалистической манере. Букет «Белые надежды» сменился в его творчестве «Цветами зла». Его стали больше интересовать вопросы Вечности, Добра и Зла. У художника появилось обостренное восприятие Зла. По Заураеву, в обычной жизни Зло невидимо, незримо, и лишь художник своей тонкой душой ощущает его присутствие и опасность. Оно может являться ему в сновидениях в виде ужасных монстров («Кошмарный сон», «Монстр») или грезиться ему в виде игры света и тени. В картине «Дьявольский наездник» художник пытается передать это ощущение присутствия Зла, дьявольской силы в мире. На полотне мы видим только едва уловимый глазом контур всадника, но если вглядеться в картину, то можно увидеть не одного, а двух, трех наездников, которые незаметно расплываются в огромную толпу. Зло многолико, множественно. Но лишь во время войны оно срывает с себя все маски, открывая свое истинное лицо и обнаруживая свою звериную сущность. Война – это высшее проявления Зла. Она уничтожает не только живое настоящее, но и прошлое, а вместе с ними и будущее («Лик Зла», «Истребители», «Дыхание могилы». Зло не знает границ, поэтому люди должны сообща бороться с ним. Иначе завтра оно постучится к каждому. Предостережением этому является одна из лучших картин Вахида Заураева – «Европейские праздники огня». В ней художник пытается осмыслить свое отношение к европейской цивилизации, к европейским нравственным ценностям. Земля полна боли: голод, стихийные бедствия, войны терзают мир. И только Европа, своеобразный оазис благоденствия, пытается отгородиться от чужих несчастий в своем замкнутом мире, в атмосфере выдуманных праздников и поклонении идолам, превратив свою жизнь в пир во время чумы. На картине мы видим веселящуюся и пляшущую толпу, которая не замечает в безумном веселье страшного лика дьявола. Но он присутствует здесь, накладывая на происходящее зловещий отпечаток. И пир во время чумы органично перерастает в бал Сатаны. Дьявол отвращает сердца людей от добра, от сострадания к другим, но неумолимо приближает расплату.

Мотив расплаты, наказания за зло, за бездуховность звучит во многих его картинах. В жажде богатства люди теряют честь, достоинство, продают самое святое, а все, что им остается, в конце концов, узкий и черный просвет могилы («Золото мертвеца»).

Но самое страшное наказание – это смерть при жизни, смерть не отдельных людей, а целого народа, гибель его культуры, духовности, утрата преемственных связей в истории. В картине «Некролог. Чечня» изображено апокалипсическое видение художником сегодняшней жизни. Страшная картина распада, гибели всего сущего. По Заураеву, мы живем в перевернутом мире, в мире подмененных ценностей. Реальный мир оказывается на самом деле миром подземным, подвалом бытия. А светлый солнечный мир – это мир могильных памятников, мир прошлого, который чище, светлее, достойнее настоящего. В центре картины – магический треугольник, символ мироздания. В вершине треугольника зловещее лицо языческой богини болезней и смерти Ун-наны. Мир болен, и причины этой болезни, зло, творимое людьми. Люди воспринимаются художником как живые мертвецы, недостойные своего прошлого и убивающие свое будущее.

В творчестве чеченского художника-сюрреалиста Абу Пашаева мир человека и человеческий мир сливаются в хаос гармонии и гармонию хаоса. Добро и Зло – нераздельны, они живут одно в другом, без познания Зла нельзя отличить от него Добро. Рождение порождает смерть, как и смерть предшествует жизни. И они также нераздельны, как  Добро и Зло. Внутренний мир человека, по Пашаеву, вмещает в себя всю Вселенную потому, что человек есть слепок со Вселенной, ее воплощенная в тело душа. Мистические образы и символы облекаются художником в причудливые формы, которые создают иллюзию вечного круговращения всего сущего. Художественные образы Абу Пашаева отличаются особой, космической пластикой, в которой космос Вселенной перетекает в космос человека и наоборот.

Сегодня в чеченскую живопись пришли молодые художники, чье творчество уже получило признание. Это – Фатима Даудова, Рамзан Ижаев, Зарета Муртазалиева, Рустам Сардалов.

Искусство ваяния по многим причинам, и объективного, и субъективного характера, не получило такого интенсивного развития у чеченцев, как живопись.

Самым известным из чеченских скульпторов является Ильяс Дутаев, работавший в жанре малой деревянной скульптуры. Интерес к искусству появляется у художника с юности. В 1962 году его работа «Букет цветов», выполненная резьбой по дереву, привлекает внимание жюри на первой республиканской выставке декоративно-прикладного искусства. После окончания Абрамцевского художественного училища Дутаев активно трудится над созданием деревянных скульптур. Его композиция «Шахматы», выполненная в виде фигурок чеченцев, в которых художник удивительным образом отразил менталитет народа, его национальные особенности, принесла ему признание и известность. Его работы  «Танцующий внук», «Ожидание сына», «У сапожника» также были посвящены национальной тематике и получили высокую оценку зрителей и искусствоведов.

Особняком стоит в чеченском изобразительном искусстве творчество Илеса Татаева, работающего в уникальном жанре  – скульптуры из капа, древесного нароста. Вкладывая в свои работы титанический труд, скульптор открывает нам удивительную красоту, гармонию и величие природы, тайны которой открываются только избранным. Его композиции «Пламя любви», «Материнство», «Музыка Баха», «Парад планет», «Дама с собачкой», «Мысль» поражают удивительным эстетическим видением художника. В каждой его скульптуре отражается неповторимый мир образов, эмоций, ассоциаций, созданным в тесном сотрудничестве природой и художником.

checheninfo.ru