Абдул-Муслим Магомаев

(Из книги Мусы  Гешаева  «Знаменитые Чеченцы».)

Я - голос ваш, жар вашего дыханья,

Я - отраженье вашего лица.

Напрасных крыл напрасны трепетанья, -

Ведь все равно я с вами до конца.

Анна Ахматова

Говорят, когда французский скульптор Фальконе, автор знаменитого памятника Петру I в Петербурге, уезжал в Россию, ему сказали: не возвращайся, пока не создашь что-нибудь великое. И Фальконе сотворил. Его творению нет равных; ни до, ни после этого он не сделал ничего столь же значительного. 

Судьба Абдул-Муслима Магомаева напомнила мне судьбу Фальконе. Когда Муслим уезжал из Чечни работать в Азербайджан, друзья тоже напутствовали его, как в свое время будущего великого скульптора: «Стань знаменитым и прославь Азербайджан». Абдул-Муслим выполнил наказ. Он стал знаменитым и поднял музыкальную культуру Азербайджана. Только вернуться на родину, в Чечню, ему было не суждено. Он прожил около пятидесяти двух лет и в самом расцвете сил ушел из жизни. Вернется на родину отца и будет работать художником в Чечено-Ингушском театре его сын Магомед.

В городе Грозном прошли юность и становление Абдул-Муслима как музыканта, здесь он создал свои первые произведения на основе чеченских мелодий: «Маленькая фантазия», «Чеченская пляска», «Песни и танцы Чечни». Но на родине Абдул-Муслим не смог применить свои знания и талант, потому что ни в Грозном, ни тем более в селе Бековичи, где ему пришлось жить и работать, условия для этого еще не сложились. Театр-студия был организован в Грозном лишь в 1933 году.

Абдул-Муслима пригласил в Азербайджан его друг Узеир Гаджибеков, помог переехать. И как оказалось впоследствии, навсегда. Вся дальнейшая жизнь и творческая деятельность Магомаева будут связаны с Азербайджаном. Талантливый юноша вынужден был искать возможность творить на чужбине.

В самом центре старинного селения Старые Атаги, рассказывают, стоял небольшой, но добротный родовой дом Магомаевых. Здесь жил отец будущего композитора - мастер-оружейник Магомед Магомаев. В конце 1870-х годов семья Магомеда переезжает в Грозный и поселяется в центре города. До войны 1994-1996 годов на улице Субботников стоял скромный дом с мемориальной доской, на которой было написано: «В этом доме 5/18 сентября 1885 года родился выдающийся композитор современности Абдул-Муслим Магомедович Магомаев».

Абдул-Муслим рос в большой семье. Родители делали все возможное, чтобы дети учились. Благодаря их усилиям сыновья смогли получить образование в Грозненской горской школе. Впоследствии здесь также установили мемориальную доску с надписью: «В этом здании была горская школа, где с 1892 по 1900 год учился выдающийся советский композитор Муслим Магомаев».

Семья, в которой рос Абдул-Муслим Магомаев, отличалась от многих своими духовными интересами, широтой взглядов и разнообразными художественными и артистическими способностями. Здесь увлекались чтением, музицированием, ставили любительские спектакли.

Еще в горской школе начали проявляться творческие способности мальчика. Он научился играть на скрипке, участвовал в школьных спектаклях.

«Судьбе угодно было сложиться так, что наш дом в Грозном на улице Белякова стоял напротив дома Магомаевых, - рассказывает директор Дома-музея Узеира Гаджибекова Р.Г. Халилов. - Как сейчас помню, рядом с домом находилась кузница. В ней работал глава семьи Абдул-Магомед. Оружейник по специальности, он день и ночь трудился не покладая рук, стремясь дать образование своим детям. В семье Магомаевых было три сына и три дочери. Это был удивительный, гостеприимный и радушный дом. Все в нем отличались ярко выраженной музыкальностью. Не было человека, который не играл бы на гармони. А мужчины к тому же и на скрипке, мандолине, гитаре.

Женщины же демонстрировали свое умение в пении и особенно в танцах. Чудесно здесь было в праздничные дни. Дом Магомаевых напоминал фестиваль музыки.

В нашем доме музыка, поэзия и театр тоже были в большом почете. Не случайно позже обе сестры моей матери стали женами столь интересных и самобытных композиторов, какими были Муслим Магомаев и Узеир Гаджибеков».

В 1900 году Абдул-Муслима зачисляют слушателем Закавказской семинарии в Гори, куда съезжалась молодежь со всего многоязычного и разноликого кавказского края. Зачисленные в семинарию учащиеся жили и учились за казенный счет. А по окончании учебы, которая продолжалась пять лет, выпускники обязаны были отработать этот же срок учителями народных школ. Среди однокашников чеченца оказался и будущий выдающийся композитор Азербайджана Узеир Гаджибеков. Сама судьба свела в стенах горийской семинарии музыкально одаренных юношей Абдул-Муслима и Узеира, родившихся, кстати, в один и тот же день, месяц и год!

Учеба и пребывание в многонациональной семье учащихся, частые коллективные выезды во время каникул в Тифлис, посещение театров (особенно оперного) помогали развитию творческих способностей, прививали высокий художественный вкус, содействовали межнациональному взаимопониманию. В стенах семинарии начались и продолжались всю жизнь дружба и творческое сотрудничество Муслима Магомаева и Узеира Гаджибекова.

В семинарии преподавали музыку и пение. Игра на скрипке была обязательной для всех. Эти предметы особенно нравились Абдул-Муслиму. Там он научился играть и на гобое. Музыка все больше и больше заполняла его жизнь. Вскоре Муслиму разрешили выступать с концертами в составе духового и струнного оркестров в городском саду и в общественном клубе. Юноша делал такие большие успехи, что ему доверили стать за дирижерский пульт. С тех пор он нередко заменял дирижера.

Али Терегулов, вспоминая музыкальную практику в семинарии, писал: «Пение, игра на европейских музыкальных инструментах, участие в оркестрах и посещение изредка оперы в Тифлисе явились основой, первым опытом для нас в деле усвоения европейской музыки, ее теории и практики».

Годы учебы в семинарии стали очень важным этапом в становлении личности будущего композитора. Посеянные здесь зерна добра легли на благодатную почву и дали прекрасные всходы. На выпускном вечере среди отличников семинарии прозвучала и фамилия Магомаева.

Семинария осталась позади. Абдул-Муслим возвращается на работу домой. В Чечню. По распределению он попадает в село Бековичи, где должен отработать пять лет. Здесь и начнет Магомаев свою трудовую деятельность учителем и заведующим народной школой.

В Бековичах Абдул-Муслим проработал недолго, но след оставил заметный. Кроме основных предметов он преподавал и пение. Ему удалось организовать школьный хор, выступления которого пользовались большим успехом. В селе учителя Магомаева полюбили, прониклись к нему уважением. Но ему недоставало родных и друзей. Оторванный от той духовной среды, что питала его талант, он чувствовал лишь горечь в душе. Абдул-Муслим решает переехать в Грозный. В письме, адресованном директору народных училищ Терской области, он пишет: «Окончив в текущем 1904 году курс в Закавказской учительской семинарии и получив при этом звание учителя, я бы готов был служить во всякой местности Российской Империи, ибо пользу Отечеству можно принести везде. Но семейные обстоятельства, а именно старость родителей и их безграничные надежды, возлагаемые на меня как на единственную опору семьи, заставили меня просить... о разрешении мне служить на родине, именно в Грозненской горской школе».

На прошение Магомаев получил отказ. В ответе директора слышались великодержавные интонации, исключавшие культурное взаимообогащение наций: «Уведомить Магомаева, что там, где православные ученики, по закону может быть назначен только православный учитель, а потому его просьба не может быть удовлетворена».

Этот приговор означал, что не только сейчас, но и в будущем рассчитывать на работу по специальности в Грозном ему нельзя. Бесполезно было пытаться пробить стену равнодушия. Абдул-Муслим попросил своего друга Узеира Гаджибекова помочь ему перевестись в Азербайджан. Узеир сразу откликнулся. Муслим переехал в маленький провинциальный городок Ленкорань.

Целых шесть лет Абдул-Муслим учительствует в этом городке. Все свое свободное время отдает любимому делу - музыке. Организует хор и оркестр из числа своих учащихся, создает драматический кружок, где ставит спектакли на азербайджанском и русском языках. Часто выступает в концертах, играя на скрипке. С его приездом творческая жизнь городка заметно оживляется. Абдул-Муслим находит здесь применение и своему таланту, и бьющей через край энергии.

Тогда же на концертах в Ленкорани впервые прозвучали его собственные сочинения: «Маленькая фантазия», «Попурри из туземных мотивов для симфонического оркестра» и другие. К тому времени относятся его оркестровые переложения хора «Ноченька» (из оперы «Демон» А. Рубинштейна), «Индийского марша».

Желая продолжить образование, Абдул-Муслим экстерном сдает экзамен в Учительский институт в Тифлисе ив 1911 году переезжает в Баку. Здесь, в столице, он не только мог бывать в театрах, но и работать в них. Именно тут в полной мере начинает раскрываться его могучий талант. Преподавая в школе, он в то же время ведет большую культурно-просветительную работу. Занимается любимым делом: организует драматические кружки, участвует в концертах; он первая скрипка в оркестре. Когда в Баку начали создавать Азербайджанский музыкальный театр, Магомаев принял в этом самое активное участие и в 1912 году стал дирижером и администратором этого театра. Оставшись без поддержки друга, Узеира Гаджибекова, уехавшего на учебу сначала в Москву, а затем в Санкт-Петербург, Абдул-Муслим полностью берет на себя все хлопоты, связанные со становлением театра. Это требовало огромного труда и времени, недюжинных способностей. Композитор посвятил себя театру, ставшему делом всей его жизни.

Трудностей, особенно на первых порах, было много. Абдул-Муслим жил в рабочем квартале Сабунчи, и было целой проблемой добираться на работу и домой. Он задерживался в театре допоздна. Приходилось много репетировать с певцами, с хором, с оркестром и, конечно, с драматическими артистами. Сложность заключалась еще и в том, что не было постоянной труппы. Для каждого спектакля состав набирался заново. Переговоры с артистами, выпуск афиш, организация спектаклей и концертов - все это входило в круг обязанностей Магомаева. Он был человеком требовательным и не терпел легкомысленного отношения к делу. Об этом свидетельствует письмо к Узеиру Гаджибекову, в котором Муслим делится переживаниями по поводу постановок, осуществленных в театре помимо его воли и наспех, называя эти спектакли «нехудожественными». Гаджибеков успокаивает друга, советует не отчаиваться, держаться более уверенно и быть требовательным ко всем, кто участвует в работе театра.

Тяжелую миссию возложил на себя Абдул-Муслим, взявшись за создание театра. Начинать пришлось с нуля: не было своего здания, не было реквизита и постоянной труппы, не хватало денег. Много сил и времени отнимали чиновничьи косность и рутина, с которыми приходилось постоянно сталкиваться. Но Магомаев верил в свою победу. Верил, что театр будет именно таким, каким он ему представлялся в мечтах. Эта вера помогала ему преодолевать все препятствия.

Административные обязанности не подавляли композиторских идей. Как всякий творческий человек, Магомаев работал постоянно. Для него не существовало выходных, потому что вдохновение - птица вольная - может посетить в любое время суток.

К 1913 году, когда созрел замысел оперы «Шах Исмаил», уже было написано несколько небольших музыкальных произведений.

«Работа моя шла довольно быстро, первые отрывки из оперы, исполненные на рояле, получили полное одобрение знакомых», - писал впоследствии композитор. Магомаева вдохновлял сюжет, построенный на основе легенд и сказок, который позволял расширить границы его музыкальных фантазий.

Могущественный правитель Аслан-шах удручен предсказаниями звездочета о том, что от руки его сына, шаха Исмаила, погибнет некий крупный властелин. Боясь насильственной смерти от наследника престола, Аслан-шах отсылает сына в далекие страны на завоевание новых земель. В странствиях шах Исмаил влюбляется в Гюльзар - дочь арабского эмира Ибн-Таира, помолвленную против ее воли с купцом Абу-Гамзой. Гюльзар отвечает юноше взаимностью. Но вскоре влюбленных разлучают. В поисках возлюбленной шах Исмаил встречается с храбрым воином Араб-Зенги, охраняющим путь, по которому он должен проехать. В бою с Араб-Зенги шах Исмаил побеждает. Он видит, что поверженный враг - женщина, и не наносит последнего, смертельного удара. С тех пор Араб-Зенги -преданный слуга и друг. Однажды им встретилась какая-то свадьба, и они узнают, что это свадьба Гюльзар и Абу-Гамзы. Врываются воины шаха Исмаила, завязывается бой, в котором Араб-Зенги убивает эмира Ибн-Таира. Гюльзар, шах Исмаил и вся его свита возвращаются из странствия. Аслан-шах приказывает казнить сына, но, тронутый мольбами окружающих, соглашается лишь ослепить его. Приказ его остается невыполненным, так как самому Аслан-шаху подносят кубок с отравленным вином. Он умирает. На престол вступает шах Исмаил.

«Работа над оперой «Шах Исмаил», - вспоминал народный артист СССР композитор Узеир Гаджибеков, - ярко характеризует Муслима Магомаева как музыканта и композитора передовых взглядов, для которого совершенно ясен был путь дальнейшего развития искусства Азербайджана. Магомаев переделывал свою оперу несколько раз, и каждый раз она обогащалась новыми красками, новыми звучаниями. Для всех ранних музыкально-драматических произведений азербайджанских композиторов было характерным преобладание импровизации. В опере «Шах Исмаил» импровизационные моменты уступили место хорам, ариям, танцевальным мелодиям, то есть элементам, свойственным современным операм.

Теперь, когда в наших операх каждый певец и музыкант поет и играет по нотам, странно слышать, что лишь спустя несколько лет после постановки «Шаха Исмаила» исполнители ролей в этой опере получили возможность петь по нотам. А тогда это было большим завоеванием».

В 1916 году опера была закончена и началась работа над постановкой. Была готова афиша, извещающая о премьере. Но спектакль показать не удалось: в театре Г.З. Тагиева произошел пожар. Здание сгорело. И только 7 марта 1919 года состоялась премьера оперы «Шах Исмаил». Спектакль имел огромный успех. Пресса отзывалась восторженно, особо отмечая богатый язык мелодий и новаторство композитора в области гармонических и оркестровых средств выразительности.

Дирижировал сам автор, а главную партию исполнил выдающийся актер своего времени Г.К. Сарабский. Композитор сумел создать вместе с авторами оперного спектакля сказочное представление, не похожее на все, что было сделано в этом жанре до него. Он перешагнул границы, в которых развивалось национальное музыкально-сценическое искусство Азербайджана, использовал достижения корифеев европейской оперы. Кстати, именно за новации, прозвучавшие в опере, и ругали его некоторые провинциальные, националистически настроенные критики, утверждая, что Азербайджану такое искусство несвойственно, что у него особые пути развития. Магомаев на деле опроверг абсурдность и ошибочность этих утверждений. Используя европейский опыт, ломая консервативные представления о национальной опере, он в то же время бережно сохранил важные специфические элементы, характерные для азербайджанской музыки, а именно принципы мугамной импровизации. Сольное пение с мугамными приемами и другими особенностями азербайджанского мелоса использовалось для того, чтобы подчеркнуть душевное состояние героев, выделить ту или иную сценическую ситуацию.

Этот прием композитор применял, когда хотел передать тоску влюбленных при разлуке, радость при встрече. Душевное состояние героев передавалось и другими оперными формами: ариями и ариозо, речитативным обращением действующих лиц. Для столичного зрителя все здесь было необычно. В азербайджанских операх до Магомаева не использовался драматический текст. Заслуга композитора и в том, что он первым начал перекладывать мугам на язык симфонического оркестра. Нотная грамота мугама - открытие Магомаева.

Опера «Шах Исмаил» принесла молодому композитору громкую славу. Премьера прошла блестяще. Но Абдул-Муслим не успокаивается на достигнутом. Он продолжает искать новые элементы для раскрытия образов героев, совершенствует музыкальный материал, шлифует отдельные эпизоды, добиваясь мелодической и сценической завершенности.

«Щедрая в своем мелодическом богатстве, эмоциональная, рельефная в драматически действенных контрастах, психологически убедительная, опера в начальном варианте свидетельствовала о незаурядном музыкально-драматическом даровании автора. В окончательной же редакции произведение приобрело значение исторически важного звена в переходе от старой оперы к новой», - писала исследователь Исмаилова в монографии об Абдул-Муслиме Магомаеве.

Магомаев становится известным и уважаемым композитором, популярность которого шагнула за пределы Азербайджана. В театре его все любили. Этот высокий красавец с аккуратно зачесанными густыми темными волосами и задумчивыми глазами притягивал к себе людей добротой и отзывчивостью.

В Баку Абдул-Муслим обзавелся семьей. Он женился на азербайджанке. Было у них двое сыновей - Магомед и Джамалдин. Абдул-Муслим очень любил их, но вниманием, из-за своей занятости, не баловал.

Магомаев работает над новыми произведениями: «Херуз-бей» («Господин Петух»), «Дэли Мухтар» («Сумасшедший Мухтар»), пишет музыку к драме «Олюляр» («Мертвецы») Джалила Мамедкуладзе, к кинофильмам «Наш рапорт» и «Азербайджанское искусство». В это же время была написана и «Чеченская пляска».

Старейший писатель Чечни Халид Ошаев вспоминал о своей встрече с известным земляком:

«Я о нем много слышал, но лично знаком не был. Но вот пригласили нашу делегацию в Баку на празднование десятилетия установления Советской власти в Азербайджане. Тогда мне и довелось лично познакомиться с ним. Мне эта встреча надолго запомнилась. Магомаев пригласил нас к себе домой, встретил по-вайнахски. Был накрыт стол, была и «шайтан-вода», чтобы согреться. Повеселились мы в тот вечер. Он играл на фортепьяно и наши вещи, и собственного сочинения. Особенно нам понравились танцевальные мелодии и «Чеченская пляска». Кто-то начал танцевать. Заставили танцевать и меня. Я плохо танцую, но делал что мог. Хорошо отдохнули. Разговаривали обо всем на родном языке (он его не забыл). Сочувствовал и переживал, что у нас еще нет своего театра. Говорил, что приедет, как только откроется театр. Конечно, скучает, но это и понятно, ему там не очень сладко. Жаль, что такие люди не могут у нас применить себя. Когда узнал, что мы с ним оба родом из Старых Атагов, то был удивлен и обрадован. Интересовался всем, что происходило у нас в республике. Пришел на вокзал провожать нас. Больше я с ним не встречался. Через несколько лет он умер. Жаль. В таком возрасте. А какой был талант!»

Абдул-Муслим Магомаев честно служил искусству. Власти республики считались с его мнением, поэтому доверили ему ответственный пост заведующего отделом искусства Народного комиссариата просвещения Азербайджана. На этом посту ярко проявился организаторский талант Магомаева. Он создает новые театры, открывает клубы и Дома культуры. Под его опекой за короткий срок был восстановлен сгоревший театр, началось строительство новых зданий для учреждений культуры. Много сил и труда он отдал людям, занятым в искусстве. А проблем здесь было достаточно. Так, до 1925 года все женские роли играли мужчины. Женщинам в Азербайджане запрещалось ходить в театр. Требовалось много такта, времени и сил, чтобы изменить ситуацию.

В 1920 году Магомаев был избран первым председателем Союза работников просвещения, членом Бакинского пленума профсоюзов. Все эти общественные нагрузки он совмещал с работой дирижера и художественного руководителя театра. И, конечно, продолжал писать музыку, воплощая творческие замыслы. К десятилетию азербайджанской революции совместно с Узеиром Гаджибековым он в 1930 году выпустил первый сборник народных песен. Создал несколько симфонических и вокальных произведений. С 1929 года Магомаев становится директором Государственного театра оперы и балета и руководителем Азербайджанского радиоцентра. Работая в радиоцентре, он собрал и записал около 300 народных песен и танцевальных мелодий. Именно национальный фольклор служит тем прекрасным материалом, который обогащает его новые произведения.

«Азербайджанская музыка, - писал Магомаев, - должна звучать через симфонический оркестр. К этому надо идти упорно и твердо. Композиторы должны создавать симфонические сочинения на национальные темы, создавать новую песню, отображающую новый быт, наши достижения, наши недостатки; песню, зовущую к труду, ободряющую от устали, песню, развлекающую по-новому».

Эти строки написаны композитором в то время, когда в республике развернулась большая дискуссия: было у азербайджанского народа свое искусство или его не было? Нашлись такие деятели, которые отрицали сам факт национального музыкального наследия. Магомаев опровергал эти утверждения и доказывал: музыкальный фольклор является богатейшей сокровищницей азербайджанского народа, его надо собирать и беречь. В этой дискуссии на стороне Магомаева выступил выдающийся композитор, народный артист СССР Р.М. Глиэр.

«Богатство и яркость азербайджанской народной мелодии свидетельствуют о многовековой, чрезвычайно развитой и технически совершенной культуре. Надо указать на одно важное качество, отличающее культуру азербайджанских музыкантов: наличие высокоразвитых, сложных музыкальных форм. Нас поражают мудрая законченность, поразительная формальная отточенность азербайджанских мугамов, этих изумительных по богатству выражения народных инструментальных поэм. Лучшие традиции классической формы - логика развития, контрастность, строгость и мудрая последовательность в чередовании частей - представлены в этих подлинных перлах музыкальной национальной культуры», - писал Р.М. Глиэр в газете «Советское искусство» от 4 апреля 1938 года.

Магомаев подтверждал эти выводы собственным творчеством. В опере «Нэргиз», задуманной еще в 1920 году и посвященной событиям того времени, Абдул-Муслим решает более сложную задачу.

«Наш зритель настолько вырос, что старые, примитивные тюркские оперы, где большая часть вокального материала исполнялась путем импровизации, перестали удовлетворять культурные потребности сегодняшнего дня», - писал композитор о своем понимании музыкальных оперных форм.

В качестве либретто «Нэргиз» композитор использовал радиоинсценировку «Пастухи» с собственной музыкой.

Действие происходит в охваченном революционными событиями Азербайджане. Свергнуто мусаватистское правительство. Банды мусаватистов укрылись в селах. В одно из селений из Баку приезжает рабочий-большевик Джафар, призывающий крестьян примкнуть к революции - на подступах к селу красные войска. Крестьянам по душе призыв Джафара. В числе его друзей, ставших верными союзниками, - молодой пастух Альяр, его любимая Нэргиз и ее отец, бедняк Гасанкиши.

В село врывается банда помещика-мусаватиста Агаларбека, который также ведет агитацию, но в поддержку господ. Народ не верит беку, обещающему «счастливую жизнь». Альяр и его друзья возмущены. Разгневанный бек направляет на Альяра револьвер. И тут взгляд его падает на красавицу Нэргиз, заслонившую собой любимого. Агаларбек поражен красотой девушки, в его сердце вспыхивает нежное чувство. Он не в силах выполнить свое намерение. Сцена заканчивается тем, что, угрожая крестьянам, Агаларбек удаляется с еще большей ненавистью к народному вожаку.

Усадьба Агаларбека превращена в гнездо мусаватистского заговора. Помещики готовятся к борьбе за сохранение власти. Мулла Муталиб обещает беку свою помощь.

Агаларбек не может забыть Нэргиз. Он сулит свахе большие деньги, если той удастся склонить девушку к свиданию с ним. Тем временем народ усиленно готовится к вооруженному восстанию. Штабом повстанцев служит дом Гасанкиши. Предатель Бедал, прикидывающийся другом Альяра, доносит беку о планах крестьян. Бек приказывает сжечь дом Гасанкиши, захватить Альяра и зачинщика бунта Джафара. Нэргиз подозревает Ведала в предательстве, советует жениху остерегаться его. Молодой человек успокаивает Нэргиз, не видя оснований для страха. Когда все расходятся, появляется сваха, предлагающая Нэргиз стать возлюбленной Агаларбека. Но девушка выгоняет ее.

День восстания назначен. Однако Бедал успевает предупредить о нем мусаватистов. Вооруженная банда окружает дом Гасанкиши, пытается захватить штаб восстания. Нэргиз убивает Ведала, когда он в числе других мусаватистов подбирается к дому ее отца. На выстрел выбегают крестьяне. В схватке с мусаватистами им удается отбить Нэргиз, однако Альяр и его друг Газар схвачены противником.

В доме Агаларбека победный пир. Неожиданно появляется Нэргиз. Агаларбек счастлив. Но девушка пришла не на любовное свидание. Защищаясь от грубых домогательств бека, она убивает его. В дом врываются крестьяне-повстанцы во главе с Джафаром. Они освобождают Нэргиз, Альяра и Газара. Народ празднует свое освобождение.

«Нэргиз» - народно-революционная драма. Этот совершенно новый для азербайджанской оперы жанр и определил ее драматургию. Особенно большое внимание композитор уделил сценам, где главным действующим лицом был народ. Через песни и танцы раскрывается характер народа. Песни звучат самые разнообразные: и марши, и танцевальные, и героические, и задушевные, и веселые.

Основная работа над оперой шла, когда композитор был уже болен. В своем дневнике он пишет: «В работе меня вдохновляло то обстоятельство, что сама фабула для меня слишком дорога: я ее драматически оформил. Мысль о том, что я отошел от старых легенд и имею дело с жизнью, которую я видел, которую я ощущал, особенно настраивала меня на творческую работу». Еще до исполнения оперы отрывки из нее - «Шествие», «Грустная песня Нэргиз», «Марш» - звучали на концертах в Бакинской опере и очень тепло принимались слушателями. На одном из таких концертов присутствовал Р.М. Глиэр и поздравил Магомаева с творческой удачей. Превозмогая недуг, композитор репетировал постановку. Перед его неистовым трудолюбием болезнь, казалось, отступала. 24 декабря 1935 года состоялась премьера оперы «Нэргиз». За пультом стоял тяжелобольной Магомаев. Премьера стала значительным событием в жизни республики. На одном из первых представлений присутствовало все руководство Азербайджана. На этом спектакле самым важным гостем был Председатель ВЦИКа Михаил Иванович Калинин. После представления он оставил восторженный отзыв в Книге почетных гостей театра. Успех оперы взволновал автора. Мечта Магомаева сбылась.

«Ведь это редкая честь, выпавшая на долю композитора, что его произведение удостоилось такого внимания. Это счастливый день в моей жизни», - писал в своем дневнике Магомаев. Многочисленные отзывы, рецензии в бакинских, московских, тбилисских газетах свидетельствовали об огромном успехе оперы. Вышло специальное постановление правительства Азербайджана, где подчеркивалось значение этого произведения. Магомаеву одному из первых было присвоено звание заслуженного деятеля искусств Азербайджана.

Лучшая исполнительница роли Нэргиз народная артистка СССР Шевкет Мамедова много лет спустя напишет: «Нужно сказать, что в этой опере заключено какое-то исключительное обаяние. Она не случайно пользовалась таким большим успехом. Судьба простой крестьянской девушки, вступившей в борьбу с патриархальными устоями жизни, восставшей против женского рабства, была хорошо мне понятна. Партию Нэргиз я пела всегда с большим подъемом».

Известный азербайджанский музыкальный критик Джабир Сафаров пишет, что творчество Магомаева проникнуто мелодикой не только азербайджанского, но и других народов Кавказа: «Муслим Магомаев - азербайджанский композитор, но его творчество своеобразно. Каждый композитор имеет свою творческую индивидуальность, но я говорю не об этом. Когда я слушаю музыку Узеира и Зульфигара Гаджибековых, Джангира Джангирова или Тофика Кулиева, при всех индивидуальных особенностях (не собираюсь их даже сравнивать) я чувствую, что у них есть что-то общее, родственное - народность, чисто азербайджанская народность. Музыка М. Магомаева тоже народная, но резко отличающаяся. В его произведениях, видимо, отразилось творчество народов Северного Кавказа и Закавказья, народов Чечено-Ингушетии...»

Болезнь Абдул-Муслима с каждым днем осложнялась, здоровье катастрофически ухудшалось. Нужно было срочно вывезти его для лечения в Нальчик. 28 июля 1937 года Магомаев умер в Нальчике. Тело его было перевезено в Баку.

В 1938 году красиво и торжественно открылась декада азербайджанского искусства в Москве. Опера «Нэргиз» была включена в программу и прошла с большим триумфом. Однако композитору не суждено было узнать об огромном успехе, который выпал на долю его творения.

«Опера «Нэргиз» занимает особое место в творчестве талантливого композитора», - писал А.И. Хачатурян.

Музыковед С. Корев так определил место «Нэргиз» в развитии советского искусства: «Опера большой идейной насыщенности, глубокой художественной мысли. В историю «Нэргиз» войдет как одно из первых больших музыкально-сценических произведений, отразивших революционно-героическую тему и осуществленных на высоком идейно-художественном уровне».

А директор Дома-музея Узеира Гаджибекова Р.Г. Халилов пишет: «Не все знают, что одно из лучших произведений азербайджанского музыкального искусства - опера «Нэргиз», которую «Правда» назвала в 1935 году большой победой советского оперного искусства, принадлежит чеченцу - талантливому педагогу, композитору Абдул-Муслиму Магомаеву... Выдающийся сын чеченского народа композитор А.-М. Магомаев многое сделал для развития национальной музыки Азербайджана... Его большое музыкальное наследие принадлежит азербайджанскому и чеченскому народам... Музыкальные организации Чечено-Ингушетии должны шире знакомить трудящихся республики с творчеством А.-М. Магомаева».

Муслим Магомаев в своем творчестве прокладывал новые пути. Он безусловно содействовал динамическому развитию азербайджанской культуры в 1920-30-е годы. И здесь он был воистину первооткрывателем.

«Огромной заслугой Муслима Магомаева, - писал народный артист СССР композитор Узеир Гаджибеков, - является то, что он сумел талантливо, живо, правдиво отразить в музыке настроения азербайджанского народа. В беседе со мной тов. Сталин, прекрасно знающий наше азербайджанское искусство, с большим одобрением отзывался об опере «Нэргиз», сказав, что, судя по этой опере, автор ее был человеком большого таланта. По инициативе товарища Сталина семье покойного композитора было выдано пособие в размере двадцати тысяч рублей. Полный творческих замыслов, страстного желания жить и творить ушел от нас Муслим Магомаев».

Так закончилась драматическая, но счастливая жизнь выдающегося композитора-чеченца Абдул-Муслима Магомаева. Художник уходит, но дело его остается. И не прерывается в потомках нить судьбы, особенно если они наследуют хотя бы часть таланта Мастера. Абдул-Муслим прожил недолго и не успел до конца реализовать свое дарование. Но Всевышний, наверное, благословил его гений и продолжил его в потомках композитора, посвятивших себя искусству.

Старший сын Муслима, Магомед Муслимович Магомаев, был первым художником в Чечено-Ингушском драматическом театре. Два известнейших староатагинца - Магомед Магомаев и великий танцор, народный артист СССР Махмуд Эсамбаев - работали вместе.

Вот как вспоминает об этом Махмуд: «Магомед был художником нашего театра. Его все ласково звали Мусик. Он хорошо играл на фортепьяно и на других инструментах. Он был красивый парень, с густой черной шевелюрой. Мы все очень любили его. Когда Чечено-Ингушская драматическая студия собиралась в Москву на учебу, Магомед тоже был зачислен в студию. В Москве он познакомился с девушкой Айшат, по фамилии Кинжалова. Она была то ли адыгейка, то ли черкешенка. Тоже студийка, будущая актриса. Как артистка, говорят, она была посредственная, но как гармонистка - очень талантливая. Вскоре они поженились, и он уехал жить к ней. Кажется, в Нальчик».

В 1942 году Магомед добровольно ушел на фронт. Через год во время отпуска он в последний раз увидел своего двухлетнего сына, названного в честь деда Муслимом. За год до гибели Магомед написал письмо, половина которого адресована маленькому Муслиму.

Война шла к концу. Фронтовики больше думали о победе, о доме, о семье. Мечтали и строили планы на будущее. И вдруг все рухнуло. Для Магомеда и его друга. В маленьком городке под Берлином, за девять дней до окончания войны, во время штурма укреплений гитлеровских войск друг Магомаева бросился с гранатой на гнездо автоматчиков. Старший сержант Магомед Магомаев кинулся ему на помощь. Вынести из-под огня раненого друга он не успел. Магомеда и его друга похоронили в братской могиле в местечке Квишин-Груфимский в Польше.

В 1952 году была произведена эксгумация праха погибших, и все они были перезахоронены в братской могиле в Хоине. В обнаруженных документах имеется запись: «Магомаев М.М.» - и далее даты рождения и гибели солдата. Фронтовые товарищи вспоминали Магомеда как очень храброго бойца и отличного товарища.

Айшат осталась вдовой. После войны она отдала сына Муслима на воспитание его дяде по отцовской линии Джамалдину, а сама вышла замуж. Джамалдин Абдул-Муслимович дал племяннику прекрасное образование и воспитание. Муслим окончил консерваторию и в 1961 году приехал в Чечню, на родину предков. Стал солистом Государственной филармонии. В его распоряжении находился Государственный симфонический оркестр, специально для Магомаева-младшего преобразованный в эстрадно-симфонический. За короткое время Муслим стал популярным. Ему присвоили звание заслуженного, а затем и народного артиста Чечено-Ингушской АССР. Карьера была головокружительной. Очень скоро он стал лауреатом международных конкурсов и народным артистом СССР. Казалось, ему достались все плоды успеха за деда и отца.

Муслим Магомаев-младший приехал в Грозный 19-летним парнем. С его слов о судьбе деда и отца рассказала 16 ноября 1961 года республиканская газета «Грозненский рабочий» в очерке «Композитор Муслим Магомаев». В том же номере в колонке объявлений было напечатано: «16 ноября 1961 г. Зал филармонии. Концерт симфонического оркестра. Дирижер Игорь Ковалев, солисты Муслим Магомаев (бас-баритон), Алаш Эдисултанов (труба). Начало в 7 часов 30 минут вечера». А 23 ноября в той же газете появился отзыв музыкального критика К. Исакова на упомянутый концерт: «Во втором отделении концерта выступали молодые солисты Алаш Эдисултанов и Муслим Магомаев - внук талантливого композитора, о жизни и творчестве которого несколько дней назад в нашей газете был напечатан подробный рассказ».

А рассказ этот начинался так: «В маленьком доме, что и поныне стоит на улице Субботников, в семье чеченца кузнеца-оружейника Магомеда Магомаева в сентябре 1885 года родился мальчик, которого назвали Муслимом. Это был третий ребенок Магомеда и Сегибат Магомаевых». И далее: «Азербайджанский народ высоко оценил заслуги композитора - чеченца Муслима Магомаева. Ему было присвоено звание заслуженного деятеля искусств Азербайджанской ССР, его имя носят Государственная филармония, школа, улица. Наследием талантливого композитора Муслима Магомаева по праву могут гордиться чеченцы, ингуши и все трудящиеся нашей республики. Его творчество достойно изучения и популяризации».

В Чечено-Ингушском республиканском краеведческом музее был уголок, посвященный первому профессиональному чеченскому композитору Абдул-Муслиму Магомаеву. Здесь находились его личные вещи: черкеска, шапка, кинжал, записная книжка, партитура оперы «Шах Исмаил», скрипка, ноты, письма, поздравление, направленное им в связи с открытием Чечено-Ингушского национального театра. Все это было подарено музею самим Абдул-Муслимом и его семьей.

31 декабря 1963 года корреспондент агентства печати «Новости» Виктор Буханов после возвращения певца Муслима Магомаева с международного конкурса в Хельсинки, куда он выезжал как представитель Чечни и где успешно выступил, написал очерк, начинавшийся так: «Муслим Магомаев. Сейчас о молодом талантливом певце знает вся страна. Одаренный артист - внук первого композитора-чеченца - не так давно с огромным успехом выступал в Грозном. Сейчас живет в Баку и совершенствует свое мастерство». Автор статьи, очевидно, не знал, что Муслим не просто выступал в Грозном, он был солистом Чечено-Ингушской филармонии, где проработал около двух лет. Связь Муслима Магомаева с Чечней не прерывалась еще долгие годы.

В 1975 году в Баку на 90-летие со дня рождения Абдул-Муслима Магомаева была приглашена делегация из Чечено-Ингушетии во главе с министром культуры Вахой Ахмедовичем Татаевым. Никто из выступавших ни словом не обмолвился о чеченском происхождении юбиляра. Татаев был возмущен этим, но терпеливо ждал, пока ему предоставят слово. И дождался.

«Сегодня вечер и нашего, и вашего композитора Муслима Магомаева, - начал Татаев. - Но он принадлежал не только нам с вами, а всему нашему многонациональному Советскому государству. Не будем спорить. Нет сомнения, что он сделал для азербайджанской культуры больше. Это и понятно, ведь у нас в те годы не было своего театра, не было очага культуры, где бы Муслим мог применить свой талант. Однако если Магомаев подарил вам всего себя, свой талант и свою жизнь, наверное, неэтично стараться отнять у него и его национальную принадлежность».

Благо, если на закате жизни человек смог вернуться к своим истокам, чтобы, оставив позади достойно прожитые годы, замкнуть цепочку судьбы. А если не получилось? Тогда люди начинают спорить, к какому роду-племени он принадлежал. И не из-за накопленного им богатства, а из-за его доброго имени и благородных поступков. Каждый хочет, чтобы такой человек остался в истории сыном его народа. И это прекрасно. Ни одна страна не захочет отречься от своих великих граждан, даже если в лабиринтах истории рвется нить, связующая их с родной землей. Так, в Эфиопии воздвигнут памятник Александру Пушкину как «великому абиссинскому поэту». А великого Шейха Мансура итальянцы вписали в свою историю как легендарного сына Италии.

Впрочем, нужно ли спорить, к какому роду-племени принадлежал человек, если он жил и творил для блага людей, если то, что от него осталось, принадлежит всем людям, независимо от национальности. Разве не об этом мечтал Магомаев, отдавая свой талант, свое сердце, свою жизнь творчеству! Он смог воплотить свой гений, но купил он это право высокой ценой - вечной разлукой с родиной. Абдул-Муслим навсегда останется композитором Азербайджана. Но из его биографии, к счастью, никто уже не вычеркнет: чеченец, родом из Старых Атагов.

Если крылья б дать вайнаху,

Он взлетел бы ветру вслед.

Он вознесся бы без страха

Из гнетущих душу бед.

И за южными морями

Не искал бы теплый рай,

Гордо реял над горами,

Защищая отчий край!

checheninfo.ru