Л. Канфер: Слабакам в Чечне не место.

Я был одним из первых журналистов, кто снимал Рамзана Кадырова после того, как его назначили силовым вице-премьером – летом две тысячи четвертого. Он говорил, что Чечня в скором времени не просто будет восстановлена, а построена заново; что сюда будут приезжать туристы, что она покажет пример всей стране по темпам развития и строительства. В тот момент республика лежала в руинах. Тогда казалось, все это фантастика. Прошло восемь лет… 

Сегодня многие повторяют это слово – «фантастика». Но уже в другом значении – в настоящем времени. Кадыров сдержал слово. Он знал, о чем говорил. Это то, что его отличает от всех остальных политиков. Они сколько угодно могут говорить красивые слова, раздавать обещания, а потом, когда их не выполняют, так же красиво объяснять, что их не правильно поняли… 

Кадыров держит слово, чего бы это не касалось: его друзей, его врагов, строительства, бизнеса – всего. Я знаю в своей жизни не так много людей, а политиков еще меньше – кто отвечает за свои слова. Одни его ругают, другие хвалят, третьи пристраиваются в фарватере… Сегодня это не более чем мышиная возня. Все то, в чем его упрекают, за что его критикуют, позабудется. Останется построенная им Чечня, завершенная война, возрождение нации. Он уже вписал себя в историю России и Кавказа.

Многие мои коллеги говорили: ну, что ты хочешь, конечно!.. Он же сын президента. У него все козыри были на руках, отчего бы и не сотворить такое чудо… 

Они не знают, о чем говорят. Да, Рамзан Кадыров был сильной фигурой и при жизни отца. Но не единственной. Гибель Ахмат-хаджи многие восприняли, как шанс, как сигнал к захвату власти. Казалось бы, они тоже на стороне федеральной власти, тоже воюют с бандподпольем, что тут делить? На самом деле, у них были свои интересы. У них были свои военизированные группировки, свой бизнес – легальный, а чаще криминальный, свои «крыши» в Москве, свои покровители, свои виды на раздел республики. У всех у них были руки по локоть в крови. Достаточно вспомнить Мовлади Байсарова и его отряд «Горец». 

Помню, как году в две тысячи третьем я сдуру поехал в одиночку снимать грозненских безработных – как они на территории завода Ленина копали нефтяные колодцы, чтобы хоть как-то прожить. В этот момент нагрянули бойцы Байсарова – за данью. Увидев меня, они попросту решили меня похитить, чтобы потом потребовать выкуп. Тогда жизнь мне спас мой друг-чеченец. Он сумел их убедить, что безнаказанно это не пройдет.

В те времена удержать власть было совсем непросто. Даже Рамзану Кадырову. Но ее нужно было удержать. Страшно себе представить, если бы он не смог, если бы к руководству республикой пришли они – люди, которые и по ментальности, и по понятиям оставались полевыми командирами. Грозный и сейчас лежал бы в руинах, а боевики хозяйничали в республике, как у себя дома.

Кадырова часто упрекают в том, что он слишком строг, порой даже жестокий, что он не демократичен, что он слишком авторитарен… Давайте на секунду представим, что Чечня управляется примерно так же, как Евросоюз… Эту власть давно бы уже смели. 

Здесь не было оппозиции. Были вооруженные до зубов криминальные кланы, требовавшие власти и денег. С ними, что ли вести диалог, садится за стол переговоров? Из Европы легко судить, почему на Кавказе слишком мало демократии. Они попросту не понимают: со слабой властью на Кавказе никто не считается. Любое проявление слабости воспринимают как сигнал к свержению власти. Поэтому Кадырову сегодня альтернативы нет. Он единственный, кто способен удержать власть. И не просто удержать – использовать ее для строительства новой Чечни.

В две тысячи седьмом мне посчастливилось быть рядом с Рамзаном Кадыровым, когда завершалось восстановление Грозного. В два ночи он приехал инспектировать реконструкцию стадиона Белимханова. Его отстроили за два месяца… Казалось бы, на этом бы и успокоиться… Задача выполнена… Восстановленный Грозный две тысячи семь и нынешний – две тысячи двенадцать – это таких же два разных города, как Грозный двухтысячного и две тысячи седьмого.

Два года назад я привозил в Грозный своего друга. Десять лет назад он по разнорядке приезжал в Чечню рядовым милиционером из владимирской глубинки «поддерживать конституционный порядок». Он не видел Грозный все эти десять лет. Он был не то, что поражен… у него пропал дар речи… 

Мы снимали его реакцию, его впечатления от увиденного…. И сравнивали с тем городом, в котором живет он сам. Его Лакинск загибается от воровства местного начальства и абсолютного наплевательства на людей. Мы спорили с ним тогда. Я говорил, что чрезмерная власть так же плоха, как и полное ее отсутствие. Но он, натерпевшись от безвластия, от воровства чиновников всех уровней и мастей, стал ярым фанатом Рамзана Кадырова.

В глубине души я тоже понимал, что он прав… Да, в его родном Лакинске можно выйти и помитинговать. Но толку от этого никакого. В Грозном же нет акций протеста, но республика строится и процветает.

Все спрашивают, на какие деньги? Мол, это центр кормит Кавказ. Да, наверное: субсидии идут в Чечню колоссальные. Но, извините меня, не каждому же их дадут. Попробуй, доверь такие деньги кому-то другому – не Кадырову, не то, что новостроек, небоскребов, даже дороги не будет. Рамзан Кадыров научился добывать деньги для своей республики. Что здесь плохого? Да, может быть, для пермяков он не самый лучший глава республики. А для чеченцев лучшего и не надо, потому как никому другому такие деньги не доверят.

Когда Кадыров только заступал на капитанский мостик, за его спиной злословили: ну, какой из него топ-менеджер! Ни институтов, ни опыта… Сегодня все молчат. Ничего более радикального, более зримого с точки зрения результатов в России нет. Ни один регион не может похвастаться такими быстрыми, такими грандиозными переменами. Кадыров очень быстро учится. Он буквально все схватывает на лету. И вопросы решает так же быстро и жестко. 

Что такое стиль Кадырова, я убедился на собственном опыте, когда пытался развивать новостные редакции на чеченском ТВ. Я предложил доверить мне новости на три месяца в прямое управление – в качестве эксперимента. Понравятся перемены – оставят. Не понравятся, все вернется обратно. Через десять минут – через десять!!! – Рамзан собрал министра информации, руководителей телеканалов, свою пресс-службу и провел совещание. Через пять минут было решено провести эксперимент. Вопрос был решен за пятнадцать минут. А вы спрашиваете, откуда такие скорости…

Да, каждому руководителю свойственно окружать себя преданными людьми – из своего круга. Но это вовсе не значит, что они будут в должности независимо от результатов работы. Помню, когда меня назначили советником по телевидению, я оказался в полном вакууме. Я не видел Кадырова неделями и даже месяцами, я не мог обратиться к нему ни по одному вопросу. Я больше с ним общался, когда был федеральным журналистом и просто приезжал в республику в гости. Словом, я был лишен его поддержки. Уже потом, много позже, он объяснил мне свой принцип кадровой политики: он назначает человека на должность и полностью от него закрывается: выплывет – не выплывет. Если выплыл – мужчина, если нет, значит, с задачей не справился. И здесь не поможет ничто: ни дружба, ни родственные связи.

В две тысячи седьмом отмечали тридцатилетие Рамзана Кадырова. Мне казалось, что такого размаха я еще не видел: открывались больницы, школы, детсады, триумфальные арки, аэропорт… Прошло всего немногим более пяти лет… Это уже другая Чечня, это уже другой Рамзан Кадыров… Тогда, пять лет назад, многие журналисты были сбиты с толку его кажущимся ребячеством – он мог побалагурить, пошутить, сыронизировать… Но за всем этим уже тогда виделась железная воля, сильная личность, рядом с которой инстинктивно охватывало волнение, а порой и страх.

Кадыров относится к Чечне как к своему собственному дому. В том самом смысле, что он не хочет быть главой нищей, разрушенной республики. Это его дом. Его собственный. Он хочет принимать гостей, как хозяин процветающего края, как человек, у которого в доме все в порядке. Отсюда и отношение такое ко всему – как к своему. Это его республика, его народ, его города. Вот так он к этому относится. 

На другой чаше весов главы регионов, которые живут одним днем, которые по истечении полномочий укатят в Москву или в свой домик на Ибице или в Майами. Они строят дороги, которые проваливаются буквально через пару недель, им плевать на разруху, на спивающейся народ, на пошатнувшиеся моральные  устои. Они не отождествляют себя с тем местом, где живут и работают. Они временщики. Кадыров – нет. Он обустраивается так, что видно сразу: он здесь надолго, навсегда.

Сегодня это зрелый опытный политик, хозяйственник, топ-менеджер, доказавший свою эффективность. Ему уже не надо ничего доказывать. Наоборот: теперь все доказывают ему, кто они и что они, на что способны. И хотя сам Кадыров запретил поздравлять его с Днем рождения, я все-таки хотел воспользоваться этим поводом, чтобы извиниться за прошлые ошибки, высказать свое глубокое уважение и пожелать ему никогда не останавливаться. С Днем рождения, Рамзан Ахматович!

Леонид Канфер. Тележурналист

checheninfo.ru