ЧЕЧНЯ. Радзивилл "Тебе боится – не спи. Моя – мужчина. Моя – не боится. Спать будет"

Инфопортал / История / Чеченские хроники

30-11-2021Просмотров: 1 262Комментариев: 0

ДАЙДЖЕСТ:

ЧЕЧНЯ. Радзивилл "Тебе боится – не спи. Моя – мужчина. Моя – не боится. Спать будет"

ЧЕЧНЯ. Реакция многих российских мусульман на объявление войны России Германией и Австро-Венгрией, а также на последовавшее нападение Турции и младотурецкое воззвание, была своеобразной.

Как известно, народы Кавказа оставались свободными от воинской повинности и призыву не подлежали. Известия о начале войны летом 1914 г. всколыхнули Кавказ, и к наместнику императора на Кавказе стали поступать многочисленные обращения от делегаций горских народов, желавших принять участие "в войне за Белого Царя". Русско-японская война дала положительный опыт использования особой Кавказской конной бригады, созданной из горцев-добровольцев, но в этот раз наплыв желающих служить был столь велик, что это позволяло рассчитывать на развертывание целого соединения. Высочайшим приказом от 23 августа началось формирование Кавказской туземной конной дивизии, часто именовавшейся "Дикой дивизией". Рядовой состав (всадники) и, отчасти, унтер-офицеры (урядники) набирались из добровольцев, представлявших практически все племена Кавказа. В Дагестанском полку служили горцы, разговаривавшие на 20 (!) наречиях. В Кабардинском, кроме всадников-кабардинцев, служили также балкарцы. Дивизия в составе трех бригад имела 6 четырехсотенных полков: Кабардинский, второй Дагестанский, Татарский, Чеченский, Черкесский и Ингушский и более 7 тыс. человек личного состава. Всадники принадлежали к тем горским народам, название которых носили перечисленные полки. На фронт они выступили "по доброй воле, будучи никем и ничем не принуждаемы". В обозе и хозяйственной части соединения служили только русские, так как горцы считали для себя подобную службу постыдной.

Многие офицеры дивизии представляли потомственную русскую аристократию и родовую горскую знать, служить в столь необычном подразделении считалось почетным и далеко не всем предоставляемым правом. Среди снискавших славу и известность – генерал-майоры князья Багратион и Вадбольский, полковники князь Амилахвари, граф Воронцов-Дашков, князь Святополк-Мирский, князь Хогандоков, подполковник князь Чавчавадзе и др. Помощником полковника Мерчуле – командира Ингушского полка – был французский принц (!) из департамента Сены подполковник Наполеон-Мюрат – правнук знаменитого маршала Франции; мать "принца Напо" происходила из знатного княжеского грузинского рода Дадиани. В дивизии служили потомок царей Иверии светлейший князь Георгий Грузинский, бывший офицер прусской армии князь Радзивилл, известный всей России редактор "Нивы", критик и знаток балета Ивлев (Светлов), горцы Бекович-Черкасский, Ханы Эриванские, Ханы Шамхалы-Тарковские и другие. И хотя большинство всадников совсем не говорили по-русски, взаимопонимание между чинами дивизии было полным, чему в немалой степени способствовали прикомандированные к каждой сотне прапорщики горской милиции – представители наиболее уважаемых родов горских селений. Офицеры, чутко относившиеся к вере, традициям и обычаям горцев, пользовались уважением и популярностью, часто перераставшими в привязанность. История "Дикой дивизии" не дала ни единого случая дезертирства.

Каждый всадник прибывал в дивизию, как правило, со своим конем, шашкой и кинжалом. За коня выплачивалась компенсация, в месяц каждый горец получал 20-25 руб. – приличные по тем временам деньги, а за каждый Георгиевский крест следовала надбавка в 3 руб. Первоначально на должность начальника дивизии планировался князь Орбелиани, но Наместник на Кавказе просил Николая II в знак внимания и милости к народам Кавказа назначить начальником его младшего брата Михаила – талантливого кавалерийского офицера. Известие о состоявшемся назначении вызвало неподдельный восторг у горских всадников, по свидетельству очевидцев, с гордостью произносивших: "Велики Кенезь Михалка – бират Царя!" Более года Великий князь Михаил Александрович умело командовал дивизией, которая неоднократно отличалась на Юго-Западном фронте и приобрела заслуженную славу во время боЈв в Карпатах, весной 1915 г., в Заднестровье осенью 1915 г., на Днестре у Гайворонки, во время Луцкого прорыва 1916 г.

Реплика по поводу. Существование дивизии, в рядах которой доблестно сражались дети и внуки тех, кто в XIX в. воевал против русской армии на Кавказе, в значительной степени опровергает распространенные до сих пор представления, включая представления нынешнего президента РФ, о дореволюционной России как о "тюрьме народов". Ее яркая история осталась красивым примером братства по оружию и сердечных отношений между русскими и народами Кавказа.

Из воспоминаний офицеров Кавказской туземной конной дивизии

"В первое время в сторожевом охранении были не редки случаи, когда всадник расстилал бурку и спокойно укладывался спать, а на требование офицера бодрствовать отвечал: "Тебе боится – не спи. Моя – мужчина. Моя – не боится. Спать будет".

"Я был дежурным по (Кабардинскому) полку и, проходя спешно, мимо часового у денежного ящика, отдавшего мне честь, сделал шаг ближе и машинально протянул руку, чтобы убедиться в целости печати – мне показалось, что она не в порядке. В то же мгновение надо мной сверкнула шашка часового. По-русски он не знал ни слова. Но устав знал твердо".

"В племенном отношении состав офицеров был смешанный. Кроме русских были грузины, осетины, кабардинцы и балкарцы. Первые же бои выдвинули много отличившихся всадников, произведенных в прапорщики, однако в полк (Кабардинский) принимали только по постановлению общества господ офицеров, так же, как и вновь производимых из училищ […] Отношения среди офицеров были чрезвычайно дружеские и сердечные. Никому в голову не приходило считаться с национальными или религиозными особенностями. Все чувствовали себя русскими офицерами, членами одной и той же семьи. В числе наших полковых обычаев была обязанность адъютанта полка при общих обедах или ужинах в собрании подсчитывать, сколько присутствует христиан и сколько мусульман. В зависимости от оказавшегося большинства снимали папахи или в них же оставались".

"Великий Князь Михаил Александрович посетил в госпитале умирающего горца. Когда Великий Князь отошел от кровати, умиравший произнес: "Через глаза нашего Михаила сам Бог смотрит"".

"Горцы-мусульмане награждались Георгиевскими крестами, на которых изображение христианского святого было заменено двуглавым орлом империи. Однако кавказцы, думая, что им вручается второстепенный знак отличия Военного ордена, при награждении часто запальчиво говорили: "Нэ нада с птыцэй, давай с джигытом!""

checheninfo.ru