В августе 1917 года горские джигиты едва не спасли Россию от революции…
Управляющий Военным министерством беседовал по телефону. Б ледное лицо бывшей звезды российского терроризма было неподвижно, голос тих и спокоен. В это время распахнулась дверь, и в комнату ввалился грузный человек с густой седеющей шевелюрой, куцей черной бородкой и острыми, глубоко посаженными глазками. Воззрившись на Савинкова, он истерически завопил:
- Пока вы здесь болтаете по проводу, горцы подходят к Петрограду!
И выбежал вон.
А тем временем к пригородам российской столицы действительно подходили вооруженные горцы — чеченцы, ингуши, кабардинцы, черкесы, дагестанцы, осетины. Эти были части знаменитой Дикой дивизии, сформированной из кавказцев-добровольцев в самом начале первой мировой войны.Дикая дивизия (официально называвшаяся Кавказской Туземной конной дивизией) во время первой мировой войны воевала на Румынском и Юго-Восточном фронтах. Всадники - горцы прославились блестящими кавалерийскими атаками, наводившими ужас на германские и австровенгерские части. После Февральской революции, когда русская армия под влиянием большевистской агитации стала стремительно разлагаться, Дикая дивизия осталась в числе немногих частей, сохранивших дисциплину и отличную боеспособность. «Когда армейские солдаты избивали своих офицеров, оскорбляли, плевали в лицо не только в переносном, а в самом подлинном значении слова, — среди этого безумия и полного развала «дикие» горцы казались еще дисциплинированнее, чем до революции», - утверждает фронтовой корреспондент и военный писатель Николай Брешко-Брешковский.
Летом 1917 года под Калушем германские войска прорвали фронт. «Героическая революционная» армия бежала как стадо баранов, бросив позиции. На опасный участок спешно перебросили Дикую дивизию. «Всадники врезались в лавину ошеломленной от внезапного нападения немецкой пехоты, расстраивали боевые порядки немцев, наводили ужас на спасшихся от града сабельных ударов...» - вспоминал ротмистр Анатолий Марков. Генерал Лавр Корнилов, назначенный летом 1917 года Верховным главнокомандующим, высоко оценил боеспособность и надежность кавказских полков. Выступая перед личным составом дивизии после смотра в галицийском местечке Заболотове, Корнилов сказал:
- Орлы Кавказа! Я счастлив, видеть вас в таком изумительном порядке. В вас сохранился еще тот дух, который начинают терять наши войска.
Путь на Петроград24 августа 1917 года частям Дикой дивизии были приказано грузиться в железнодорожные эшелоны. Вскоре горцы прибыли на станцию Дно, расположенную в 200 км от Петрограда. «Все пути были заставлены эшелонами с частями Туземного корпуса, вспоминал генерал Краснов, проезжавший через Дно. В зале Iго и 11-ГО классов и в буфете, несмотря на ранний час, столпотворение вавилонское.
Офицеры, всадники, солдаты. Кто спит на полу или на лавке, кто уже обедает, кто пьет чай, кто разложил карты и в толпе откровенно диктует приказание. Кухонный чад, волны табачного дыма...»
Наконец, 28 августа в дивизии был зачитан приказ генерала Крымова. Генерал сообщал о том, что в Петрограде начались бунты и что получены сведения о возможности диверсий на оборонных заводах, работающих на армию. «Теперь, как никогда, в столице должен быть порядок, - говорилось в приказе. - Для поддержания этого порядка мы и посылаем вас».
Во время погрузки в эшелоны на станции Дно раздался взрыв, в результате которого погибло 10 человек. Теракт окончательно убедил горцев в том, что в столице начался большевистский мятеж.
«Черкесы пришли!»К16 часам дня 28 августа два полка Дикой дивизии под командованием князя Александра Гагарина заняли Вырицу и станции Семрино и Сусанине — в 42-х верстах от Петербурга. Однако тут движение прекратилось, так как за Семрино участок дороги оказался разобран железнодорожниками.Не имея связи со штабом дивизии, князь Гагарин решил готовиться к наступлению. Всадники принялась восстанавливать разобранные пути. Одновременно конные разъезды были направлены в сторону Павловска и Царского Селадля оперативной разведки.
На рассвете 29 августа у станции Антрошино ингушский разъезд натолкнулся на солдат Царскосельского гарнизона, отправленных на защиту «рубежей революционной столицы». При первой же атаке ингушей солдаты бросились в рассыпную. Выяснилось, что «революционная» оборона Петрограда была пустым мифом - встретив даже небольшие группы всадников, «защитники революции» улепетывали со всех ног, практически не оказывая сопротивления. Слухи о перестрелках близ Павловска и Царского Села вызвали настоящую панику в Петрограде. «Кучи солдат, бродивших по улицам, одуревших от безделья и лузганья семечек, завидев всадников в непривычной для глаз форме, кидались в первую попавшуюся подворотню с криком:
— Черкесы пришли!
Через час-другой уже не было в Петрограде улицы, не было квартала, где бы «своими собственными глазами» не видели бы черкесов», - пишет очевидец тех событий.В Зимнем, где заседало Временное правительство, и в Смольном, где окопался питерский совет, творилась сумятица. По коридорам и лестницам метались перепуганные министры-социалисты и вожди «революционной демократии». Кричали о защите Петрограда, этой красной цитадели, о сопротивлении до последних сил, но никто не верил ни в красную цитадель, ни в сопротивление. Министры, еще недавно встававшие в героические позы и призывавшие «отдать жизни за свободу народа», в панике разбежались, свалив свою ответственность на Керенского, которому были предоставлены «диктаторские полномочия».
Казалось, что Временному правительству и новоявленному «диктатору» Керенскому осталось править считанные часы. Столица оцепенела в ужасе.
ПредательствоНочью 28 августа командир Дикой дивизии князь Дмитрий Багратион получил секретное предписание генерала Крымова о занятии Петрограда горскими частями. Предусматривался захват правительственных учреждений и банков, караулы на вокзалах и железных дорогах, на телефонной станции, в Михайловском манеже, а также окружение казарм и разоружение солдат столичного гарнизона. Однако князь не торопился выполнять этот приказ. Командир дивизии, которого сослуживцы называли «бесталанным генералом» и «полным ничтожеством», решил выждать и посмотреть, на чьей стороне будет победа. По приказу Багратиона отправление частей дивизии в Петроград было прекращено.
Тем временем в Вырице князь Гагарин ждал подхода остальных частей. Он не мог наступать с двумя полками, поскольку опасался оторваться от основных сил наступающей армии и попасть в «мешок» окружения. А подкрепления так и не походили.
Генерал Крымов, находившийся под Лугой, тоже колебался. Получив приказ Корнилова быстро двигаться с войсками на Петроград, Крымов начал долгие и невнятные консультации с эмиссарами из Петрограда и Ставки. Пока мятежники совещались и сомневались, в Петрограде начали действовать. Против корниловских войск социалисты бросили свое самое эффективное и разрушительное «оружие» — агитаторов. По железнодорожным станциям были пущены тысячи агитаторов «от Керенского» — и ни одного от Корнилова.
Казаков и драгунов даже не пришлось особенно уговаривать — как только появились эмиссары петроградского совдепа, они арестовали своих офицеров и приняли революцию.
Им не устоять... А что же Дикая дивизия? социалистом было нужно найти «подход» к горцам, которых они не понимали и которых боялись. И тут, как нельзя, кстати, свои услуги Временному правительству и «революционной демократии» предложила мусульманская делегация из представителей Всероссийского мусульманского совета - Милли Шуро. Этот совет был избран в мае 1917 года для «руководства и координации действиями мусульман страны». Главой Милли Шуро стал осетинский социалист Ахмед Цаликов, председателем исполкома - татарский эсер Гаяз Исхаки. Совет полностью поддерживал Временное правительство и его премьера Керенского.
Ночью 28 августа в Смольном состоялись консультации между руководителями Милли Шуро и представителями социалистических партий. Уже под утро в коридоре левый журналист Николай Суханов (Гиммер) встретил члена исполкома ВЦИК, одного из лидеров меньшевиков Федора Дана (Гурвича). Тот довольно произнес:
- На фронт, против Дикой дивизии сейчас послали депутацию. В нее входит Шамиль, внук знаменитого имама Шамиля... Это сильное средство. Им не устоять...
«Делегаты указывали на всю опасность участия в братоубийственной войне ингушей, - сообщалось в одной из корреспонденции. - Моральное впечатление разъяснений для ингушей было огромное. Все, как один, заявили, что для них чрезвычайно тягостна та роль, которую им навязывают».
Затем в Вырице, где обосновалась штаб-квартира прибывшей бригады, агитаторы собрали митинг. Делегаты убеждали горцев «не участвовать в корниловской авантюре».
К концу переговоров подоспел князь Гагарин. Он приказал немедленно арестовать питерских агитаторов. Однако решимость офицеров и всадников была уже поколеблена. Князь Чавчавадзе ответил что «по вековым обычаям делегаты пользуются святым правом гостеприимства» и отказался выполнить приказ.
30 августа на станции Чолово, где находился князь Багратион и его штаб, состоялось общее заседание всех полковых комитетов дивизии под председательством полковника Султан Крым Гирея. Была избрана особая делегация к Временному правительству, по три человека от каждой части, которая должна была засвидетельствовать верность дивизии законным властям.
Покаяние «туземцев»К тому времени ситуация вокруг столицы резко изменилась. Генерал Корнилов и его Ставка были блокированы в Могилеве. Генерал Крымов застрелился. «Надежные» части при первой же возможности переходили на сторону правительства. Ужаснувший было всех путч, превратился в нелепый фарс. Керенский, нежданно-негаданно оказавшийся триумфатором, тут же возомнил себя гениальным полководцем. Он занял пост Верховного главнокомандующего и торжественно провозгласил себя главой Директории. «Бонапартик в бабьей кофте» упивался потоками славословий в свой адрес, не замечая, что реальная власть ускользает из его холеных рук. А в Петрограде уже во всю хозяйничал большевистский Военно-революционный комитет, почти открыто готовивший государственный переворот. Хлынувшие из подполья точно стаи оголодавших крыс большевики заполонили совдепы и всяческие комитеты. «Краса и гордость революции» — матросы-балтийцы, зверски замучившие своих офицеров, разъезжали на грузовиках по городу, терроризируя, грабя и убивая горожан.
31 августа в Петроград прибыла делегация Дикой дивизии во главе с князем Багратионом. В Зимнем дворце горцев принял Керенский. С важным и даже почти царственным видом Александр Федорович выслушал заверения о лояльности дивизии Временному правительству и лично ему. «Керенский благодарил нас, сказав, что другого решения от Туземного корпуса и не ожидал», - сообщал Султан Крым Гирей. На следующий день делегаты посетили Смольный, где по этому случаю состоялось торжественное заседание. «Дикая дивизия пришла с повинной»,- не скрывал ликования один из лидеров меньшевиков, давний приятель Ленина Юлий Мартов (Цедербаум).
За столом президиума восседали председатель Президиума ВЦИК Николай Чхеидзе, видный деятель меньшевистской партии Ираклий Церетели и один из лидеров большевиков Лев Каменев (Розенфельд). Кавказцы особо приветствовали Чхеидзе и Церетели, обращались к ним на «ты» и называли «великими вождями». В ответной речи Церетели «необычайно задушевно» приветствовал «туземцев» — и как сограждан, и как земляков. Извинения были принесены и приняты. Под «темным корниловским прошлым» подводилась жирная красная черта. Всадники Дикой дивизии, которые едва, не стали то ли «спасителями России от хаоса и анархии» (для одних), то ли «слепым орудием палачей Русской Революции» (для других), теперь готовились к возвращению на родину. А в Петрограде распевали новую частушку:
Перед Питером коней горцы придержали,
А в Тамбове калачей с нетерпеньем ждали.
Загрустил тут генерал — трудно быть героем,
И на «отдых» главкомверх едет под конвоем.
Тимур МУЗАЕВ
checheninfo.ru
