Об учениях Кунта-Хаджи и графа Л. Н. Толстого

Снова парадокс судьбы. Халифат ко времени принятия чеченцами ислама уже давно перестал быть тем, чем был при первых халифах. Исламский мир раздирается внутренними противоречиями, и от его былого единства, казалось бы, ничего и не оста-лось, разве что везде и всюду гонимые суфийские ордена. Вот эти-то божьи люди, «сюпа нах», гонимые отовсюду, нашли себе пристанище там, где в недавнем прошлом арабам противостояли насмерть. «Сюпа нах» своим личным поведением, гуманностью, смиренностью, трудолюбием, бескорыстностью и многими, многими другими чисто человеческими чертами победили потомков закоренелых врагов ислама. Более того, суфии принесли сюда идею об антибожественном характере сословно-иерархического (феодального) общества, что перед Аллахом все от рождения равны. ТАМ будут зачтены не рождение от знатных родителей, не наличие несметных богатств, а справедливые деяния!!! Хотел бы обратить особое внимание на расставленные акценты: не покорность Аллаху и власть имущим, что широко пропагандировалось во всем исламском мире, а правда, справедливость!!!

Известно, что в 1418 году на территории сельджукского государства, разрушенного Тимуром, произошло восстание народных масс во главе с шейхом Бадреддином Симави. Ударная сила восставших, суфийский орден «торлаки», был предан «анафеме». В других мусульманских регионах мира представители торлаков не замечены. Однако в Чечне они мирно дожили до коллективизации. И это не вызывает удивления и вопросов? Особенно в свете тех ужасов, которые приписываются мюридам в русско-советской историографии!

Вполне допустимо, что антифеодальные выступления кавказцев, зафиксированные дагестанскими учеными с VIII века, достигли своего апогея в XV веке, если не одновременно с выступлением в Турции, но идеи суфизма, в том числе и выдающегося правоведа исламского мира Симави, оказали огромное и непосредственное влияние на мировосприятие горцев в последующем. Шейх, за сто лет до Кампанеллы, проповедовал идеи равенства, во всяком случае, религий Писания и людского рода.

Суфизм, идеологически обновленный шейхом Симави, не совсем идентичный, мягко выражаясь, своим омонимичным собратьям остального мусульманского мира, стал собственно кавказским вариантом, который, в конце концов, вылился в мюридизм. Кавказские народы новых учителей воспринимали, и это вполне естественно, как оппозиционеров официального ислама тех времен: шиизму и суннизму. Это понятно и с практической стороны, так как с той стороны постоянно ощущалось стремление к подчи-нению горцев.

С другой стороны, ислам кавказских горцев (большинства) принят, как известно, добровольно, когда канула в прошлое угроза военной экспансии. Воспринят ислам, базируясь на принципе: «Нет в религии принуждения». А отсюда закономерный вопрос: могли этот, скажем, кавказский суфизм породить «воинственный мюридизм»? Навряд ли! Пока ученые, даже дагестанские, шепчутся, как и каким образом легализовался мюридизм в том виде, в каком мы его узнали! Возникает и следующий ряд вопросов, непосредственно связанный с предыдущим: почему духовник Гази-Магомы и Шамиля отрекся от своих питомцев? Почему Гамзат-бек находился в оппозиции к партии Гази-Магомы и Шамиля, почему его столь быстро ликвидировали? Не слишком ли утрированно, прямолинейно мы воспринимаем появление кадиризма в Чечне и его бурное распространение? Не связан ли он с укоренившимися духовными традициями, восходящими к идеям суфиев и их местных последователей? Недаром же и Гази-Магома выдвинулся первоначально с лозунгом борьбы с ненавистными Аллаху и истинному исламу социально-иерархическим строем и его сторонниками, за чистоту ислама, против пьянства и разврата в верхах. Кунта-Хаджи опирался на традиции «сюьпа нах» и сам им стал. Среди возрождавших принципы кавказских суфиев он был первым в новое время.

Когда разговор заходит о чеченском народе, его трагической судьбе и т.д., у меня это ассоциируется с картиной, когда мухи бьются об оконное стекло. Не только мы, но и наши предки очень часто уподоблялись этим мухам. Это, наверное, потому, что современники автоматически ставят всех, подчеркиваю, всех в один ряд: как живых, так и мертвых. Между тем и среди них, как и среди современников, были всякие: святые и грешники, мудрые и глупые, честные и подлые, герои и трусы, труженики и лентяи. Пер-вые не всегда могли доказать свою правоту, ведь им, как испокон веков повелось, представлялось, что очевидное незачем доказывать. Вторая категория лиц, в какой бы эпохе они ни жили, всегда криклива, суетна и разрушающа. Их амбиции, в самом широком понимании, приводят к пропасти не только их одних, это было бы справедливо, но и остальных. С другой стороны, правомерным следует считать и то, что невиновные терпят бедствия даже в большей мере, чем зачинщики, хотя бы потому, что в свое время они не сумели и не смогли остановить вторых, причем ясно осознавая ожидающий всех финал. Под жернова этого замкнутого круга наш народ систематически попадает, и тем не менее это ничему никого не научило. Где тот камень, о который мы всегда спотыка-емся? Кто его найдет? Какая сила уберет его с дороги? Да и хотим ли мы его найти и устранить?!

Воистину верные слова сказал г. Черномырдин: «Хотели как хорошо, а получилось, как получилось!» Как в вышеприведенном высказывании, сложилась судьба мюридизма на Кавказе. Одно из радикальных, в гуманистическом плане, религиозных на-правлений, было искусственно превращено в антипод!!!

До сих пор никто не занялся изучением изначальной сущности мюридизма, динамики его развития и тех кризисов, которые он пережил. Тех исторических событий, которыми он вызван к жизни. Мы не претендуем на окончательное раскрытие проблемы. Осознаем, что для этого потребуется не только много сил, но и времени. Наша задача состоит в постановке проблемы, чтобы молодежь серьезно задумалась, прежде чем сказать разного рода крикунам и агитаторам: «Это Путь прямой — мы пойдем по нему»!

Мы фактически «знаем» о мюридизме только то, что нам преподносилось и преподносится извне. Приняв ислам в качестве дара свыше, сделав его знаменем равенства и справедливости в борьбе с несправедливой системой (сословно-иерархической, феодальной), вознесла личность на пьедестал невиданного в мире величайшего человеческого достоинства. Наши предки, горцы Кавказа – мусульмане суфии, этого добились. Добились без университетов и академий, без философов и экономистов, без марксистских учений, что производитель продукта должен владеть и распоряжаться им!!! Что придумало человечество выше этого? А их потомки не смогли не только отмежеваться от интраобраза мюрида, а с радостным воплем приняли сие приношение на тарелочке с зеленой каемочкой и, как ни печально, стали действовать по преподнесенным рецептам!!! Мы тоже не отвергли сей муляж, а полностью отказались от собственного, реального, действительного его экстра-об раза.

Навсегда останется тайной, где и кем был разработан этот коварный, чертовски изощренный план подмены, переворачивающий все с ног на голову. Понятно, что авторы плана преследовали свои цели и, следует признать, добились своего. В любом случае снова возникает вопрос: где были наши мудрые и героические предки, которые позволили всей этой белиберде не только привиться на нашей почве, но и расцвести ей буйным цветом при имаме Шамиле, который, как это показала жизнь, меньше всего думал о газавате, воздаянии Аллаха и т. д.? Кстати, это с нами случается не впервые.

Всем и навсегда следовало бы запомнить, что все лисы, которые начинают петь нам сладкозвучные песенки, всегда хотели и хотят отнять у нас сыр. Можем ли мы когда-нибудь, хотя бы в будущем, понять, что наш горский суфизм и мюридизм (во всяком случае, кадирийи) базируется на ценностях ислама времен Пророка и принципе его первых халифов: «нет принуждения в религии», и человек, тем более его душа, принадлежит только самому Аллаху!

Мы встретились, с сожалением приходится в этом признаться, с новой волной доброхотов модернизации ислама нашими руками, когда весь мусульманский мир живет своими собственными представлениями об Аллахе, исламе и справедливости. Мы пожинаем плоды собственного легкомыслия. Легкомыслие, как утверждал Кунта-Хаджи, родная сестра короткой памяти. Не наказ ли это нам, потомкам, хорошо знать и разбираться в собственном прошлом!

Итак, суфизм у народов Кавказа утратил многие свои традиционные черты со времени, когда суфии пришли сюда и нашли здесь приют. Интересно, что именно здесь, у яростно сопротивлявшихся арабам и исламу, они почувствовали себя востребованными и равноправными людьми.

Мюридизм зародился на Кавказе первоначально на идейной основе местной разновидности суфизма. Мюридизм не отвергал суфийских, выработанных здесь со временем, ценностей. Мюридизм задумывался не как воинственное сектантское, закрытое течение, аналогичное движению катаров, а как учение, открытое для всех, кто стремится самосовершенствоваться, как это было во времена «юкъйихкина к1енти». Одним из учителей Кунта-Хаджи я назвал бы шейха Мансура, который и сам начал свои (пока не изученные) духовные реформы не с чистого листа. Кунта-Хаджи победил имама Шамиля и перевернутый мюридизм только потому, что в народе, пусть не во всем, сильны были еще традиции времен «юкъйихкина к1енти». Учение Кунта-Хаджи Кишиева исходит и опирается на прочную идеологическую базу «кавказского суфизма».

1. Ахмадов Я. 3. История Чечении с древнейших времен до конца XVIII века. - М., 2001.

2. Curaypu И. М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времен. — М., 1997

С-М. Хасиев