Начал я свое письмо к Вам еще в конце сентября как частное лицо к ингушу и гражданину, а ныне обращаюсь к Вам как гражданин к руководителю братской Республики Ингушетия. Мое физическое состояние делало маловероятным нашу личную встречу – потому я и обратился к бумаге.
Я родился и рос в семье, где под одной крышей разговаривали на чеченском, ингушском, осетинском, кумыкском и русском языках и даже родители не могли точно сказать, на каком языке я сказал свое Первое СЛОВО! К тому же, еще в депортации я знал Евкурова Ахмада из с. Ольгеты (кем он Вам приходится, не знаю), но он был уважаем среди мюридов «Ворошиловки»… Все это, как мне казалось, давало мне право обратиться к Вам и высказать некоторые свои соображения по вопросу, который касается не только Вас и меня, но и наших потомков.
Получилось так, что я не отправил это письмо… «Ковыряясь» в Интернете, наткнулся на Вашу фразу, что у Вас тоже есть академики, старожилы и т. п. С этими Вашими академиками я работал, рос и, наверняка, я знаю их достоинства и личностные и профессиональные качества получше, чем даже они сами!
Не забудем, что человек есть дробь: что он есть на самом деле – числитель, а что он мнит о себе – знаменатель. Незабвенный Сугаип-мулла, а перед этим и Л. Н. Толстой именно так и рассматривали его. Человеком быть трудно, очень трудно, а стать «безперьевым двуногим существом» (И. Кант)и мнить себя орлом, хотя выше кола из плетня и не может воспарить – проще. Еще труднее, гораздо труднее встать на «путь» науки (1илма) и остаться верным Истине. Всякий, кто искажает прошлое, во имя каких бы высоких целей это ни делалось – враг своих, в первую очередь, потомков. Враг потому, что он лишает их верного ориентира – зрения души син са!..
После выхода книги Н. Нухажиева и Х. Умхаева: «В поисках национальной идентичности» прошла ее презентация, в которой, к своему сожалению, я не принял участия из-за состояния здоровья. Главное, из всего этого я понял Вашу позицию, и это побудило меня снова вернуться к своим размышлениям.
Что касается текста вышеприведенной монографии, то за каждым словом, предложением проглядывается попытка не поддаться эмоциям, не уподобиться любезным Вашим глазам, слуху, уму – «академикам и старейшинам». И это им, к счастью, удалось: они не переступили пределы приличия. Если у Вас остается еще надобность пополнения рядов своих «академиков», могу рекомендовать Вам решившего об ингушах и чеченцах вопрос радикально и окончательно: «ингуши – это нохчи, а чеченцы…» В Интернете нашел такое.
Я – профессиональный этнолог-кавказовед и за свою долгую жизнь прошел, проехал, пролетел всю территорию СССР, от Севера до Юга и с Запада до оконечностей Востока. Мне все это было интересно. Ведь одно дело — услышать, совсем иное – увидеть собственными глазами…
Из всего услышанного и увиденного я вынес убеждение, что нет больших и малых этносов, нет избранных, этнос миллиардный и этнос из нескольких сотен заслуживают одинакового уважения как оригинальный и самодостаточный субъект истории. Среди каждого из них, а их в СССР было множество, я встречал и достойных, и негодяев…
Чеченцы, как и ингуши, точно также подразделяются, как и все остальные: есть – нохчи, как и ламарой. Есть г1алг1ай, но есть и г1алг1алай – след которых, по словам Ахмада Сулейманова, тянется через Дагестан и Азербайджан куда-то на Памир, а может быть и далее! До перестройки «ламаро» воспринималось как оскорбление и именовали так только иноэтничных.
Опусы, если назвать вещи своими именами, Абадиева, Кодзоева, Дахкильгова, МальсаговаПунтика, Танкиева и прочих я лично воспринимал хладнокровно, исходя из житейского принципа, проверенного временем: «Собака лает, ветер – носит!»
Совершенно иное дело, когда вся эта абракадабра переносится на официальный уровень и поддерживается главою Республики. Вы, уважаемый Юнус-Бек, решились завершить заветную мечту многих поколений г1алг1алай. Решительность всегда похвальна, если это «дело» не продиктовано идеей фикс! Последняя, порожденная манией величия, демонстрирует неполноценность, психическую, внутреннюю ущербность индивида. Все это было бы безобидной шалостью отдельных индивидов, если бы не приобретало форму этнического, духовного психоза!! Подобных примеров тьма в истории и завершаются они обычно трагически. Маячащий перед глазами Ваших академиков и К* очевидный пример осетин – всего лишь мираж (подсуетились ребята и как бы получилось). Вопрос только в том – получилось ли?.. Временные, кажущиеся колоссы обрушиваются, причем, нежданно. Осетинские г1алг1алай об этом не думают, но есть среди них и не поддавшиеся временному наваждению. Как это ни парадоксально, заразе этой поддаются и весьма здравомыслящие и достойные люди: тому пример Дошлакъа Мальсагов, за что с ним порвал отношения незабвенный Нурдин Ахриев…
Я счастливый человек. Всевышний помогал мне быть свидетелем многих памятных встреч. Дело было в начале 70-х гг. прошлого столетия. Однажды я очутился в интернациональной кампании, где один из пустоголовых (а они, как правило, звонкоголосы) начал в своем тосте доказывать, какие они (осетины) молодцы.
Тамада, известный ученый, представитель той же национальности, и раз, и два одергивал молодого представителя партийной элиты республики. Через некоторое время тамада с позволения присутствующих развил поднятую тему.
— Во-первых, — сказал он, — меня не спросили о границах во время восстановления ЧИАССР. Не спросили согласия осетинского народа. Наши руководители, хотели они того или нет, унизили и оскорбили осетин. У нас на Кавказе было, есть и будет до светопреставления бытовать понятие о чести. Без Чести нет Человека – он пустышка, ноль. С его потерей и народ становится безликим. Только такие, как ты, — указал он пальцем на оратора, — безликие и безмозглые способны видеть в этом героизм, а мне стыдно, как и тысячам других. Вы опоганили и нашу историю. Нас выставили за девку с улицы, подхваченной ингушами, услугами которой долго пользовались, и за это унижение мы потребовали от них возмещения в виде кусочка территории. Если ты и тебе подобные этого не понимают, то это понимаю я и многие осетины и неосетины.
— А теперь, — сказал он, — молодой человек, за этим столом Вам нет места.
Способный слышать – да услышит это!! Вам, Юнус-Бек, крепко следует подумать прежде, чем принять решение.
Вы упомянули, очень кстати, «о братьях и их домах». Я знаю десятки и сотни житейских споров по поводу межи. При разборе подобных житейских случаев я первым делом замеряю участок со стороны улицы, а затем с бечевой в руках веду всех к концу огорода. В большинстве случаев огород этих обиженных всегда похож на концы раздвинутого указательного и среднего пальца – расширяющийся к концу участка… Даже поставленные перед фактом – не унимаются: Клянусь этим каламом, что вбивал кол в черту межи…
Я-то воробей стрелянный, спрашиваю прямо: С каким наклоном ты вбивал кол в эту самую черту?
Юнус-Бек, согласитесь, что рядом с таким «братом» живется порядочному человеку не совсем комфортно, даже если он единокровный брат…
Кстати, такие «братья» встречаются в Чечне во всех районах; они представляют все прослойки и профессии. Так что, можно считать это врожденным отклонением. Причем, эти люди на миру, как правило, самые «большие приверженцы справедливости, богобоязненности» и пр., пр. Человек, особенно у нас на Кавказе, нуждается в брате, но «брат», если он и единокровный, думающий только о себе, перестает им быть. У эллинов такого именовали – идиотес; у русских – куркуль, у чеченцев – ниша…
Мы по традиции рассматриваем народы как братские и… Все порядочные люди, независимо от цвета кожи, места проживания, языка – братья! Эта истина не подлежит сомнению. Непорядочные – братьями никому и никогда не были и быть не могут – это тоже извечная истина!
С чисто научной позиции в этом вопросе превалируют допуски, домыслы, продиктованные далекими от истины, в первую очередь политическими побуждениями. Этнос (народ) – многокомпонентный объект. Ныне на первое место выносится язык, тогда как базовый, опорный – нравственно-этическое поле, т. е. традиционная этническая культура и генетика, остаются в тени. Не будем обманывать ни себя, ни других: эти фундаментальные, основополагающие признаки этноса у нас – разные. Как образно выразился Эрсано из Шали в своем диспуте с Абадиевым: «Языку можно научить и попугая!»
В повседневной жизни не эти научные постулаты делают народы братьями, в самом прямом смысле слова, а судьба! Она и сделала братьями нохчи и г1алг1а и, надеюсь, на весь отпущенный нам срок.
Реальный пример. В начале нашего века я ехал в Элисту на международную конференцию. На посту Дагестана меня задержали, и аварец без соответствующей мзды отказался меня пропустить: возмущенные попутчики начали собирать «складчину» и тогда мне пришлось уступить. Следующим постом, на довольно далеком расстоянии от первого, был калмыкский. Там кого-то из наших попутчиков ожидали и на вопрос почему опоздали – всплыла история со мной. Офицер-калмык, такой же гражданин России, как и я, и аварец на нескольких машинах вернулись к дагестанскому посту и такую там подняли бучу, что моему аварскому брату эти несколько тысяч, наверное, запомнились на всю оставшуюся жизнь. Сомневаюсь только, что это станет для него уроком. Недаром же говорят, что горбатого только могила исправит.
Наука, если она претендует на научность, должна придерживаться истины, т. к. жизнь должна строиться и опираться на твердую почву. Спросите своих академиков: «Почему все населенные пункты от Эна-кхаьлла на востоке до Эги-кхаьлла на западе с этой приставкой основаны примаками». Это не случайность, а закономерность…
Хочу завершить еще одной былью. Речь идет об ответственности должностного лица не только в этом бренном мире, но и перед сущим.
В конце лета или в начале осени 1994 года из Средней Азии и Казахстана приехала к нам делегация от диаспор с инициативой обращения к Дж. Дудаеву с призывом отказаться от войны. Написали — передали. После этого Джохар собрал «старейшин» и стал разъяснять реальное положение дел и как профессионал рассказывал о современных средствах ведения войны: детально перечисляя их. Дело дошло до авиации. На вопрос: «Как мы справимся с авиацией?» — один из мажи-костыленосцев вскочил на сцену и стал размахивать «1аса»: — Мы их будем сбивать этими костылями…
Меня до сих пор гложут сомнения: это был розыгрыш или же случайность? Если это не было розыгрышем, то почему же Джохар – боевой генерал, не вызвал на сцену хотя бы первого добровольца, если не с автоматом, то хотя бы с обычным пистолетом? Почему не сказал: Если ваши костыли наделены такими возможностями, то я заранее прощаю свою смерть. Надеюсь также, что и родственники этого молодого человека не станут с вас спрашивать… А теперь, кто – кого.
Нетрудно себе представить, как быстро сдуло бы не только со сцены, но и из зала тех, кто собирался «уничтожить» всю авиацию, а заодно и саму Россию. Разве что президент испугался, что уборщицам придется убирать не только само помещение, но и прилежащую территорию с использованием хлорки…
Так нет же, он этого не сделал, хотя, будучи президентом – обязан был предпринять этот шаг. Напротив, сделал вид, что подчиняется «воле народа»! В памяти потомков — это самое темное пятно его жизни. Аллах – ему судья. Я с ним встречался не единожды, делил хлеб-соль. Но этот случай вытравить из памяти я — не в силах…
Совещание завершил он следующим рефреном: Хорошо! Я подчиняюсь вашему решению, но знайте! Сойдутся в этой смертельной схватке два самых дурных народа и за последствия я не ручаюсь.
Я – не политик, я этнограф. Как решится этот деликатный вопрос – ложится на Ваши плечи…
Уважаемый, Юнус-Бек Баматгириевич! Я вопреки советам Ваших академиков, старейшин и законам… посоветовал бы Вам спросить у ингушского народа – готов ли он потерять лицо? Уподобиться перед миром шансонетке, подхваченной на углу ресторана в 1934 году, а затем выгнанной без повода и веских причин, да без обеспечения её жизненных потребностей! Если – да, то!..
Муниципальный закон, как и прочие законы, сегодня принимаются, завтра отменяются — детьми юристов! Наряду с ними есть Законы извечные. Надеюсь, что у Вас хватит благоразумия не унизить ингушский народ. Он этого не заслужил!!
С уважением, Сайд-Магомед Хасиев, этнолог, куратор Института культуры Человека
