Нахские праздники и культовые обряды

Как и многие древние народы, наши предки в давние времена обожествляли солнце. Для исторических нахов восход солнца был явлением чуда, изгоняющим тьму и их ночные страхи. Утреннее торжественно-величавое появление на небе дневного светила, пробуждающее людей и природу, было для наших предков высшим понятием могущества. Среди множества больших и малых божеств и идолов, которым поклонялись нахи-язычники, божественность солнца, по убеждениям древних, выделялось явностью силы, которой это светило обладало. Задумчивый взгляд горца на земле и выше не находил более значительного и могучего объекта для поклонения, чем солнце, обладающее вечной и благодающей мощью. Всякая деятельность средневековых нахов зависела от небесного светилы, и оно определяло ритм их жизни. Чрезмерность солнечных дней и их недостаточность вызывали большие неприятности и даже беды для людей. И этим прямым, непосредственным влиянием дневного светила на жизнь и быт людей можно объяснить культ солнца у многих народов.

Столетиями наблюдая за движением солнечного диска, наши предки установили, что ход солнца, его отдаление или приближение к земле имеют прямое отношение к изменениям в природе. И древние нахи сделали соответствующие выводы относительно зависимости окружающей их природы от движения ближайшей к земле звезды. Так в давние времена нахи составили неписанный солнечный календарь, имеющий четкие начальные, промежуточные и завершающий год даты, а также определение времен года и названий месяцев.

Автор весьма благодарен покойной Мадаевой З.А., книга которой под названием «Народные календарные праздники вайнахов» очень помогла мне при работе над данной статьей. Спешу сообщить читателю, что все названия месяцев и обрядов, а также структура нахского солнечного календаря взяты мною из книги Мадаевой ЗА.

Согласно годичному циклу движения солнца, наши предки подразделяли год на 2 части - аьхкенан зама (летнее время) и 1аьнан зама (зимнее время). По древнему преданию в период летнего солнцестояния солнце «гостило дома» 2-3 недели, а во время зимнего солнцестояния - 3 дня и 3 ночи. С делением года на 2 периода было связано и народное представление о двух мирах: «маьлхидуьне» - солнечный мир, в котором светит солнце и «бухара дуьне» - тот свет, мир мертвых. Тот свет, по убеждению древних нахов находился там, где садилось солнце. У наших предков было устойчивое поверье, что летом и днем солнце освещает наш мир и дарит всему живому на земле устойчивость и прочность и даже саму жизнь (растительному миру).Зимой и ночью же считалось, что солнце светит мертвым. Отсюда нахами делался вывод, что когда в мире живых лето, в мире мертвых зима и наоборот.

Периоды зимнего и летнего солнцестояний отмечались нашими предками торжественными языческо-магическими обрядами. В дни солнцестояния повсеместно происходили общественные жертвоприношения солнцу -мекха маьлха саг1а - зерновые пожертвования солнцу, которые предполагали оказание помощи солнцу в его благополучном выходе из «летнего» или «зимнего» домов. В нахских обществах по случаю праздника выхода солнца из «дома» (летнего или зимнего) устраивались застолья с обилием разнообразной пищи. Был обычай в эти праздничные дни раздавать соседям и особенно сиротам и нуждающимся мяса забитых по случаю праздника животных и круглых солнцеподобных хлебов.

Так как Новый год у наших предков начинался с «рождения» зимнего солнца, то и праздновался он в месяц Наджигонцхой (Мадаева З.А.с.11), в первый месяц года по нахскому солнечному календарю. Молодежь возводила снежную крепость, символ зимнего солнечного дома. И эту крепость необходимо было разрушить именно в тот день, когда солнце «входило в свой зимний до», то есть, в первый день зимнего солнцестояния.

Красочно описан Мадаевой З.А. обряд «взятия снежной крепости», предшествующий наступлению Нового года по нахскому календарю. С большой радостью и ликованием молодые нахи и детвора снежными ядрами разрушали снежную крепость, «помогая» этим действием выбраться солнцу из «зимнего дома» и вернуться к живому миру, к людям. Далее исследователь вайнахских праздников и обрядов Мадаева весьма художественно рисует встречу древними нахами Нового года. После «взятия» зимней крепости, на ее развалинах молодые люди устанавливали укороченный, примерно до 2х метров дубовый ствол с ветками и высохшими листьями. Этот ствол укрепляли в вертикальном положении, обложив его основание толстыми сухими прошлогодними ветками, которые сверху засыпали также сухими листьями. Ветки самого дубового ствола увешивали дарами уходящего года, специально припасенными для этого случая - орехами, грушами, яблоками, виноградом, колосьями зерновых и хлебными бубликами. Ну чем новогодняя елка-дуб наших предков была хуже современной новогодней елки? На вершину дубового ствола ставили несколько зажженных свеч, и местный жрец произносил молитву. Жрец, а вместе с ними все собравшиеся вокруг ритуального дубового ствола обращались к персонажу Пура-нана (Мать мерзлоты), которая почиталась как божество, чтобы она не сердилась и не насылала на общество зимнюю стужу и болезни людям и животным. После молитвы старшие подавали детям разрешительный знак и детвора быстро расхватывала висящие на ветках новогоднего дуба угощения-подарки. Детские налеты на подвешенные подарки раскачивали вертикально установленный ствол и зажженные свечи с его верхушки падали на сухие листья и ветки вокруг дубового ствола. От горящих свеч загорались сухие листья и ветки, а через некоторое время пламя огня перекидывалось и на сухой дуб-«елку». После возгорания ствола, сопровождаемого радостными криками окружающих его взрослых и детей, в огонь добавляли жертвенное топленное масло и колосья зерновых. Пожирая эти «жертвы» новогодний костер вспыхивал с яростью дикого зверя. Люди не выдерживая натиска огня, отходили от него на безопасное расстояние, и жрец возносил очередную молитву. На этот раз он молился отцу зимы - доброму началу, с просьбой вступить в свои зимние права и уберечь людей от несчастий. От этого новогоднего огня, который почитался священным, древние нахи уносили в свои дома угольки и зажигали у себя новые костры обновления и надежды. Новое солнце и новый огонь вселяли в наших предков уверенность в будущее.

Празднуя в дни зимнего солнцестояния наступление нового года, нахи надеялись на счастливую сытую жизнь. В этот первый зимний месяц года мужчины занимались рубкой леса, уходом за скотом. Нахские женщины в зимние месяцы пряли шерсть, ткали сукно,изготавливали одежду для семьи и конечно занимались детьми.

Празднование выхода солнца из «зимнего дома» плавно переходило в торжества по случаю наступления нового года - керла шо. От вышеописанного праздничного дуба, символически сожженного в честь нового солнца, в каждый дом несли угольки и, как было сказано ранее, в домах нахов зажигались новые очаги. Для поддержания этого огня заранее на корню сушили дубы. И на празднование Нового года эти уже высохшие дубовые бревна, очищенные от веток, клали одним концом в домашний очаг. Сожжение фруктовых деревьев у наших предков считалось большим грехом. Когда у кого-либо в поселении бревно дуба сгорало до тех размеров, что ствол дерева входил в дом и хозяева дома закрывали входную дверь, в гости к ним стучались соседи. Они поздравляли хозяев с Новым годом и по их приглашению усаживались за праздничный стол. Гостям ставились всевозможные угощения - свежевыпеченный на новом огне хлеб, мясо, сыр и хмельные напитки ниха и куо. Горящие новогодние стволы дубов служили объектом еще одного магического обряда древних нахов. Через стволы этих горящих новогодних дубов с большим усердием перепрыгивали и взрослые, и дети в надежде уберечься в наступившем году от беды и порчи. Этот обряд перепрыгивания через огонь восходил к древней магии «очищения огнем» и был распространен по всему Кавказу и даже за пределами наших краев. В новогоднюю ночь люди готовились к борьбе с нечистой силой, потому что бытовало поверье в нахских обществах, что именно в эту ночь нечисть набирается наибольшей силы. Наши предки после заката солнца в эти праздничные новогодние дни не выпускали из дома детей и молодых снох, боясь, что те упадут в грязном месте, то есть там, где может находиться нечистая сила. В жилых помещениях и в хлевах по углам раскладывали железные предметы и ветки шиповника, являющиеся символами устрашения темных сил. После новогодней ночи, проведенной за обильным столом в еде и употреблении мельных напитков, наступало утро нового года. Но это утро по поверью суеверных нахов, могло принести большие неожиданности: наши предки были подвержены опасениям магии «первой встречи». Благополучие человека в новом году зависело, по мнению нахов, от качеств человека, который первым в новом году приходил в гости или встречался вне дома. Если первым посетителем или встречным человеком оказывался «беркате стаг» -благодатный человек - за благополучие в течение наступившего года можно было не беспокоиться.

По истечению месяца Наджигонцхой вступал в свои права второй месяц года - Мархин бутт (месяц поста). Некоторые нахские общества, живущие в непосредственном соседстве с христианизированной Грузией, видимо приняли от грузин поверхностное христианство, что выражалось по данным историков, в соблюдении нашими предками семидневного поста и ношении некоторыми нахами маленьких медных византийских крестов на шее. Немногочисленные горные нахские общества имели и христианские храмы, развалины некоторых из них сохранились до наших дней. Посещались эти христианские храмы темными горцами-язычниками не от избытка религиозных чувств, а, по всей видимости, из-за погоды.

Накануне праздника дня весеннего равноденствия дети, как и перед новым годом, ходили по своему селу и поздравляли взрослых с праздником. За эти поздравления в каждом доме для детей были приготовлены подарки в виде орехов, яблок, вареных яиц и круглых солнцеподобных хлебцов. В конце дня радостные и возбужденные дети делили между собой подарки сельчан. К вечеру праздничного дня разжигались считающиеся магическими костры, которые символизировали солнце. И вновь, как и вдень празднования Нового года, дети и взрослые исполняли обряд «очищения огнем», весело и шумно перепрыгивая через костры.

По истечению трех суток после дня весеннего равноденствия наступало время выхода плуга в поле. Для проведения первой борозды в этот день выбирался ловкий и удачливый в жизни пахарь. Так как «день выхода плуга» был особый праздник, первая вспашка проходила после благословения жреца и его молитвы. В малолюдных обществах, при отсутствии жреца, его функции обычно выполнял местный старейшина. В своих молитвах жрец, а вслед за ним и участники пахоты молились верховному божеству Деле и Елте (покровителю хлебов), прося у них хорошей весны и дружных всходов зерновых. При вспашке первой борозды производили и ритуальный сев зерна. Затем, после завершения символической пахоты «первая борозда» и ритуального сева начинался двухдневный праздник. Вся лучшая еда и напитки выносились на общественный стол и всякий желающий в эти дни ел и пил, радуясь наступающей весне.

После празднования дня «выхода плуга» через 2-З недели, когда появлялись всходы зерна, посеянного при ритуальном севе, приступали к основной пахоте и севу. Изголодавшиеся за долгие зимние дни по работе, наши предки за время весенней пахоты и сева проливали сто потов, но были довольны этой своей жизнью.

Лень очень порицалась нахами. О благе труда и вреде лени говорят многие древние нахские пословицы и поговорки. Здесь Мадаева З.А. приводит старинные нахские пословицы и поговорки, осуждающие лень и безделье:

«Кто бегает летом от дождя, зимой бегает от снега»

«Летом поленишься - зимой помучаешься»

«Потеряешь один день летом, будешь голодать двенадцать дней зимой»

«У кого не «кипел» летом мозг, у того не будет кипеть зимой котел»

«Того, кто не работал летом, зима заставляет носить себя на спине»

«Разговорами не наполнишь кувшин»

«Кто не бережет летом шерсть, зимой заморозит ноги».

После завершения посевных работ наступал четвертый по счету месяц года Тушоли бутт. Месяцу Тушоли, олицетворяющему в представлении древних нахов богиню плодородия и деторождения, Мадаева З.А. уделила особое внимание и несколько страниц текста своей книги (с.46-51). Мадаева в завершении своего рассказа о божестве Тушоли указывает, что в 1881 году мусульманским духовенством был запрещен культ Тушоли. В сознании нахов богиня Тушоли почиталась как покровительница плодородия и весны. Символом богини Тушоли являлась прилетающая в этом месяце священная для нахов того времени птица удод. Начало этого месяца сопровождалось большими торжествами и весельем. Ко дню праздника Тушоли в каждом нахском доме хозяйка готовила обрядовые лепешки - три круглые и одну треугольную. В этот день самостоятельный хозяин обязан был забить овцу или козу, причем часть жертвенного мяса и угощения приносились в святилище Тушоли. В этом святом и почитаемом древним обществом месте одетый во все белое жрец освящал приношения и молился, прося у Тушоли урожай и благоденствие нашим предкам. Деревянные кубки и ковши наполнялись хмельными напитками ниха и куо и начиналось пиршество. Жрец с пожизненным статусом в этот день приносил из дома в святилище байракх (хоругвь) и идол богини. Идол Тушоли ставили в святилище за специальной занавеской. Этот переносной идол Тушоли в виде женской фигуры изготовлялся из дерева, но в некоторых горных обществах были и каменные образы Тушоли. Священная хоругвь-байракх представляла собой матерчатое полотнище, натянутое на четырехгранное древко, на вершине которого устанавливалось изображение бараньей головы, сделанное из гнутого железа. Над изображением бараньей головы были укреплены три звонких колокольчика, своим звоном при переносе байракх в святилище Тушоли сообщающие обществу о предстоящих праздничных торжествах.

В день Тушоли одной из важных функций жреца было гадание. Накануне праздника Тушоли еще с вечера в святилище приходили молодые девушки и женщины, в надежде с помощью жреца выведать у идола Тушоли свое будущее. Для гадания жрец выносил из святилища идол Тушоли, при этом действии и в других случаях лицезреть богиню имел право только священнослужитель, для простых смертных было воспрещено смотреть на Тушоли. Даже нечаянно брошенный взгляд на богиню считал святотатством. Помимо личностных гаданий, жрец по поведению богини мог предсказывать и другие события, могущие серьезно повлиять на жизнь и благополучие общества в целом. Если Тушоли, по мнению жреца сердилась и вообще проявляла свое неудовольствие, сельчане тотчас же по знаку священнослужителя в страхе бежали в поля и затаптывали часть посевов, стараясь этим актом смягчить гаев капризной богини.

Да, наши предки в те давние времена были божьими детьми, еще не нашедшими истинного Бога. Иначе нельзя объяснить обращение женщин к Тушоли, как к «божьей дочери». Женщины молились Тушоли со словами: «Мы просим у тебя, а ты проси у Бога". Этот деревянный идол в форме женской фигуры почитался как покровитель плодородия и материнства. И к этому идолу нахские женщины обращались с такими просьбами: «Тушоли, мы почитаем твой день, явились к тебе и просим твоей благодати. Подари не родившим детей, а родившихся сохрани и от болезней обереги. Дай нам урожай обильный, дождь своевременный и солнце яркое!».

Был в день Тушоли обязательный для всех обычай: каждый идущий на праздник приносил в жертву богине веточку дерева, которую он должен был оставить у святилища. И никто не убирал эти кучи веток, пока они сами не сгнивали. Считается, что культ богини Тушоли имеет урартские (тейшебаини) и хеттские корни. Некоторые исследователи кавказских обрядов, например Л.П.Семенов находит явные параллели в функциях кавказской Тушоли и двух других древних богинь - вавилонской богини Иштар и фригийской богини Кибелы. Профессор А.А. Захаров отмечает сходство кавказского божества Тушоли и фаллистического памятника с сирийской богиней Герой. По мнению Захарова храм Тушоли - это упрощение иеропольского храма Геры. И это сходство храмов - на Кавказе и в Сирии - усиливает гипотезу тех ученых, которые утверждают, что транзитной родиной нахов по пути из междуречья Тигра и Евфрата на Кавказ была именно Сирия (Шема).Многие народы Кавказа до позднейших времен имели идолов Тушоли в виде женской фигуры.

Серьезное внимание Мадаева З.А. уделила описанию божества Сели. Автор подробно высветила все ипостаси этого божества, почитаемого языческими нахами за одного из главных вершителей судеб людей.

По нахскому неписаному календарю, нить времени с 22 мая по 22июня вилась в рамках пятого по счету месяца года Сели бутт. Средневековые нахи почитали Селу богом грома и молний (Зевс) и очень боялись его прогневить. Жрецом определялось место поклонения Селе. Обычно святилище этому божеству устраивали возле разбитого молнией крупного дерева или на месте, где от гневных молний Селы погибал человек. Ярость и гнев божества Селы выражались в ударах молний и в громе. После первого грозового дождя и весенней радуги древние нахи готовились к празднику Сели. В день праздника Сели, этого нахского Зевса, соседям запрещалось просить друг у друга уголек для розжига костра, а также выбрасывать золу из домашнего очага, особенно в темное время суток. У каждого нахского общества было свое святилище Сели. Если это место находилось у склепа, где был захоронен погибший от удара молнии человек, то мертвеца ежегодно поминали посещением склепа и жертвоприношениями в честь Сели. У нахов был обычай укладывать погибшего от удара молнии человека в склепе в сидячем положении и при оружии. В равнинных обществах ввиду отсутствия каменных склепов убитого молнией человека хоронили в катакомбных могильниках и возле нее устраивали святилище Сели. В праздничный день Сели после молитвы жреца у святилища божества резали жертвенного козла или козу. Перед закланием козла обводили трижды вокруг каждой семьи общества, затем жрец обрызгивал «святой водой» всех жителей поселения также троекратно. Взятая жрецом из родника вода считалась освященной после ее внесения в святилище Сели. По рецепту жреца эта «святая вода» применялась при лечении многих болезней. Эта вера в «святую воду» имела явно христианские корни. Отголоски былой веры наших предков в божество Сели слышны и сегодня в чеченских названиях молнии «Сели-хьаьштиг» - Бич Сели радуги «Сели 1ад»-лук Сели. Некоторые разрушенные временем святилища Сели сохранились в Ингушетии: Кори-Сели, Воуш-Сели, Дик-Сели, Оуши-Сели и другие.

Название следующего месяца года явно указывало на те полевые работы, которые велись в эти дни нашими предками. Он так и назывался месяцем косы - мангал бутт. В горных обществах нахи именовали его также «асар до бутт» - месяц прополки, или «цанарой бутт» - месяц косарей. У этого месяца своего определенного божества не было, поэтому особых праздников и жертвоприношений в это время не проводилось.

Следующий 7-ой месяц в нахском календарном порядке назывался Мятсели бутт. И от божества Мятсели по поверью наших предков зависело благополучие земледельцев. Вполне возможно, что нахи жертвоприношениями задабривали и это очередное божество, но письменных источников об этом автор не нашел.

Наступало время покосов и жатвы и эти дни не обходились без покровительства высших сил. В данном случае таким покровителем считалось божество Мяцхали, и его имя носил восьмой месяц года. Покосы трав и жатва начинались в те давние времена практически одновременно. Соответственно одним был и праздник сенокоса и жатвы. Следует отметить, однако, что день начала сенокоса назывался «мангал боьду де» - день выхода косы, а день начала жатвы «марс тосу де» - день выхода серпа.

Перед сенокосом и жатвой следовали обязательные семейные трапезы, люди молились Мяцхале и другим божествам с просьбами о хорошем урожае и семейном благополучии. Начинали полевые работы испытанные и скорые в работе люди. Начинать сенокос должен был благодатный и опытный мужчина, а начало жатвы доверяли удачливой и ловкой женщине. Начиналась жатва молитвой женщины: "Пусть передо мной урожай созреет, - пусть наполнятся наши закрома зерном и пусть наши дома будут полны детей!". После начала сенокоса и жатвы выбранными людьми, к работе приступало все взрослое население общества.

Второе название месяца Мяцхали было Этинга бутт от слова етт - корова.

Девятый месяц года нахи называли Тау бутт. На этот месяц приходились дни отавы или вторичного покоса. Особых обрядов и праздников в Тау месяце не зафиксировано. И в связи с краткостью данных об этом месяце перейдем к описанию средневековых обрядов вызывания дождя у наших предков. Очень впечатлительны нахские обряды вызывания солнца или дождя, выведенные Мадаевой З.А. на страницах своей книг и когда наступает пора нескончаемых дождей или палящего солнца, так и хочется последовать примеру наших предков и приступить к исполнению соответствующего погоде обряду. В далекие пятидесятые годы, находясь в изгнании в Казахстане, я и мои десяти-двенадцатилетние сверстники исполняли обряд вызывания дождя следующими словами:

Одна капля, две капли

В масле галушки,

О великий Дела,

О великий Дела,

Дай нам дождя,

Дай нам дождя.

(Цхьа т1адам, ши т1адам,

Даьттан чохь йоькаш,

Йо, везанДели!

Йо, везанДели!

Дог 1а лолахь тхуна,

Дог 1а лолахь тхуна.)

Все эти обряды вызывания дождя были связаны с молитвами и просьбами к богу-громовержцу Сели. Этого, по мнению средневековых нахов-язычников, главного бога наши предки называли и Сели, и Дела. Самым распространенным магическим действием вызывания дождя был обряд с ряженым. Полураздетого мальчика-подростка окутывали ветками, травами или, укрывая голову ряженого, надевали на него сноп конопли или хьоьгу-ли, поясом при этом уборе служила веревка. В разных нахских обществах ряженый имел различные имена. Среди горских нахов ряженого звали "хьоьгули" - от названия растения, "одетого" на мальчика и буквально означавшего "жажда". Веселая ватага подростков одетых в тулупах и шубах наизнанку водили по всему селу от дома к дому ряженого, держа его за узду-веревку, которой главный фигурант обряда был опоясан. И у каждого дома ряженого обливали водой, но за этой водной процедурой следовало вознаграждение.

Хозяйка дома ставила на землю посуду, из которой она только что обливала водой ряженого и выносила из дома подарки для участников обряда. Переходя от дома к дому, дети постепенно наполняли свои сумки и мешки кусками сушенного мяса, фруктами и вкусными лепешками. После получения подарков дети еще сильнее распевали обрядовую песню:

Это есть хьоьгули!

Приносящая дождь!

Дай дождя, Дела!

С неба теплым пролей, на землю благодатным разлей!

Собрав после таких трудов продукты и гостинцы со всего села, участники обряда на окраине поселения делили между собой собранное "богатство". Ряженому полагалось две доли за его особую роль в ритуале. Затем с ряженого снимали его специфическую одежду и бросали ее в речку или в лужу, в любом случае в мокрое место. Здесь тоже по поверью наших предков действовало правило имиативной магии: к мокрому должно было явиться мокрое - дождь.

Весьма интересным был обряд вызывания дождя у кистов (кистинцев). Кистинские женщины собирались у организатора магического обряда, “гота нана” - мать плуга. Самуде гю жилую и уважаемую участницу обряда одевали в белую одежду и сажали ее на плуг. Старуха, усаженная на плуг, читала молитву Деле с просьбой о дожде, и была обязана поститься, пока не прольется дождь. Пост же свой она прекращала только, выпив дождевую воду. В плуг с отягощением в виде старухи впрягались четыре-шесть женщин и, громко молясь о дожде, эта процессия двигалась к реке. Сидящая на плугу старуха, распевала обрядовую песню:

Дай дождя Дела,

Поля урожайными сделай, Села.

Если тебя нет дома, то приди домой,

Если ты дома, дождь пролей.

Кошке бросить - крошки нет!

Собаке налить - каши нет!

И с такими жалостливыми песнопениями, подойдя к реке, женщины несколько раз протаскивали плуг по значительно за период засухи обмелевшему речному дну. Затем обливались речной водой и возвращались в родное село. В селе бывшие «упряжные» ходили с обрядовой песней по домам своих односельчан и их в каждом дворе сперва обливали водой, но вслед за этим обливанием "труженицы плуга" получали вознаграждения в виде фруктов, сушенного мяса и молочных продуктов. Если некоторые вызывальщицы дождя наглели и просили денег, их словесно посылали на ближайший от местности городской базара то и куда подальше...

Не могу обойти вниманием еще одну замечательную обрядовую песню. Эта песня из Чеберлоевского общества и вызывали ею дождь, а солнце:

Пока козий рог не расплавится,

Пока птичий мозг не закипит,

Пока кошачий язык не вывалится,

Пусть светит солнце, Дела!

Раскапывание могил и выставление костей наружу, вынос из каменных склепов мумифицированных трупов, переворачивание освященных камней и каменных крестов - все эти магические действия совершались нашими предками с надеждой изменить погоду в нужном для общества в данное время направлении, в сторону дождя или солнца. Когда начинались непрестанные дожди, могущие погубить урожай на корню, древние нахи совершали обряды вызывания солнца: закапывали могилы и кости, убирали в склепы скелеты, в свое время с надеждой на дождь вынесенные на солнце. С целью вызывания солнца выравнивали поваленные памятники, каменные кресты. Молодые нахи устраивали процессии с ряженым только в этом случае ввиду необходимости солнечного тепла и сухости, в ряженого бросали золу, землю - все сухое, но ни капли влаги. Снова пример имиативной магии к сухому - люди просили сухое солнце.

Дети вызывали солнце следующей песней:

Пусть покажется солнышко, Дела!

Пусть закипит птичий котел, Дела!

Пусть ослепнут вороны, Дела!

Пусть оживут мертвые, Дела!

С наступлением осени наши предки начинали перегон скота с летних пастбищ. Называлось это время жа аренга лохку бутт-месяц перегона овец на плоскость.

Этот месяц имел еще несколько имен:

Жа лоргу бутт-месяц стрижки овец,

ардар бутт-месяц молотьбы,

ма 1аш бутт-месяц рогов.

къиги бутт-месяц ворон и последнее:

Мехи бутт-месяц ветров.

Этот многоликий десятый месяц года исчислялся с 22 сентября по 22 октября. Перегон скота и стрижка овец, проводившиеся в этом месяце, сопровождались веселыми вечеринками молодежи и жертвоприношениями-ц1есаг1а. В первую очередь жертвенное мясо раздавали сиротам и малоимущим людям. В жертву приносились лучшие бараны. Была также у нахов в эти осенние дни традиция навещать больных людей, принося им всевозможную еду-мясо, фрукты, мед и.т.д.

Для проведения стрижки устраивались "белхи" - это означало, что при проведении стрижки на безвозмездную помощь к владельцу овец придут соседи и родственники. В эти дни устраивали щедрые общественные трапезы с песнями и танцами.

Был обычай у древних нахов - шерсть с первой остриженной овцы хранить до следующего года. Когда стрижка всех овец завершалась, хозяин дарил немного шерсти участникам белхи в том количестве, чтобы каждому хватило не менее чем на пару носков. Надо отметить, что у многих народов Кавказа были идентичные вайнахским земледельческие и животноводческие обряды и праздники.

Активные земледельческие работы заканчивались в 11-ом месяце года. Длился этот месяц с 22 октября по 22 ноября и имел название Эрх1 бутт - месяц случки. В середине месяца Эрх1 бутт устраивался небольшой праздник, предваряющий «ка лоляу буьйса» - ночь выпуска барана. Специально выбранный человек руководил процессом случки овец. Держа в руках обрядовые печенья, бывалый овцевод впускал баранов в загон к овцам. Чтобы овцы дали здоровый и красивый приплод, по древней традиции на одного из баранов сажали одетую в яркую одежду девочку, подвесив у нее на шее небольшой мешочек с символической едой для пастуха.

По завершению всех этих осенних работ начиналось время вечеринок и свадеб

Год завершал месяц под названием Ог1ой бутт. По преданию нахов, Ог1ой - в древности считался божеством. Этим именем назывались также и какие-то легендарные перелетные птицы, которые либо вымерли давным-давно, или изменили маршрут своих перелетов над нахскими горами. По старинным данным птицы Ог1ой прилетали вслед за отлетом журавлей и, остановившись на неделю в вайнахских горах, вновь куда-то улетали. У нахов была примета: если птицы ог1ой прилетали в четверг днем - год будет сухим и неурожайным. Прилет же этих птиц ночью предполагал урожайный и удачный год.

В завершении рассказа о временах года необходимо поведать и о нескольких временных циклах в году, не входящих в рамки одного определенного месяца. Имеется ввиду период времени после зимнего и летнего солнцестояний, характеризующихся наиболее низкой и высокой температурами года. Периоды эти - по древнему нахскому исчислению, начинаются по истечению 25 дней после солнцестояний и называются зимней и летней чиллами. «Чилла» по-персидски означает 40, следовательно, и количество дней чиллы равняется сорока. После несложных расчетов мы узнаем время начала и завершения зимнего и летнего чиллов. Итак:

Начало зимнего чилла:22дек.+25 дней=17 января.

Конец зимнего чилла: 17 янв.+40дней-=27февраля.

Начало летнего чилла:22 июнь+25 дней=17июля.

Конец летнего чилла: 17июл+40 дней=27 августа.

По окончанию зимнего и летнего чиллов зима и лето по нахскому календарю длятся еще по 25 дней. Следует отметить, что двадцатипятидневка после зимней чиллы имеет и завершающие этот период времени 7 дней с особым названием бардал 1аьзи, что в переводе с арабского означает , "дни старухи".

У чеченцев сохранилось старинное предание о днях бардал 1аьзи:

В давние времена овдовевшая мать семерых дочерей пожелала вновь выйти замуж. Скрепя сердце дочери обещали ей подыскать жениха с условием, что мать проведет накануне весны семь ночей на улице. Не совладав со своим желанием выйти замуж и решив, что весна уже наступила, старуха согласилась с условием своих дочерей, но, не выдержав на улице предвесеннего холода, умерла на седьмую ночь.

Наши предки этот предвесенний период холодов называли «жерочун шело» - вдовий холод», или «1ай-б1аь-стий къаьста хан» - время, отделяющее зиму от весны. Народное предание гласит о том, что якобы бардал 1аьзи сказал чилле: «Если бы я был таким длинным, как ты, я бы заставил лопнуть рог у трехлетнего быка».

Действительно, период бардал 1аьзи очень неустойчив, и в иной год может хлестнуть наступающую весну жесточайшим морозом.

В пантеоне древних нахов было божество Кинч, считающееся матерью луны, однако происхождения этого культа и его значимость для наших предков не ясны.

Зато вполне ясны функции культа Елта - покровителя хлебов. Это божество, по поверью нахов охраняло урожай от стихийных или иных бедствий - ураганов, пожаров и так далее. Неизвестно только, требовал ли культ Елта жертвоприношений, или это божество можно было умилостивить одной лишь молитвой жреца. Со временем почитание Елта видимо снизилось до ничтожности, и имя этого божества в позднейшие времена стало обозначать просто урожай-Ялта.

Очень почитаемым был у нахов культ волка, еще со времен ранних алан являющийся символом мужества и силы. Даже южные соседи алан - грузины переняли у наших предков поклонение культу волка. Не случайно царь Грузии 5 века Вахтанг носил прозвище «Горгасал», означающее «волчья голова». Примечательно, что на золотом шлеме Горгасала было изображение волка. Нахская традиция идеализации волка, восхищение его силой и смелостью имеет древние корни, связанные с сарматами. Еще во времена могущественных сарматов, поклоняющихся волку, их воины вели себя в сражении, подражая своему «покровителю» волку.

Вот что пишет по этому поводу римлянин Валерий Флакк (перевод С.М.Перевалова): «И вот примчался с диким ревом ужасный отряд сарматских (древние нахи-Р.Я.) молодцев; крепки у них панцири из скрепленных гибких частиц, и такое же покрытие у коней; простертая за плечи и голову коня еловая пика...» Сарматские (нахские -Р.Я.) воины и внешне старались походить на своего кумира и покровителя - волка. О волчьих повадках и внешности сармат свидетельствуют римлянин Овидий Назон (43г.до н.э.-1 бг.н.э): "Грубый голос, свирепое лицо - истинный образ Марса: ни волосы, ни борода не подстрижены ничьей рукой, десница всегда готова наносить раны, вонзая нож, который всякий варвар носит на привязи у бедра." (Аланика 1999 №1 .с.236.)

В фольклоре нахов мир людей тесно переплетается с миром волков. В древних нахских сказаниях нередко создаются образцы кровного или молочного родства между нашими предками и волками. Наделяя волка сверхъестественными качествами, древние нахи давали своим детям волчьи имена и вешали им на шею волчьи амулеты, которые по поверью нахов-язычников оберегали детей от болезней и опасности. О магическом воздействии культа волка на сознание даже современных чеченцев свидетельствуют многие старинные поговорки, возвеличивающие этого зверя. Об остаточном язычестве современных чеченцев-мусульман говорит и тот факт, что даже в наши дни потерявший по причине халатности или вследствие кражи ценную вещь чеченец прибегает иногда к силе магического культа волка. После долгих поисков вора, пострадавший прибегает к последней и самой сильной мере воздействия на вора, принародно угрожая сжечь сухожилие волка, если к определенному сроку ему не возвратят его украденную вещь или деньги. Если словесная угроза не подействует и сухожилие волка действительно будет сожжено, то по убеждению не расставшихся с язычеством чеченцев вор иссохнет, как мумия, и в итоге умрет. Не следует забывать и те недавние времена нашей ичкерийской истории, когда культ волка был восстановлен и скульптурные изваяния диких собак, то бишь волков, были установлены у административных зданий.

Богиня ветров Фурке также считалась значительным божеством. Разгневанная Фурке, по убеждению древних, могла ураганным ветром нанести большой урон людям на море, а также погубить посевы зерновых. У нахов существовал обычай перед дальней дорогой бросать вслед за путником горсть зерна. Это зерно считалось жертвоприношением Фурке, и богиня ветров могло за это уберечь человека в пути от бед. По крайней мере так думали наши предки. Воздух в древности был наполнен запахом войны и кровавых сражений. Война могла придти к нахам внезапно, но и сами наши предки несли В своих руках ее разящее жало, совершая воинственные походы в чужие края. И военная удача нахов зависела, на их взгляд, от милости или гнева бога войны Молыз. Эго был вневременной и главный вершитель судеб воинов, и не только их.

Культ бога войны Молыз (Марс) был очень значим у наших предков еще с древних времен. Воинственность и благородство аланов (нахов), подчеркивал еще Аммиам Мэпцеллин (1994г.с.494): "о рабстве они не имели понятия, все они благородного происхождения, а начальниками они и теперь выбирают тех, кто в течении долгого времени отличался в битвах". Дапее Мзрцеллин пишет: «Нет у них (алан-ря.) ни храмов, ни святилищ... но они втыкают землю по варварскому обычаю обнаженный меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу...» (1994г.с.494.) Эту точку зрения о воинственности алан (предков чеченцев, ингушей, осетин, карачаевцев и т.д.) разделял и Помпоний Мела: «Марс у всех главный бог, вместо изображений посвящают ему мечи и пояса, а вместо жертвенных животных убивают людей"» (Аланика № 2.с.230). Историки отмечают преемственность от скифов до алан в преклонении перед «марсовым мечом», вонзенным в землю. После исследования "царского" могильника Дачи историк Т. А.Прохорова пришла к выводу о том, что меч мифоритуальной практике у скифов, сарматов и алан является кумиром военного божества. Исходя из свидетельств древних историков, автору представляется возможным ассоциировать средневекового нахского бога войны Молыза именно с Марсом. В столь грозное и воинственное время, каковым являлось средневековье были востребованы только здоровые и мужественные люди-воины Старость и слабость в доисламский период на Кавказе и вне его были подвержены насмешкам и презираемы. У средневековых горцев Кавказа существовало пренебрежение к дряхлым старикам, которых зачастую убивали свои же сыновья. Так, в Кыз-буруне (Каб.Балк. Респ.) существует легенда о том, что в этой местности в древности старцев сбрасывали в пропасть. Подобное же место избавления от немощных стариков было и неподалеку от с.Ерокко. Здесь с вершины «злой горы» сбрасывали в плетенных корзинах людей преклонного возраста. Избавлялись от одряхлевших родных и близких, На правом берегу р.Аше. напротив аула Красноалександровского находится «гора старости» или «скала стариков». На этой горе от рук своих молодых и здоровых родственников погибали впавшие с старость и болезни родители. Можно не сомневаться, что подобные «скалы или горы старцев» находились и в краю нахов-язычников. Укладывание уже не владеющих своим телом родных старцев в каменные склепы можно даже считать для того жесткого времени проявлением гуманности.

Нельзя обойти вниманием и культ Эштара. Это божество считалось владыкой подземного мира, под власть которого после завершения своего земного существования должны попасть все смертные. Уходящие в царство Эштара обеспечивались всем необходимые для удобств в потустороннем мире. Рядом с покойником клали его оружие, предметы обихода и др. Эштар был завершающим культом в пантеоне политеизма языческих нахов.

Руслан Ясаков

checheninfo.ru